Книга: Осторожно, альфонсы, или Ошибки красивых женщин
Назад: ГЛАВА 17
Дальше: ГЛАВА 19

ГЛАВА 18

Когда я драила номер, меня то и дело выворачивало, перед глазами стояли окровавленные трупы, я тяжело дышала и обливалась потом. Только что я вымыла почти весь коридор. Мне повезло: я не встретилась ни с одним постояльцем, а это значит, что я не привлекла к себе чужого внимания.
– Кристи, ты не серчай, но я убираться не умею. – Игнат курил на балконе и откровенно зевал. – Я бы тебе помог, но я, честное слово, даже не знаю, как это делается. У меня в квартире домработница убирается. Она и готовит, и гладит, и все моет. Я даже носки постирать не могу. Когда они становятся грязные, я их просто выкидываю. Так что у меня некоторые вещи одноразовые. Носки и трусы – точно.
– Я сама, – с надрывом в голосе произнесла я и, встав на колени, принялась мыть под кроватью.
– А под кровать-то ты зачем полезла? – удивленно спросил Игнат.
– На всякий случай.
– На этот случай имеется горничная. Ты мой только то, что мы запачкали. Нам чужого не надо.
– Если нам чужого не надо, то какого черта мы поделили чужие деньги?
– Не сравнивай чужую грязь и чужие деньги.
– Если бы мы жили с тобой по принципу, что нам чужого не надо, то не попали бы в ту ситуацию, в которой находимся сейчас.
– Кристи, что произошло, то произошло. Если мы не можем изменить ситуацию, то давай изменим свое отношение к ней.
– У меня перед глазами все плывет. Я лучше все подряд вымою, – чуть слышно произнесла я, потрогав свой лоб, и подумала о том, что у меня опять подскочила температура.
Ближе к утру номер был идеально чист, а я сидела на полу, держала в руках грязное платье, превратившееся в тряпку, и смотрела на Игната потерянным взглядом.
– Это нужно куда-то выкинуть, – указала я на ставшее серым платье.
– Заверни в пакет. Выкинем по дороге.
Игнат посмотрел на часы, затем перевел взгляд на свою одежду, забрызганную кровью, и, отодвинув от себя пепельницу, полную окурков, встал со своего места.
– Пора собираться.
– Куда?
– В Москву. Можно было сразу в Австралию, но у нас деньги в Москве лежат.
– Я только быстро обмоюсь.
– Мою одежду тоже надо будет завернуть в пакет и выкинуть. Чем раньше номер сдадим, тем лучше. А то мало ли кому вздумается на чердак зайти, тогда тут такое начнется! Лучше нам при этом не присутствовать: лишняя шумиха нам ни к чему. Мы с тобой люди чистые, против нас ни у кого улик нет. К тому, что произошло на чердаке, не имеем никакого отношения. И Эдика твоего не знаем.
– Он такой же мой, как и твой.
Я посмотрела на свой халат и, заметив, что на нем остались капельки крови, пришла к выводу, что мне тоже необходимо от него избавиться.
– Халат тоже придется выкинуть.
– Понятное дело, что его здесь оставлять нельзя. Положи его в пакет с грязными вещами.
– А если горничная при сдаче номера увидит, что халата нет? Он же ведь гостиничный.
– Будем стоять на своем и в один голос утверждать, что у нас его и вовсе не было. Мол, на деньги разводить нас не стоит, и за тот халат, который нам горничная по ошибке не повесила, мы платить не собираемся.
Скинув грязный халат, я положила его в пакет и пошла в ванную умываться. Посмотрев на себя в зеркало, я ужаснулсь, увидев свое бледное отражение.
– Господи, на кого я похожа!
Встав под теплые струи воды, я принялась смывать с себя кровь и заскулила, как побитая и брошенная собачонка.
– Мамочка, родненькая… Я не хотела. Честное слово, я не хотела. Что же теперь дальше со мной будет? Что будет?
– Кристи, ты ревешь, что ли? – заглянул в ванную комнату Игнат. – У нас нет времени для слез. Пора собираться.
– Да, конечно…
Не обращая внимания на то, что Игнат меня только что поторопил, я вновь намылилась и встала под теплый душ. Я еще никогда так долго не мылась. Меня била сильная дрожь, и я даже не могла удержать губку в руках. Я постоянно думала о том, что я никого не хотела убивать. Просто так получилось. Я с ужасом размышляла о том, что если наша доблестная милиция сможет докопаться до истины, то мне будет тяжело доказать, что сначала убили Эдика, а потом от страха и отчаяния начала убивать я. И все же я сознательно понимала, что если дело раскрутят, то мне дадут приличный срок, и даже если суд установит, что я действовала в рамках самообороны, то мне все равно светит тюрьма. Вот так обстоятельства загнали меня в угол и сделали беспощадной убийцей.
– Кристи, ты выйдешь из этой ванной или нет? – вновь заглянул в дверь Игнат.
– Уже выхожу.
Выключив воду, я вылезла из ванны и, не говоря не слова, принялась вытираться. Игнат подошел ко мне поближе и притянул к себе.
