Глава 8
Добравшись до «Свалки», я еще раз посмотрела на фотографию и зашла внутрь. Сев за один из столиков, заказала себе коктейль и принялась рассматривать отдыхающую публику. Кто-то танцевал, кто-то нюхал кокаин, кто-то глотал экстази. Прямо клуб по интересам какой-то. Каждый нашел здесь именно то, в чем нуждался больше всего. Народу набилось много, поэтому искать Шефа было тяжеловато. «Свалка» – подходящее место для того, чтобы выстрела никто не услышал. Сумасшедшая громкая музыка, множество темных углов. Затем можно будет подбросить оружие какому-нибудь наркоману. Он все равно ничего не соображает, мозги не работают.
Наконец появился Шеф. Я узнала его сразу. В жизни он оказался еще противнее, чем на фотографии. Меня слегка затрясло, но я постаралась взять себя в руки. Сразу видно, что этот неприятнейший тип завсегдатай этого заведения. Он здоровался с каждым вторым и обнимался с каждой первой.
Усевшись за столик в углу комнаты, Шеф достал кокаин и визитку. Согнув визитку пополам, насыпал на нее кокаин, сделал несколько дорожек и стал нюхать.
Я направилась к его столику. Мне нельзя терять ни минуты. В любой момент к нему мог подсесть кто-нибудь из друзей. Я подошла, перегнулась, легла грудью на стол, кокетливо выпятив свою попку.
– Что тебе надо, детка? – удивленно спросил он.
– Тебя.
– Ты здесь работаешь?
– Да. Хочешь поразвлечься?
– Не отказался бы. А что ты умеешь делать?
– Я умею делать много вещей, которых тебе никто не делал.
– Даже так?
– Вот именно.
– Какие же бывают вещи, которых я не знаю? Ты хочешь сказать, что трахаешься по-особому?! Так попробуй, удиви меня.
– Ты хочешь, чтобы я тебя удивила?
– Хочу.
– Сейчас ты удивишься.
Слегка приоткрыв сумочку, я провела рукой по глушителю.
– У тебя там что, презервативы?
Не медля ни секунды, я вытащила дуло пистолета и направила ему в голову. Шеф испуганно уставился на меня и хотел что-то произнести, но опоздал… Голова его упала на стол, а из правого уха потекла кровь. Со стороны это выглядело так, словно Шеф нанюхался кокаина и решил отдохнуть: «улетел». Он и в самом деле «улетел», только намного дальше, чем можно предположить. Я отошла от стола и стала пробираться сквозь танцующую толпу. Каждый шаг давался мне с трудом. Проходя мимо отключившегося молодого человека, сидящего на полу, я вложила в его руку пистолет. Он даже не попытался открыть глаза, так как находился в состоянии полного кайфа. Добравшись наконец до выхода, я вздрогнула и встала как вкопанная. Из женского туалета вышла Галка и направилась в зал. Та самая Галка, подруга моего детства, которая так лихо ворвалась в мою жизнь и так быстро исчезла. Я понимала, что мне нельзя терять время и желательно как можно скорее унести отсюда ноги. Как только обнаружат труп Шефа, сразу перекроют все входы и выходы. Пройдя сквозь охрану, я выскочила на улицу и направилась к стоянке такси. Перед глазами проплыло удивленное лицо Шефа, затем вспомнилась Галка. Теперь-то уж я знаю, где ее искать. «Свалка» отлично соответствует своему названию. Здесь собирается настоящий сброд.
Приехав к Маринке, я открыла бутылку бренди и разлила по рюмкам.
– Жанна, скажи, ты что-нибудь натворила? – испугалась моя подружка. – У тебя такое лицо, словно ты встретилась с жутким монстром!
– Глупости! Все нормально. Просто неважно себя чувствую.
– Тогда скажи мне одну вещь.
– Какую? – Я старалась сделать безразличное выражение лица, но у меня не получалось.
– Ты ушла из дома с пистолетом, а вернулась без него, – взволнованно проговорила Маринка.
– Нехорошо лазить по сумкам.
– Я имею на это полное право. Между прочим, ты ходишь с моей сумкой и в моих вещах.
– Спасибо, что напомнила, а то я совсем забыла. – Встав, я направилась к входной двери.
– Подожди, куда ты собралась? – испугалась Маринка.
– Я думаю, что мне не стоит здесь больше задерживаться.
– Тебя никто не выгоняет!
– Именно поэтому я и решила уйти сама.
Маринка вытерла слезы и жалобно произнесла:
– Просто ты постоянно от меня что-то скрываешь. Я так больше не могу.
– Я убила человека… – выдохнула я и осела на пол.
– Что ты такое говоришь?!
– Я убила человека…
– Когда?
– Час назад.
Маринка села рядом и уставилась на меня.
– Как ты это сделала?
– Выстрелила ему в голову на дискотеке.
– А как же окружавшие тебя люди?
– Мариночка, девочка моя, ты когда в последний раз была на ночной дискотеке?
– Не помню. Лет пять назад.
– Если бы ты видела окружавших меня людей, то вряд ли назвала их людьми! Стадо обкурившихся, обколотых, наглотавшихся таблеток баранов. Свалка, в полном смысле этого слова.
– Ты просто не хочешь мне признаться – ты влюбилась в этого Павла.
– Не знаю. Мне просто захотелось ему помочь. Он неплохой парень. Теперь можно заняться своими делами.
– Жанночка, остановись! Это безумие.
– Безумие, говоришь? Меня сутки держали в квартире. Насиловали сразу вдвоем. Два страшных, грязных, вонючих мужлана! У одного вся спина в куполах. Знаешь, как это называется?!
– Как? – испуганно спросила Марина.
– Конвейер. Это когда тебя насилуют сразу несколько мужиков, и причем насилуют извращенными способами. Мне пришлось все это пережить! Я теряла сознание и приходила в себя! Меня записали на порнокассету и пугали, что покажут мужу! Затем эти скоты убили моего мужа! По-твоему, я должна все это забыть и спать спокойно?! Да лучше сдохнуть, чем жить и даже не попытаться отомстить за себя!
Маринка взяла бутылку бренди и отхлебнула прямо из горла. Затем протянула бутылку мне, и я сделала то же самое.
– Послушай, ну допустим, ты их всех убьешь, а что дальше?
– Я об этом как-то не задумывалась… Знаешь, в последнее время я живу настоящим, мне совсем не хочется думать о будущем. Боюсь, что у меня его больше не будет.
Я достала из сумочки конверт с десяткой штук баксов, который передал мне Горелин, и протянула Маринке.
– Что это?
– Это тебе.
Маринка раскрыла конверт и пересчитала доллары.
– Здесь сумасшедшая сумма – десять тысяч долларов!
– Ну, не такая уж и сумасшедшая. Когда я жила с Матвеем, то видела намного больше. Потрать эти деньги так, как посчитаешь нужным. Хочешь, купи небольшую машинку, а хочешь – дай взятку и устройся в нормальный театр. Я знаю – это твоя мечта. Нельзя же всю жизнь торчать на кафедре. Я представляю, как тебе там тоскливо. Ты же творческая личность. Найди нужных людей, сунь на лапу и начинай воплощать свою мечту.
– Жанка, ты ненормальная, я не могу взять такие деньги.
– Возьмешь. За меня не переживай, Горелин завтра даст мне еще десятку.
– Давай я положу их в шкатулку, если тебе будет надо, то ты их возьмешь.
– Клади куда хочешь, только я хочу в ближайшее время попасть на твой спектакль. Ты должна играть главную роль. Бесплатный билетик будет для меня лучшим вознаграждением.
На следующий день позвонил Горелин, и мы договорились встретиться в условленном месте. Условленным местом на сей раз был ресторан «Таверна». Он протянул мне конверт и улыбнулся.
– Спасибо. Вы даже не представляете, что для меня сделали. Вчера вечером позвонили жене и сказали, что ее брат убит. До этого я сидел как на иголках. Самое интересное – нам сообщили, что убийца уже найден. Им оказался двадцатилетний наркоман, который в момент совершения преступления находился под кайфом и абсолютно ничего не помнит.
– Все-таки здорово, что братец вашей жены посещал именно «Свалку». В другом заведении это было бы сделать намного тяжелее. Как вы думаете поступить с женой?
– Конечно, расстаться. На днях я подам на развод и провожу восвояси.
– Ну что ж, на этом наше знакомство заканчивается. С этой минуты мы совершенно разные люди, никогда не имевшие общих дел. В следующий раз, когда будете жениться, будьте внимательны и хорошо изучите биографии потенциальных родственников.
– Спасибо. И еще. Вы, наверное, забыли. Я узнал, кто такой Граф.
– Интересно. И кто же это?
– Отъявленный бандит, член одного из криминальных кланов. Дважды судим. Пользуется авторитетом среди товарищей. Контролирует несколько фирм досуга, саун и продуктовых магазинов. Криминальное прозвище – Граф. Гражданское имя Графов Леонид. Пару лет назад, освободившись из мест заключения, организовал собственную стоянку по продаже контрактных автомобилей. Коммерсанты, чьим крышевым он является, отзываются о нем как о жестоком, совершенно неуправляемом человеке с нарушенной психикой и жуткой манией величия.
– Вероятно, под его крышей находится кто-то из ваших товарищей?
– Да, один мой хороший знакомый, владелец сети магазинов «Еда».
– А он ничего не слышал о том, где сейчас его крышевой?
– Нет. Он к нему пока не заезжал.
