Глава 12
Странно, но мои телефоны молчали даже после того, как Михаил заглянул в бардачок. Наверное, ему надо подумать… Подумать о том, как ему это сказать…
Я подошла к окну и увидела, что небо прояснилось. На кухне еще витал неприятный сигаретный дым лжеследователя Голубева, того типа, что непонятно зачем пожаловал в мою квартиру. И это наводило на самые грустные мысли. А затем я зашла в спальню и почувствовала знакомый запах духов, тот самый, который я почувствовала у Михаила… Я тут же вылетела из спальни и подумала, что я окончательно сошла с ума. Как только я зашла в свой кабинет, где довольно часто возилась с компьютером, я встала как вкопанная и увидела, что на спинке моего кресла висят чулки цвета капучино…
Издав пронзительный крик, я мигом выскочила из спальни и позвонила Михаилу.
— Михаил, ты где?!
— Еду в направлении своего дома. Ты хочешь, чтобы я развернул машину и поехал к тебе?
— Я хочу, чтобы ты доехал до своего дома и посмотрел, на месте ли те самые чулки.
— Какие чулки?
— Те, в которых танцевала твоя жена.
— Если тебе это нужно, то я посмотрю. По-моему, я сунул их в шкаф или в комод.
— Посмотри и перезвони.
Я ждала чуть больше часа. Я не сомневалась, что в квартире в мое отсутствие кто-то был, только вот кто? Жанна?! Но она не знала, где я живу. А может, тот, кто ее похитил?! Но я не вижу в этом никакого смысла. И все же нужно смотреть правде в глаза. Кто-то тщательно надушил мою спальню совершенно чужими духами и этот кто-то подкинул мне чулки…
Как только раздался телефонный звонок, я тут же схватила трубку и услышала голос Михаила.
— Ань, этих чулок нигде нет. Или это мистика, или кто-то держит меня за лоха. Я вообще уже перестаю что-либо понимать.
— Дело в том, что эти чулки у меня.
— Как у тебя?!
— Так. Теперь они висят в моем кабинете на спинке моего кресла.
— Ты уверена?
— Более глупого вопроса мне еще никто не задавал. Я держу их в руках.
— А это точно Жаннины чулки?
— Я такие не ношу. Хотя это мой цвет, но я ношу чулки только со стрелками сзади. Это подчеркивает мою индивидуальность.
— Ань, тебе страшно?
— Не знаю. Мне кажется, что я уже привыкаю бояться.
— Ты хочешь сказать, что кто-то взял чулки из моей квартиры и привез их в твою?!
— Получается так…
— Но когда он успел?!
— Наверное, чулки исчезли из твоего дома, когда мы спали. И вообще, почему ты думаешь, что это он, возможно, это она.
— Ты имеешь в виду Жанну?!
— А почему бы и нет? Если она проделывает подобные вещи, то, наверное, она тронулась умом.
— Но как она могла проникнуть в твою квартиру?! Ты хочешь сказать, что она взломала замки?!
— Мои замки не взломаны. Кто-то проник в мою квартиру, подобрав ключи, или искусно орудовал отмычкой.
— И ты хочешь сказать, что это под силу такой беспомощной женщине, как Жанна?!
— Тогда кто здесь был?! Кто устроил этот спектакль?!
— Я не знаю… Сейчас я свяжусь со своими детективами. Ань, давай я заберу тебя к себе. Ты же ведь там совсем одна.
— Нет.
— Я буду за тебя переживать. Выкини эти чулки к чертовой матери!
— Уж понятно, что я их не надену. Как ты доехал?
— Нормально. Сейчас пойду проверю свой «мерс», все ли там на месте.
Я почувствовала, как у меня в горле появился какой-то ком. Глубоко вздохнув, я постаралась унять дрожь и сказала уже более спокойным голосом:
— Пойди, проверь, а то вдруг там чего-нибудь не хватает. Все-таки он столько времени стоял без хозяйского присмотра.