– Кристи, да ты вся дрожишь!
– А ты считаешь, что я сейчас должна быть довольной и счастливой?
– По крайней мере, не дрожать же, как осиновый лист.
– А что мне делать, смеяться???
– Успокойся, пожалуйста. Все позади. Тебя никто не найдет, и про то, что ты совершила, никто не узнает.
– А если найдут и если узнают? – Я подняла на Игната свои красные, воспаленные, заплаканные глаза.
– Тогда я за тебя заступлюсь и докажу, что это была лишь необходимая самооборона.
– Сможешь?
– Да я для тебя горы сверну.
– После того, что произошло в домике спасателя, и после твоей кощунственной клятвы в это с трудом верится.
Игнат промолчал. Увидев, как я нервно покусываю свои губы, он прижал меня к себе посильнее и прошептал:
– Девочка моя, я не дам тебя в обиду и сделаю все возможное, чтобы тебе не угрожала опасность.
– До знакомства с тобой мне действительно не угрожала опасность, но после того, как мы с тобой встретились, она преследует меня по пятам. Так чем ты мне поможешь, если все откроется?
– Давай не будем бросаться в крайности и думать о плохом.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Если все-таки все откроется, то я возьму всю вину на себя и скажу, что этих двоих застрелил я.
– Что ты сказал???
– Что слышала.
– Ты думаешь, что говоришь?
– Думаю. Уж если кому-то из нас и нужно будет сесть в тюрьму, то в нее сяду я.
Я не могла не улыбнуться и поспешила освободиться от объятий Игната.
– Игнат, зачем ты сейчас разыгрываешь из себя доблестного и благородного рыцаря? Это жизнь, а не работа. Я не твоя клиентка, и у тебя нет необходимости услаждать мой слух своим красноречием. Я тебя не купила, и тебе не нужно отрабатывать свои деньги. Это жизнь, Игнат. Жизнь… А ты уже давно перемешал жизнь со своей работой.
– Кристи, я побеспокоюсь о том, чтобы ты не села в тюрьму, но если будет нужно, то в нее сяду я, – еще раз продемонстрировал свое благородство Игнат, чем вновь не мог не вызвать у меня улыбки.
– И я должна тебе верить после того, как ты поклялся покойными родителями? – Я усмехнулась и вышла из ванной комнаты.
– Кристи, кончай ты меня попрекать родителями и домиком спасателя.
– Тебе это не нравится?
– Я же не идиот. Конечно нет.
– Я думала, может, от моих упреков у тебя хоть немного совесть проснется.
Вскоре мы оставили ключи на рецепции и были приятно удивлены тем, что никто не захотел лично принять у нас номер и проверить его содержимое. Посмотрев на дремлющую в холле женщину, Игнат взял меня за руку и как-то облегченно вздохнул.
– С номерами проблема, люди своей очереди с ночи ждут. Думаю, что в скором времени эта женщина заселится в освободившийся номер. Если ты уничтожила все улики, то нам с тобой практически ничего не угрожает.
– Я думаю, что никаких улик не осталось.
– Тогда не стоит переживать.
В этот же день Игнат умудрился достать у перекупщиков железнодорожные билеты, и через несколько часов мы уже были в поезде, который мчал нас в Москву. Я лежала на своей полке с закрытыми глазами и притворялась, что сплю. Игнат накупил различных газет, читал прессу и пил ароматный чай. Я лежала и пыталась разобраться со своим внезапным сумасшествием, именуемым любовью, а быть может, и просто влюбленностью. Сумасшествие точно так же быстро закончилось, как и началось. Остались только грустные воспоминания. Воспоминания о первом поцелуе, первом откровенном разговоре, первой близости и первых смелых мечтах. На душе была пустота. Когда мне было чуть больше шестнадцати, я верила в то, что мое счастье еще впереди. Стоит только подождать, набраться терпения – и наступит момент, когда я смогу дотронуться до него рукой, погладить его и сказать ему о том, какое оно хорошее. А теперь… Теперь я знаю, что самые лучшие дни уже позади. Я совсем не изменилась. Просто поменялись мои жизненные ценности. Где-то там, далеко остался чудесный домик в Австралии на берегу синего океана. Видимо, моей мечте так и не суждено сбыться. Мне уже никогда не сидеть за этим столом, не слышать шум океана и не ждать к ужину своих австралийских соседей для того, чтобы поговорить с ними о России и, как всегда, перемыть ей, родненькой, косточки. Теперь я точно знала, что останусь одна до конца своих дней, а еще я думала о том, как бы сложилась моя жизнь, если бы я не встретила Игната.
– Кристи, ты спишь? – Игнат отложил газету в сторону и пощекотал мои пятки.
Я лежала с закрытыми глазами и по-прежнему притворялась, что сплю.
– Кристи, я знаю, что ты не спишь. Ты притворяешься. Просто не хочешь со мной разговаривать.
Как только Игнат произнес последнюю фразу, он громко закашлялся. Он так долго и сильно кашлял, что мне пришлось сесть рядом с ним и похлопать его по спине.
– Подавился, что ли, чем-то?
