Глава 16
Я проснулась от страшной головной боли и с трудом открыла глаза. Увидев чересчур дорого обставленную незнакомую комнату, я повернула голову и увидела спящего Костыля. Закинув на меня свою ногу, он громко храпел и улыбался во сне.
– Мама родная, что же я натворила…
Я хотела встать и незаметно улизнуть из комнаты, но Костыль не дал мне этого сделать. Стоило мне приподняться, как он моментально проснулся, положил руку на мою обнаженную грудь и слегка ущипнул за сосок.
– Евгений Александрович, что вы делаете? Можно, я уйду?
– Ты куда собралась в такую рань? Давай поспим еще пару часов. Что ты вскочила, будто тебе на работу надо? Тебе ж не на смену к восьми идти. Такой сон не дала досмотреть! Весь кайф обломала. Мне снилось море. Шторм. Настоящий шторм, и я в лодке. Я чуть было не утонул. Лодку бросало из стороны в сторону, я лежал на дне и едва держался. Тут ты меня разбудила. Будто и не сон был, будто я какое-то кино смотрел. Как ты думаешь, это необычный сон был? Вещий?
– Наверное, – буркнула я, чувствуя, что вся залилась алой краской.
– Тебе когда-нибудь снилось море?
– Нет.
– А шторм?
– Не помню.
– Не знаешь, к чему это снится?
– Я не умею толковать сновидения.
– Жаль, мне кажется, когда снится вода, это не очень хорошо. Это к каким-то неприятностям, что ли… А неприятности мне на хрен не нужны, не любитель я неприятностей. Я люблю, когда все относительно спокойно и голову себе ничем забивать не нужно. Ладно, Бог с ним. Давай еще поваляемся. Мне тоже на утреннюю смену подрываться не нужно, не на заводе работаю.
– Простите, Евгений Александрович, но я хочу вернуться в свой домик. Вернее, не в свой, а в ваш, ну, в общем, туда, где вы разрешили мне пожить.
– Что тебе там одной сидеть? Давай лучше поспим, а потом еще сексом займемся. У меня порнушка такая улетная есть! Любишь под порнушку трахаться?
– Нет. – Я почувствовала, что хочу просто провалиться сквозь землю.
– Жаль. А я люблю смотреть порнушку и заниматься сексом. Я вообще люблю отрываться по полной программе. Может, ты кофе хочешь? Я сейчас домработницу позову, она нам кофе в постель принесет. И вообще, хорош меня звать Евгением Александровичем. Когда я вчера нес тебя к себе в спальню на руках, ты трепала меня за ухо и называла Женькой.
– Вы несли меня в спальню на руках? – Я почувствовала, что еще больше залилась алой краской и, наверное, стала похожа на спелый помидор.
– А ты что, вообще ничего не помнишь?
– Нет.
– Ну ты, мать, даешь. Хреновенько у тебя с памятью. Ты у меня вчера тут такие корки мочила, когда трахалась, орала на весь дом как резаная. Всех моих пацанов перепугала.
Теперь я уже не краснела, мне казалось, что я загорелась, задымилась, будто у меня бешеная температура. От стыда и бессилия я закрыла глаза и нерешительно спросила:
– И все видели, как вы несли меня в дом?
– Все.
– И домработница?
– Дорогуша, она нам собственноручно кровать стелила.
– Бог мой, стыдно-то как!
– Стыдно знаешь когда… Стыдно, когда видно. Мы ж с тобой один на один совокуплялись, а не на глазах у всего дома. Не переживай, свечку никто не держал.
– Что ж теперь будет? Я же Сереженьку своего люблю.
– Люби себе на здоровье. Я тебе не запрещаю. Мне от твоей любви ни жарко ни холодно. Сережа – паренек неплохой, а самое главное – надежный. Молодой, но перспективный, помешанный на своей работе. Трудоголик, одним словом. От таких бабы всегда гуляют. Он мужем хорошим будет. Целыми днями на работе, а ты можешь давать всем, кому захочешь, гулять налево и направо.
Костыль нажал какую-то кнопку над кроватью.
– Что вы сделали? – испуганно спросила я.
– Позвонил.
– Зачем?
– Кофе хочу. Не дала ты мне поспать нормально, разбудила. У меня башка по швам трещит. Давай кофе попьем.
– Сюда сейчас кто-то придет? – Я поняла, что сейчас больше всего на свете хочу умереть.