– Спасибо за информацию. Всего доброго. Будьте внимательны.
Я встала из-за стола и направилась к выходу. Виктор печально смотрел мне вслед.
Что ж, настало время навестить Павла и побеспокоиться о его здоровье.
Попрощавшись с Маринкой и пообещав ей возвратиться через несколько дней, я поехала в райцентр, где оставила Павла. Странное дело, меня объявили преступницей, показали фотографию по телевизору, и хоть бы один постовой проверил документы… Теперь я понимаю, почему многие люди числятся в розыске по нескольку лет и более.
Увидев дом бабы Тасьи, я улыбнулась и почувствовала, как радостно забилось мое сердце. Баба Тасья сидела на веранде и вязала носки. Увидев меня, она радостно подскочила и запричитала:
– Ой, Жанночка приехала, Господи Исуси Христоси… Покрасилась, похорошела сразу. Муж твой тебя не узнает. Подумает, что это за красавица к нему в гости пришла?
– Он хоть живой?
– Очухался твой соколик. Лежит, скучает.
– Что, прямо так и сказал, что скучает?
– Да разве мужики такое скажут… Я сама вижу, измотался весь. На часы постоянно глядит. Жанна, я тогда в больницу пойду, а вы уж тут сами хозяйничайте.
– Идите, не волнуйтесь. Все будет нормально.
Я проводила бабулю и зашла в комнату. Павел лежал на кровати и что-то чертил в своем блокноте. Увидев меня, он отложил блокнот и недовольно посмотрел на меня.
– Что-то не вижу особой радости! – весело сказала я.
– Я очень рад. Ха, ха, ха… – съехидничал Павел.
– А ты, оказывается, хам. Между прочим, я во второй раз спасла тебе жизнь.
– Тебя никто не просил.
– Сукин сын! Если бы я знала, что ты будешь со мной так разговаривать, я бы оставила тебя помирать вместе с этими придурками.
– Зачем ты меня вытащила?
– Наверное, потому, что ты мне нравишься.
– Что?
– Мне кажется, что я в тебя влюбилась.
– Ты уверена?
– Не знаю. Но мне бы очень хотелось, чтобы ты оправдал мои надежды.
– А какие у тебя надежды?
– Мне кажется, что ты должен быть совершенно бесподобен в постели.
Павел покраснел до кончиков ушей и отвернулся к окну.
– Тебе нравится, как я покрасилась?
– Все ж лучше, чем седой ходить.
Я присела на краешек кровати и умиленно произнесла:
– На комплименты тебя не раскрутишь.
– Зачем ты сказала, что ты моя жена?
– Откуда ты узнал?
– Бабка сообщила.
– Ну а кем, по-твоему, мне надо было представиться?
– В принципе мне все равно.
– Ну что ты за чурбан противный!
Я прилегла рядом и закрыла глаза.
– У тебя что, не было времени выспаться?
– Не было.
– Чем ты занималась эти дни?
– Ой, чем я только не занималась все это время… – сонно произнесла я.
– Я думал, что ты уже больше сюда не придешь.
– Как же я могу тебя оставить? Ты же умрешь без меня, киллер ты мой любимый.
– Что ты несешь!
– Ладно, не злись, я тебя уже давно вычислила. Если бы я к тебе не вернулась, кто бы тебя кормил, ухаживал за тобой, да и вообще, кому ты нужен, кроме меня!
Повернувшись на бок, я скинула туфли и стала погружаться в сон. Павел лежал и с нескрываемым интересом рассматривал меня.
– Интересно, как это тебя менты ни разу не тормознули?
– Не хотят, – произнесла я сквозь сон. Минуту спустя я почувствовала, как горячие мужские губы целуют мое тело и ласкают грудь.
– Паша, что с тобой?
– Молчи, – прошептал он.
– Тебе противопоказаны физические нагрузки. Побереги свои силы на потом.
– Молчи, – повторил он и стал еще более настойчивым. Я провела рукой между его ног и почувствовала огромную ежесекундно нарастающую силу. Мне ничего не оставалось делать, как стянуть с себя сарафан и отдаться в плен сладострастным наслаждениям.
Когда все закончилось, я положила голову Павлу на плечо и, улыбнувшись, заметила:
– Я получила то, что ждала.
– Тебе понравилось?
– Еще бы!
– Я еще слаб, поэтому это не самое лучшее, что я могу тебе показать.
– Буду с нетерпением ждать твоего выздоровления, – засмеялась я.
– А ты хорошая стерва…
– Может быть, но и ты не самый легкий мужчина, который мне когда-либо встречался.
Ближе к вечеру Павел попробовал вставать с кровати.
– Еще рано! – возмутилась я. – Тебе что сказано – хотя бы пару недель надо полежать, а ты через несколько дней подскочил!
Спорить с ним было совершенно бесполезно. Он не только умудрился подняться, но и закурил сигарету. Я приготовила ужин. Павел подошел сзади и крепко меня обнял.
– Кушать желаете? – улыбнулась я.
– Желаю.
Мы сели за стол и стали внимательно разглядывать друг друга.
– Я знал, что эта связь добром не кончится, знал еще в тот день, когда увидел тебя на чердаке.
– Почему?
– Уставился на тебя как дурак, про все на свете забыл.
– Ты же сказал, что я уродина седая.
– Это так, сгоряча. Ты чертовски красивая, даже когда седая.
– Спасибо.
– Мне искренне жаль, что с тобой так обошлась судьба. Знаешь, я хочу тебе помочь найти твоих обидчиков.
– Ты хочешь мне помочь?!
– Хочу. Вместе мы обязательно найдем тех, кто слепил тебе эту постанову, и накажем их по заслугам.
– Зачем тебе это надо?
– Я же не спрашиваю тебя, зачем ты дважды спасала мою жизнь, рискуя своей. Одной тебе не справиться.
– Ты думаешь?
– Я в этом просто уверен. Ты, конечно, отчаянная, смелая, шустрая, но ты – женщина. Тем более я дважды твой должник.
– Ну тогда давай отрабатывай.
Я улыбнулась и сделала красноречивый жест в сторону постели. Павел кивнул, подхватил меня на руки и понес в спальню.
– Пусти, сумасшедший, у тебя сейчас все швы расползутся! Ты же после операции!
Но он ничего не слушал. На этот раз его темперамент проявился еще более откровенно и настойчиво. После таких любовных утех я лежала выжатая как лимон и смотрела в потолок.
– Павел, ты меня любишь?
– Люблю.
– Чуть-чуть или сильно?
– Сильно.
– А ты без меня сможешь?
– Не смогу.
– Только пообещай мне, что никогда не сможешь меня разлюбить.
– Обещаю.
– Нет, лучше поклянись, чтобы точно знать.
– Клянусь, – засмеялся он и направился на веранду.
Я закрыла глаза и широко раскинула руки. Тело было расслаблено, приятное тепло разлилось до самых кончиков пальцев.
– Жанна, ты вытаскивала из моей сумки конверт? – послышался раздраженный голос Павла.
Мне пришлось моментально спуститься с небес на землю, взять себя в руки, открыть глаза и безразличным голосом произнести:
– Нет. Не вытаскивала.
– А почему ты даже не хочешь спросить, как он выглядел?
– Потому что мне это совсем не интересно. Я не имею привычки шарить по чужим сумкам.
Павел сел рядом. Он был разгневан и даже не пытался скрыть этого.
– Ты его вытащила, не ври.
– Скажи спасибо, что когда я тащила тебя в машину, зацепила с собой твою сумку, а то бы ты запросто мог остаться не только без конверта, но и без сумки.
– Спасибо. Отдай мне конверт и не смей брать то, что тебе не принадлежит.
– Нет, Пашенька, так дело не пойдет. Ты хочешь забивать мяч в одни ворота. Так не бывает. Значит, я должна посвящать тебя в свои дела, а ты меня – нет?
– Но ведь ты – женщина. Есть вещи, которые тебе просто не положено знать.
– Это что, опять по воровским понятиям, что ли?
– Хотя бы и так.
– Так я плевала на твои воровские понятия! Когда меня посадят, тогда и буду с ними считаться, а сейчас и не подумаю!
– Будь женщиной и не делай того, что не нужно.
– А у нас, между прочим, равноправие. Ты мне патриархат не устраивай! Не на ту напал!
– Ты не ответила на мой вопрос: где конверт?
– У меня его нет.
Я села на кровать и поджала ноги. Павла заметно трясло, но он старался сдерживать себя.
– Смотри не лопни от злости! – подзадорила я его.
– Куда ты его дела?
– Отдала.
– Кому?
Мне показалось, что при моих словах у Павла на голове волосы встали дыбом.
– Человеку, которого ты должен был убить…
Павел нервно закурил сигарету и глазами, полными ужаса, уставился на меня.
– Ты что, чокнутая? Кого я должен был убить?
– Хорош придуряться. Горелина.
– Ты с ним виделась?
– Конечно. Интересный мужчина, шикарный и довольно спокойный, в отличие от некоторых.
– Зачем ты с ним встречалась?
– Чтобы совместными силами убрать Шефа.
Павел взглянул на меня и чуть слышно спросил:
– Откуда ты знаешь, кто такой Шеф?
– Заказчик. Здесь и дурак догадается. Шеф – это брат жены Горелина. Можно сказать, что Горелина заказала собственная жена.
– И как же ты решила убрать Шефа?
– Зачем его убирать? Шефа уже нет.
– Что ты несешь?
