Глава 11
Я жутко гордилась, когда купила эту квартиру. Жить в таком доме — мечта любого нормального человека, который хоть немного вкусил прелести петербургской жизни.
Питер — это вообще отдельное государство, живущее по своим законам. Больше всего этот город не любит приезжих. Так что за право жить под питерским солнцем нужно бороться. Питер — это как наркотик, которым хоть раз укололся — и уже не можешь слезть с иглы. Приезжаешь в другие города — и начинается ломка.
Когда я жила в Хабаровске, то даже не подозревала, что значит жить в Питере, а теперь, приезжая в Хабаровск, я не могу выдержать там больше трех дней. Я могу объехать свой родной город за час и уж точно не найду в нем для себя применения. Я люблю Питер настолько, что, как мне кажется, даже не смогла бы жить за границей. Единственное, что всегда меня бесило, так это нелепые законы, которые создают большие люди этого города. Петербург всегда жил и живет за счет приезжих, поэтому обирает их в той мере, на которую способен.
Так вот, мой домик находится недалеко от центра и смотрит окнами прямо на Неву. Человек с улицы никогда не сможет зайти сюда — ни под каким предлогом. В каждом подъезде существует навороченный пункт охраны, и гостей к нам пускают только по пропускам. Прямо под домом находится подземная автомобильная стоянка.
На крыше дома расположен чудесный зимний сад, там круглый год цветут тропические растения. На первом этаже — солярий, сауна, парикмахерская, косметический салон, пункт обмена валюты, филиал банка, спортзал, тренажерный зал. На втором — магазин, бар, кафе и стол заказов. Пользоваться ими могут только жильцы дома и их гости. Словом, из дома можно вообще не выходить. Все есть под рукой. Естественно, что здесь живут только новые русские. Дом славится своей необычной архитектурой, тонированными и бронированными стеклами и большими площадями квартир.
Я зашла в лифт и поднялась на шестой этаж. В лифте стоит кожаный диван. Наверное, это на случай, если кто-то так сильно захочет заняться сексом, что до дома дотерпеть не сможет.
В квартире все по-прежнему. Идеально чисто и очень уютно. Славно иметь квартирку в триста шестьдесят квадратов с видом на Неву! Не надо никаких коттеджей. Правда, моя дача ничуть не хуже, но все-таки город есть город.
Скинув одежду, я зашла в ванную. И тут меня чуть не хватил инсульт. Черная ванна была полна душистой и пенистой воды, остро пахнувшей лепестками живых роз.
Я встала как вкопанная, не желая верить собственным глазам. Левая рука онемела, сердце учащенно забилось.
Мне хотелось закричать, но из груди вырвалось лишь подобие слабого стона. Чертовщина какая-то… Насколько я помню, когда я в последний раз уходила из квартиры, ванна была пуста.
Точно, в последний раз мы здесь были вместе с Бульдогом. Мы еще тогда не были близки, поэтому ванна нам не понадобилась.
Я подошла к бортику и чуть не потеряла сознание — вода была почти горячей. Собрав последние силы, я бросилась бежать. Споткнувшись, с размаху ударилась об угол стиральной машины и упала. Несомненно, вскочит огромный синяк, но от дикого страха боли я так и не почувствовала. Быстро поднявшись, я направилась в спальню. Моя огромная кровать из мореного канадского дуба была аккуратно расстелена чьей-то заботливой рукой. Аккуратно взбитые пуховые подушки покоились одна на другой. Покрывало лежало на стуле, а одеяло, свернутое уголком, призывало прилечь. Шатаясь, как сомнамбула, я побрела на кухню. На стойке бара стоял поднос с двумя полными рюмками моего любимого канадского джина.
Рядом — большой противень с аппетитной пиццей с грибами. Я подошла и потрогала ее. Пицца была теплой.
У меня потемнело в глазах. Я высунула голову в окно. Жадно глотая воздух, я попыталась взять себя в руки и во всем разобраться. Понятно, что в квартире кто-то был. Только вот кто?! Этот кто-то был здесь совсем недавно, а может быть, и сейчас находится здесь. Волосы от страха зашевелились. Я закрыла окно и затравленно оглянулась. Затем достала из шкафа самый большой нож для разделки мяса. Так, уже легче. Но что же мне делать дальше? Не так-то просто найти этого шутника в трехстах шестидесяти квадратах. Скорее всего, он где-нибудь затаился и только ждет момента, чтобы наброситься на меня. Я вытянула руку с ножом вперед, посмотрела в глубь коридора и громко закричала:
— Кто здесь?!
