ГЛАВА 17
Брезгливо обойдя небольшую лужу крови, я бросила пистолет, села на пол и заревела. Игнат тут же поднялся с пола и бросился к двери, для того чтобы запереть ее.
– Пистолет с глушителем, поэтому и стрелял так тихо: всего лишь несколько приглушенных выстрелов. Думаю, что их даже никто не услышал, – объяснил он и вышел на балкон, для того чтобы изучить обстановку. – Все нормально. Кругом играет музыка, народ пьяный гуляет.
Я сидела на полу, смотрела на лежащие рядом со мной трупы, где-то далеко звучал голос Игната, который успокаивал скорее себя, чем меня. Выйдя из номера, он прогулялся по коридору, послушал, что творится в других номерах, куда-то исчез на пару минут, а затем плотно закрыл за собой дверь и присел рядом со мной на корточки.
– Ты милицию уже вызвал? – тихо спросила я и смахнула выступивший на лбу пот.
– Кристи, ты в своем уме? Какая, к черту, милиция?
– Лучше признаться во всем самой. Чистосердечное признание еще никому не шло во вред.
– Девочка моя! Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но хочу сказать, что ты у меня молодец. Кто тебя так стрелять научил?
– Никто. Я, кроме тира, нигде не стреляла.
– Можно представить, как хорошо ты стреляла в тире!
– Всегда призы получала. Особенно в парке Горького: никогда оттуда без мягкой игрушки не уходила. Раньше мягкие игрушки получала, а теперь трупы. В парке мне по мишеням приходилось стрелять, а теперь по живым людям. Никогда не думала, что со мной подобное произойдет.
На моем лице что-то дрогнуло, и я подняла свои воспаленные глаза на Игната.
– Это все из-за тебя, – произнесла я охрипшим голосом. – Если бы ты тогда не взял этот проклятый «дипломат», ничего бы и не было. Мне уже и этих денег не надо. Мне ничего не надо… Будь прокляты эти деньги, и ты вместе с ними. Нужно было тебя вместе с «дипломатом» в том лесу оставить и уехать самой.
– Кристи, успокойся. Что произошло, то произошло, и уже ничего не вернешь назад. Мы ведь уже поделили эти деньги и даже придумали, на что их потратим.
– Ничего не хочу… Ничего. Не отдашь деньги – убьют. Отдашь – тоже убьют или сразу в тюрьму посадят. Даже не знаешь, что лучше: быть убитой или долгие годы сидеть в тюрьме.
– Кристи, успокойся. Девочка моя, у нас есть деньги, а это главное. С такими деньгами можно купить новые паспорта, уехать в другую страну и начать новую жизнь. Нас никто не найдет.
– Ничего не хочу. Ничего… Даже жить не хочу…
В этот момент у меня в глазах защипало, и я ощутила, как с моих бровей стекают капельки пота. Смахнув пот ладонью, я бросила беглый взгляд на мертвых мужчин, на залитый кровью пол и, издав крик, зажала свой рот ладонью.
– Тише, тише, девочка моя, – пытался успокоить меня Игнат, по-отечески заботливо поглаживая мои волосы.
– Я убила человека, – всхлипнула я и задрожала, как осиновый лист. – И не одного.
– У тебя не было другого выхода.
– Я не хотела…
– Я знаю.
– Но ведь один из них убил Эдика! Зачем нужно было в него стрелять? Он же ни в чем не виноват.
– Ты знаешь, этот Эдик нас так сильно выручил. Если бы он не пришел, то неизвестно, что было бы дальше. Он пришел в нужное время, правда, этот визит оказался для него роковым. Но все равно, огромное ему человеческое спасибо за то, что именно в это время ему приспичило отдать тебе деньги.
– Меня посадят в тюрьму. Я боюсь. – У меня так сильно закружилась голова, что я закрыла глаза и подумала о том, что могу потерять сознание. – Когда будем вызывать милицию?
– Девочка моя, какая, к черту, милиция! Я же тебе говорю, что у нас есть деньги.
– Да что ты заладил: деньги, деньги, деньги???
– Мы купим паспорта, уедем из страны, и нас черта с два кто-нибудь найдет, если надо, даже поменяем внешность, – иступленно повторял Игнат, и при этом было отчетливо видно, что он волновался ничуть не меньше меня.
