Глава 16

Как только мы поймали частника, Роман нежно обнял меня за плечи:

– Ты не забыла? Встречаемся завтра в шесть часов вечера на нашей съемной квартире.

– А почему именно в шесть, а не раньше?

– Потому что, помимо наших с тобой отношений, у меня есть работа. Любимая, поверь мне, что шесть вечера – это не такой большой срок. Впереди у нас столько всего…

– Я постараюсь не умереть до шести вечера.

– Не говори глупостей. Ты мне нужна живая.

– Только не говори, что от этого еще никто не умер. Я буду пытаться дожить до этого времени.

– Любимая, постарайся.

– Я буду стараться.

– И именно с шести вечера начнется наша новая жизнь.

– Ты и вправду приедешь на нашу квартиру с чемоданом?

– Я соберу все самое необходимое. А ты?

– Я тоже. А как же моя дочь?

– Пусть она пока поживет у бабушки. Как только мы снимем большую квартиру, то сразу ее заберем. Не переживай, на свою собственную квартиру мы заработаем в самое ближайшее время. Теперь мне придется работать вдвойне. Ведь теперь, помимо своих детей, у меня есть ты и твоя дочь.

– Ребята, вы едете? – заволновался ожидающий меня водитель.

– Не переживай, командир. Сейчас с тобой поедет моя любимая девушка. Мы расстаемся до завтрашнего дня, до шести вечера. Как ты думаешь, мы имеем право пожелать друг другу спокойной ночи?

– Тогда бы и спали вместе…

– Будем, командир! Обязательно будем! Впереди столько ночей! Осталось немного.

– Тогда вы как-то побыстрее определяйтесь, а то мне простаивать совсем не хочется. Зачем расставаться? Давайте я вас вместе до нужного места отвезу.

– Ты правильно задал вопрос: «Зачем расставаться?» И мы тоже пришли к единому мнению. Сегодня наше последнее расставание.

Роман заглянул мне в глаза и поцеловал мои руки:

– Приедешь, ни о чем не думай. Сразу ложись спать. А завтра утром, когда Виктор уйдет на работу, собирай свои вещи. Ты скажешь ему обо всем по телефону. Только не говори ему все в глаза, а то он начнет тебя упрекать, просить остаться. Ты начнешь нервничать и можешь сломаться. Расстаться по телефону намного проще. Ты говоришь и не видишь глаза человека, а затем просто повесишь трубку.

– Нет. Я напишу ему записку. Я уже обо всем подумала. Это значительно легче. Я не смогу ему сказать это даже по телефону. Он прочитает записку и все поймет. Он поймет, что я полюбила другого.

– Но ведь вам еще не раз придется встретиться… Он заставит тебя все объяснить. Ты же не сможешь в дальнейшем с ним общаться только при помощи записок, ведь у вас же ребенок.

– Главное, уйти. А там… Там уже будет легче.

– В таких случаях нужно слушать и ничего не говорить. Не нужно оправдываться, иначе ты начнешь испытывать чувство вины.

– А ты? Ты сможешь сказать Ленке все в глаза?

– Не знаю. Посмотрю по обстоятельствам. Как масть попрет. Я постараюсь сделать все так, чтобы не сильно ее ранить. Хотя без боли в таком деле, конечно, не обойтись. Развод – это далеко не деликатное дело. Скорее наоборот. А раны… Раны будут такие, что даже страшно себе представить. Но я уверен, что мы со всем справимся и у нас обязательно все получится.

– Я могу написать мужу записку, пока он будет на работе, а ты не сможешь так сделать, потому что Лена целый день дома, она ведь не работает.

– Я что-нибудь придумаю.

– Что бы ты ни придумал, разразится скандал.

– Я к нему готов.

– Ты ведь приедешь на нашу квартиру сразу после работы… Значит, тебе придется собирать чемодан сегодня ночью, пока Ленка спит. Но ведь она каждое утро провожает тебя на работу. Она готовит тебе завтрак. Представь, что будет, когда она увидит, что ты ушел на работу с чемоданом?! Она же закатит скандал!