– Все, Паша, больше тебе ничего не грозит. Можешь работать дальше. Пятнашка твоя, ее не надо возвращать. Больше ты никому не нужен. Я запорола твою работу, но я исправила ситуацию.
– Ты хочешь сказать, что Шеф убит…
– Конечно.
– И кто же его убил?
– Я.
– Ты?!
– Представь себе. Его заказал Горелин и заплатил мне двадцатку баксов и, между прочим, остался очень доволен.
– И как же ты это сделала?
– Знаешь, чтобы убить человека, необязательно быть киллером, достаточно очень сильно захотеть убить. Это очень сложно и в то же время так просто.
– Как ты это сделала?
– Зашла на дискотеку и выстрелила ему в голову. Он сидел в углу зала и перся на кокаине.
– Пистолет куда дела?
– Не бойся, это не твой. Я его взяла у твоих гостей, которых ты замочил гранатой.
– А где сейчас пистолет?
– Я вложила его в руку одному молокососу, обглотавшемуся экстази. Кстати, его уже забрали в ментовку. Он бы и рад что-нибудь отрицать, но ничего не помнит. В ментовке его так накормят таблетками, что он собственноручно напишет признание.
– Ты сумасшедшая! Какое право ты имела лезть в мои дела! У тебя своих проблем по горло!
– Это не твое дело!
– Если это не мое дело, то запомни, что у меня тоже есть дела, в которые ты не имеешь права совать свой любопытный нос.
– Я хотела как лучше, Паша.
– А ты хоть знаешь, как лучше?!
Паша поднял руку и залепил мне звонкую пощечину. Я потерла щеку и направилась к выходу.
– Куда ты собралась? – Паша пошел следом.
– Не твое дело!
– Прости меня.
– Хорошенькое дело, я убила его врага только для того, чтобы он мог спокойно жить и не бояться за свою жизнь, а он за это меня по морде лупит.
– Я же извинился. – Паша подошел совсем близко и обнял меня за плечи.
– Я не злюсь.
– Знаешь, просто тебе не надо было этого делать.
– Я сделала то, что посчитала нужным. Мне хотелось тебе помочь.
– Я просто в шоке от такой помощи.
Мы сели на пол, обнялись и долго разговаривали. Говорили обо всем: о детстве, юности, влюбленностях, удовольствиях, горестях и бедах. Первый раз я видела Пашку таким открытым, серьезным и, как мне показалось, искренним.
– Ты давно стал убивать?
– Около двух лет.
– Ты состоишь в какой-то группировке или работаешь в одиночку?
– Ты хочешь спросить, есть ли у меня хозяин?
– Ну, что-то вроде этого.
– Нет. Я работаю один. У меня много товарищей в различных криминальных структурах, но я работаю сам по себе.
– Ну и работенку ты себе нашел…
– Кому как. Знаешь, сколько себя помню, я стрелял в тире. Еще пацаном наворую денег и бегу просаживать их в тир. Позже хозяин тира меня приметил и разрешил стрелять бесплатно. Правда, за это я должен был каждый вечер драить полы и собирать простреленные патроны. Другие пацаны в войнушку играли, в казаки-разбойники, а я как помешанный бежал в тир. Для меня это было так же важно, как для тебя – театр. Я дышал там полной грудью. Иногда мне оставляли ключи на ночь. Я развешивал мишени и стрелял. Очень скоро результат превзошел все ожидания. Я попадал в одни десятки. Так и прошло мое детство. А потом нужно было искать свое место под солнцем. Не хотелось пахать за зарплату, на дядю.
Захотелось легких денег. Я попал в криминальную группировку. Был молодой, глупый. Пошел на дело. В результате меня подставили, получил судимость. Вышел из зоны и не знал, куда идти. Прошел мимо тира, сердце застучало…
Мои знакомые взяли как-то раз меня на охоту. И чуть от удивления не попадали. Я мог в любого зверя попасть с самого дальнего расстояния. Чуть было даже охотником не заделался. Один раз прихожу в тир, а хозяин тира сообщает, что мной интересуется один человек. Подходит старикашка и говорит, что уже давно следит за тем, как я стреляю. Пошли в ресторан, посидели. Тут он мне свои карты и раскрыл. Оказывается, этот старикашка и есть самый что ни на есть профессиональный киллер. Только для такой работы он, оказывается, слишком старый. А у меня здесь, как назло, девушку любимую изнасиловали.
– У тебя была любимая девушка?
– Конечно, а как же без нее. Она училась в университете на биологическом факультете. Умная была и скромная. Жили на одной лестничной площадке. В тот вечер я не успел ее встретить. Застрял в тире. Она возвращалась поздно вечером домой, а какой-то подонок ткнул ей нож в спину и надругался над ней как хотел. После чего убил и в канализационный люк засунул. Я об этом узнал, хотел вены себе перерезать, а затем одумался. Нашел, кто это сделал, но в милицию его не сдал, а собственными руками задушил.
Естественно, меня сразу под суд. Старичок этот меня в тюрьму не отдал, вытащил, но при одном условии, что я стану делать то, что он скажет. Он купил мне классный спортивный костюм, винтовку, и начались тренировки. Так я стал убивать. Учитель брал заказ, а я его выполнял. Его клиенты думали, что он по-прежнему работает один. Меня он никому не показывал. Снял для меня квартиру. Привозил девочек из фирм досуга для того, чтобы у меня не было серьезных увлечений. Деньги за заказ брал себе, мне мало давал, но все равно не обижал.
Мне хватало. До сих пор первый заказ перед глазами стоит. Нужно было убрать человека, который из микроавтобуса торговал цветами. Я думал, что просто умру от страха. Мы сидели со старикашкой в старой, еле дышавшей тачке. Он за рулем, а у меня в руках – винтовка. Наша машина должна была на малой скорости проехать мимо микроавтобуса, припаркованного на площади. А мне нужно было умудриться попасть в этого торгаша. Я боялся, что не получится, нервничал. Затем представил, что это тир, а торгаш – мишень, и моментально настроился. Голова для меня была десяткой, и я произвел ровно три выстрела – все в голову. Три раза в десятку попал. Старикашка надавил на газ, мы проехали пару кварталов, затем бросили машину. Пересели на «Опель» и благополучно добрались до дома.
Старикашка отпоил меня водкой, а то руки от напряжения тряслись, да и лицо этого торгаша постоянно возникало перед глазами. Водка, собственно, меня и спасла, да девочки из фирмы досуга. А потом каких только заказов не было! Но я их все помню, до одного. Затем старикашка умер. Перед смертью он отдал мне свой блокнот с нужными людьми и передал дело.
– А куда же ты деньги девал?
– Поставил памятник той самой девушке. Да не простой памятник, а такой, что любой криминал позавидует. Шикарное место купил на Ваганьковском. Люди до сих пор ходят и ахают, думают, что это дочка крупного авторитета похоронена.
– У тебя нет постоянного места жительства?
– При моей профессии это не положено. А вот кое-какую недвижимость за границей я прикупил. У меня брат живет в Испании. В общем, присмотрел мне хорошее бунгало. Правда, оформил я его на брата, так как у меня судимость. Там же тачка классная стоит. Да и кое-какой капитал имеется. Брат открыл счет в швейцарском банке, но, естественно, на свое имя.
– Ты что, собираешься свалить в Испанию?
– Я думаю, что мы должны это сделать вместе.
– Не знала, что киллеры в нашей стране относятся к столь богатым слоям населения.
– Это бред. Вообще-то киллер беден, как учитель или врач. Но я не простой киллер, а профессионал. На меня всегда есть спрос. Я стреляю без промаха и с дальнего расстояния. Это очень ценится. Таких, как я, единицы. А пешек, готовых уцепиться за любую работу, – целая куча. Они бегают и ищут, где что можно сделать. Мое отличие состоит в том, что я никого не ищу. Заказчики ищут меня сами.
– В твоей жизни после той девушки так и не было серьезных чувств?
– Нет.
– Только девочки из фирмы досуга?
– Только девочки, – улыбнулся Пашка. – Послушай, а ты, между прочим, ненормальная.
– Почему ты так решил?
– Ты дважды спасла мне жизнь и перехватила у меня заказ. Хитрая бестия!
– Ты хочешь сказать, что я отняла у тебя твою двадцатку?
– Я бы получил за это тридцать.
– Мне хватило и двадцати. Я же птица не твоего полета.
– Что ты почувствовала, когда убивала?
– Дикое желание убить побыстрее.
– Это потому, что ты знала, кого убиваешь. Ты ненавидела свою жертву заранее, даже ни разу ее не увидев.
– Конечно. Как я могла к ней относиться по-другому? Эта жертва хотела тебя убить. А что ты чувствуешь, когда убиваешь людей? Ведь ты часто убиваешь тех, кого ни разу не видел.
– Что я чувствую? Наверное, ничего. Мне кажется, что я уже разучился что-либо чувствовать. Может быть, собственное ничтожество и ненависть к себе. А еще я часто вспоминаю своего учителя, и тогда в моей душе становится так гадко, что хочется плюнуть самому себе в лицо.
– Пашка, мы с тобой жуткие грешники. Скажи, куда мы попадем, когда отправимся на тот свет?
– Конечно же, в ад. А так как мы не просто грешники, а великие грешники, то должны там страшно страдать. Нас будут бить черти.
– Чем же они нас будут бить?
– Розгами, конечно, чем же еще?
– Хорошо, что Матвей попал в рай, – задумчиво сказала я.