Пройдя на кухню, я бросила чулки в мусорную корзину и направилась в спальню для того, чтобы открыть окно. Мне хотелось как можно скорее избавиться от этого ядовитого цветочного запаха. Я всегда обходила такие духи стороной. От них кружится голова и начинает тошнить. А затем я забралась на кровать совершенно разбитая и перестала отвечать на постоянные телефонные звонки. Трезвонил мобильный и городской. «Ань, давай я тебя заберу к себе. Ты же совершенно одна», — вспомнились мне слова Михаила. Прямо Армия спасения какая-то, ей-богу. Я всю жизнь была одна и ничего, привыкла. Ненавижу, когда меня жалеют. Чувство сострадания еще ладно, но только не жалость… Это уже слишком. Мужчины всегда уверены в том, что могут принести женщине мир спокойствия и надежности, но при этом зачастую забирают ту маленькую толику спокойной жизни, которую она имела. Присутствие мужчины лишает тебя всяческих прав, зато создает массу новых обязанностей.
Поджав под себя ноги, я почувствовала себя ужасно разбитой и прислушивалась ко всему, что творится в моей квартире. Вернее, я прислушивалась к тишине. Ни шороха, ни единого звука. И все же еще совсем недавно кто-то вошел в мою квартиру и кто-то вошел в мою жизнь…
Я не смогла бы сказать даже приблизительно, долго ли я сижу на своей постели и слушаю, как буквально разрываются телефоны. Я смотрела в сторону коридора и думала о том, что еще несколько минут и навстречу мне выйдет Жанна, а может, и не Жанна, а кто-то другой. Из распахнутого окна доносились детские голоса и звуки соседского приемника. К дому подъезжали автомобили, пищали сигнализации, хлопали двери… А один звук хлопнувшей двери автомобиля заставил меня вскочить и броситься к окну. Этот звук был какой то особенный, не похожий на другие… У подъезда я увидела… Макса, который проверял шины своего автомобиля на предмет, не спущены ли они.
Больше я не могла находиться в комнате даже минуту. Я бросилась в коридор, в тоненьком шелковом халате, полы которого были распахнуты, позабыв даже тапочки обуть. Мне хотелось наплевать на женскую гордость и нелепые рамки приличия, обнять Макса за шею, целовать его родное лицо и благодарить его за то, что он все-таки пришел.
Пробежав мимо тети Вали я весело помахала ей рукой и радостно закричала:
— Тетя Валя, он пришел! Представляете, он пришел!
— Кто?!
— Тот, которого я ждала!
— Насовсем?
— Не знаю. Это неважно. Я буду счастлива даже если он пришел на чуть-чуть!
Тетя Валя выглянула из своего окошка и посмотрела на меня перепуганным взглядом.
— Анечка, но вы ведь совсем раздетая! И босая! Мужчинам никогда нельзя показывать свою радость.
— Этому можно!
Я столкнулась с Максом в дверях. Ни о чем не думая, я кинулась ему прямо на шею и принялась его целовать. Я плакала и целовала. Целовала и плакала. Взволнованная тетя Валя не выдержала такой трогательной картины и принялась стыдить Макса.
— Эх, мужчина, как же вам не совестно! Такую женщину до стресса довел. Ее беречь надо, а не доводить до такого состояния!
— Мы сами разберемся, — тихонько пробурчал Макс и повел меня к лестнице. — Это наше личное дело.
Не личное, а общественное! — еще больше вспылила баба Валя. — Аня не только ваша. Она и наша. Мы все ее любим и очень сильно за нее переживаем. Мы Анечке нормального мужика найдем, который свое слово держать умеет. Я вот познакомилась с одной женщиной. Она в брачном бюро работает. Пообещала что-нибудь для Анечки подобрать. Какую-нибудь серьезную кандидатуру. Может, профессора какого-нибудь или начальника. Не все еще попереженились. Она говорит, что кое-какие кандидатуры остались. Просто они полностью в работу ушли и им было некогда личную жизнь устраивать. Она сказала, что у нее в заначке есть один очень хороший мужчина. Историк, кандидат наук. Светлейшая голова. С машиной и двухкомнатной квартирой. Она его на черный день держала, никому не показывала. А как мою просьбу узнала, так его карточку достала. Очень интересный мужчина, хозяйственный. За таким как за каменной стеной. Он ведь очень умный, много чего знает. Будет Анечке защитой и опорой.
