Когда Фил влетел в кабину, он оттащил меня от мёртвого водителя и пересадил подальше, на другой диван.

– Да ты что, с ума сошла?! А я не могу понять, что это за крики в салоне. Ты почему истеришь?! Что ты здесь устроила?!

Я тут же пришла в себя, поняла, где нахожусь, и постаралась взять себя в руки. Затем уткнулась Филу в грудь и с отчаянием в голосе произнесла:

– Почему, когда ударяешь бутылкой по голове очень плохого человека, он не умирает?! А вот этот, может, и хороший, но от того же самого удара умер?! Почему всякие гады так долго живут и их ни хрена ничего не берёт?! Ну где справедливость?! Почему, когда хочешь убить подонка, ни черта не получается?! А когда нечаянно кого-нибудь ударишь, то это приводит к смерти?!

– Оль, я сейчас не очень понимаю, о чём ты, но у тебя серьёзная истерика. Необходимо, чтобы ты немедленно успокоилась. Человек мёртв. Ему уже ни чем не поможешь. Если мы сейчас сделаем всё, как нужно, то нам больше ничего не будет угрожать.

– А как нужно? – Я смотрела на Фила глазами, полными слёз.

– Нужно сбросить лимузин с обрыва. Для этого я должен найти подходящее место, а ты должна посидеть спокойно и мне не мешать. Пожалуйста, я тебя очень прошу. Не пинай ты водителя, он всё равно ничего не почувствует. Он уже мёртв.

– Да это я так, за маму...

– А при чём тут мама?

– Ой, извини, просто кое-что вспомнила...

Фил достал платок, вытер мне слёзы и заглянул в глаза:

– Ну что, успокоилась?

Я кивнула головой и болезненно сощурилась от светомузыки, которая сейчас не вызывала ничего, кроме раздражения.

– Фил, а её можно как-нибудь выключить, а то прямо по мозгам бьёт?

– Я не знаю, где она отключается. Потерпи немного. Скоро доедем. У меня есть на примете несколько подходящих мест, надо их посмотреть. Давай я не буду поднимать перегородку между салоном и кабиной водителя, а ты садись поближе ко мне.

Всю дальнейшую дорогу Фил постоянно останавливал машину, выходил и искал место, чтобы сбросить лимузин с обрыва. Я сидела, откинувшись на спинку дивана, смотрела в одну точку и потягивала виски, чтобы побороть гнетущие мысли, буквально разрывающие мою голову.

Мне почему-то вспомнилось то время, когда я училась жить без мамы. Пятнадцать лет, ещё совсем девчонка, так рано расставшаяся с детством. Никогда не забуду первый опыт по-настоящему взрослой жизни и молодого человека, совершенно случайно, как мне тогда казалось, заговорившего со мной на улице. Он одаривал меня такими комплиментами, что я, наивная дурочка, открывала рот и с жадностью ловила каждое его слово. Я была безумно благодарна ему за то, что он обратил на меня внимание и пригласил в кафе, в котором я чувствовала себя ужасно неловко... Для меня всё было в диковинку. Когда мне дали меню, я покраснела, испугалась от цен и... ничего не выбрала. Я отодвинула его, сказав, что я не голодная и ничего не хочу.

Мой новый знакомый, представившийся Борисом, был значительно старше и опытнее меня. Увидев, как сильно я нервничаю и ёрзаю на стуле, он сделал заказ сам и постарался успокоить меня.

– Ты так себя ведёшь, как будто сидишь в кафе первый раз в жизни, – заметил он.

– А я и в самом деле сижу в кафе в первый раз, – смущаясь, произнесла я и ещё больше залилась краской.

– Ты что, вообще нигде не была?

– Нет.

– Ну ты даёшь. Ты шутишь?

– Нет. Я говорю совершенно серьёзно.

Разве могла я объяснить новому знакомому, что в нашей семье никто никогда не бывал ни в ресторане, ни в кафе и ни даже в самой дешёвой забегаловке. У нас на это не было денег, так как все деньги пропивал отчим. Когда мама была жива, мы с ней однажды проходили мимо кафе-мороженого и я попросила её туда зайти. Мама заметила, что там очень дорого и мы не можем себе этого позволить. Но я попыталась уверить её, что раз в жизни можно позволить небольшую роскошь. Всё равно деньги пропьёт отчим. Уж лучше потратить их на маленькие удовольствия. И мама всё же поддалась на уговоры.

Когда мы зашли в кафе, мама выглядела просто нелепо. Эта испуганная, забитая, бедно одетая женщина буквально вцепилась мне в руку, робко озиралась по сторонам. Уютная обстановка, столики с цветными скатертями, красивые подсвечники со свечами... Когда официантка пригласила нас сесть за столик, мама извинилась и... убежала. Я шла следом за ней, пытаясь понять, что же случилось.

– Мамочка, ну что произошло?

– Я плохо одета, – заметно нервничала мама.