– Я могу сказать ей, что уезжаю в командировку.

– С чемоданом?

– А почему бы и нет. Я могу сказать, что уезжаю в длительную командировку.

– Как ты потом объяснишь ей то, что эта командировка на всю жизнь? Да и в командировку обычно берут две пары носков, две пары трусов и сменные брюки… А ты… Ведь ты возьмешь больше?!

– Ева, тебе не нужно об этом думать. Я постараюсь сделать все так, чтобы тебя это не коснулось никаким боком. Положись во всем на меня. Даже если мне не удастся вынести из квартиры больше, чем две пары трусов и носков, то мы обязательно обновим мне гардероб. За этим не встанет.

Я нервно улыбнулась и обвила шею Романа руками.

– Ромка, тебе страшно?

– Ева, мне нет, ведь я же мужчина. Правда, на душе очень тяжело. А тебе что, страшно, что ли?

– Страшно, – ответила я правдиво.

– Ты Виктора, что ли, боишься? Да брось ты. Волков бояться – в лес не ходить. Он у тебя смирный.

– Дело не в том, что он меня ударит или что еще. Мне не так страшна его реакция, когда он прочитает мою записку. Мне страшно то, как он будет жить без меня.

– Ты не должна об этом думать.

– Я очень этого хочу, но у меня не получается.

– Ева, он молодой, интересный мужчина. Он еще сможет устроить свою личную жизнь, и я уверен, что он не будет один. Ты уже не сможешь его осчастливить. Все, что ты сможешь, это сделать его глубоко несчастным. А насчет того, о чем мы с тобой недавно говорили, ничего не бойся. Я завтра же вечером поменяю в нашей съемной квартире замки. Теперь я с тобой, и нас никто не сможет запугать. Ева, я люблю тебя… Если бы ты только знала, как сильно я тебя люблю.

– И я тебя тоже.

– Ребята, вы едете или я поехал? У вас, конечно, красивые чувства, но у меня работа. Поймите правильно. Я всю ночь шару сбиваю. Я лучше в порт поеду, чем вашу мыльную оперу буду слушать. Мне нужно денег сколотить, – раздраженно бросил молодой водитель и всем своим видом показал, что он сейчас уезжает.

– Подождите, пожалуйста. Стойте!

Я тут же открыла заднюю дверцу и плюхнулась на сиденье, вытянув вперед ноги. Роман отдал водителю деньги:

– Командир, тут тебе две цены, чтобы не ворчал. Довезешь девушку до подъезда и проводишь до квартиры. Не в службу, а в дружбу, доставь ее в лучшем виде, чтобы пальцем никто не тронул. Эта девушка мне очень дорога, а в ее подъезде часто не бывает света.

Водитель тут же сунул деньги в карман. Было видно, что он очень доволен.

– Без проблем. Буду стоять, пока она не зайдет в квартиру.

– Спасибо, командир. Ева, а ты, как только зайдешь, сразу мне позвони. Я должен быть спокоен, что ты дома. И не забудь, что завтра в шесть вечера у нас начинается новая жизнь.

– А что делать с моей машиной?

– Завтра разберемся. Завтра вечером вызовем техпомощь.

– А если ее к тому времени разберут местные хулиганы?

– Соберем, починим, а хулиганов накажем, – улыбнулся Роман.

– Ты, как всегда, меня успокоил.

Роман еще раз крепко меня поцеловал и махнул рукой, чтобы мы ехали. Как только машина тронулась, я тут же опустила стекло и крикнула ему вслед:

– Ром, а ты как же?! Ты пешком?

– Да мне идти-то тут всего десять минут! Я люблю тебя!

– И я тебя!