— Ты, что, бабка, совсем умом рехнулась? — вконец опешил Макс— Ты себе подбирай. Мы без твоей помощи обойдемся.
— Это не вам решать! Вы свое грязное дело сделали и уехали, а девушка переживала!!!
Тетя Валя все кричала вслед, но мы уже ее не слышали, а быть может, просто не слушали. Мы поднимались по лестнице и крепко держали друг друга за руки. Как только мы вошли в мою квартиру, между нами возникло напряжение и мы оба не могли этого скрыть.
— Привет. Ты меня ждала? — Макс старался казаться непринужденным, но для него это было сложно, он же не был актером.
— Ждала, только тебя так долго не было. Мне даже стало казаться, что любовь это всего-навсего иллюзия. Обыкновенная иллюзия, точно такая же, какую создают в кино.
Макс посмотрел в сторону спальни и повел носом.
— У тебя новые духи.
— Они тебе нравятся?
— Слишком резкие.
— У меня не только новые духи. У меня еще новые чулки Я зашла на кухню и принялась варить кофе. Макс вошел следом и слегка обнял меня за плечи.
— Знаешь, я так мучился все эти дни. Я мучился оттого, что я женатый и не могу принадлежать только тебе. Если бы мы стали встречаться, то это бы было очень даже нечестно. Ты бы отдавала себя всю, целиком, без остатка. А я бы смог тебе дать только половину, потому что другую бы свою половину я бы должен был отдать той, с которой живу. Я долго думал, смогу ли я ради неземного чувства, которое я испытывал в первый раз в жизни благодаря такой женщине, как ты, оставить ту, которая все эти годы имела все основания выгнать такого неверного супруга, как я, но никогда это не сделала и даже ни разу меня не упрекнула. Она просто хочет, чтобы она и ребенок были рядом со мной. Она согласна на все и готова смириться со всем. Она хочет, чтобы я был рядом.
От этих слов мне стало совсем нехорошо и прямо-таки физически больно. Я убрала руки Макса со своих плеч и чуть было не вылила на себя кипящий кофе. Эти слова ударили меня, как говорит Михаил, коленкой под сердце. И все же я похолодела при мысли о том, что могла прожить всю свою жизнь и никогда не встретиться с Максом. Вообще никогда. И от этой мысли мне стало страшно. Этой мысли было достаточно чтобы я окаменела. Что лучше, любить несвободного мужчину и быть одной или сойтись с ним, мучить его, его семью и видеть, как наша любовь проходит мимо?! Значительно лучше быть свободной, но любимой Максом, пусть даже изредка. И все же я не могла справиться с собой. В первый раз в жизни я не могла справиться с собой. Огонь моей любви к Максу так пылал, что сжигал все условности, которые тут же отступали на задний план.
Мне вновь хотелось заплакать и просить Макса не оставлять меня одну. Я знала, что он не может от меня отвернуться потому, что знает, как сильно я в нем нуждаюсь, но что-то меня останавливало, что-то не давало мне этого сделать.
— Макс, ты пришел ко мне для того, чтобы сказать мне об этом?
— Я пришел к тебе для того, чтобы сказать тебе о том, что я без тебя не могу.
Макс положил мне руку на бедро и тяжело задышал.