Ответа не последовало. Сердце колотилось с бешеной скоростью. Захотелось добежать до входной двери и выскочить из квартиры. Но тут я поняла, что до двери добежать не так-то просто. Случайно опустив глаза, я обнаружила, что стою в одних трусиках. Не могу же я выбежать в таком виде из квартиры. Какая я дура, что разделась! Нужно было сначала осмотреть квартиру, а уж потом скидывать одежду. Кожей почувствовав собственную беспомощность, я вновь закричала:
— Выходи! Я тебя не боюсь!
Мне отвечала тишина.
— Выходи! Фома, ты? Бульдог, ты?! Выходи, сука! Я хочу на тебя посмотреть!
Мертвая тишина угнетала и действовала так гадко, что хотелось орать во все горло и звать на помощь.
Дальше все произошло само собой. Наступил момент, когда я просто не смогла больше себя контролировать. Я выбежала с ножом в коридор и стала открывать все шкафы и ниши подряд. Затем суматошно бегала по комнатам и заглядывала под кровати, диваны — везде, куда можно заглянуть. Что я искала? Не знаю сама, но хотела найти хоть маленькую зацепку, чтобы понять, с кем мне приходится иметь дело.
Добежав до дальней комнаты, я опустила руку с ножом и подошла к встроенному зеркальному шкафу-купе.
Это было последнее место в квартире, где я еще не была.
Если здесь никого нет, то получается: мой гость ушел совсем недавно, словно знал, что я вот-вот должна появиться. Рывком раздвинув дверцы, я громко закричала и отпрянула назад. Прямо на меня упало что-то тяжелое, похожее на человека. Оттолкнув от себя мешком навалившийся груз, я с ужасом обнаружила, что это не что иное, как труп.
Я вновь заглянула в шкаф и с облегчением вздохнула — там больше никого не было. Итак: передо мной лежал труп незнакомого мужчины лет сорока пяти, в шелковой черной рубашке и дорогих брюках. Я осторожно взяла его за руку. Рука оказалась еще теплой… От этого мне стало еще страшнее. На лице мужчины не было ни ссадин, ни ран. Оно было тщательно выбрито. Единственное, что бросалось в глаза, — неестественная бледность. Внезапно мне показалось, что мужчина живой. Я еще раз взяла его за руку и постаралась нащупать пульс. В этот момент он приоткрыл глаза, и я с ужасом поняла, что это не покойник. Рубашка его на глазах набухала кровью.
Мужчина посмотрел на меня бессмысленно и тихо произнес:
— Бойся его…
— Кого? — спросила я дрожащим голосом.
— Бойся его… — повторил мужчина и закрыл глаза.
Я отчаянно закричала — пульса не было. Мужчина умер на моих глазах. Теперь его смело можно называть трупом. Будучи не в силах справиться с отчаянием, я стала бить покойника по щекам и громко кричать:
— Кого?! Ты мне не сказал, кого я должна бояться!
Лицо мужчины прямо на глазах стало приобретать синюшный оттенок. Я заревела и в последний раз проверила пульс. Пульса не было.
Неожиданно раздался настойчивый звонок в дверь.
Я подбежала к входной двери и посмотрела на монитор. В нем отчетливо были видны два охранника с вахты. Не долго думая, я помчалась обратно к трупу и принялась заталкивать его в шкаф. Мужчина был тучным, весил довольно прилично, и мне никак не удавалось запихнуть его на прежнее место. Кровь с его рубашки размазалась по моему телу и испачкала руки. Справившись с трупом, я бросилась в ванную, накинула халат и быстро сполоснула руки. Затем, стараясь сохранять спокойствие, подошла к входной двери и открыла. Охранники внимательно посмотрели на меня и растерянно спросили:
— Лана Владимировна, у вас все в порядке?
— А что у меня должно быть не в порядке?
— Нам позвонили соседи и сказали, что вы громко кричали. Мы подумали, что вам стало плохо или что-то случилось.
— Ерунда. Я прекрасно себя чувствую. Сидела в ванне. Услышала ваш звонок и прервала свою столь любимую процедуру.
— Простите, — покраснели охранники. — Это ваши соседи…
— Нет. Вы правильно сделали, что пришли. Это ваш долг. Просто у меня слишком громко работал видеомагнитофон, я не выключила его перед тем, как идти в ванную. Мне дали кассету с кровавым боевиком. Там много кричат. Наверное, соседям показалось, что в квартире творится неладное…
— Ах вот оно что, — засмеялись охранники. — А мы-то думали! Приносим свои извинения и желаем прекрасного отдыха.
— Спасибо. Ребята, меня не было, а ко мне должны были прийти знакомые. Кто-нибудь приходил?