– Я убила двоих людей. Нас будут искать. Нас найдут быстрее, чем мы сделаем паспорта и уедем в другую страну. Игнат, ты мне поможешь?
– В чем?
– Ты должен рассказать на суде, что я убила этих людей по неосторожности, что я сделала это не специально и что если бы я их не убила, то они убили бы нас. Я хорошо знаю, как работает наша доблестная милиция. Если есть два трупа, то они на меня и третий повесят, чтобы себе галочку поставить. Какая разница, одним меньше, одним больше. В тюрьме я все равно сдохну от тоски, душевной боли и жутких бытовых условий. Я же к некомфортным условиям не приспособлена. Нужно еще как-то умудриться доказать, что в Эдика стреляла не я.
– А при чем тут ты? Какой суд? Какая милиция?
– Как какой суд?
– Может, они сами друг друга перестреляли – и дело с концом.
Беспомощно посмотрев на сидящего передо мной Игната, я вновь смахнула капающий со лба пот и прошептала:
– Если бы ты только знал, как мне плохо!
– Представляю. Ты столько таблеток приняла, а потом их запила таким количеством спиртного…
– Мне не поэтому плохо. Помоги. Сделай что-нибудь. Не дай мне погибнуть в тюрьме.
– Конечно, не дам. Ты всегда можешь на меня положиться.
Увидев, что меня стала бить сильная нервная дрожь, Игнат слегка тряхнул меня за плечи.
– Девочка моя, я знаю, как тебе плохо, но, пожалуйста, приди в себя. Мы сейчас должны уехать из Сочи, но не стоит оставлять такой беспорядок в номере. Завтра утром сюда придет горничная. Она сразу вызовет милицию и посмотрит в журнале, на кого был оформлен номер. Тогда нас очень быстро начнут искать. Кроме того, что нас с тобой разыскивают бандиты, для того чтобы забрать свой «дипломат» с деньгами, нас начнет искать милиция. Тебе не кажется, что нас будет искать слишком много людей?
– У тебя есть предложения? – с трудом выдавила я из себя.
– Девочка моя, конечно, у меня есть предложения, а по-другому просто не может быть. Мы должны вынести тела этих людей из нашего номера и привести его в идеальный порядок.
– Куда? Куда мы их должны вынести? Как мы их пронесем мимо рецепции? Ты в своем уме?
– Какая, к черту, рецепция?! На чердак. Мы вынесем их на чердак.
– А откуда ты знаешь, что здесь есть чердак?
– Я только что оттуда. Он открыт. У нас же номер на последнем этаже.
– Ты хочешь перетащить эти трупы на чердак??? – не верила я своим ушам и даже представить себе боялась, как это можно осуществить.
– А другого выхода нет. Зачем кому-то знать, что убийство произошло именно в нашем номере? Может, эти двое что-то не поделили с Эдиком, завели его на чердак и там друг друга перестреляли. Верно?
– Верно, – судорожно кивнула я и от страха прикусила нижнюю губу так сильно, что почувствовала, как из нее пошла кровь.
– Ну вот видишь, а ты боялась.
– А если нас кто-нибудь увидит?
– Кто?
– Да мало ли кто! Может, по коридору кто-то пройдет.
– Значит, нужно быть предельно осторожными, и надо постараться сделать все очень оперативно.
Все происходящие дальше события просто не укладывались у меня в голове, и я плохо понимала, что именно мы сейчас делаем.
– В простыню трупы заворачивать не будем. Нужно, чтобы гостиничное белье было на месте. Бери мокрую тряпку и вытирай за мной кровь. Благо, что наш номер находится в левом крыле недалеко от чердачной лестницы.
Я еще раз судорожно кивнула, встала с пола, бросилась в ванную комнату, но, не обнаружив там половой тряпки, с ужасом посмотрела на Игната, который уже поволок тело Эдика по коридору.
– Игнат, тряпки нет.
– Бери свое платье и мочи в воде. Только делай это как можно быстрее.
– Хорошо.
Взяв свое белое платье, которое до недавнего времени сушилось на балконе, я намочила его как следует и стала вытирать следом за Игнатом кровь, которой было так много, что мне приходилось довольно часто полоскать платье, моментально превратившееся в половую тряпку. Поднявшись на чердак, я постаралась побороть страх и буквально ползла за трупом, вытирая кровь даже на чердаке.