— Я не могу без тебя, Анька, хоть убей, не могу. Слезы потекли у меня по лицу. Мысли проносились одна за другой с невероятной скоростью. Я так и не знала, пришел Макс ко мне насовсем или он пришел ко мне для того, чтобы все-таки перебороть себя и приезжать ко мне так, как приезжают к любовницам. Ведь тысячи мужчин живут с женами и имеют постоянных любовниц. Как говорят в народе: «Если любви хватает на всех, быть двоеженцем не грех». В таких отношениях бывает ровно два варианта. Первый — это когда все счастливы и довольны. Мужчина помогает своей любовнице деньгами, постоянно о ней заботится и не собирается разводиться. Он не может сделать выбор в чью-либо пользу, и две любви занимают в его сердце совершенно равное положение. Он привыкает так жить, да и любовница смиряется с такой жизнью. Засыпая с одной женщиной, он боится назвать ее именем другой и наоборот. Все это довольно непросто, но всех все устраивает. Мужчина любит сразу двух прекрасных жен-шин и одновременно любим ими. Он уже никогда не променяет свою непростую жизнь на какую-то другую. Второй вариант, это когда любовь к двум женщинам превращается в западню и становится для мужчины настоящим кошмаром. Жена является для мужчины его лучшим другом и самым родным человеком, но, познакомившись со своей любовницей, он тут же прилипает к ней душой и телом и понимает, что она именно та женщина, которую он мечтал встретить всю свою жизнь. Желая продолжить отношения, он говорит ей, что в его семье уже давно нет любви, что и семьи-то в сущности нет — вот-вот развалится. Когда мужчина находится с любовницей, его начинает мучить чувство вины перед женой, а когда он находится с женой, то он постоянно думает о любовнице. Фактически он не в силах расстаться с женой— для него это все равно, что резать по живому руку или ногу. И он уже не может признаться любовнице, что изначально обманывал ее с разводом. В таком варианте ложь цепляется за ложь. Мужчина всячески придумывает мнимые болезни жены — мол, как я с ней сейчас разведусь, пусть сначала поправится…
— Все в порядке, — тихо сказала я и убрала руку Макса со своего бедра. — Все в порядке. Не нужно так переживать. Я все понимаю.
Я внимательно посмотрела на Макса и отметила про себя, что выглядит он просто отвратительно. Он был совершенно неухожен, и это наталкивало на мысль о том, что те несколько дней, пока мы не виделись, он был в запое и ничего не видел вокруг, кроме собственной рюмки, конечно. На его щеках красовалась трехдневная щетина, руки сотрясала мелкая дрожь, а его волосы были какими-то сальными и не вызывали ничего, кроме отвращения.
— Макс у меня создалось впечатление, что все эти дни пока мы с тобой не виделись, ты очень сильно пил. Ты хотел забыться?!
— Да, я хотел расслабиться.
— Ну и как, расслабился?
— Немного.
Разлив кофе по кружкам, я залезла на подоконник и вытянула вперед свои длинные ноги.
— Макс, выпей кофе. Ты ужасно выглядишь. И не напрягайся по поводу того, что ты хочешь со мной объясниться. Я довольно понятливая женщина, и мне не нужно твоих объяснений. Ты не смог уйти от жены — ради Бога. Я ни на чем не настаиваю. Не мучай ни себя ни меня.
Макс посмотрел на кофе и невнятно произнес:
— А у тебя есть что-нибудь покрепче?
— Ты же за рулем!
— Мы все за одним большим рулем…
— Тогда возьми виски в баре.
Как только Макс налил себе виски, я жадно осушила свою кружку и посмотрела на него взглядом, полным превосходства.
— Послушай, прекрати себя терзать. Я сама не хочу с тобой жить. Я бы никогда и не смогла…
— Но ведь недавно ты говорила совсем другое.
— У меня бывают такие порывы. Ты меня еще плохо знаешь. Не нужно воспринимать их всерьез.
— Ты хочешь сказать, что ты бы не пошла за меня замуж?!
— Нет. Мне и так хорошо.
— Анна, но ведь сейчас ты врешь!
— Нет. Сейчас я говорю правду.
Глядя в эту минуту на Макса, любой мог понять, что его мужское самолюбие было задето. Мужчины тяжело переживают, когда женщина уходит от них по собственной инициативе. Каждый из них считает то, что он какой-то особенный и женщина должна за него бороться всеми правдами и неправдами.