В машине я хотела было достать свой мобильный, чтобы позвонить мужу, но передумала. Да и что я могла ему сказать? Чтобы он не волновался? А дальше? Что будет дальше? И все же… Все же я должна позвонить… Я должна сделать вид, что ничего не произошло, что все хорошо, что у меня просто сломалась машина. А завтра… Завтра все будет как всегда. Я соберу его на работу, покормлю завтраком, завяжу ему галстук и, как только он сделает шаг за дверь, тут же соберу свой чемодан. Мне не нужны скандалы или упреки. Я хочу уйти тихо, мирно, без каких-либо отрицательных эмоций. Я достала мобильник и, включив его, набрала номер своего мужа.

– Вить, привет. Ты меня потерял?

Мой супруг не произнес ни единого слова, но я отчетливо слышала его тяжелое дыхание в трубке.

– Вить, ты меня слышишь? Вить, ты не хочешь со мной разговаривать?! Но ведь это глупо. У меня сломалась машина. Я скоро приеду домой, только я еду не на своей машине, а на попутке.

Уж лучше бы он спал, подумала я про себя. Если бы он спал, тогда бы мне не пришлось звонить, но в том-то и дело, что я очень хорошо знаю своего мужа. Я знаю, что сейчас он сходит с ума и не находит себе места. Он жутко обиделся и нагородил себе столько нелепых фантазий, что я не смогу в них разобраться, как бы ни пыталась.

– Считай, что я тебе почти поверил. – Я уже и не ожидала, что услышу на том конце провода голос своего супруга.

– Ты должен мне верить, потому что я говорю правду. У меня действительно сломалась машина.

– Я помню, что у тебя также разрядился телефон.

– У меня действительно разрядился телефон и не было возможности тебе позвонить. Я поймала попутку и попросила зарядник у водителя, который везет меня домой.

При этом водитель удивленно посмотрел на меня в зеркало, но я не отреагировала на его взгляд.

– И как зовут водителя?

– Я не знаю… Мне сейчас как-то не до этого. Какая разница?

– Ева, я уже не знаю, когда ты говоришь правду, а когда лжешь. Иногда я закрываю глаза и думаю, какая ты страшная лгунья. Где ты?

– Я еду и скоро буду. И вообще, я думала, что ты спишь, и боялась тебя разбудить.

– Ева, но ты же хорошо меня знаешь! Как я могу спать, если на улице глубокая ночь, а тебя все еще нет дома! Да я места себе не нахожу!

– Именно поэтому я и позвонила.

Сунув мобильный в сумочку, я вновь поймала в зеркале взгляд молодого водителя и отвела глаза.

– Мужу звонили?

– Какая разница?

– Извините.

Я стала смотреть на пролетающие мимо деревья и думать, как мне окончательно, бесповоротно, раз и навсегда уйти из собственного дома. Я понимала, что не смогу признаться мужу в своем уходе, потому что у меня никогда не хватит духу совершить подобное. Сейчас я должна быть такой, как и прежде, чтобы мой супруг ни о чем не узнал и ни о чем меня не допытывал. И мне совершенно не стыдно того, что я делаю, потому что я не хочу стыдиться своей любви. Любовь – слишком глубокое чувство, и в ней не должно быть стыда. Я очень мало знаю о любви. До того как встретиться с Романом, я думала, что это плод воображения, фантазии или даже всеобщее заблуждение. Я считала, что человек так устроен: он должен во что-то верить, даже если это что-то эфемерное, загадочное. Я думала о Романе… О том, что теперь мы всегда будем вместе, а в нашей совместной жизни никогда не будет вранья… Вспоминала ночи, когда я лежала со своим мужем, но мечтала о Ромке… Я не могла спать, я не могла есть… Я очень сильно похудела от переживаний. Таких обжигающих чувств я никогда не испытывала со своим мужем, а всего лишь какие-то дурацкие чувство долга, страха и жалости. Я окутала наши отношения ложью, но настал переломный момент, я поняла, что больше так продолжаться не может, нужно остановиться и все кардинально изменить. Остановиться я уже не могла, а устроить всё по-другому не хватило духу. Мне опротивела ложь и необходимость скрывать свою любовь. Человек устает от всего, а от лжи особенно. А ведь я так умело врала… хотя никогда не подозревала в себе подобные таланты. Все, что случилось между мной и Романом, было фатально, неизбежно, мне даже не пришло в голову сопротивляться своему чувству.