– Домработница придет, принесет кофе. Не могут же две кружки прийти сами. У них ног нет.
– Но ведь она меня увидит…
– Да она тебя здесь еще вчера видела. Ты лучше скажи, кто тебя здесь не видел! Когда я тебя в дом занес, мои пацаны на первом этаже в бильярд играли. Они даже предложили помочь, но я сказал, что своя ноша не тянет.
В этот момент дверь открылась, и на пороге появилась пожилая женщина, одетая в строгое темное платье, поверх которого был повязан белоснежный фартук. Я быстро натянула на себя одеяло и была готова укрыться им с головой, но не стала этого делать.
– Евгений Александрович, вы меня звали? – Женщина улыбнулась и посмотрела на меня любопытным взглядом.
– Да, Наденька, принеси нам, пожалуйста, кофе.
– Вам, как всегда, кофе по-восточному?
– Как всегда.
Женщина кивнула и обратилась ко мне:
– Нина, а вы какой кофе любите?
– Тоже по-восточному, – буркнула я и, не выдержав ее пристального взгляда, отвела глаза в сторону.
– А сахара вам сколько?
– Пол чайной ложечки.
Когда женщина вышла, я вскочила и хотела было одеться, но увидела, что моя блузка разорвана пополам, а следовательно, и надеть ее невозможно. Лифчика у меня не было. Я их на дух не переношу.
– Ты куда подорвалась?! Сейчас кофе принесут.
Костыль скинул с себя одеяло и, обнажив свое мужское достоинство, потянулся к тумбочке за сигаретами.
– Я не хочу кофе. Пейте его сами.
– А на хрена ты его тогда заказывала…
– Я не заказывала. Вы сами на кнопку нажали…
Я беспомощно посмотрела на Костыля:
– Зачем вы мою блузку порвали?
– Зачем? С пуговицами не хотел возиться, вот зачем. У меня уже стояк был конкретный. Некогда мне было с твоими пуговицами разбираться, вот я и разодрал ее. Да ты, по-моему, и сама была не против, тебе и самой эти пуговицы мешали. Я когда твою блузку порвал, ты смеялась от счастья. Ты тогда уже так поплыла, что тебе все безразлично было, ты хотела только одного – чтобы это побыстрее случилось.
– Вы несли меня вчера в порванной блузке?
– На хрена? Я тебя вообще не одевал. Зачем одевать в рваные тряпки? Накрыл рваным шмотьем, и все.
– И это видели ваши ребята?
– Да не переживай ты так! Тут все свои. Я тебя сверху прикрыл, чтобы сиськи не вылезали. Если что и было видно, так только твою голую задницу. Что ты на меня такими глазами смотришь? Можно подумать, мои пацаны никогда не видели голых женских задниц. Видели! Даже такие аппетитные и красивые, как у тебя.
– Но мне теперь нечего надеть…
– Да не переживай ты так. Я щас кого-нибудь в женский магазин пошлю. Накупят шмотья всякого разного. Не паникуй. С этим проблем нет. Ложись, что ты стоишь голая? Сейчас домработница придет, предстанешь перед ней во всей своей красе. Ложись, говорю, все равно тебе одеваться не во что.
Бросив порванную блузку на пол, я почувствовала, как на глаза набежали слезы, и тихо спросила:
– А трусики мои где?
– В конюшне остались. Где ж им еще быть.
– Они что, там и сейчас валяются?
– Не знаю. Мы их вчера там оставили. Не до них было. Сегодня утром туда пришел конюх и, наверное, обнаружил. Не знаю, что он с ними сделал. Может, выкинул, может, на коня какого надел, а может, взял себе, чтобы на них подрочить.
Костыль громко рассмеялся, а я тихонько всхлипнула и вернулась в кровать.
– Это не смешно.
– Кому как. До чего же вы, пьяные женщины, дурные. Сначала натворите что-нибудь, а потом локти кусаете. Ты что ревешь?
Костыль попытался меня обнять, но я довольно резко убрала его руки и укрылась одеялом по самое горло.
– Ты на меня за что злишься? Я тебя не насиловал. Ты сама ноги расставила. И вообще, не бери в голову. Мне все понравилось. Я получил массу удовольствия. Думаю, что и ты тоже. Я, когда тебя увидел, сразу на тебя запал. Я знал, что между нами это обязательно произойдет. Я видел, какими глазами ты на меня смотрела.