– Нет. Сам не знаю, что на меня нашло.
После того как Игнат попил воды, продолжительный кашель стих, но дыхание его по-прежнему оставалось тяжелым.
– Может, я тоже простыл или от тебя заразился. Ты сама-то как себя чувствуешь?
– Я – уже нормально.
– А я – нет. О чем ты думала?
– О том, что, как только мы сойдем с поезда, нас опять встретят какие-нибудь бандиты.
– Слишком мало прошло времени. Никто нас не встретит.
– Ты знаешь, а у меня есть желание нажать, не доезжая до Москвы, на стоп-кран и сойти с поезда. Что-то мне боязно в Москве выходить.
– Кристи, ну не могут же эти бандиты следить за каждым нашим передвижением. Да и сколько их вообще? Двое убиты, двое в больнице. Сколько еще людей ищут эти деньги? Давай лучше поговорим о наших с тобой планах.
– О наших? – Я посмотрела на Игната крайне удивленным взглядом. – А разве у нас с тобой могут быть общие планы?
– Совсем недавно они были.
– Совсем недавно они действительно были, но после истории с будкой спасателя их не стало.
– Кристи, ну ты что, об этом будешь всю жизнь вспоминать? Я же тебе сказал, что больше такого не повторится.
– Ты с такой легкостью об этом говоришь… Игнат, ты же опять врешь! Ты же сам понимаешь, что ты не сможешь без баб, не сможешь без ощущения новизны. Как только мы приезжаем в Москву, наши дорожки с тобой расходятся.
– И как ты представляешь себе свою жизнь без меня?
– Я теперь вообще плохо представляю себе свою дальнейшую жизнь. Если бы можно было вернуть все назад, то я бы никогда не взяла чужие деньги и, от греха подальше, оставила бы тебя стоять с «дипломатом» в лесу. Зачем нужны такие деньги, из-за которых жизнь подвергается опасности?
– Ты не ответила на мой вопрос. Как ты будешь жить без меня?
– Куплю бронированную машину, найму нескольких профессиональных телохранителей и открою свое дело. Ходить буду в бронежилете и создам такую службу безопасности, что ко мне так просто не подойдешь.
– А я? Я никак не вписываюсь в твои планы?
– Точно так же, как и я в твои. Или ты хочешь, чтобы я была твоей сутенершей?
Игнат моментально изменился в лице, посмотрел на меня с ненавистью и вновь принялся читать свои газеты.
– Извини, – тихо произнесла я и подумала о том, что я и в самом деле перегнула палку: несмотря на всю свою гнилую сущность, Игнат все-таки кое-что для меня сделал. Перетащил на чердак трупы, поддерживал в трудную минуту и старался улучшить мое психологическое состояние.
Хотя вся эта помощь, возможно, была оказана мне Игнатом не совсем бескорыстно. Не исключено, что Игнат подумал о том, что если меня осудят за убийство, то следом за мной могут посадить и его самого, ведь он был свидетелем происходящего, а еще он, вероятно, боялся того, что я сломаюсь и расскажу следователю о тех огромных деньгах, которые загубили всю мою жизнь.
Той ночью Игнат практически не спал. Он страшно хрипел, тяжело дышал и постоянно кашлял. Я села с ним рядом и поила его горячим чаем.
– Это я тебя заразила.
– Ерунда, прорвемся. – Игнат взял меня за руку и прошептал: – Кристи, а может, это меня бог наказывает?
– За что?
– Я ведь тебе своим здоровьем клялся.
– Это тебе хороший урок: есть вещи, которыми клясться нельзя. Они святые. Понимаешь?
– Понимаю, – с надрывом прохрипел Игнат.
– Рената была твоей клиенткой?
– Была.
– А почему ты сразу мне не признался?
– Потому что я всегда сохраняю анонимность своих клиенток и не разглашаю их имен.
– И часто Рената тебя заказывала?
– Часто, – признался Игнат и вновь закашлял.
– Не понимаю. Зачем ей это было нужно? У нее же был такой замечательный муж.
– Рената сумасшедшая. Я знал ее еще до замужества. Она хотела, чтобы я на ней женился, и даже замуж вышла назло мне.
– Она тебя любила?
– Только любовь у нее тоже была какая-то сумасшедшая, точно такая же, как она сама. Я уже к ней и приезжать не хотел. Вечно эти слезы, истерики.
– Господи, Игнат, и почему мы, дуры, таких мужиков любим?! Почему нас тянет на таких, как ты? Я не могу осуждать Ренату, потому что сама от тебя голову потеряла. Дура. Таких, как ты, стороной обходить надо. А мы, как ночные мотыльки, летим на манящий огонек и сами в нем сгораем. Игнат, ну скажи: почему? Это потому, что приличных мужиков нет и выбирать не из кого, или потому, что женщин подсознательно тянет на плохое?
– И то, и другое, – нервно усмехнулся Игнат.
Он уснул только ближе к утру, а я всю ночь сидела с ним рядом, держала его за руку и думала о своей дальнейшей жизни…
Назад: ГЛАВА 17
Дальше: ГЛАВА 19