ГЛАВА 25
Толик объявился на исходе второй недели. Приехал он без предварительного звонка и сразу прошел на кухню. Вид у него был измученный. Сев у окна, он сказал:
– Работа выполнена сверхсрочно. Правда, не совсем качественно.
– Как это «не совсем качественно»?
– Три трупа. Четвертый остался жив.
– Почему?
– Взрывной волной его выбросило из салона…
– Кому же так повезло?
– Макару…
– Он жив?! – Тяжело задышав, я сползла по стенке вниз. – Ты хочешь сказать, что он остался жив?
– Да, Вера. У него оторвало ноги по самый пах. Он в тяжелейшем состоянии, но, говорят, выживет… В принципе, Верка, я выполнил свою работу. Никто не застрахован от случайностей. Случайности подстерегают нас на каждом шагу Ты заплатишь мне, как обещала?
– Да, конечно, – деревянным голосом ответила я, поднимаясь.
Толик несколько раз пересчитал баксы, рассматривая на свет каждый доллар. Сложив деньги в барсетку, он с сожалением посмотрел на меня.
– Вера, я не могу его добить. Макар, хоть и в ополовиненном виде, все же будет жить, с этим ничего не поделаешь…
– Ничего и не нужно делать. Половина Макара – это уже не целый Макар, – усмехнулась я сквозь слезы. Затем, хлопнув Толика по плечу, я сказала: – Ну давай, будь здоров! Когда поедешь в Россию?
– Пару месяцев еще потусуюсь здесь, чтобы никаких подозрений не было, а потом уволюсь. А ты?
– Завтра, наверное. Мне опасно тут оставаться. Я засветилась. – Выглянув в окно, я спросила: – А где же твоя машина?
– Я приехал на такси. Это так, на всякий случай. Теперь нужно быть предельно осторожным.
– Удачи тебе, – улыбнулась я, открывая входную дверь.
Толик пожал мне руку и подмигнул:
– Если еще работенка подвернется, обращайся! Да, чуть не забыл! – Вытащив из кармана смятый листок бумаги, он протянул его мне. – Это материн телефон. Она всегда скажет, как меня найти. Я из Рязани. Наберешь код Рязани и позвонишь.
Закрыв за Толиком дверь, я подошла к окну. Толик, не спеша, пересекал двор. Остановившись у качелей, он наклонился, чтобы поднять брошенный розовощеким мальчуганом резиновый мячик, и вдруг, нелепо взмахнув руками, упал. Светлый пиджак окрасился кровью.
Медлить было нельзя. Схватив заранее собранную сумку, в которой лежали все мои вещи, я выбежала из квартиры. Тот, кто убил Толика, наверняка знал, к кому он приходил…
Спускаясь по лестнице, я услышала мужские голоса.
– Давай, Марат, поскорей, – гундосил один,– сейчас фараоны приедут, что ты там закопался?
– Иду, не трынди, – огрызнулся другой. – С этой сукой мы по-любому успеем расправиться!
Взлетев на последний этаж, я затаилась. Снизу, пугая соседей, доносились глухие удары. Братки пытались выломать дверь моей квартиры. Когда шум наконец стих, я бегом спустилась вниз и нос к носу столкнулась с худощавым братком, стоявшим у подъезда. Увидев меня, браток, нехорошо усмехнувшись, полез в карман за пистолетом. Оттолкнув его, я со всех ног бросилась обратно.
– Держи ее! – закричал браток и побежал за мной.
На мое счастье обычно закрытая дверь на чердак оказалась не запертой. Выбравшись на плоскую крышу, я спустилась по пожарной лестнице вниз и, оставшись незамеченной, выбежала на улицу. Поймать такси оказалось делом двух минут. Попросив водителя отвезти меня на вокзал, я задумалась. Может, не стоит туда ехать? Скорее всего, на вокзале меня ждут…
Как и следовало ожидать, у центрального входа в вокзал стоял бронированный джип. Рядом с ним, неприязненно оглядывая прохожих, маячили бритоголовые братки.
Такси остановилось.
– Едем в аэропорт! – сказала я, протягивая водителю сотенную купюру.