– Хочешь, если когда-нибудь все это закончится, мы пойдем с тобой в тир и я научу тебя стрелять?
– Ты считаешь, что это когда-нибудь закончится?
– Конечно. Нас же теперь двое.
– Тогда хочу. Я вообще-то в школе на уроках военного дела стреляла неплохо. Да и Матвей меня на охоте учил.
– Я это уже понял. Ты показала мне свое умение на Гарике.
– Где ты берешь оружие?
– У каждого киллера есть свои поставщики оружия. Чтобы не попасться в лапы правоохранительных органов, нужно запомнить две вещи. Первое – это никогда не задерживаться на одном месте более десяти дней. Постоянная смена квартир и домов. Второе – никогда не использовать одно и то же оружие дважды. Многих губит жадность. Сделал дело – сразу избавься от оружия. К каждому заданию надо покупать новое. Старое можно скинуть в реку, колодец, куда угодно.
– Или как я – вложить в руки какому-нибудь наркоману.
– Можно и так. Вот судьба-злодейка! Встретилась же ты мне в тот момент, когда я поднялся на чердак выполнять задание!
– Хорошо, что ты его не выполнил. Горелин неплохой мужик. Нефтью занимается. Уж лучше было замочить Шефа. Этот накокаиненный придурок все равно попусту прожигал свою никчемную жизнь.
– Не знаю. Когда я иду на задание, то предпочитаю ничего не знать о том, кого мне предстоит убить. Для меня это мишень, и все. Это поначалу я постоянно расспрашивал своего старикашку о человеке, на которого поступил заказ. Мне хотелось выяснить, есть ли у него семья, дети и кто будет о нем скорбеть. Когда начинаешь об этом думать, то вряд ли можешь хорошо стрельнуть. Мой учитель отучил меня, и сейчас я уже давно не задумываюсь об этом.
– А женщин тоже заказывают?
– Да.
– А кто?
– Чаще всего мужья. Если занимается коммерцией, то конкуренты по бизнесу. Иногда крышевые отстреливают тех коммерсантов, которые по-хорошему со своего объекта не уйдут. Коммерсанты зажираются, получают хорошие бабки и начинают меньше платить крыше. Дурят, будто торговля плохая, товар стоит, короче, крутят своим капиталом по-черному, а крыше, как и налоговой, показывают одни только жалкие вершки. Такого коммерсанта не сдвинешь. Уж больно он хорошо сидит и добровольно никуда не уйдет. Тут требуется кровопускание. Вот и приходит заказ – уничтожить. А что касается женщин, то их убивать труднее.
– Почему?
– Просто труднее, и все. У женщин очень развито чувство опасности – намного сильнее, чем у мужчин. Когда они кожей почувствуют беду, то могут сдвинуть свой график так, что сразу и не поймешь, где лучше всего найти слабое место. Послушай, Жанка, а ты что, вправду в меня влюбилась?
– А почему бы и нет?
– Но я же киллер.
– Можно и козла полюбить, сам знаешь. Мне все равно, кто ты. Мне с тобой хорошо, а это самое главное. А чем алкаш лучше или наркоман? Они мать родную за бутылку и шприц продадут. А ты человек с понятиями, тем более мстил за девушку, тебя подставили, и у тебя не было выбора. В душе мы все готовы кого-нибудь убить. Да и вообще, чем я лучше тебя? Хуже! Я предала свою семью, подставила мужа, и причем осознанно.
Павел положил руки на мои плечи и страстно поцеловал, затем закурил и задумчиво произнес:
– До сих пор не верится, что ты Шефа замочила. Украла у меня заказ.
– Я тебе не конкурентка, – улыбнулась я и встала с пола.
Следующие сутки прошли в любви и согласии. Пашка поправлялся прямо на глазах и выпросил разрешение сходить искупаться на речку. Я осталась дома возиться у плиты, чтобы порадовать его чем-нибудь вкусненьким. Из головы никак не выходила Галка. Что ж, подружка дорогая, теперь я знаю, где тебя искать. Я думаю, что у нас с тобой скоро случится откровенный разговор. Неожиданно мои мысли прервал звук подъезжающей машины. Я вытерла руки о фартук и направилась к входной двери. Кого это могло принести? Прямо к крыльцу подкатил знакомый мне «Мицубиси Паджеро». Я открыла рот и встала как вкопанная.
Из машины вышли те двое братушек, которые так усиленно искали золото Графа.
Впереди себя они толкали бабку Тасью – она вытирала слезы платком и постоянно крестилась. Я хотела броситься к окну и выбежать на улицу, но ноги отказались мне подчиниться. Я стояла как парализованная и тяжело дышала. Братушки втолкнули бабку в дом, и та громко заголосила:
– Вот эта девка проклятая! Она самая! Господи Исуси!
Один из братков подошел ко мне и ударил так, что я отлетела к стене и осела вниз. Изо рта потекла струйка крови. Насколько я поняла, мне выбили зуб, но боли я не почувствовала. Баба Тасья затравленно посмотрела на меня и запричитала:
– А говорила, что золото именное! Граф, мол, ее отец, и стоят эти цацки очень дорого. Из-за тебя, поганка, врача нашего убили!
– Кого убили?
– Врача Ивана, Господи Исуси Христоси!
Братушки подошли ко мне и рывком подняли с пола.
– Алик, давай ее в машину, а то эта старая карга так орет, что всю деревню разбудит.
Его приятель достал пистолет, прицелился и выстрелил в бабку. Из груди ее раздался стон, лицо побледнело, и тело рухнуло на пол.
– Ну все, бабуль, теперь будешь молчать, а то больно ты у нас голосистая попалась, – сказал убийца и подтолкнул меня к выходу.
– Давай, бикса, нитками шевели, а то сейчас рядом ляжешь.
Мы вышли из дома. Я огляделась по сторонам, но Пашки нигде не было.
Конечно, он купается в речке и даже не представляет, какая страшная картина здесь разыгралась. Перед тем как залезть в машину, один из братушек взял меня за грудки и сквозь зубы процедил:
– Цепь с кулоном в доме или другом месте?
– Какая цепь? – Я постаралась сделать удивленное лицо.
– Ты что, забыла?!
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– У тебя плохая память, сейчас мы ее улучшим!
Я получила хороший удар в грудь, заревела и упала на землю. При падении я больно стукнулась подбородком и почувствовала, что на нем выступила кровь.
– Цепура у тебя?
– В другом месте, – с трудом прошептала я.
– Это другой разговор.
Меня затолкали на заднее сиденье, связали руки и заклеили рот скотчем.
Один из братушек сел за руль, обернулся в мою сторону, внимательно посмотрел мне в глаза и сказал второму:
– Алик, сходи-ка в дом, обыщи на всякий случай. Только по-быстрому, а то пора отсюда дергать. Вдруг кто-нибудь к этой старой дуре в гости решит зайти. Да и врача этого гребаного в любой момент могут кинуться искать.
– Я его крышкой в колодце так придавил и заделал, что в жизни никто не найдет.
– Неплохо было бы. Давай, переверни все вверх дном и поехали.
– Я мигом.
Алик ушел в дом, а тот, который сидел за рулем, достал сотовый телефон и набрал номер.
– Слушай, Серега, мы нашли эту козу, которая золото стырила. Сейчас привезем. Ты с ней сам побеседуешь, а то у нас терпения не хватит. Мы ей немного морду помяли, а то она нам попыталась дурочку включить.
Я повернула голову в сторону речки. Только бы Пашка не успел прийти. Он совсем слаб, его сразу убьют. Мы уедем, и все. Он свалит из этой деревни, и мы больше никогда не увидимся. Главное, я знаю, что он будет жив. То, что наши пути не пересекутся, это точно. Думаю, как только меня привезут к этому Сереге, то сразу убьют. Им нужна цепь, а цепь у Маринки. Маринку я подставить не имею права. Через пять минут вернулся Алик. На его плече висела Пашкина винтовка, а в руках был пистолет.
– Послушай, Вован, здесь баба шальная сидит! У нее в сумке два ствола!
Оба посмотрели на меня, и второй спросил:
– Послушай, подруга, это твои стволы?
Я кивнула. Они удивленно переглянулись и присвистнули. Алик завернул стволы в полотенце и положил под сиденье. Затем сел рядом и усмехнулся:
– Ни хера ты затарилась!
Машина поехала, а я еще раз оглянулась в сторону речки и облегченно вздохнула. Вот и все, Паша. Живи! На глазах выступили слезы. Мне пришлось сдерживать себя, чтобы не зарыдать. Пашка зайдет в дом, почувствует запах жареной курицы, станет меня искать и увидит мертвую бабку Тасью. Господи, я даже печку не выключила. Может быть пожар. Нет, Пашка должен прийти с минуты на минуту. Интересно, он будет страдать?
Неожиданно мы подъехали к перекрестку, на котором скопилось большое количество машин. Простояв минут десять без движения, Вован сказал своему напарнику:
– Сходи посмотри, что там, а то так к утру не доберемся.
Алик вышел и нехотя побрел вдоль обочины. Когда он вернулся обратно, морда у него была вытянутая.
– Ну что там?
– Там ментов полно. Операция «Конопля». Все машины шмонают. Овчарки, все дела! В Москву не впускают, пока тачку не проверят.
– У нас, слава богу, наркоты с собой нет. Только вот стоять у нас времени нет.
– Наркоты-то нет, а вот стволы этой дуры лежат. С ними что делать?