— Нет. Мы бы сразу заметили, в журнал бы записали. К вам никто не поднимался. Вас же не было. Какие могут быть посетители?
— Может, кто-то спрашивал?
— Нет. Никто не спрашивал.
— Скажите, а не приходил ли человек, похожий на моего супруга?
— Нет.
— А мой супруг?
— Что вы, Лана Владимировна, бог с вами, он же умер! — растерянно произнес один из охранников.
— А мой телохранитель, здоровый такой, на бульдога похож?
— На собаку, что ли? — вытаращили глаза охранники.
— Ну да, на собаку.
— Никого не было.
— Точно?
— Точно. Мы же посторонних не пускаем. Гостей всех в журнал записываем. Паспорта смотрим. Вы же знаете, что без согласия хозяев гостей мы не пускаем. Сами посудите: кого мы можем пустить, если хозяйки нет дома.
— Тоже верно. Ладно, спасибо, что поднялись. Мне пора. Всего доброго, — улыбнулась я.
— Всего доброго, — вежливо ответили охранники, и я закрыла дверь.
На какую-то долю секунды мне показалось, что все это страшный, кошмарный сон, что там, в шкафу, никого нет, а если это не сон, то какое-то временное умопомрачение, которое должно пройти.
Я осторожно подкралась к шкафу и открыла дверь. В шкафу полулежал или даже полусидел покойник. Быстро закрыв шкаф, я села на пол, обхватила коленки руками и стала слушать тишину… В квартире тихо. Я одна, вернее, не одна, а с покойником… Нет, пора принять какое-то решение. Смахивая слезы, я с трудом доползла до бара и достала бутылку. Отхлебнув из горлышка, улыбнулась и принялась пить дальше. Чем больше жидкости попадало в мой организм, тем меньше оставалось страха. Изрядно осмелев, я опять открыла шкаф и вытащила труп. Мне пришла в голову дикая мысль, что мужчина вновь откроет глаза и договорит то, что не успел сказать. Но он молчал и тем самым начинал злить меня не на шутку. Я упорно не хотела верить в то, что этот человек никогда больше не заговорит.
Я вывернула карманы его брюк в надежде найти хоть какие-то документы или записную книжку, но — увы. У мужчины при себе ничего не оказалось.
Мне пришлось затолкать труп обратно и закрыть шкаф. Взяв бутылку, я села на пол и стала думать, что делать дальше. Голова соображала туго. Мысли путались и никак не хотели выстроиться по порядку. Неожиданно мне показалось, что хлопнула входная дверь. Отбросив бутылку, я встала и попыталась разглядеть, что творится в конце коридора. Никого… Мертвая тишина стала давить на уши. Посмотрев на пустую бутылку, я подумала о том, что если еще хоть пару минут задержусь в этой квартире, то закончу точно так же, как и моя прабабка. Умру от страха. Схватив платье, я кое-как натянула его на себя и помчалась к входной двери. Мне казалось, что сейчас кто-то схватит меня и убьет. Наверное, я слишком пьяна и взволнованна. Реальность перемешалась с плодами моей бурной фантазии. Схватив сумочку, я выскочила на лестничную площадку и закрыла дверь на замок.
Первым желанием было достать мобильный и набрать номер Гарика, но, немного поостыв, я решила, что будет гораздо лучше не торопиться, а немного подумать.
Я зашла в лифт и почувствовала, что мне трудно удерживать равновесие. Господи, зачем я выпила столько джина? Вот я еду себе спокойно в лифте, а у меня дома в шкафу лежит незнакомый покойничек. Интересно, как он вообще попал ко мне в шкаф. Тем более что когда я его нашла, он был не трупом, а, скорее всего, полутрупом.
Доехав до первого этажа, я решила, что мне не стоит в таком состоянии показываться на улице. Я не просто пьяна, а пьяна в стельку. Мне тяжело ходить и удерживать равновесие. Самое лучшее — подняться в зимний сад, сесть в кресло и немного поспать. Не раздумывая, я нажала на кнопку верхнего этажа.
В зимнем саду народу было немного. Кто-то играл в бильярд, кто-то читал газеты, а кто-то сидел у бара и потягивал кофе. Я подошла к свободному кожаному креслу, стоявшему в углу, и с удовольствием в него плюхнулась. Меня слегка знобило.
Сон как рукой сняло. Перед глазами был шкаф с незнакомым трупом. Пожалуй, мне не помешает взбодриться горячим кофе. Оставив сумочку на кресле, я достала кошелек и пошла к стойке бара. Рядом со стойкой сидел мужчина и говорил по мобильному. Я встала как вкопанная, пытаясь сообразить, где я могла видеть его раньше. Мужчина случайно повернулся в мою сторону и раскрыл рот от удивления. Как же я сразу не догадалась!