Въезжая в темный двор, водитель покачал головой и вновь посмотрел на меня в зеркальце заднего вида:

– Двор ужасный, ни одного фонаря.

– Потому что никому ничего не нужно.

– Вроде и дом приличный…

– Дом-то приличный. Жильцы на классных иномарках, зимой в дорогих шубах, и никто ни на что сбрасываться не хочет.

Водитель затронул мою больную тему.

– Еле-еле на домофон сбросились, а на вахтера – тут чёрта с два! Будка для него готовая стоит. Нашлись пенсионеры, которые бы с удовольствием работали вахтерами, да только оказалось, что платить им нечем.

– Странный народ.

– И я про то же. Как же так можно жить и не заботиться о собственной безопасности? Живут одним днём и не думают, что безопасность начинается не со своей квартиры, а с общего подъезда. Так же и с освещением, которого тут хронически нет. Только одна я звоню диспетчеру в ЖЭК и постоянно ругаюсь из-за лампочек. Вот и сейчас темно. Если я не позвоню, никто не позвонит. Такое впечатление, всем нужно, чтобы лампочки только в их квартирах горели, а до общего им дела нет. Пусть на улице и в подъезде будет вечная тьма – наплевать!

Машина остановилась у моего подъезда. Водитель повернулся ко мне:

– Ваш… я даже не знаю, как выразиться, ваш друг…

– Это мой любовник… Вернее, не любовник, потому что любовник – это пошло. Лучше – мой любимый мужчина.

– Ваш любимый мужчина заплатил мне двойную цену и попросил проводить до самой квартиры. Вы не против?

Я посмотрела на мрачный подъезд и кивнула:

– Буду очень вам благодарна. Одной как-то неуютно в такую темень входить.

– Сказать честно, я бы с ума сошел, если бы моя жена бродила в такое время одна. Вы заметили, что ваш друг запомнил номера моей машины?

– Правда?

– Я это отметил.

– А я нет. А зачем?

– Да так, на всякий случай.

– Надо же, какой вы наблюдательный.

– Так вот, мне хочется, чтобы вы ему позвонили и сказали, что все в порядке, деньги я честно отработал.

– Непременно позвоню, если для вас это так важно.

– Главное, чтобы моя совесть была чиста.

Я вышла из машины и вместе со своим спутником направилась к подъезду.

– Да уж… тьма египетская, – никак не мог успокоиться он. – Вам, дорогуша, хорошо бы в другой район переехать. А в этом доме пусть живут бесстрашные люди, которым море по колено и которые не беспокоятся о своих близких.

– Знаете, а я завтра переезжаю в другой район. Там дом не такой престижный, совершенно простенький, но зато на лестничных клетках свет горит, а в подъездах цветы стоят. Правда, вахтера тоже нет, но этому хоть есть оправдание – сбрасываться некому. Почти одни пенсионеры живут. Но зато чистота в подъезде – глаз радуется. А соседки дом получше любого вахтера охраняют. Целыми днями на лавочках торчат.

Достав магнитный ключ, я открыла входную дверь в кромешную тьму подъезда.

– Ну что это за безобразие? Ни на улице, ни в подъезде, нигде света нет. Так недолго руки-ноги переломать, или по голове получить от маньяка.

– Да уж. – Водитель зашел следом за мной и взял меня за руку, чтобы я не упала.

– На верхнем этаже свет есть.

– А лифт?

– Лифт со вчерашнего дня не работает.

– В вашем доме вообще что-нибудь работает?

– Ни хрена не работает.

– Но ведь здесь же не бедные люди живут?

– Набивают свои квартиры дорогущей техникой, а в подъезде жалеют вкрутить лампочку.

– Срочно нужно уезжать.

– Я уже решила – ухожу из этого дома, а заодно и от мужа.

В этот момент прямо перед моим лицом вспыхнул огонёк зажигалки. Я отшатнулась.