– Пусть лежат, никто нас шмонать не будет. Я когда езжу, всегда удостоверение показываю, которое нам Серега на стрелке раздал.
– И что, канает?
– Спрашиваешь! Как по маслу!
Включив фары, мы подъехали по встречной полосе прямо к людям в штатском. Один из них удивленно на нас посмотрел и подошел к машине. Наглый тип за рулем открыл стекло, улыбнулся и протянул менту руку.
– Привет, командир! Что у вас здесь за операция?
– Здравствуйте. Операция «Конопля». А вы почему по встречной движетесь? В очереди стоять не хочется?
– У нас и так вся страна стоит в очередях, товарищ командир! Дайте хоть нормальному человеку проехать. На собрание опаздываю.
Вован протянул менту какое-то удостоверение, и тот начал внимательно его изучать.
– Помощник депутата?
– Так точно, командир. Нам в очередях стоять некогда, надо думать, как народ накормить.
– Да уж, о народе-то вы думаете больше всего, – улыбнулся мент и протянул удостоверение. – Счастливого пути!
Повернувшись к своим коллегам, он скомандовал: «Пропустить» – и махнул рукой.
– Спасибо, командир. Тебе зачтется. – И мы поехали дальше, не снижая скорости.
– Класс! – хлопнул в ладоши Алик. – Они липовые или натурал?
– Скажешь тоже, липовые. Такую ксиву, между прочим, любой мент может запросить. С липой попасться – раз плюнуть. Это официальная бумажка, не подкопаешься. Сереге депутат продал в расчете на самых старших членов нашей группировки.
– И сколько такое?
– Двушка баксов.
– Многовато.
– Кому как. Тебе и за двушку такое не продадут, не дорос. Это только старшим причитается. Зато парковка везде бесплатная, за въезд нигде отстегивать не надо, с гаишниками тоже проблем нет. Можно скорость превышать, мотивируя тем, что, мол, опаздываешь на важное общественное мероприятие. И опять же – депутатская неприкосновенность. Короче, оно себя оправдывает.
Алик сделал недовольное лицо и с завистью посмотрел на своего напарника. Затем повернулся в мою сторону и ухмыльнулся. Взяв меня за подбородок, он притянул меня к себе. И тут мне показалось, что его глаза сейчас вылезут из орбит.
– Послушай, Вован, я, кажется, эту бабу знаю!
– Что, вспомнил, когда ее трахал?
– Да нет! Она в розыске, клянусь тебе!
– Ты, наверное, марихуаны обкурился!
– Сам ты обкурился! Эта девка убила кого-то. Ее в «Криминале» показывали. Я хорошо помню тот день. Мы с Пончиком сидели на кухне, кофе пили. Ты же знаешь, я вообще люблю смотреть все криминальные программы. Сидим, смотрим, о делах трещим. Вдруг началась рубрика «Следователь просит помочь». Там эту девку показывают как особо опасную преступницу, прикинь! Пончик еще говорит: «Смотри, девка классная, красивая!» И еще сказали, что, по последним данным, она покрасила волос в седой цвет, для того чтобы скрыть свой истинный возраст.
– Ну ведь эта же не седая!
– Значит, она опять покрасилась. На фотографии более светлая была.
– Может, ты что-нибудь путаешь?
– Ни хрена! Я ее хорошо запомнил. Можешь Пончику показать, он тебе подтвердит, если моим словам тебе западло верить.
– Да ладно, не западло, я верю. А кого она замочила?
– Мужика какого-то. Не зря у нее в сумке два ствола. Сам посуди, зачем они ей?
– Ты хочешь сказать, что она киллерша?
– Конечно, а кто еще?
– Во дела! Представь, как Серега обалдеет, когда узнает, какую мы ему птичку привезем. Я столько слышал про баб-телохранителей, баб-киллеров, а видеть никогда не видел.
– Так смотри. Она теперь перед тобой.
– Интересно, на кого она работает?
– Это мы узнаем, когда доберемся до дома.
– Послушай, это что получается? Она грохнула того мужика и подложила в могилу к нашему жмурику. Заодно сняла с Графа золото.
– Получается так.
– Но почему она решила закопать своего жмурика именно в нашу могилу?
– Наверное, потому, что там земля свежая. Легче было копать.
– Нет, здесь без мужика не обойтись. Не может баба одна столько земли перелопатить.
– Может, и сама перелопатила, если она мужиков стреляет, как уток.
– Вряд ли. На кого-то же она работает. Подожди, надо будет выяснить, что это за птичка и к какой группировке принадлежит. Может, у нас из-за нее столько неприятностей будет, что хоть жопой ешь!
– Выясним. Даже если за нее крутые заступятся, то и тут наша правота имеется. Кем бы она ни была и какой бы крутой ее ни трахал, не имеет она права раскапывать чужие могилы, подкидывать туда своих жмуриков, а уж тем более воровать чужое золото.
– Это ты прав. Только эту девку в любом случае надо пришить. Зачем выносить на общак, кто Графа замочил? Сам знаешь, что за это нас по головке не погладят.
– Пришьем в любом случае. Тем более свидетелей нет, что мы ее увезли. Пропала девка, и все тут.
Я молча смотрела в окно и думала о Пашке. Как он там? Пришел, а меня нет. Что почувствовал? Интересно, что он подумает? Вот и все, Жанна! Эти двое уже подписали тебе приговор. Никакой надежды на сохранение жизни! Совершенно никакой. Все равно когда-нибудь бы это произошло. Днем раньше, днем позже. Теперь нет разницы. Обидно, что мне так и не довелось отомстить своим обидчикам. Теперь остался приятный осадок от того, что спасла жизнь Пашке.
Алик хлопнул меня по плечу и улыбнулся:
– Что, подруга, задумалась? Лихо я тебя опознал. Считай, что все, приехала! Без обратного адреса! Страшно умирать?
Я отвернулась в другую сторону.
– Смотри-ка, Вован, а она у нас, оказывается, гордая! Посмотрим, как эта курочка вскоре закудахчет!
Мне казалось, мы едем целую вечность. Нервы стали сдавать. Хотелось кричать от собственной беспомощности и дикого чувства страха. Самое обидное, что эти охламоны так и не завязали мне глаза. Кажется, это верный признак того, что мне придется отправиться на тот свет. Ведь я же вижу дорогу – значит, шансов выжить никаких.
Меня привезли в небольшой двухэтажный деревянный дом, посадили на стул и содрали скотч с лица. Я застонала от боли, но старалась держать себя в руках, чтобы совсем не раскиснуть.
В комнату вошел молодой человек в фирменном спортивном костюме и встал рядом со мной, облокотившись на камин.
– Серега, подожди, тут накладочка вышла… – начал распинаться Алик.
– Какая еще накладочка?
– Девка эта – киллер.
– Что?
– Клянусь тебе. Я про нее в «Криминале» по телику смотрел. Мы у нее на хате два ствола нашли.
Алик развернул полотенце, достал стволы и положил на стол. Молодой человек стал внимательно рассматривать оружие. Повертев винтовку в руках, он произнес восторженным голосом:
– Винтовка – обалдеть! С оптическим прицелом. Такая много косарей стоит! Убойная вещица. Ты точно знаешь, что это ее?
– Ну а чье ж еще? Если ты мне не веришь, что она в розыске, Пончик может подтвердить. Он вместе со мной смотрел передачу.
– Хорошо. Вези сюда Пончика, пусть подтвердит.
У Алика вытянулось лицо. Переступив с ноги на ногу, он недовольно спросил:
– Серега, ты мне уже что, не доверяешь?
– Если бы я тебе не доверял, тебя бы здесь не было. Слышал пословицу «Доверяй, но проверяй»? Откуда я знаю, может, ты в тот день, когда «Криминал» смотрел, марихуаны обкурился.
– А что, если мы с Пончиком вдвоем обкурились… – обиженно протянул тот.
– Ладно, Алик, завязывай! За базаром следить надо. Привези Пончика, и пусть он подтвердит твои слова.
Алик скорчил обиженную физиономию и направился к выходу. Серега встал на прежнее место и стал с интересом разглядывать меня. Затем перевел взгляд на Вована:
– Как ты думаешь, Алику не померещилось?
– Вроде бы нет. Видишь, он даже за Пончиком рванул…
Серега обернулся ко мне и сквозь зубы спросил:
– Ты в розыске?
– Да, – тихо прошептала я.
– За что?
– За убийство.
– Кого ты замочила?
– Бывшего любовника.
– Класс! Что, больше трахаться не хотела?
Я промолчала и опустила голову вниз.
– Не желаешь отвечать? Смотри, тебе же хуже будет. Ты вообще избавляйся от привычки чего-нибудь не хотеть. Иначе тебе придется туго. Я думаю, ты уже поняла, что здесь с тобой никто шутить не собирается. Поняла или нет?
– Поняла.
Сергей исподлобья взглянул на Вована.
– Ладно, Вован, иди отдыхай. Молодцы, девку быстро доставили.
– Ты хочешь с ней побеседовать один на один?
– Хочу. Если плохо будет беседовать, то тебя позову. А пока не входи.
– А если Пончик приедет?
– Сразу сообщишь мне. Пусть подтвердит и ответит за свой базар.
Когда Вован ушел, мне стало немного спокойнее. Сергей достал бутылку текилы и уставился на меня.
– Выпить хочешь, а то нервы, поди, сдают?
– Не откажусь.
– Я так и подумал.
Сергей налил бокал до самых краев и протянул мне.
– Извини, закуски нет.