В аэропорту выйти тоже не удалось. Братки были повсюду. Откуда только они взялись в маленькой интеллигентной Праге? Этот вопрос давно уже мучил меня…
– Куда теперь? – на ломаном русском языке спросил уставший чех.
– На барахолку, – ответила я, решив поменять внешность.
«Блошиный рынок» уже закрывался. Купив у какой-то бабульки побитое молью выцветшее платье, сохранившееся со времен войны, и такую же шляпку с пыльными искусственными розами на тулье, я, содрогаясь от отвращения, нацепила это рубище на себя и, присмотрев очки с плюсовыми диоптриями, решительно водрузила их на нос. Водитель, увидев меня, удивленно вытаращил глаза. По его виду я поняла, что у меня наконец появился шанс выбраться из города.
У вокзала по-прежнему стоял джип. Втянув голову в плечи, я, как каракатица, вылезла из такси и, подволакивая ногу, засеменила к билетным кассам. Глаза нещадно болели. В этих дурацких очках приходилось идти чуть ли не на ощупь, но это даже играло мне на руку. Образ подслеповатой идиотки, только что покинувшей дурдом, удался на славу…
К вечеру следующего дня я уже была в Москве, а еще через два дня в Новосибирске. Сняв деньги с банковского счета, купила небольшую квартиру, обставила ее по своему вкусу и потихоньку стала приходить в себя. Со временем у меня появился вкус к жизни. Выглядеть старой и некрасивой не хотелось. Да и какая старость в двадцать шесть лет! Несколько раз съездив в столицу и сделав ряд дорогостоящих операций, я навсегда распрощалась с уродливыми шрамами, портившими мою внешность. Коррекция фигуры и специально составленная диета довершили дело…
…Тот вечер я запомнила в мельчайших подробностях. Около шести позвонил Савелий. Он собирался навестить меня после работы…
– Хорошо, – говорю я, – приезжай, буду тебя ждать, – и бегу в комнату переодеваться. Времени у меня немного – пятнадцать минут. Савелий человек пунктуальный, скоро он появится здесь…
– Ну вот ты и стала прежней, – улыбается Савелий, протягивая мне букет свежих хризантем. – Словно ничего и не было…
– Я уже так привыкла к хирургическому ножу, что теперь и не представляю, как буду жить без всего этого, – смеюсь я и с удовольствием смотрю на себя в зеркало. – Я красивая?
– Красивая, – кивает Савелий, опуская глаза.
– Тогда это дело надо отметить, – улыбаюсь я и приглашаю Савелия в ресторан.
Мы сидим в уютном зале, потягивая виски, и болтаем обо всем на свете. Затем, прихватив неоткрытую бутылку с собой, выходим на пустынную улицу. Я беру Савелия под руку и говорю:
– Поехали к Мишке! Он составит нам компанию…
Савелий испуганно смотрит на часы:
– Слишком поздно, Вера! Мы поедем к нему завтра.
– Савелий, ты… – в который раз не договариваю я свой вопрос!
Савелий понимает меня сразу:
– Я его не убивал, Вера. Клянусь!
Рядом с нами внезапно останавливается джип с тонированными стеклами. Из джипа выходят крепкие ребята, открывают задние дверцы и спускают на землю инвалидную коляску. Вздрогнув, я узнаю Макара. Он, как всегда, отлично одет. Я смотрю на его брюки и пытаюсь понять, что под ними находится.
– Привет, Верунь, – говорит Макар и, перехватив мой взгляд, поясняет: – Это протезы, девочка моя. Качественные немецкие протезы. Ноги, к сожалению, оторвало.
Двое мордоворотов, заломив Савелию руки, заставляют его лечь на землю. Макар вынимает пистолет и наставляет его на меня. Я улыбаюсь, понимая, что это конец.
– Сделай глоток, – протягиваю я бутылку Макару. – Это «черный бархат». Мой любимый… Ты мне всегда его покупал…
Макар делает глоток и передает бутылку мне. Взяв ее, я стараюсь унять нервную дрожь. Затем смотрю на Макара и, удивляясь собственной смелости, спрашиваю:
– Макар, а это больно, когда отрывает ноги?
– Больно, – серьезно отвечает Макар. Он и не думает отводить пистолет.