Это был коммерс. Тот самый коммерс, у которого мы отобрали двести штук баксов. Просто там, в подвале, он был немного помят, а сейчас на нем красовался дорогущий костюм, купленный в бутике на Невском. Галстук от Версаче украшала изящная бриллиантовая заколка. Коммерс убрал телефон и с удивлением уставился на меня. Выглядел он, конечно, на все сто, будто и не вопил как резаный в яме у себя на даче. Взяв себя в руки, я бросила на него безразличный взгляд, подошла к бару и заказала чашечку горячего капучино. Приятная официанточка попросила меня немного подождать, на что я не очень любезно буркнула ей, чтобы она принесла мне кофе прямо в кресло. Вернувшись на место, я закинула ногу на ногу и принялась ждать. Коммерс подхватил свой бокал и направился ко мне.
Сев на соседнее кресло, он хамовато улыбнулся и тихо сказал:
— Привет! Как дела?
— Нормально, — сквозь зубы ответила я.
— Деньги тратишь? — Его интерес ко мне, похоже, возрастал.
— Конечно. Деньги для того и нужны, чтобы их тратить. Это только ты их под паркетом прячешь.
— Ты выглядишь не самым лучшим образом. Ты чем-то напугана? — словно не замечая моих колкостей, спросил он.
— Вот еще…
— К тому же пьяна.
— Послушай, коммерс, ты вообще как здесь очутился?
— Приехал к товарищу.
— Так вот, коммерс, кати к своему товарищу и оставь меня в покое. Ты мне в подвале надоел!
— Странно, как я мог тебе надоесть, ты ведь меня видела всего-то два раза! Между прочим, меня зовут Дмитрий.
— Что?!
— Между прочим, меня зовут Дмитрий, — повторил он.
— Надо же! Что-то пару дней назад ты не был таким дружелюбным.
— Это потому, что сейчас я разговариваю с тобой как мужчина с женщиной, а не как коммерсант со своим крышевым.
Я громко рассмеялась — такой расклад мне даже начал нравиться. Коммерс отвлек меня от дурных мыслей и хоть немного развеселил. Официантка принесла чашечку кофе, и я с облегчением подумала, что все обстоит не так уж и плохо. Труп пусть немного полежит в шкафу — ему все равно торопиться некуда.
— Может, по рюмочке джина? — спросил коммерс.
— Мне, кажется, хватит. Хотя по чуть-чуть можно. Валяй, — улыбнулась я.
Коммерс принес джин и грустно сказал:
— Не знаю, что празднуешь ты, но я скорблю по своим деньгам. Эта заначка — все, что у меня было..
— Ерунда. У тебя машина, квартира, огромный коттедж под Питером, заработаешь еще. Ты же не с голой задницей остался.
— Тоже верно. С деньгами всегда трудно расставаться, особенно когда они заработаны своим горбом.
— Еще скажи, что честным трудом.
— Это неважно…
— Послушай, как там тебя, Дима, если ты подсел напрягать меня своими деньгами, то лучше найди кого-нибудь другого. У меня своих проблем хватает.
— Просто я вдруг заметил, что ты вся дрожишь, напилась пьяной и выглядишь глубоко несчастной. Ты совсем не похожа на ту жестокую женщину, которая отобрала у меня деньги. Я прекрасно вижу, что у тебя большие неприятности. Мне бы хотелось тебе помочь.
— Что? — не поняла я.
— Я бы мог тебе помочь.
— Каким образом?
— Тебе нужно немного отдохнуть.
— Если и так, то что ты можешь мне предложить?
— Давай сейчас куда-нибудь рванем и немного расслабимся.
— В смысле?
— У меня свои неприятности, а у тебя свои. Давай оставим наши крутые тачки, пошлем к черту телохранителей, сядем на трамвай и поедем гулять в Петропавловскую крепость, а потом возьмем билеты на катер и будем кататься по Неве. Если тебе понравится, то можно остаться и посмотреть, как разводят мосты.
— Неплохая мысль. Я бы с удовольствием так и сделала, но только не с тобой.
— Почему?
— А вдруг ты что задумал? Решил со мной за свои денежки расквитаться? Хотя ты уже один раз обжегся и вряд ли захочешь еще раз встать поперек горла криминальному миру. Поехали!
— Ты это серьезно?
— А ты что, разве шутил?
— Нет.
— Тогда что, передумал?
— Нет.
— А в чем дело?
— Ни в чем, поехали.