Я выпила текилу и поставила бокал на стол. Мне показалось, что это лучший способ заглушить противную дрожь в теле.
– Круто. Ты текилу пьешь, как воду.
Я попробовала натянуть улыбку, но мне это не удалось.
– А мы-то тут сидим, рядим, куда это золото Графа подевалось и кому понадобилось?! Вроде закапывали его при золоте, а как раскопали – мало того, что без золота оказался, так еще и с новым корефаном. Это ты здорово придумала! Фантазия у тебя будь здоров! Смекнула, что в свежевыкопанную могилу быстрее положить своего жмурика, чем новую копать. Мы уже всяко думали, но ничего придумать не смогли. Товарищей своих начали подозревать. Сомнения появились в наших рядах. И тут решили проехать по близлежащим деревням, с народом побеседовать, посмотреть, видел ли кто-нибудь что-то странное, подозрительное.
И вот проезжают как-то мои ребята мимо задрипанного райцентра. Решили заехать в местный бар. Хотели посидеть, пивка попить, с простым людом пообщаться. А когда зашли туда – чуть не одурели: ни хрена себе – простой люд! За столом сидит местный врач с кружкой пива, и что ты думаешь на нем надето? Ты правильно думаешь – печатка и золотой браслет с бриллиантами. А самое главное, что все это принадлежит ныне покойному Графу. Я думаю, что ты успела поинтересоваться, кто это такой. Естественно, мы этого врача за грудки и в машину. Он-то нам и поведал историю этих драгоценностей. Оказывается, их подарила одна дама и сказала, что это именное золото, принадлежит, мол, ее отцу. Только вот за что ты сделала такой подарок с барского плеча, непонятно.
«Слава богу, что у этого врача хватило ума не рассказывать историю про то, чем вызван столь дорогой подарок, а то они бы обязательно захотели узнать, кто такой Пашка», – подумала я.
– Короче, врач раскололся и отправился на тот свет. Здесь еще бабка подвизалась. Так мы на тебя и вышли, золотко ты наше.
Неожиданно в дверь постучали, и на пороге появился Алик с каким-то неизвестным мне типом. Я сразу поняла, что это Пончик. Он был таким толстым, а вернее сказать – жирным, что прозвище как нельзя лучше подходило ему.
Пончик подошел ко мне совсем близко, внимательно всмотрелся и торжественно произнес:
– Серега, это она. Вот тебе крест. Она мне еще тогда на фотографии понравилась. Особенно запомнилась фраза про седые волосы. Кстати, на фотке той она больше на блондинку походила, а здесь на брюнетку.
– Блондинка, брюнетка – это не важно, главное, что это она, – произнес Серега и пожал руку Пончику.
– Ладно, пацаны, можете отдыхать, я с девчонкой один на один общаться буду. В случае чего – позову.
– Серега, а после тебя, можно, мы тоже пообщаемся? Уж больно баба интересная. Я думаю, тебе будет не западло пустить ее на общак, ты же все равно первый, – протараторил Алик.
– Посмотрим, как она себя вести будет.
– Да как бы ни вела, по-любому ее мочить придется. Так хоть время приятно провести можно.
– Ладно, это не тебе решать. Как я скажу, так и будет. Что тебе, девок мало? Закажи, если уж совсем невтерпеж, или сядь на тачку, покатайся по Тверской, их там пруд пруди. Кстати, после часа ночи они считаются неходовым товаром, за бесценок все по уму делают.
– А эту почему нельзя?
– Потому что мы ее сюда не трахать привезли, а по делу. Тем более сразу видно, что девка не одиночная, а на кого-то по-серьезному работает. Еще неизвестно, что у нее за крышевые.
– Да нам-то теперь разницы нет. Все равно никто не знает, что она у нас. Врач в канализационном люке отдыхает, удавкой задушенный, бабка в доме валяется, а больше ее никто и не видел.
– Ладно, Алик, не гунди! Надоел. Если у тебя в штанах не держится, то пойди остынь. Мы здесь дела решаем, а не баб трахаем. Понадобишься, позову.
Алик сморщился и вышел из комнаты, следом за ним отправился Пончик.
Через минуту в комнату вошел Вован.
– Меня этот Алик порядком раздражает. Отправь его на недельку к себе на родину. Пусть съездит, отдохнет, посмотрит, как живут люди в ближнем зарубежье, и чуть подумает, стоит ли при старших себя так вести, а то мне придется отправить его намного дальше, откуда он может не вернуться.
– Как скажешь, Серега. Ты же знаешь, твое слово – закон. Знаешь, я вот по какому вопросу. Здесь мне пацаны позвонили. Говорят, что дела плохи.
– Что случилось?
– Брат Графа с ума сходит. Всю Москву на уши поставил, брата ищет. Сказал, кто даст точную информацию о его судьбе, получит десятку штук баксов.
– А нам что переживать? Он прекрасно знает, что мы с Графом в хороших отношениях были. На нас подумать не должен. Тем более маловероятно, что он когда-нибудь вообще его найдет. Сам знаешь, про эту могилу никто не ведает.
– Да я тоже так думаю. Он просил тебя срочно позвонить.
Серега сделал недовольную гримасу и протянул руку к трубке:
– Гавриил, это Серега. Что там у тебя случилось?
После небольшой паузы он продолжал:
– Ты знаешь, я бы сам хотел его увидеть. Не слышал. Не знаю. Как только что-нибудь прояснится, тут же позвоню. Гавриил, ты самое главное не отчаивайся, может, он у какой-нибудь бабы завис? Нет? Тогда решил на дно лечь. Тоже нет? По-любому объявится, будь уверен.
Положив трубку, Серега удовлетворенно взглянул на Вована и сказал:
– Все по уму. Гаврюша даже и подумать на нас не сможет. Он вообще верит в то, что Граф объявится. Так что зря ты суетишься.
– Дай бог. Я в последнее время часто с ним встречаюсь. Он почти каждый день приезжает в «Сафранс» в бильярд поиграть. Ходит весь какой-то задумчивый, отрешенный. Видимо, переживает за брата. Ладно, Серега, я пойду. Если что срочное, позови. Никого не пускать?
– Конечно.
Когда мы остались с Сергеем одни, он подошел ко мне и сел на соседний стул.
– Скажи спасибо, что я тебя на общак не пустил.
– Спасибо.
– Поэтому ты моя должница и должна мне все подробно рассказать. Где цепура?
– Ты имеешь в виду цепь?
– Да, именно ее.
– Она в другом месте.
– Где же?
– Далеко отсюда.
– Скажи где, и мои ребята привезут ее.
– Это невозможно. Я спрятала ее на том же кладбище, закопала в землю. Без меня ее найти невозможно, тяжело. Да и вряд ли это получится.
– Ты что, дура?! На хрена ты ее на кладбище отнесла?
– Мне показалось, что это самый нормальный тайник.
– Понятно. Хорошо, завтра утром поедем на кладбище и ты покажешь мне эту цепь.
– А какие у меня будут гарантии?
– Что еще за гарантии?
– Я хочу жить. И ежу понятно, что, получив цепь, вы меня моментально прибьете.
– Как знать. Это зависит только от тебя. Будь умненькой девочкой, слушай меня, и тогда я смогу сделать так, что ты останешься жива.
– Что я должна делать?
– Посмотрим. Хочешь, я сделаю тебя своей личной шлюхой?
– Я что, так сильно похожа на шлюху?
– Нет, но ты ею станешь, если хочешь жить. Будешь обслуживать только меня, и если все пойдет нормально, то общака ты точно избежишь. Кстати, ответь, откуда у тебя оружие?
– Купила.
– Где?
– У каждого киллера – свои продавцы оружия.
– Первый раз вижу бабу-киллера! Кстати, а на кого ты работаешь?
Я вздохнула, надула губки бантиком и кокетливо произнесла:
– На Гавриила.
– На кого?
– На Графова Гавриила.
– Ты хочешь сказать, что ты работаешь на брата покойного Графа?
– Да.
– Врешь, сука! Если будешь врать, то опять завяжу руки и заклею твой поганый рот.
– А зачем мне врать! Не вижу смысла. Ты спросил, а я тебе ответила. Сам сказал говорить правду.
Сергей пристально посмотрел на меня. Затем он вытер пот со лба, налил себе полный стакан текилы и выпил его, словно воду. Второй стакан он протянул мне. Я закрыла глаза и стала медленно смаковать обжигающий напиток. Нервы немного успокоились, состояние моментально улучшилось. У меня не оставалось иного выхода, как идти ва-банк.
– И давно ты на него работаешь?
– Около двух лет.
– Кого же ты убиваешь?
– На кого поступит заказ. Я профессионально выполняю любую работу. Ты прекрасно знаешь, что на рынке всегда есть спрос на такой, казалось бы, экзотический для России «товар», как заказное убийство. В преступной среде да и в бизнесе все чаще возникают неразрешимые конфликты, из которых можно выйти только посредством убийства. Боюсь, что наши коммерсанты никогда не выйдут из поглотившего их кровавого кошмара.
– А я-то смотрю, Гаврюша на глазах богатеет. А он, значит, такую птичку заимел, на которую-то сразу и не подумаешь. По городу прокатилась загадочная волна отстрела преуспевающих банкиров и предпринимателей. Никто не может понять, в чем дело. У всех проблемы начались, только у одного Гаврюши проблем никаких. В Москве прямо мода какая-то родилась – решать пустячные конфликты силовыми способами. Чуть какая-то ситуация – коммерсы сразу обращаются к крышевым, пытаясь через них нанять убийцу типа тебя, чтобы разобраться с партнером или контрагентом.