Один из мордоворотов не выдерживает и говорит:
– Макар, если ты сам не можешь, дай я ее пристрелю. У меня рука не дрогнет!
– Я сам! – кричит Макар, снимая пистолет с предохранителя.
Я смотрю на Макара в упор и спрашиваю:
– Макар, это ты убил моего мужа?
– Я, – кивает Макар. – Сначала я убил своего лучшего друга. Он мне до сих пор по ночам снится. Затем я взорвал твой ресторан, устроил бойню на пикнике, а потом убил твоего мужа. Яне рассчитывал, что в момент взрыва ты будешь рядом. Верка, а ты отлично выглядишь для душевнобольной женщины.
– Я в порядке, – с облегчением улыбаюсь я. – Я в полном порядке. Я знала, что это ты…
Пистолет в руке Макара больше не дрожит. Десять… девять… восемь… семь… Открыв сумочку, я достаю косметику и начинаю подкрашивать себе губы… Шесть… Пять… Четыре… Помада у меня стойкая, сразу не сотрется… Три… Два… Красные губы на мертвом лице… На мертвом… лице…
– Стреляй Макар, я готова! – говорю я.
– К чему? – Макар ошарашено смотрит на меня.
– К смерти, – устало поясняю я. – Я хочу умереть красивой. Я хочу, чтобы ты пожалел о том, что сейчас сделаешь.
– Ты нисколько не изменилась, Верка, нисколько… – усмехается Макар. – Я думал о тебе каждый день. Особенно когда пытался научиться ходить на протезах… Это так тяжело…
– Я знаю, Макар, возвращаться к прежней жизни всегда тяжело…
– Вера, ты тогда приревновала меня к моей спутнице?
– Нет, Макар, нет, – качаю я головой. – Я должна была отомстить за смерть своего мужа и сделала это…
– Я стреляю, Верка, – говорит Макар, вытягивая руку вперед.
Черный зрачок пистолета смотрит мне в глаза. Я не испытываю страха. Я вспоминаю Светку, убитого Карася, Любку, саксофониста Вадима, бармена Толика и, конечно же, Михаила. Я думаю о том, что мне там не будет одиноко… Там у меня много друзей. Они меня любят и ждут… Любят и ждут…
Закрыв глаза, я расплываюсь в улыбке и шепчу:
– Стреляй, Макар! Это очень утомительно – дожидаться своей смерти. – Ты же сам через это прошел…
– Живи, Верка, – говорит Макар трясущимися губами. – Живи…
Я наглухо застегиваю платье, а затем, спохватившись, спрашиваю:
– Ты что-то сказал, Макар?
– Живи, Верка, живи… Правда, я сомневаюсь в том, что ты когда-нибудь будешь счастлива, но мне приятно от того, что ты будешь жить…
Сказав это, он сделал знак своим ребятам, и они отпустили Савелия. Затем коляску с Макаром занесли в джип. Отъехав на приличное расстояние, джип остановился и помигал фарами. Подняв руку, я в ответ махнула рукой.
Недопитая бутылка виски стояла на бровке тротуара. Подхватив ее, я пошла вперед. Вопрос, мучивший меня долгое время, отпал. Впрочем, я и раньше знала, что Мишку убил Макар… Теперь я наконец убедилась в этом. Макар подарил мне жизнь… Что ж, это уже неплохо… Жалко только, что Мишки больше нет… Нет и не будет никогда. Другого такого не будет…
В двух метрах от меня притормозила помятая иномарка.
– Эй, девушка, поехали с нами, – широко распахнув дверь, закричал бородатый мужик. Вслед за ним высунулся молодой парень в косухе.
– Эта девушка не про вас, – промямлил Савелий, хватая меня за руку.
– Что вы, ребята, я не по этой части, – весело рассмеялась я. – Я, знаете ли, пою…
– Поешь? Ну и пой! – заржали они отъезжая.
– Вера, давай я поймаю такси и отвезу тебя домой, – испуганно посмотрев на меня, сказал Савелий.
– Давай, – согласилась я, отхлебывая виски.
– Все будет хорошо. – На лице Савелия проступила слабая улыбка.
– Я в этом не сомневаюсь, – улыбнулась я в ответ…