— Знаешь, все эти дни ты никак не выходила у меня из головы. А вчера еще показали фильм с твоим участием. Жена села у телевизора как вкопанная и восторженно говорит: «Как бы я хотела быть похожа на эту роскошную длинноногую красавицу с зелеными глазами! Как бы хотела!» По сценарию твоя героиня была для героя любовью всей его жизни…
Слова, сказанные Максом, подлили масла в огонь, и я почувствовала себя намного увереннее.
— Таких, как я, не бросают. Это глупо, вздор! Зачем отказываться от такой женщины? Чтобы чувствовать себя всю жизнь несчастным?! А если даже меня бросают, то ко мне возвращаются вновь. Мужчины никогда не смогут забыть мои томные глаза и чувственный взгляд из-под пушистых ресниц. Я сражаю мужчин наповал. Они влюбляются в меня сразу, не успею я и рта раскрыть. Они сходят с ума, и они счастливы жить с этим помутневшим рассудком! — для того, чтобы не чувствовать себя уязвимой, я принялась фантазировать, стараясь сдержать свои непонятно откуда взявшиеся слезы. — Мужчины так сильно мной увлекаются, что постоянно совершают сумасбродные поступки, они приглашают меня в шикарные рестораны, одаривают драгоценностями, возят по бутикам и покупают самую изысканную одежду! А некоторые дарят супердорогие экзотические растения!
— Что-то я у тебя ни одного растения не вижу, — заметил Макс, попивая виски. — Подоконники пустые.
— Это потому, что за такими растениями нужен уход, — принялась я нагло врать. — А мне ухаживать за ними некогда. Я же работаю. Я отдаю горшки с растениями своим знакомым и иногда приезжаю к ним в гости и с радостью их проведываю.
— Кого ты проведываешь? — не понял Макс.
— Горшки.
— Горшки?!
— Ну да, цветочные горшки. Они в основном глиняные. С виду такие обычные горшки, а стоят целое состояние. Все до одного мужчины терпят мой вздорный характер и знают, что я могу устроить истерику по любому поводу! Они мечтают иметь от меня детей и прощают мне то, что я ужасно нервная и издерганная. В меня влюбляются все без исключения мужчины и даже те, которые уже давным-давно разуверились в любви.
— Господи, что ты несешь…— Макс подошел к подоконнику и поцеловал меня в губы. — Ты хоть сама понимаешь, что ты несешь?! Какие горшки?! Какие мужчины?! О чем ты?! Я пришел к тебе навсегда. Понимаешь, навсегда?!
— Что?!
— Я пришел к тебе навсегда.
— Как это?
— Я хочу, чтобы мы жили вместе.
— А как же твоя жена?
— Я ушел.
— А вещи?
— Какие вещи?
— Ну, трусы, носки, рубашки…
— Тебе это так важно?
— Ну, да. Что добру пропадать?! Гардероб должен быть там, где живет мужчина.
— Мои вещи лежат в машине, — громко рассмеялся Макс.
— Ты хочешь сказать, что ты их поднимешь на мой этаж?
— Подниму, если для тебя это так важно.
— Тогда давай сделаем это прямо сейчас.
— Давай попозже.
— Нет, сейчас, — замотала я головой и ринулась прямо к входной двери.
— Ань, давай потом. Там у тебя такая дежурная…
— Нормальная дежурная. Баба Валя всегда помогала мне, когда мне было тяжело.
— И чем же она тебе помогала?
— Добрым словом. Помогают не только делами, но и добрыми, обнадеживающими словами.
— Значит, тем историком она тебя обнадежила?!
— Каким историком?
— Тем, которого она нашла тебе в мужья.
— Получается, что обнадежила. Одиноких женщин все сватают. Это совершенно нормальное явление. Я к этому уже привыкла.
— Ах, ты к этому уже привыкла?
— Привыкла.
Я летела к Максовой машине словно во сне. Следом за мной шел Макс озираясь по сторонам и сильно краснея.