Крышевые, которым заказчик передает деньги для ликвидатора, часто разводят своих бизнесменов: забирают деньги и говорят, что, мол, исполнитель задержан милицией в момент покушения. Вот и Гаврюша коммерсов разводит. Киреет, сука.
Четвертую тачку в этом месяце купил. Видите ли, все не может подобрать себе машину под цвет глаз. Они у него меняются от настроения, иногда зеленые, иногда – голубые. Так же и тачки. Теперь понятно, почему у него коммерсанты работают как прокаженные, пятилетку за три дня дают! Он, значит, берет заказы, устраивает ликвидацию, а затем привязывает бизнесменов к себе навсегда. Коммерсы сыкливые боятся утечки информации. В бандитской среде есть одна любопытная поговорка. Знаешь какая?
– Какая?
– Не убивай – и тебя не убьют!
– Если ты ее придерживаешься, то тогда зачем убил Графа?
– Ну, на Графа мы никаких киллеров не нанимали. Его замочили мои ребята. Потому что он борзеть стал и считался в криминальном мире самым неуправляемым. Заказал двух проституток с нашей подкрышной фирмы и поиздевался над ними так, что одна в морге оказалась, а другая в реанимации. Да много всего накопилось! Он у меня уже в горле сидел! Везде старался мою дорожку перейти, сука! Почему бы ему своих девочек не заказать – трахал бы их как хотел! Так он нет, именно у меня заказал, и причем самых классных!
Серега замолчал, налил стакан текилы и спросил:
– Послушай, а дорого стоят твои услуги?
– Чем известнее будущая жертва, тем выше гонорар ликвидатора, хотя это, конечно, не аксиома. Некоторые ищут более дешевых исполнителей и даже, скажем, настолько дешевых, что они никакого отношения к профессионалам не имеют. Дешевые услуги дилетанта – в любых областях человеческой деятельности – обходятся порой очень дорого… Знаешь, я вот только не пойму одного: Москва признана самым дорогим городом Европы и третьим по стоимости жизни городом в мире, кажется, после Токио и Осаки. Так у них там гонорары за средние по серьезности ликвидации давно уже перескочили за стотысячедолларовую отметку. Почему же московский бифштекс может быть дороже парижского, а заказное убийство стоит дешевле?
– Ты, наверное, биатлоном занималась?
– Нет.
– Странно. Я слышал, что самые дорогие киллеры – это бывшие биатлонисты. Послушай, Гаврюша про золото знает?
– Знает.
– Что?! Врешь, сука!
– Ты же мне велел говорить правду, вот я тебе и говорю. Гавриил в курсе всех дел и прекрасно знает, что его брат мертв, но главное – он знает, кто его убил.
– Откуда?
– Когда твои ребята раскапывали могилу, чтобы снять золото с Графа, мы с Гавриилом сидели за одной из могил и все видели.
– Что?! Тогда почему он не мстит за брата и не объявляет мне войну?
– Поверь мне, он выжидает. Скоро это случится. Он собирается вас ликвидировать по очереди, с моей помощью.
– Во дела! Скажи, а ты с ним спишь?
– Конечно. Запомни, если хоть один волосок упадет с моей головы, Гаврюша задушит тебя собственноручно. Я самое ценное, что когда-либо было в его жизни.
Серега широко раскрыл рот, вытер пот со лба и вышел из комнаты. За стенкой началась какая-то ругань. А я, довольная своими театральными талантами, взяла бутылку текилы и начала пить из горлышка. Умница, Жанночка, тебе на роду было написано быть артисткой! Здорово ты их развела. Теперь они должны тебя беречь, на руках носить и пылинки сдувать.
Через пять минут дверь открылась и в комнату влетел озадаченный Серега.
– Собирайся. Сейчас поедешь с нами.
– Куда?
– В «Сафранс». Там Гаврюша сегодня должен в бильярд играть.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Чтобы он увидел, что ты в наших руках, и не вздумал козлить, а если захочет получить тебя обратно, то пойдет на все наши условия. Посмотрим, как ты ему дорога!
Я села на заднее сиденье машины, рядом со мной устроились Вован и Алик. Впереди – Серега, а за рулем какой-то угрюмый тип.
– Все вооружены? – спросил Серега.
Братушки кивнули, и машина тронулась.
– Я без ствола, – пыталась было запротестовать я, но братушки окатили меня таким взглядом, что я моментально подумала о том, что в данной ситуации лучше помолчать.
– Тебе без надобности. Отдохни или ты уже без пушки не можешь? – усмехнулся Серега.
– Послушай, Серега, – сказал Вован. – Что-то у меня предчувствие нехорошее. Чует мое сердце, стрельба конкретная будет. Может, позвонить пацанам, пусть народу побольше подтянется?
– Подожди пока. Надо будет, позвоним.
– А если он озвереет, когда увидит, что его баба у нас? – не унимался Вован. – Мы же его личину вскрываем, а он ох как этого не хочет! Видишь, сколько времени косил, будто не знает, где его брат, а сам с этой шлюхой за могилой сидел и смотрел на нашу работу.
– Не лезь поперед батьки в пекло. Сейчас на месте все будет видно. Может, мы вообще с миром пока разойдемся, а на определенное число забьем стрелку и начнем войну. Не думаю я, что Гаврюша стрельбу начнет. Все-таки в этом заведении народу полно, в бильярд много разных пацанов играет. Бабу свою увидит и поймет, что с нами лучше по-хорошему.
Я ехала и даже не могла представить, что ждет меня впереди. От выпитой текилы плыло в глазах и гудело в ушах. О встрече с Гаврюшей думать не хотелось.
Тем более что я никогда в жизни его не видела. Я надеялась только на чудо, а чудо могло произойти только в том случае, если бы брата Графа в «Сафрансе» не оказалось.
Мы приехали в «Сафранс» и прошли в бильярдный зал. Бильярдный зал был совмещен с баром. Я, Серега и Вован сели за столик, а Алик и угрюмый тип пошли в зал погонять шары.
– Пока нет. Будем ждать, – произнес Серега и посмотрел на меня: – Боишься?
– Чего?
– Встречи с любимым.
– Нет.
– Понятно. Забыл, ты ж у нас бесстрашная. Ты-то своего хахаля хорошо знаешь. Как ты думаешь, что он сделает, когда увидит тебя с нами?
– Думаю, что не заметит.
– Это как?
– Гаврюша человек умный. Понапрасну руками размахивать не будет. Мне кажется, что в данной ситуации он займет тактику выжидания. Сделает вид, что меня не знает, и посмотрит, что будет дальше. Ему не захочется афишировать, что он уже два года работает на заказных убийствах.
– Ты же говорила, что он тобой дорожит?
– Я и сейчас от своих слов не отказываюсь. Он убьет любого, кто хотя бы попробует косо взглянуть в мою сторону. Просто здесь он вряд ли захочет устраивать стрельбу.
– Ладно, не будем гадать. Сейчас он придет, и сразу все станет ясно.
От этих слов меня вновь заколотило. Я почувствовала, что мой организм вырабатывает адреналин в запредельно больших дозах.
– Возьми мне чего-нибудь выпить. – Я улыбнулась и посмотрела на Серегу.
Тот подозвал официанта, заказал бутылку «Финляндии», попросил принести три рюмки и три котлеты по-киевски.
– Всем нужно снять напряжение, – прокомментировал он.
Вован недовольно посмотрел на меня и обратился к шефу:
– Серый, девчонке, по-моему, больше пить не надо. Она уже и так хороша. А то совсем закосеет, что мы с ней тогда делать будем?
– Да пусть пьет, – махнул рукой тот. – Она и так вся на суете.
– Тогда закажи ей побольше закуски, а то свалится под стол.
– Да я бы и рад, но здесь так хреново кормят, кухня отвратительная. Я здесь никогда не ем. Тут только такие, как Гаврюша, жрут.
– Серый, девка болдая, ей по хрену, что жевать.
Серега подозвал официанта и заказал кучу различных закусок. Решив, что перед смертью не грех и покушать, я с удовольствием пила водку и уплетала закуски за обе щеки. Мне стало легко и свободно, голова задурманилась настолько, что я обняла Серегу и промурлыкала:
– А кого мы ждем?
– Кого-кого, любовника твоего, – широко раскрыл глаза тот.
– Во тебе на! Серый, больше ей не наливай, она уже точно болдая. Даже забыла, зачем мы сюда пришли, – возмутился Вован.
Но Серый, покраснев до кончиков ушей, не обратил на слова Вована никакого внимания, так как я в это время острым мыском туфли стала поглаживать его ногу. Он тяжело задышал, изо всех сил пытаясь делать вид, что ничего не происходит.
– Может, ты травки хочешь? – растерянно спросил Серега. Голос его дрожал.
– Серый, какая ей травка?! Ее и без травки прет! – не сдержался Вован.
Я метнула злобный взгляд в сторону Вована и процедила сквозь зубы:
– Я не увлекаюсь травкой и другим не советую.
Вован сплюнул и уставился в сторону бильярдных столов. А я наклонилась совсем близко к Сереге и чуть слышно произнесла:
– Я чувствую в твоих штанах сумасшедшую силу. Мне кажется, что еще немного, и на твоих штанах поотлетают все пуговицы.
– Это точно, – улыбнулся он, краснея все больше и больше.