– Да кому какая разница, как ты одета? Это же не какой-то дорогой ресторан. Мы же хотели просто поесть мороженого.

– Там очень дорого.

– Ты хочешь сказать, что там сидят только одни богатые люди? Но один же раз в жизни можно там поесть.

Неожиданно мама остановилась, села передо мной на корточки, убрала назад косички и честно призналась:

– Я боюсь.

– Чего? – опешила я.

– Таких мест, – ответила мама.

– Почему?

– Потому, что они не для нас с тобой.

– А для кого?

– Для тех, кто умеет там сидеть.

– Так можно же научиться.

– Я боюсь, – вновь повторила мама и посмотрела на лоток с мороженым. – А давай купим по эскимо, – виновато предложила она.

– А может, все же кафе?

– Ну откуда у тебя такие барские замашки? Мы же простые рабочие люди...

– Но ведь простые рабочие люди тоже могут сходить в кафе-мороженое.

– Понимаешь, я, когда туда зашла, почувствовала себя не в своей тарелке. Ну не мое это, пойми. Мне проще под стол залезть, чем сидеть и смотреть, как меня официанты обслуживают. Давай купим эскимо, пройдемся по улице и съедим его.

– Давай купим, – согласилась я и почему-то подумала, что никогда не буду жить так, как живет моя мама...

И вот мой новый знакомый Борис пригласил меня в очень милое уютное кафе. Но я чувствовала себя в нем так, как когда-то моя мама.

– Странная ты, – заметил Борис.

– Почему?

– Живём в двадцать первом веке, а ты ни разу в кафе не была.

Когда официантка ставила на стол приборы, я вздрагивала и не знала, куда девать глаза. Бориса это забавляло, он наблюдал за мной с нескрываемым любопытством. Когда я ела что-нибудь вкусное, то смотрела на него глазами, полными благодарности, считая его самым лучшим и щедрым человеком на свете.

– Ты такая забавная. Послушай, мне кажется, что я влюбился в тебя с первого взгляда.

Когда я это услышала, мне показалось, что из груди выскочит сердце. Никто и никогда, кроме мамы, не говорил мне этих слов.

Борис сказал, что приехал в командировку на несколько дней и пока не знает, где остановиться. И я предложила ему переночевать у себя. Ведь он сводил меня в такое дорогое кафе, накормил вкусным ужином, уделил столько времени и... признался в любви с первого взгляда. Должна же я как-то отблагодарить такого хорошего и доброго человека.

– А ты с кем живешь?

– Одна.

– А предки где?

– Мама умерла. Отца я никогда не видела. Мама сказала, что родила меня для себя, а мой отец, как только узнал о её беременности, сунул деньги на аборт и сбежал. Больше они никогда не виделись. Отчим сидит в тюрьме.

– За что?

– За то, что зарезал мою маму.

– Хорошая у тебя родословная.

– Какая есть, – обиженно произнесла я.

– Ну ты даёшь. А родственники?

– Есть мамина сестра. Она живет отдельно.

– Значит, ты предоставлена сама себе.

– Ну да.

Борис заказал бутылку шампанского, взял большой ананас, и мы отправились ко мне домой. Зайдя в квартиру, Борис сразу ее обошел и заметил:

– Не густо здесь у тебя. Скромненько.

– Вот так и живу, – развела я руками.

– Такой красавице, как ты, надо жить в настоящих хоромах. Ты бриллиант, требующий дорогой оправы. Приезжай ко мне в Крым? Была в наших местах?

– Я, кроме Москвы, нигде не была.

– Так приезжай ко мне. У меня большой, красивый дом на берегу моря. Я сделаю для тебя все, что захочешь.

– А ты адрес оставишь? – только и смогла спросить я, заливаясь алой краской.

– Конечно! И адрес, и телефон... Встречу тебя прямо у поезда с цветами.

Борис разрезал ананас и разлил шампанское по бокалам. Я сидела, поджав ноги, и чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете. Я была благодарна судьбе за то, что она подарила мне встречу с этим добрым и великодушным человеком. Первый раз в жизни я пробовала шампанское, и, когда Борис спросил, нравится ли он мне, чуть было не уронила бокал на пол.

– Да, – честно ответила я, смутившись.

Когда мы допили шампанское, Борис встал и подошел ко мне:

– Пошли баюшки.

– Я постелю тебе в зале, а сама лягу в спальне, – взволнованно произнесла я и почувствовала легкий озноб.

– Я хочу, чтобы мы спали вместе.

– Вместе? Я даже не знаю...

– Я хочу, чтобы теперь мы всегда были вместе. А когда закончится командировка, мы уедем в Крым. Неужели ты ни разу не видела море?

– Нет.

– А хочешь?

– Это моя мечта.

– Я исполню твою мечту.

В спальне я смотрела на снимающего одежду Бориса и нервничала. Я не представляла, как смогу перед кем-то раздеться.