— Ань, ну что спектакль устраивать. Уже все соседи в окна высунулись.
— Пусть смотрят и завидуют.
— Чему?!
— Тому, что у меня наконец появился мужчина.
— Ань, но мы могли это сделать ночью.
— Что именно?
— Перенести мои вещи.
— Мы, что воры, что ли, вещи переносить по ночам? Мне ворованное счастье не нужно. Я хочу своего собственного.
Макс открывал багажник и краснел еще больше.
— Господи, до чего ж у вас народ в доме любопытный! Им что, заняться нечем?
— Просто я звезда, а они любят наблюдать за звездами.
— Ань, я скоро дом пахана продам и куплю новый. Ты его сама выберешь. Какой тебе понравится. Мы туда переедем. Я терпеть не могу в городских квартирах жить. Как пугало, ей-богу. Со всех сторон рассматривают. И как это они глаза не сломают.
— Пусть смотрят, — весело засмеялась я и помахала рукой разглядывающим нас соседям.
— Ань, ты чего машешь-то?! Ты, что, ненормальная что ли?
— Конечно. Так что подумай еще о том, хочешь ты связать свою жизнь с ненормальной женщиной или нет. Ты посмотри, сколько мужчин на нас смотрят. Они все всегда смотрели на меня, пуская слюни, и бесились оттого, что радом с ними живет такая краля. Мысленно они отымели меня уже тысячу раз. Они и со своими женами-то заводятся только потому, что думают обо мне.
Макс достал из багажника чемодан на колесиках, вытер пот со лба и поставил чемодан на землю.
— Ты, что, дура?! Ты что несешь-то!
Но меня было не остановить. Я вновь помахала соседям и закричала, что было сил:
— Люди!!! Я счастлива, потому, что я выхожу замуж!!! Это Макс! Он мой будущий муж! Так что вам больше ничего не светит! Ничего!!!
Макс дал мне спортивную сумку, схватил два чемодана и припустил к моему подъезду бормоча себе под нос:
— Дура. Какая же ты дура…
Я бросилась за ним и прокричала ему вслед:
— Макс, ты этаж помнишь?!
— Да пошла ты…
Пробегая мимо удивленной тети Вали, я махнула ей рукой в сторону Макса и подмигнула:
— Теть Валь, клиент готов. Сдался без боя. Хоть один сдался.
— Как сдался?!
— Видите, свои вещи прет! Сдался без боя.
— Как это?
— Женится он на мне, тетя Валя! Женится!!! Сейчас я его вещи высыплю, а чемоданы и сумки у вас в каморке спрячу, чтобы он их обратно не упер! В моем доме больше никогда не будет крупногабаритной клади! Никогда! Не хрена вещи туда-сюда таскать! У вещей должно быть свое собственное место!
— Анечка, а может, мы кого другого поищем, — еще больше растерялась тетя Валя. — В таком деле торопиться не надо. У него что, кроме этих вещей ничего нет?!
— Есть, тетя Валя. Есть. Только он все сразу припереть не смог. Пусть частями таскает! Я думаю, что за несколько ходок припрет все! Главное, чтобы все трусы и носки были на месте. Мужик скорее без рубашки обойдется, чем без носков и трусов. Если он в них по дому ходит, значит, он домашний, ручной одним словом. Мы когда будем выбирать обручальные кольца, я ему выберу на два размера меньше, чтобы он его с силой надел, а снять уже никогда не смог, чтобы оно ему прямо в палец врезалось, а снять его можно было только если палец отрезать. Он у меня, как голубь окольцованный ходить будет. А он и вправду на голубя похож. Сначала важный такой ходил, ей-Богу, да я ему крылья пообкорнала.
— Правильно, — похвалила меня тетя Валя. — С мужиками так и надо. Крыло пообкорнать — и в клетку. Пусть сидит в клетке, клюет зерно и вспоминает то время, когда он высоко парил над облаками. А ежели он и в клетке сидеть не захочет, то общипать и как курицу в суп положить.