— Подожди секунду. — Я набрала номер телефона Гарика и скороговоркой произнесла: — Гарик, это Чупа. У меня есть неотложные дела. Жду тебя завтра в девять утра на городской квартире. — Я посмотрела на коммерса и улыбнулась: — Выйдем из дома по отдельности. Сам понимаешь, что в моем положении не очень-то подобает с коммерсантами разгуливать.
— Как знаешь.
— Встречаемся внизу за домом.
— Как скажешь. Тогда иди первой.
Я встала и направилась к лифту. Спустившись вниз, не забыла наградить охранников обаятельной улыбкой. Они заметно повеселели и пожелали мне счастливого пути.
Зайдя за дом, я поправила волосы и принялась ждать коммерса. Коммерс появился минуты через две. В руках его красовался огромный букет алых роз, завернутых в блестящий пакет, перевязанный оранжевой ленточкой.
— Это мне? — удивилась я.
— Конечно, а кому же еще? У нас сегодня с тобой что-то вроде свидания.
— Надо же! А я и не знала, что у моего нынешнего ухажера остались деньги. Есть еще одна заначка?
— Нет, нет. Это на последние, — попытался заверить меня коммерс.
— И куда я, по-твоему, должна деть этот букет?
— Носить с собой. Пусть другие завидуют.
— Неплохой совет. — Я взяла коммерса под руку, и мы отправились к трамвайной остановке.
— Ты когда-нибудь ездила на трамваях? — поинтересовался он.
— Было по молодости.
— Я тоже забыл, когда это было в последний раз. Кажется, в десятом классе.
К остановке подошел трамвай и распахнул двери. Мы громко рассмеялись и вошли в вагон. Народ ошарашенно смотрел на нас, недоумевая, что здесь делает столь крутая пара. Когда подошел кондуктор и попросил рассчитаться за проезд, мы начали спорить, отгадывая, сколько может стоить билет. Кондуктор разозлился и пообещал нас оштрафовать, пытаясь запугать тем, что штраф обойдется в десять рублей на человека. Насмеявшись вдоволь, коммерс достал два червонца и протянул кондуктору. Тот выписал штраф, в недоумении пробурчав:
— Легче было на эти деньги поймать такси.
Люди оглядывались на нас, а мы по-прежнему веселились, словно дети. Им было не понять, отчего нам так весело, — ведь они ездят на трамвае каждый день, а для нас это было в диковинку. Доехав до Петропавловской крепости, мы пожелали кондуктору отличного трудового дня, поменьше неотловленных зайцев и побольше штрафников. Погуляв по Петропавловской крепости, мы спустились на берег и присели на песочек.
— Благодать, — улыбнулась я.
— Что может быть лучше, чем жить в Петербурге! Я всегда балдел от этого сказочного города, — сказал коммерс.
— Ты коренной? — спросила я.
— Нет. Я из Сибири.
— Надо же!
Коммерс снял ботинки, вытянул ноги. А я с удовольствием растянулась рядом. Окружающие обращали на нас внимание — еще бы! — одеты так дорого, а сидим прямо на земле. Коммерс достал бутылку текилы и пару рюмок.
— А ты у нас предусмотрительный. Все свое ношу с собой.
— Просто чертовски хочется расслабиться. Я так устал…
— Ты хочешь сказать, что текилу можно пить на жаре?
— Не можно, а нужно.
Я выпила рюмку и сладко потянулась.
— Кайф! Где ты больше всего любишь отдыхать?
— На Канарах, а ты?
— А я в Египте.
— Я там не был.
— Считай, что ты многое потерял. Обидно прожить жизнь и ни разу не побывать на Красном море.
— Ну, моя жизнь еще не закончилась, и я обязательно туда съезжу, а что там может быть интересного?
— Советую тебе съездить в Хургаду. Посмотришь сфинксов, пирамиды… Там есть острова с таким многоцветьем кораллов и чудных рыб, что просто сложно передать словами. Обязательно побывай в Каире, в Гизе, в музее национальной культуры с его сокровищами. Это, наверное, самая гостеприимная страна. Люди улыбчивые, приветливые, совсем не такие замороженные, как у нас. Ведь в Египте был культ бога солнца Ра, может, поэтому там так тепло и уютно, особенно когда радушно встречают.
— Ты умеешь внушать. Я обязательно послушаю твоего совета. Как ты смотришь на то, чтобы совершить экскурсию по Неве.
— Положительно.
Мы арендовали прогулочный катер, накрыли небольшой столик и принялись пировать. Текила пошла отлично, и я вновь почувствовала легкое опьянение. Димка оказался совсем неплохим парнем. Стараясь развеселить меня, он рассказывал анекдоты и кучу самых разных историй.