– Так куда ты решила уйти? – неожиданно послышался голос Виктора.

– Да так. Бред всякий несу…

– Бред, говоришь…

– Виктор… – опомнилась я. – Ты что здесь делаешь?

– Тебя вышел встречать.

– Зачем? Я же не просила.

– А разве нужна особая просьба? Если человек волнуется за своего близкого, тебе кажется странным, что он вышел его встречать на темную лестницу?

– Это кто? – не сразу понял водитель.

– Это мой муж, – испугалась я.

Тени от зажигалки зловеще метались по стене подъезда, делая сцену просто устрашающей. Я увидела, что муж просто кипит от злости. По всей видимости, он неправильно истолковал появление в подъезде моего провожатого. Я повернулась к водителю:

– Большое вам спасибо. Благодарю, что проводили. Уносите отсюда как можно быстрее ноги. Всего хорошего.

– Вы уверены? – Видимо, водитель колебался – оставить ли меня на попечении обозленного человека или нет?

– Да, еще раз спасибо вам.

– Кто этот парень? – Виктор посмотрел на водителя таким ревнивым взглядом, что у меня кровь застыла в жилах.

– Витя, этот человек всего лишь довез меня до дома и любезно предложил проводить до квартиры, – попробовала я спустить всё на тормозах.

– Я и в самом деле шофер, – попытался улыбнуться водитель. – Что здесь такого? И я обязался довести ее до квартиры. В конце концов, мне за это заплатили. А я привык выполнять свою работу честно. Что вы нам дорогу перегородили? Вы мешаете, отойдите, пожалуйста!

– Что ты сказал?! Это я вам мешаю?! Я вам мешаю?! А ну-ка, ты, гад ползучий, повтори, что сказал! Быстро!

– Послушайте, не загораживайте проход, – процедил сквозь зубы водитель и попробовал сдвинуть моего мужа с места.

Сразу было видно, что парень не робкого десятка и в экстремальной ситуации в кусты не бросится. По всей вероятности, он не поверил, что это мой законный супруг, и не захотел оставлять в трудную минуту. Почувствовав, что беды не миновать, я дернула водителя за локоть и сказала довольно грубовато:

– Шли бы вы домой! Я со своим мужем сама разберусь! Если вам заплатили деньги, то это еще не значит, что вы можете вести себя подобным образом и уж тем более лезть в мою семейную жизнь! Никто не давал вам подобного права!

– Я обещал проводить вас до дверей квартиры! – стоял на своем водитель. – Мне дали двойную цену, и я обязан отработать свои деньги! Мало того, что у вас света нет ни во дворе, ни в подъезде, так еще и непонятно кто лестничные проемы перегораживает! Попадется вот такой осел – и ни пройти, ни проехать!

– Это я-то осел?! – Муж тяжело задышал.

– Да что вы такой бестолковый?! Уходите немедленно! Не нужно меня провожать! Идите своей дорогой! Что вы себе позволяете?! Кто дал вам право так оскорблять моего мужа?!

– Я знаю, почему он не уходит! Я все знаю! – неожиданно взревел мой супруг. – Он не валит отсюда, потому что это не случайный водитель! Он твой любовник! Вот он кто!

– Да какой, к черту, любовник! – От нелепости ситуации у меня всё поплыло перед глазами. – Тоже мне, нашел любовника…

– Нет, это твой любовник! – крикнул муж в лицо упертого водителя и со всей силы заехал тому в ухо. – Вот тебе, сволочь! Вот тебе! Будешь знать, как гулять с чужими женами! Своей обзаведись и гуляй, сколько хочешь! Я тебе не олень рогатый, и рога мне приделывать не нужно!

Удар мужа был настолько сильным, что я закрыла ладонью рот и с трудом сдержалась, чтобы не заорать на весь подъезд. Глаза уже привыкли к темноте, и я ясно и отчетливо увидела, как водитель слегка пошатнулся, не удержал равновесие, упал, ударился головой о перила и с грохотом повалился на пол.

– Витя, зачем ты так?!