– Давай, малышка, скорее, – произнес Борис, оставшись в одних семейных трусах.

Они были так похожи на трусы пьяного отчима, что я почувствовала себя еще более неуверенно. Раздеться сама я не смогла. За меня это сделал Борис. Затем он притянул меня и страстно поцеловал. Я испытала удивительное возбуждение и любопытство, когда мой язык изучал чужой рот. Это было новое и приятное ощущение... Никогда не думала, что такое бывает...

Борис повалил меня на кровать, шепча мне на ухо всякие приятные вещи. Той ночью я почувствовала себя взрослой. Это было необыкновенное сексуальное открытие. В ту ночь я потеряла невинность, но ни о чем не жалела. Мне хотелось доставить удовольствие этому благородному человеку. Я мечтала поехать с ним в Крым, делать все, что он захочет, и привязать его к себе навсегда. Если бы мама знала, какой хороший человек мне встретился, она бы, наверное, мною гордилась и радовалась, что теперь я в надежных руках.

– Тебе было больно? – спросил Борис, когда все закончилось.

– Я терпела. Сначала было очень больно, а потом уже легче.

– Терпеливая ты моя, почему ж ты сразу не сказала, что девственница?

– А разве об этом нужно говорить?

– Малышка, просто я даже и подумать не мог... У меня никогда не было девственниц.

– У тебя было много девушек? – В моем голосе проскользнула непонятно откуда взявшаяся ревность.

– Нет. Ты особенная, – тут же вышел из неловкого положения Борис.

– Теперь я навеки твоя, – счастливо вздохнула я, положив голову ему на плечо.

Я искренне верила, что Борис будет обо мне заботиться, ведь он так нежно ко мне отнесся.

– Сколько тебе лет? – вдруг взволнованно спросил Борис.

– Скоро будет шестнадцать.

– Сколько?!

– Через три месяца будет шестнадцать.

– Я думал, ты старше. Ты такая развитая.

– Просто я стала жить одна, когда мне не было еще и пятнадцати.

– Как же ты живешь без родителей?

– Учусь в школе.

– В школе?!

– Ну да.

– О боже. Ты еще учишься в школе???

– Учусь.

– Ну ты даешь.

– Тяжело, конечно, без мамы, но так уж получилось... С утра иду на уроки, а вечером мою в школе полы. Меня директор пожалела и неофициально взяла уборщицей. Платит мне заработную плату, – радостно щебетала я. – Так что я не только учусь, но и сама себя содержу.

После затянувшейся паузы я поднялась и спросила:

– А ты что, расстроился из-за моего возраста? Да?

– Ну как тебе сказать, – ушел от ответа Борис.

– Говори, как есть.

– Просто у нас в стране такие законы... Мне-то уже двадцать семь. Я лишил невинности девочку, которой нет даже шестнадцати. Я, конечно, понимаю, акселерация и все такое, но я как-то не был к этому готов. Честное слово, я думал, ты постарше. Если бы я знал, что связался с ученицей средней школы...

– Но ведь это любовь с первого взгляда. Ты же сам мне сказал. Какая разница, сколько мне лет, если все произошло по любви?

– Конечно, малышка. Значит, ты не будешь никуда на меня заявлять?

– Я?! Да как ты мог такое подумать?!

– Уже легче.

– Ты такой благородный... Я так счастлива, что ты мне встретился. Мы поедем в Крым? Я могу школу пропустить, ничего страшного.

– Конечно, поедем. Я за свои слова отвечаю. Давай, спи. Тебе завтра в школу-то надо?

– Какая школа? Завтра же выходной. Может, проведем завтрашний день вместе?..

– Хорошо. А хочешь, поедем в парк кататься на аттракционах?

– Хочу.

– Тогда спи. Завтра у нас будет необыкновенный день.

Я проснулась около десяти часов утра, Бориса рядом не было. Приподнявшись, я увидела кровь на простыне и стыдливо прикрыла ее одеялом.

– Борис, ты где?! Борис?!

Не было ни Бориса, ни маминых золотых сережек, лежавших в комоде, ни ее кольца, ни моей золотой цепочки с крестиком, которую я всегда носила на шее (видимо, Борис сдернул ее, когда я спала), ни моей зарплаты, полученной всего пару дней назад...

Больше брать было нечего. У меня ничего не было. Разве что самый дешевый плеер, но Борис почему-то его не взял... Наверное, он не представлял для него ценности.

Помню, как горько я плакала, стирая простыню, перепачканную кровью... Как смотрела на пустую бутылку из-под шампанского, на остатки ананаса и думала, почему этот благородный и добрый человек так поступил... На протяжении нескольких месяцев я его ждала. Мне казалось – он обязательно вернется и извинится. Раскается и поймет, что так поступать нельзя...

А по ночам мне снился Крым. Море, большой дом и встречающий меня Борис с огромным букетом. Я все ждала и ждала... А однажды проснулась и поняла, что он никогда не приедет...