Наверное, я уже давно не была так счастлива. Счастлива оттого, что свободна от своих пацанов, криминальных разборок, надоевших дел. Мы резвились и махали проносящимся мимо катерам. А затем решили изобразить «Титаник». Димка поднял меня повыше, а я широко раскинула руки и громко закричала:
— Я счастлива!
Иностранные туристы, проплывавшие мимо нас на прогулочных катерах, громко смеялись и снимали нас камерой. Нам было так хорошо, что я больше не хотела вспоминать ни о трупе в шкафу, ни о Фоме, ни о других неприятностях, свалившихся на меня в последнее время. Я наслаждалась отдыхом и хотела расслабиться по полной программе. Широко размахнувшись, я бросила букет в воду. Букет поплыл, а я радостно захлопала в ладоши.
— Как тебе наше речное такси? — громко смеялся Димка.
— Класс! — кричала я что было сил.
Дедуля, управлявший катером, удивленно улыбался и пожимал плечами.
— У вас, наверное, никогда не было таких сумасшедших клиентов? — спросил Димка.
— А мне-то что, хоть сексом займитесь. Главное, что хорошо заплатили, — засмеялся дедуля.
Неожиданно я опустила руки и перестала кричать.
Недалеко от нас навстречу нам мчался катер. В нем сидел не кто иной, как Бульдог с какой-то незнакомой девушкой. Одна рука Бульдога лежала на ее плече, а другой он держал рюмку. Когда наши катера поравнялись, он повернулся в мою сторону и мы встретились глазами. Меня словно ударило какой-то невидимой молнией, дыхание перехватило. Резким движением я убрала Димкины руки и стала смотреть вслед уносящемуся катеру. Может быть, я ошиблась? Если это ошибка, то меня нужно класть в психиатрическую больницу. Нет, это не могло быть ошибкой!
— Лана, ты что? — растерянно спросил Димка.
— Встретила одного знакомого.
— Но мы же договорились, что расслабимся и забудем всех знакомых.
— Это не тот знакомый, которого можно забыть. — Я наклонилась к сидевшему за рулем дедуле и быстро спросила: — Сможешь догнать вон тот катер?
— Вряд ли. Тот шибко резвый.
— Мне нужно, чтобы ты его догнал. Я хорошо заплачу.
— Я не могу. Это же речное такси. Я не имею права разворачиваться. За нами следят погранцы.
— Я требую, чтобы ты немедленно догнал вон тот катер! — закричала я и достала из кошелька сто баксов.
Дедуля глянул на купюру, сунул ее в карман и плавно развернул катер. Затем набрал скорость, и мы помчались за исчезающей вдали точкой. Минут через пять дедуля растерянно посмотрел по сторонам и испуганно спросил:
— Доча, а какой наш?
Я пришла в состояние неподдельного ужаса. На реке было катеров двадцать, если не больше. Тот, который с Бульдогом, найти было просто невозможно.
— Мне нужен катер, проехавший мимо нас, — произнесла я со слезами в голосе.
— Да бог его знает! Ты, доча, посмотри, сколько их здесь скопилось. Ты только скажи, за каким ехать, я мигом.
— По-моему, уже ни за каким, — прошептала я и вытерла слезы. — Может, и вправду нет смысла за ним гоняться…
— Ну что? — спросил заметно погрустневший Димка.
— Будем веселиться дальше.
— А как же доллары? — засуетился дедуля.
— Оставь их себе на память о хороших клиентах.
Дедуля чуть ли не запрыгал от радости:
— Ай да дочка! Ай да молодец! Живи до ста лет!
— Не забудь поставить в церкви свечку за мое здоровье и помолиться за все мои грехи, — сказала я деду.
Веселья у нас почему-то больше не получалось. Я притихла и думала о Бульдоге. Мой инстинкт подсказывал, что я не ошиблась, — это был Бульдог. Значит, он жив. Только почему он так по-скотски со мной поступил?
Можно было хотя бы поставить все точки над «i» и выяснить отношения, а не прикидываться мертвым…
Настроение резко испортилось, и тут я неожиданно поймала на себе взгляд вконец расстроенного коммерса.
— Мосты, конечно, мы уже смотреть не будем, — сказал он.
— Почему? — улыбнулась я. — Как можно не посмотреть развод мостов?
— Мне кажется, ты не в том настроении.
— Это тебе только кажется. Я в прекрасном настроении, просто кое-какие воспоминания одолели. Но пошло все это к чертовой матери! Дворцовый мост разводят ровно без пяти два, а сейчас около двенадцати ночи. Впереди еще два часа. Как ты думаешь, на что их лучше потратить?
— Можно посидеть вон в том плавучем ресторанчике, — предложил Димка.