– А как иначе с этим бараном? Пусть поднимается, садится в свою машину и убирается к чертовой матери, а я с тобой дома поговорю. Пусть валит быстрее, пока я ему второй раз не заехал, чтобы мои глаза его близко не видели.

Виктор сел на корточки и произнес, не скрывая обиды в голосе:

– Эй ты, придурок, ну-ка вставай! Вставай и топай отсюда, а то я тебе сейчас поддам!

– Витя, помоги ему встать, – попросила я умоляюще. – Возможно, он потерял сознание.

– Да он нам сейчас дурака включает. Как хоть твоего хахаля-то зовут? Назови его по имени и попроси его величество встать.

– Это не мой хахаль. Это совершенно посторонний человек. Витенька, поверь мне, пожалуйста. Я его не знаю и знать не хочу. Я думаю, что он сознание потерял. Почему он молчит?!

– Может, и в самом деле потерял?

Виктор побил водителя по щекам и испуганно попросил:

– Эй, фрайер, вставай. Как там тебя по батюшке? Вставай, дорогой. Хватит нас пугать. Не на тех нарвался. Ева, как его зовут?

– Не знаю. – Я чувствовала, как у меня выступил холодный пот. Начался озноб. – Я с ним что, знакомилась, что ли? Я ему денег дала, чтобы он меня до дома отвез, и все. И проводил до квартиры.

– А что он там говорил про двойную цену?

– Я ему предложила двойную цену, чтобы он проводил меня до дверей квартиры. Страшно ведь в ночи шарахаться, – врала я как заведенная.

– Ты хочешь сказать, что он настолько упертый и обязательный, что даже не понял, что я твой муж?

– Получается, так…

– Ева, у тебя с ним точно ничего не было?

– Да не было! Я тебе говорю, а ты меня словно не слышишь! Я вообще этого товарища не знаю. У меня машина сломалась. Пока я искала помощь, местная молодежь спустила у нее два колеса. Я просто рвала и метала от ярости. Мобильник разрядился, позвонить не могу! Вышла на дорогу, голоснула, поймала частника. Ну что ты смотришь на меня так, будто я вру?!

– Где у тебя сломалась машина?

– Да я только от Лизкиного дома отъехала пару-тройку километров – и такой кошмар.

– А что ты говорила, что от мужа уйдешь?

– Да это я ему про знакомую рассказывала. Это не имеет к тебе никакого отношения.

– А то я уже грешным делом подумал…

– Вить, что мы здесь между собой выясняем, когда рядом с нами человек без сознания лежит? Мы об этом с тобой можем позже дома поговорить.

Виктор еще раз дал водителю несколько легких пощечин, но тот даже не среагировал.

– Ева, у тебя в сумочке нашатыря нет?

– Привет! Откуда ему взяться?

– У нас в аптечке есть, но нужно подниматься. Ладно. Давай попробуем без всякого нашатыря привести его в чувство.

– Давай попытаемся. А то мне что-то уже самой нехорошо.

– И что он такой слабенький? Один удар – и сразу обморок. Ева, ты видела, что я не хотел его бить?!

– Видела, Вить. Видела.

– Он сам полез на рожон. Сам назвал меня ослом. Причем я его не обзывал. Он первый начал. Меня так еще ни одна гнида никогда в жизни не обозвала, а тут надо же, какой-то дегенерат осмелился. Парняга, вставай! Какого черта ты развалился?! Не в Крыму на море ласты паришь, а в чужом подъезде! Вставай, а то пролежни будут.

Виктор еще раз попробовал поднять водителя, и когда это ему почти удалось, он вдруг громко вскрикнул и вновь уронил водителя на пол.

– Вить, ты что, ты же ему голову так разобьешь?! – перепугалась я не на шутку. – Ты зачем его так кидаешь?

– У него голова уже и так разбита…

– Что?!

– У него голова почему-то разбита…

– Как разбита?

– Сам не могу понять.

Виктор протянул мне руки, и даже в темноте я увидела, что на них кровь.