Костыль взял телефонную трубку и стал набирать какой-то номер. Я перепугалась и попыталась вырвать у него трубку, но Костыль меня отпихнул и покрутил пальцем у виска.
– Ты что творишь?!
– А вы кому собрались звонить?
– Какая разница кому! Ты все равно его не знаешь.
– Я думала, может, Сергею…
– На хрен мне нужен твой Сергей! – Голый Костыль закинул ногу на ногу. – Але, Паша. Паша, слушай меня внимательно. Прямо сейчас поедь в магазин и набери женского шмотья. Побольше. Трусов, лифчиков, кофт, юбок, платьев. Денег не жалей. Мне одну девушку приодеть надобно. Только постарайся быстрее, а то у нее даже трусов нет. Что? Какой у нее размер?
Костыль посмотрел на меня и деловито спросил:
– Какой у тебя размер?
– Сорок четвертый.
– А сиськи какого размера?
– Второй. Вообще-то я лифчиков не ношу.
– Я это вчера заметил.
– Мне бы только блузку купить… Мне, самое главное, до гостевого домика дойти.
– Я сам разберусь, что тебе нужно купить и куда тебе идти, – сердито сказал Костыль и продолжил давать указания: – Размер сорок четвертый, а сиськи – второй. Она говорит, что лифчиков не носит, но ты все равно что-нибудь прикупи. Она худая, на модель похожа. Фигура красивая. Ты ж ее наверняка видел, это Сереги-финансиста баба. Только ты сразу езжай, а то я вчера ее блузку разорвал в момент страсти, и трусы мы вместе с ней потеряли. Она у меня в спальне голяком сидит и слезы льет крокодильи. Я ее сейчас успокою. Пока ты в магазин съездишь, мы с ней еще немного поупражняемся.
Слегка подавшись вперед, я отвесила Костылю капитальную пощечину. От неожиданности он отшатнулся, но уже в следующую секунду нанес мне удар кулаком в челюсть.
– Ты, подруга, чё себе позволяешь?! На меня ни одна баба руку не поднимала!
Я застонала, схватилась за челюсть и почувствовала во рту вкус крови.
– А кто дал вам право так со мной обращаться?!
– Что такого я сделал?
– Зачем вы сказали какому-то Паше про мои трусики?!
– Мы же и в самом деле их посеяли! И между прочим, это не какой-то там Паша, а моя правая рука! И вообще, прекрати реветь. Не люблю, когда бабы плачут. Извини, если что не так. Сама меня вынудила тебе вмазать. Я не хотел. Просто реакция сработала. Это ты со своим хахалем так себя веди, а со мной не нужно. Я таких вещей не понимаю.
Дверь открылась, и на пороге появилась домработница с подносом, на котором стояли две чашечки аппетитного кофе.
– Евгений Александрович, я сделала все, как вы сказали.
– Спасибо, Наденька.
Она по-прежнему поглядывала на меня с ярко выраженным любопытством, но я старалась не встречаться с ней глазами.
– А завтракать пока не будете?
– Пока нет.
– Как скажете. Но завтрак уже готов.
– Хорошо, Наденька. Хорошо.
Как только женщина закрыла за собой дверь, Костыль сдернул с меня одеяло, оценивающе оглядел мое обнаженное тело и властно сказал:
– Сядь. Пей кофе.
– Спасибо, я не хочу.
– Как это – не хочу? Давай пей и не выпендривайся.
Я отрицательно покачала головой и снова натянула на себя одеяло.
– Я же сказала, что не хочу. Просто полежу. Подожду, пока привезут одежду.
Костыль сердито схватил одеяло и скинул его на пол.
– Послушай, ты зачем накрываешься?
– Мне холодно, – соврала я.
– Не ври, в спальне жара. Может, ты меня стесняешься?
– Может, и стесняюсь.
– Я ж тебя всю ночь трахал, что ж меня стесняться? Ты всю ночь подо мной орала как дикая кошка. Говорила, что еще ни с кем и никогда так не улетала. Выпей кофейку, сразу полегчает и память вернется. Кофе нормально бодрит. А может, ты похмелиться хочешь? Тебе вискарика подогнать? Может, ты утро с вискаря начинаешь…
– Нет, я кофе попью.