— Хорошенькое предложение, давай направимся туда.
Я повязала на голову косынку, лежавшую в сумочке, и надела темные очки.
— А это зачем? — поинтересовался Димка.
— Я личность известная и потому не могу одна ходить по ресторанам, особенно по чужим.
— Но ты же не одна…
— Но ты же коммерсант. Так не положено, пойми. Лучше скажи: я сейчас не похожа на себя?
— Нет.
— Тогда порядок. Значит, ты приглашаешь меня в плавучий ресторан?
— Приглашаю.
— Послушай, а у тебя когда-нибудь деньги закончатся?! — засмеялась я.
Димка улыбнулся и пожал плечами:
— Для тебя я всегда их найду.
В плавучем ресторанчике мы сели за столик, стоявший у окошка, и грустно посмотрели друг на друга. Я улыбнулась и подумала о том, какая все-таки странная штука — жизнь. Еще совсем недавно этот мужчина рыл себе могилу, смахивая слезы и сопли, под моим чутким руководством, а сейчас мы сидим в ресторане за одним столиком, любуемся Невой и ждем развода мостов. Скажи мне тогда, что пройдет совсем немного времени — и я буду называть этого коммерса по имени, я бы не поверила. С ума сойти — его зовут Димкой! В моем представлении мужчина с таким именем должен быть щупленьким, улыбчивым, шебутным, а этот же, наоборот, тучный, бесформенный, но все же по-своему интересный. Самый что ни на есть новый русский. Зажравшийся и уставший от этой жестокой жизни. Зачем я с ним поехала? На черта мне это надо? Тем более что там, в шкафу, у меня лежит труп и его нужно срочно оттуда вытаскивать. Потому что вскоре он начнет жутко вонять, и вонь могут учуять соседи.
— Тебе надоело? — грустно спросил коммерс.
— Нет, все нормально. Просто совсем недавно на другом катере проплыл мой телохранитель. Он слишком много для меня значил в последнее время.
— Теперь ты знаешь, где его можно найти, — улыбнулся коммерс.
— Вот уж не могла подумать, что он будет кататься на катере с какой-то юной дамой, вместо того чтобы быть рядом со мной.
Я подняла рюмку, улыбнулась и сказала:
— За встречу.
— За встречу, — улыбнулся Димка.
— Только не думай, что из этой встречи ты извлечешь какую-нибудь выгоду. Ты будешь платить ровно пятнашку, и ни цента меньше.
— А я ни на что и не рассчитываю…
— Тогда это достойно уважения.
Я постаралась взять себя в руки и не думать о Бульдоге. Пошел он ко всем чертям! Настоящий сукин сын! Когда-нибудь я обязательно с ним расквитаюсь, а сейчас я должна успокоиться и расслабиться. Иначе какого черта я здесь торчу с этим коммерсом, как будто у меня больше нет никаких дел. В зале заиграла медленная музыка, коммерс встал, галантно поклонился и пригласил меня танцевать. Я улыбнулась и полностью подчинилась ему.
Мы кружились в танце, наслаждаясь нежными переливами флейты. Димка прижимал меня к себе, но я даже не пыталась сопротивляться. Жуткая обида на Бульдога, хмельное головокружение — все перемешалось и завертелось с такой силой, что я вновь подумала о том, что дела мои обстоят не так уж и плохо.
— Ты чертовски красивая… — прошептал мне на ухо Димка.
— Ты решил завоевать меня комплиментами?
— Просто мне никогда не нравились безропотные и слабые женщины. Я люблю женщин сильных, беспощадных, хитрых и самое главное — влиятельных.
— Да? А мне всегда казалось, что мужчинам, наоборот, нравятся слабые, ласковые, нежные, неземные создания.
— Может быть, но это только слабым мужчинам. Сильные личности всегда тянулись ко всему сильному.
— Ты считаешь себя сильной личностью?
— Конечно. Иначе я бы не достиг тех высот, которые имею.
— Тоже верно. А твоя жена? К какому типу женщин она относится?
— К наглому.
— Это как?
— Она не сильная. Она просто стала невыносимо наглой. Когда-то я привез ее в Петербург из Сибири. Она была тихой, скромной провинциалочкой, с восхищением смотревшей на то, что я делаю. Естественно, она обещала хранить любовь и быть преданной. Прошло время — наша двенадцатиметровая комната в коммуналке сменилась на большую, светлую, престижную квартиру в центре города. Жена больше не носила дешевых юбок, теперь она стала надевать дорогие платья из эксклюзивного бутика. Вместо задрипанной «Оки» она стала ездить на стильной иномарке, которую я лично выбирал под цвет ее глаз. Из робкой, закомплексованной провинциалочки моя супруга превратилась в жадную, хищную городскую акулу, следящую за каждым моим шагом. Моя драгоценная половина постоянно хочет в чем-нибудь меня уличить, чтобы содрать побольше денег. В последние годы она вызывает у меня только отрицательные эмоции. Я хотел отправить ее обратно в Сибирь, но теперь ее туда никакими пирогами не заманишь.