– Нужно его оттащить в дальний конец чердака.
– Спасибо тебе, Игнат, – бормотала я, посматривая на ботинки покойника, за которыми мне приходилось ползти. – Спасибо.
– Да помолчи ты со своими благодарностями, – нервничал Игнат еще больше и продолжал тащить труп.
– Господи, как такое могло произойти… Господи… Игнат, миленький, сделай, пожалуйста, так, чтобы меня не посадили. Миленький.
– Да не посадят тебя, не посадят! – убеждал меня Игнат и небрежно вытирал льющийся со лба пот. – Ты только смотри кровь хорошо вытирай. Ничего не пропускай.
– А я не пропускаю.
– Вот молодец. Вот умница. Все будет хорошо, девочка моя. Все будет хорошо! Мы уедем с тобой в Австралию, купим домик и будем жить в полнейшей безопасности.
– Да, да, да, – повторяла я как робот и еле слышно всхлипывала. – Только не в тюрьму…
– В Австралию поедем?
– Если все обойдется, то, конечно, поедем.
Время тянулось довольно медленно, и мне казалось, что с того момента, как я взяла в руки оружие, прошла целая вечность. Когда все трупы были перенесены из нашего номера на чердак, Игнат поднял валявшиеся на полу пистолеты и стер с них все отпечатки пальцев.
– Вот так-то лучше. Пошли опять на чердак.
– Зачем? – Я чувствовала себя окончательно обессиленной.
– Должны же мы вручить им оружие для полной правдоподобности.
Вернувшись на чердак, Игнат вложил один пистолет в руку Эдику, а другой – в руку одного из мужчин, ворвавшихся в номер.
– Вот и все. Такая небольшая перестрелочка на чердаке сочинской гостиницы. Сразу-то и не поймешь, кто кого и за что. Было бы неплохо, если бы эту честную компанию нашли попозже.
– Ты хочешь сказать, что милиция поверит, что эта троица перестреляла друга друга? Но ведь там же не дураки работают.
– Там работают далеко не дураки, только вот для них на первом месте отчетность и раскрываемость преступлений. Возможно, они обнаружат, что тела откуда-то перетащили, что из пистолета стрелял еще кто-то, но если они поймут, что это дело может повиснуть в воздухе на неопределенный срок, то им самим будет выгоднее подтасовать факты и списать все на криминальные разборки. Какой с мертвых спрос? Зато раскрываемость преступлений соответствует плану, да и лишняя звездочка на погонах никогда не помешает. Все зависит от того, кто будет вести это дело и насколько серьезно он к нему подойдет.
– А на нас выйти можно?
– Если постараться, то можно. Но для этого нужно очень сильно постараться. А в милиции в последнее время никто не старается. Говорят, времени нет, да и загруженность большая. Девочка моя, не переживай. Если они и выйдут на наш след, то мы будем уже далеко. Тогда милиции придется закрывать эту гостиницу ко всем чертям и исследовать все номера. Сейчас самый сезон. Вряд ли кому-то хочется закрывать эту гостиницу и терять хорошие деньги. Пошли, нужно все перемыть в номере. В наших с тобой интересах сделать так, чтобы в наш номер как можно быстрее заехали другие постояльцы. Поэтому нужно все хорошенько убрать и утром сдать ключи. Так как сейчас со свободными номерами напряженка, то наш номер заселят сразу, как только мы его освободим.
– Но ведь перед тем, как сюда заедут новые постояльцы, горничная должна будет убрать номер и поменять белье.
– Ну и пусть убирает.
– Так горничная может обнаружить следы крови или что-то подозрительное. Тогда она сама вызовет милицию.
– Значит, ты должна сейчас выдраить номер так, чтобы она ничего не нашла. Сможешь?
– Постараюсь.
– Так сможешь или постараешься?
– Смогу.
– Вот это другой разговор! Я же знаю, что ты у меня умница. И стреляешь хорошо, и убираешь.
Я кивнула отяжелевшей головой и прижалась к обшарпанной стене чердака. Сознание мое затуманилось настолько, что я ничего не видела перед собой, а различала лишь какие-то бледные пятна. Голова болела так нещадно, словно она была готова лопнуть и разлететься на множество мелких кусочков.
– Кристи, пошли. Оставим распутывать эту ситуацию господам при исполнении, если, конечно, у них что-то получится.