Через пять минут Серега стал походить на вареного рака. Он уже ничего не соображал и думал, конечно же, только об одном. С трудом сдерживая стон, он сладострастно выдохнул:
– Повезло же Гаврюше! Где же он такую отхватил?
– Где отхватил – там уже нет. Поехали домой. Хрен с ним, с этим Гаврюшей. Зачем терять время впустую, когда его можно будет классно провести вдвоем?
– А как же встреча с Гаврюшей?
– Да хер с ним, с этим Гаврюшей! В следующий раз встретимся. Или ты хочешь, чтобы мы это сделали втроем?
– Нет, – растерянно ответил Серега.
– Ну, тогда в чем дело?
Я вновь стала водить мыском туфли по ноге этого придурка в надежде на то, что он сдастся и мы уедем отсюда, тем самым оттянув встречу с этим проклятым Гаврюшей, которого я ни разу в жизни не видела. Я, конечно, опьянела, но не настолько, чтобы ничего не соображать. На нашем курсе, на уроках актерского мастерства, у меня лучше всех получалось перевоплощение в пьяную бабу. Вот видишь, Жанночка, твои театральные уроки не прошли даром. Ты прекрасно используешь их в жизни. Жизнь – тот же самый театр, я всегда это знала.
Опустив руку ниже, я нащупала кобуру с пистолетом и пальчиками немного поиграла с ней. Серега не выдержал, бросил на меня взгляд, полный с трудом сдерживаемого желания, и сказал Вовану:
– Послушай, Вован, поехали обратно.
– Почему?
– Да его сегодня не будет.
– Будет. Наверное, попозже приедет. Нам какая разница, где сидеть – здесь или там. Я тебе говорю, он здесь каждый вечер ошивается. Скоро заявится.
От этих слов мне стало совсем худо. Я налила себе полную рюмку «Финляндии» и мигом осушила ее. Затем многозначительно посмотрела на Серегу и подразнила его своим язычком. Похоже, он сейчас свалится в обморок – вид, как у провинившегося первоклассника.
Неожиданно я увидела нечто такое, что заставило меня разом протрезветь.
На лбу выступил холодный пот. К одному из бильярдных столов подошли двое. Это был тот – с куполами и его напарник. Они переглянулись между собой и начали играть. Естественно, меня они пока не заметили. Я почувствовала, как жутко застучало мое сердце, тело напряглось, спина выпрямилась. Я стала похожа на дикую неуправляемую кошку, которая в любой момент может прыгнуть и разорвать своего противника. Перед глазами пролетели события той страшной ночи. Вот они вдвоем насилуют меня, затем меняются местами и насилуют вновь. Пашка сказал, что это называется конвейером, а тех, кто принимает в нем участие, на воровском жаргоне кличут «лохмачами». Он не знал одного, что я прошла этот конвейер, теряя сознание и глотая слезы. Блондинчик… Затем убитый Матвей, лежащий в луже крови. И это слово – мочалка. Наверное, именно тогда надломилась моя психика, жизнь потеряла всякий смысл и я возненавидела этот мир. Кругом одна грязь и продажные твари! Не надо ездить на охоту – зачем?! Мир полон двуногих зверей. Они повсюду – эти страшные люди-оборотни. Их надо отстреливать. Они убивают, приносят горе и беду, рушат чужие семьи и опустошают человеческую душу невыносимыми унижениями. Они – мусор, грязный, вонючий мусор, который необходимо сметать со своего пути! Будьте вы трижды прокляты, мерзкие шакалы!
Да попадете вы в ад!!!
– Что с тобой? – услышала я голос Сереги.
– Ничего, дорогой, все нормально. – Наклонившись, я положила руку на его мужское достоинство. Он застонал, закрыл глаза, окончательно потеряв контроль над собой. Воспользовавшись моментом, я быстрым движением раскрыла кобуру, достала пистолет и побежала в сторону бильярдного зала. Встав напротив стола, за которым играли мои обидчики, я вытянула руку вперед, сняла пистолет с предохранителя и ослепительно улыбнулась.
В этот момент я не видела людей. Я видела две мишени, которые мне предстоит поразить. Две десятки, жестоко распорядившиеся моей судьбой, лишившие меня семьи и будущего. Две грязные, гадкие десятки, втянувшие в свою игру многих женщин и устроившие им страшную жизнь. Сколько несчастных потеряло разум и близких людей от расчетливой похоти этих двух мишеней… Блондинчик, слава богу, уже там, а вы отправитесь следом!
Я вспомнила, как Матвей учил меня стрелять. Самое главное – собраться, настроиться и очень сильно захотеть попасть в Цель. Я еще никогда в жизни не испытывала такого дикого искушения и блаженства, как сейчас – в этот момент, когда мне предстоит убить этих людей! Мне показалось, что я испытываю оргазм, такой сумасшедший и такой сладострастный.
Все произошло буквально в считаные секунды. Я сделала два выстрела.
Сначала в того – с куполами. Он открыл рот, закатил глаза и упал лицом вниз.
Затем в его напарника. Передо мной лежали два трупа. Я посмотрела на них, и душа моя возликовала. Если бы рядом был Пашка, он бы не удержался от похвалы.
Все выстрелы были сделаны точно в десятку. Изо рта у обоих текла кровь.
– Лохмачи, – презрительно процедила я, бросила пистолет и направилась к своему столику. Серега взял меня за шкирку и потащил к выходу. Вован поднял пистолет и спрятал в куртку.
– Быстро обстряпай все так, будто эти два уголовника обкурились травки, укололись героином и перестреляли друг друга. Затем вызывай ментов. К тому времени пусть все разъедутся. Когда менты приедут, чтобы никого, кроме работников кухни, не было. Как будто они здесь вдвоем были. Усек? – сказал Серега, глядя на него.
– Все хорошо, Серый, не волнуйся. Увози эту дуру отсюда. Только руки ей завяжи, а то вдруг опять захочет пострелять!
– Все, я ее повез, а ты дай мне мой пистолет. Я его по дороге в речку скину. И запомни – ментов вызовешь, когда порядок наведете. Чтобы пацаны все до одного разъехались!
Вован протянул Сереге пистолет, и Серега поволок меня к машине. Я попыталась сопротивляться, мне хотелось вырваться и убежать, все-таки на улице темень. Можно неплохо где-нибудь укрыться. Но Серега ударил меня пистолетом по голове и держал мертвой хваткой. Закинув на заднее сиденье машины, он связал руки скотчем и в сердцах сказал:
– Это так, для профилактики. Чтобы глупостей больше не наделала!
Мы ехали молча, но в конце концов нервы мои не выдержали. Я громко заревела.
– Прекрати реветь! Ненавижу, когда бабы плачут.
Я не слышала, что он говорит, и заревела еще громче.
– Ладно, пореви, если хочется! В туалет меньше сходишь!
Остановившись на мосту, Сергей вышел из машины, чтобы выкинуть свой пистолет. Я попыталась перелезть на переднее сиденье, чтобы сесть за руль.
Правда, мне никогда не приходилось водить машину с завязанными руками, но попробовать, судя по всему, придется.
Серега обернулся, посмотрел на машину, затем обмотал свой пистолет какой-то салфеткой и скинул в воду. Мне удалось наполовину продвинуться к заданной цели, но тут Серега вернулся.
– Ах ты сучка! Уехать вздумала! – Затолкав меня на прежнее место и отвесив несколько увесистых подзатыльников, он сел за руль, и машина тронулась.
– Хитрая сука!
Вскоре мы приехали в уже знакомый мне дом. Сергей не рискнул развязать мне руки. Налив себе полный стакан текилы, он залпом его осушил.
– С тобой скоро текилу стану пить, как воду.
– Ты и так ее пьешь, как воду.
Серега закурил сигарету и сел на корточки. Посмотрев мне в глаза, он спросил:
– Послушай, зачем ты их убила?
– Мне нельзя пить. – Я состроила жалобное лицо.
– Что?!
– Мне нельзя много пить.
– А что может случиться, когда ты много выпьешь?
– Я начинаю стрелять во всех без разбора.
Серега посмотрел на меня как на сумасшедшую. Затем, заикаясь, произнес:
– Ты хочешь сказать, что стреляешь во всех без разбора, когда сильно напьешься?! Тебе хочется взять ствол и попалить?!
– Да.
– Ты застрелила этих двух только потому, что перепила?
– Конечно, а ты разве не понял? Это моя профессиональная болезнь. Киллерам вообще наливать нельзя, ты разве не знаешь?! А ты мне хотел еще травки дать покурить. Если бы я травки покурила, то представь, сколько бы тогда народа полегло!
Сергей суеверно перекрестился:
– Господи, и где ж тебя Гавриил откопал?!
– Я же тебе сказала, где откопал, там больше таких нет.
– Я в это охотно верю.
– Послушай, я что-то скверно себя чувствую. Развяжи мне руки и налей текилы.
– Да, ищи дурака в другом месте, – усмехнулся Серега и вышел из комнаты.
Я услышала, как с обратной стороны двери повернулся ключ. Встав со стула, я подошла к окну и тяжело вздохнула. На окне красовалась прочная железная решетка, словом, как в тюрьме! Мне ничего не оставалось делать, как подойти к батарее, сесть на пол и облокотиться на холодную ребристую поверхность. По щекам непрерывной струйкой текли слезы. Перед глазами появились двое. Один с куполами, лежащий лицом вниз, и другой, уткнувшийся головой в бильярдный стол. У обоих изо рта текла кровь. Вот и все…