Костыль протянул мне небольшой стакан воды и чашку кофе. Я принялась не спеша пить.
– Вот так, молодец, – комментировал мои действия Костыль. – Глоток воды, глоток кофе. Кофе по-восточному с бодуна хорошо идет.
Звонок мобильного телефона заставил меня вздрогнуть, горячий кофе выплеснулся из чашки. Я всхлипнула и потерла ошпаренное бедро.
– Растяпа! – рявкнул Костыль. – Меня боишься, телефонного звонка испугалась… Скоро будешь собственной тени бояться. Тоже мне, горная лань пугливая. Больно?
– Больно.
Я налила немного воды в ладошку и смочила ошпаренное место.
– Да не водой надо, а маслом подсолнечным. Давай я домработницу позову, спросим, что в таких случаях делать надо. Она врубается.
– Не надо! Пожалуйста, не надо! – умоляюще закричала я и затряслась как в лихорадке.
– Как знаешь. Я как лучше хотел. Успокойся, ради Бога. Давай подую.
Костыль встал на колени и принялся дуть на мое бедро. А телефон все звонил и звонил.
– Вот черт! Кто там такой настойчивый… Кому приспичило… – Костыль взял трубку и недовольно сказал: – Твой ненаглядный звонит. Его номер высветился. Ну, что будем отвечать?
– Только не нужно ему ни о чем говорить!
Я почувствовала, как кровь хлынула к моим вискам, они с чудовищной силой запульсировали.
– Але. Здравствуй, Сережа. – Костыль говорил совершенно спокойно. – Как у тебя дела? Хочешь поговорить со своей ненаглядной? Она здесь, рядом. Страдает, ждет не дождется твоего звоночка.
Я выхватила трубку:
– Сереженька, здравствуй. Здравствуй, родной.
– Нина, привет, – ответил любимый. – А что у тебя такой голос? Ты, случайно, не заболела? Плохо себя чувствуешь?
– Совсем нет. Просто я облила себя кофе. А он был очень горячий.
– Как?
– Совершенно случайно.
– Ты сильно ошпарилась?
– Ничего, все заживет.
– Я тоже думаю, что до свадьбы все заживет, хоть свадьба и не за горами. Вечером приеду и тебя полечу. Пустишь?
– Господи, о чем ты говоришь… Ты сегодня приедешь?
– Конечно, потому что я без тебя просто не могу.
– А когда ты приедешь?
– Я же говорю, вечером.
– Я тебя буду ждать…
– А ты сейчас где?
– Евгений Александрович пригласил меня на кофе.
– Замечательно. Значит, вы уже нашли общий язык.
– Нашли.
– Я же тебе говорил, чтобы ты ему доверяла, не боялась его. Он очень порядочный и воспитанный человек.
– Да, я уже это заметила.
– Нина, ты меня любишь? Не разлюбила?
Я посмотрела на ухмыляющегося Костыля и сказала, отвернувшись:
– Сереженька, милый, родной, любимый, я тебя так сильно люблю! Ты даже представить себе не можешь, как я тебя люблю. Пожалуйста, приезжай побыстрее… Пожалуйста, побыстрее…
– Я постараюсь. У тебя голос такой, как будто ты плачешь…
– Мне просто без тебя очень плохо…
– Потерпи немного, пожалуйста. Потерпи. Ладно, давай до вечера. Передавай Евгению Александровичу привет. Мне было очень приятно услышать родной голос.
– Мне тоже.
– Евгений Александрович, вам привет, – сказала я, когда в трубке послышались короткие гудки.
– Спасибо. Я очень счастлив. Он сегодня вечером припрется?
– Да. Вечером приедет.
– На хрен он здесь упал!
– Евгений Александрович, я люблю этого человека, и не нужно о нем так говорить. – На моем лице больше не было слез, в голосе появилась уверенность.
– Значит, сегодня вечером он к тебе на трахатушки приедет?
– Он приедет ко мне, потому что меня любит. Если вас что-то не устраивает, мы можем покинуть ваш дом.
– Что?!
– Я говорю, что, если вы не желаете, чтобы мы находились здесь, мы можем уехать.
– Да тебя же сцапают сразу и за решетку упекут! Против тебя я ничего не имею. Меня просто хрен твой раздражает.
– Это мой любимый человек.
– А я что сегодня вечером делать буду?
– В смысле? – не поняла я.