— Но ведь у вас же есть ребенок?!
— Такие женщины рожают для того, чтобы постоянно держать мужчину на крючке. Ребенок — это повод для вытягивания денег.
— Мне очень жаль, что у тебя уже почти седые виски, а тебя кто-то держит на крючке…
— Понимаешь, мы слишком много нажили. Всё это придется делить.
— Так раздели. Не можешь же ты оставить своего ребенка ни с чем. Я знаю, почему ты не разводишься с женой.
— Почему?
— Потому что ты относишься к такому типу мужчин, которым нужна хорошая палка. Ты привык к тому, что жена постоянно за тобой следит, разводит на деньги, и, если честно, в глубине души тебе это даже нравится. Хотя ты прекрасно знаешь, что в старости эта женщина даже кружку воды тебе не подаст, а только пнет со всей силы — ведь ты будешь немощным и не сможешь больше ничего притащить в дом. Запретный плод всегда сладок. Ты гуляешь и встречаешься с женщинами, скрываясь от своей супруги, и в этом тоже есть свои прелести. Чувство риска. Если ты разведешься, то тебе будет совсем неинтересно ходить по бабам, хотя бы потому, что никто не будет за тобой следить и устраивать скандалов. Тебе будет просто скучно, вот и все. Ты получишь свободу, вдоволь ею насладишься и наконец поймешь, что она тебе совершенно не нужна.
Когда танец закончился, мы вернулись за столик и посмотрели на часы. Ровно полвторого.
— Во сколько разводят Дворцовый мост? — спросил Димка.
— Без пяти два.
— Тогда пора.
— Нужно взять пару бутылок шампанского и распить их возле моста. Таков обычай.
Расплатившись за ужин и купив шампанское, мы вышли из причалившего к берегу ресторанчика и подошли к Дворцовому мосту. Народ постепенно подтягивался и ждал развода. Из припаркованных машин доносилась музыка. Кто-то танцевал, кто-то пил шампанское, кто-то готовил видеокамеры. Ровно без пяти два мост стал подниматься. Раздались аплодисменты, дружное улюлюканье, вверх полетели брызги шампанского. Мы выпили немного, и я почувствовала мелкий озноб. Наверное, я сегодня слегка перебрала. Коммерс прижал меня к себе и поцеловал в шею. Я засмеялась и стала махать проплывающим мимо судам. Я вообще никогда и ничего не видела красивее и сказочнее ночного Петербурга, хотя часто выезжаю за границу и повидала немало стран. Я безумно влюблена в этот город и уже никогда не вылечусь от этого всепоглощающего сумасшедшего чувства.
— Ты вся дрожишь, — прошептал Димка.
— Ерунда! Это просто нервы, да и выпила слишком много. Кстати, давай глотнем еще!
— Мне кажется, что тебе хватит.
— Я не люблю, когда меня в чем-то контролируют. Я сама себе самый строгий контроль. Наливай!
Димка налил шампанское в пластиковый стаканчик и протянул мне:
— За эту чудесную ночь! Я уже тысячу лет не обнимал такую женщину, как ты.
— Но я же отобрала у тебя деньги!
— Ерунда! Для такой женщины ничего не жалко, — засмеялся пьяный Димка.
— Я же заставляла тебя рыть могилу!
— Ерунда! — не переставал смеяться тот.
Мы взялись за руки и побежали по набережной.
— Поедешь со мной в Египет?
— Что?!
— Поедешь со мной отдыхать на Красное море? — остановился Димка.
— Когда?
— Когда захочешь…
— А кто платит?
— Я.
— Тогда поеду! — громко засмеялась я.
Димка подхватил меня на руки и закружил. Когда он опустил меня на землю, наши тела сблизились и мы сплелись в поцелуе. Мы добежали до безлюдного места, спустились вниз и упали на песок. Димка страстно меня целовал, но я даже и не пыталась сопротивляться.
Зачем? Мне хорошо. Есть страсть, есть влечение и есть приятный мужчина. Что еще нужно для того, чтобы полностью отдаться любовной игре?! Я хочу броситься в нее, как в омут, не думая ни о чем на свете. К чему биться с природой и прятать свою необузданную страсть? Я хочу наслаждаться теми удовольствиями, которые иногда преподносит моя нелегкая жизнь…