– Ты трахаться будешь целую ночь, а я что? У тебя же там мозоль будет. Сколько можно?!
– Это вас совершенно не касается.
– Тогда я себе сегодня на ночь девочку приведу.
– Это ваше право.
Набравшись смелости, я посмотрела на Костыля и уверенно сказала:
– Все, что вчера произошло, нелепая случайность. Я не умею пить крепкие напитки. Мне от них очень плохо. Я вчера была слишком пьяна и ничего не помню.
– Вообще ничего не помнишь? – перебил меня Костыль.
– Ничего.
– Ну ты даешь! Вчера столько кайфа поймала. Что, даже не помнишь, сколько раз кончила и в какой позе тебе больше всего понравилось?
Я покраснела как вареный рак и прошипела:
– Прекратите, пожалуйста.
– Чего злишься-то?
– Прекратите. Вы не даете мне договорить.
– Ну говори.
– Мне стыдно за все, что вчера произошло. Я никогда не напивалась до такой степени. Первый раз в жизни, честное слово. Я вела себя отвратительно и представляю, насколько распущенной я выглядела. Приношу вам свои извинения.
– За что? – опешил Костыль.
– За свое вчерашнее поведение.
– А ты разве плохо себя вела?
– Я вела себя недостойно.
– Да ладно тебе. Брось! Мне вчера все в кайф было. Жаль, конечно, что ты ничего не помнишь. Я ведь тоже для тебя старался. Для хорошей женщины ничего не жалко, даже собственной спермы. Ты так минет делаешь улетно…
– Прекратите немедленно! Хватит!
Костыль разозлился:
– Ты что бред несешь?! Какие-то извинения приносишь… Кому они, на хрен, нужны! Говоришь так, будто ты меня чем-то обидела. Мне все в кайф было, а ты всякую ахинею несешь! Ты в постели прямо мастерица, поэтому мне и не хочется, чтобы ты эту ночь со своим хреном проводила. Понравилась ты мне больно. Как представлю, что ты ему минет делать будешь, а не мне, так прямо тошно становится.
– Прекратите!!! Я люблю Сергея и хочу выйти за него замуж! – Меня понесло, и я уже не могла остановиться. – Это мой любимый человек, я не хочу его потерять. Сергей – это самое дорогое, что у меня есть. У нас серьезные отношения. Вы хоть понимаете, что такое серьезные отношения?!
– Понимаю. Хорошие у тебя серьезные отношения, если ты первому встречному даешь. Если бы ты захотела, у нас с тобой тоже были бы серьезные отношения.
– Я не могу иметь серьезные отношения сразу с двумя мужчинами. Все, что у нас с вами вчера было, было по пьянке. Я вообще ничего не соображала. Думала, что я спала с Сергеем.
– Значит, по пьянке, говоришь…
– По пьянке. С кем не бывает.
– И часто у тебя так по пьянке бывает?
– В первый раз.
– Верится с большим трудом.
– Я вас ни в чем убеждать не собираюсь. Но все, что случилось, должно быть забыто. Я вас очень прошу ни о чем не говорить Сергею. Я вас умоляю. Иначе… Иначе… Мне незачем больше жить. Не знаю, сможет ли Сергей меня простить. Я этого не знаю. Я считаю, что мужчина не должен знать то, что ему не положено. Вы ни о чем не скажете Сергею?
– Не скажу, но только при одном условии.
– При каком?
– Если у нас сейчас повторится то, что было ночью.
Я замерла от ужаса.
– У нас еще есть время, пока Паша вернется с покупками. Я хочу продрать тебя так, чтобы у тебя сил на твоего финансиста не осталось.
– Но я не хочу!
– Дорогая, это не важно. В противном случае я звоню Сергею и говорю всю правду. Если ты мне отказываешь, я звоню прямо сейчас. Если ты соглашаешься, буду молчать как рыба, и он ничего не узнает.
Костыль принялся набирать номер Сергея. Я выхватила телефонную трубку и закричала:
– Нет! Только не это! Нет! Я не хочу, чтобы Сергей что-то знал! Я не хочу!!!
– Тогда давай оставим наши отношения в тайне, – улыбнулся Костыль. – Я умею хранить тайны. Если ты будешь делать мне хорошо, то Сергей никогда ничего не узнает. Это я тебе обещаю. А я всегда делаю то, что обещаю.