Когда Макса и след простыл, я остановилась, мечтательно обняла его спортивную сумку и задушевно сказала:
— Ой, тетя Валя… Ой… Сейчас мужиком в доме запахнет. Надо освежителей воздуха прикупить да бумаги туалетной… Все в ход пойдет. Мне еще моя мама говорила, что самое любимое место в квартире у мужика — это унитаз. У меня крышка холодная. Нужно мягонькую купить, чтобы ему тепленько было. Мужики же там сутками напролет сидят. Я ему газеток туда положу. Каждый день буду свеженькие класть. Пусть читает свежую прессу. Пепельницу поставлю. Они когда курят прямо на унитазе, в туалет легче ходят. А может, туда телевизор поставить?! Пусть передачи смотрит, фильмы разные. Ой, тетя Валя, сейчас дел невпроворот. Мужик в доме. Столько всего надо! Мне моя мама говорила, что у мужика в квартире маршрут один: туалет, холодильник и диван. Нужно так все расставить, чтобы ему по этому маршруту было удобно передвигаться. Они же, мужики, ленивые, заразы, боятся лишний шаг сделать. А вдруг у его жены удобства были лучше? Вдруг у нее холодильник ближе к дивану стоял, и он захочет вернуться?? Чтобы у него такой мысли не было, я ему холодильник прямо рядом с диваном поставлю. Чтобы он лежа мог его открывать. Сегодня же его передвину. Жалко только, что унитаз у дивана тоже поставить нельзя. Если уж ему совсем в тягость будет, я горшок поставлю. Ой, тетя Валя, забот-то теперь сколько, страшно подумать!
Перепрыгивая через ступеньки, я побежала к своей квартире и, упав на лестнице несколько раз, разбила себе нижнюю губу так, что из нее потекла кровь. Макс сидел у двери рядом со своими чемоданами и нервно курил.
— Дура. Господи, какая дура… И почему мне Бог послал такую дуру?! Почему?!
Увидев меня, он выронил сигарету и судорожно подняв ее с пола спросил:
— У тебя что с губой?! Кровь…
— Я ее сейчас разбила. На лестнице.
— Как это?
— К тебе бежала, через ступеньки прыгала. Думала, вдруг, ты передумаешь и через чердак уйдешь.
— Куда?
— Обратно в машину! Со своими гребаными чемоданами" Макс покрутил пальцем и виска и затащил свои чемоданы в квартиру.
— Дура. Ой, дура, — вновь пробурчал он и кинулся к бутылке с виски.
Не раздумывая ни минуты, я высыпала содержимое чемоданов и сумок на пол и принялась рассматривать вещи Макса.
— Ой, сколько трусиков. — Я понюхала первые попавшиеся трусы и громко спросила: — Макс, а она когда твои трусы стирала, что вообще никаких ароматизированных добавок не сыпала?!
— Кто? — крикнул из кухни Макс.
— Ну, твоя жена.
— А я почем знаю.
— Я нашла на твоем носке дырку!
— Ну и Бог с ней.
— Она что, не могла ее зашить?!
— Наверное, она просто ее не увидела.
— А может, она просто не хотела ее увидеть? Я буду видеть все твои дырочки. Даже если их еще нет, но они уже намечаются. Ой, Макс, а одни трусики ты пропердел. Дырка прямо на таком месте…
В этот момент неподалеку от меня нарисовался Макс с бутылкой виски в руках и полупьяными глазами.
— Ань, ты чо творишь?! Ты чо за спектакль устроила?! На фига ты все мои шмотки высылала?!
— Я хотела посмотреть, что она тебе положила…
— Мне никто ничего не клал. Я сам себе все покидал.
— Макс, а ты ничего не забыл?
— В смысле?
— Вдруг носки какие или трусы не доглядел.
— Ты чо несешь-то?!
— Не хрена ей трусы оставлять! Бабы знаешь, как на мужские трусы падкие. На них привораживать можно.
Взял трусы и пошел к магу! Не хрена ей с твоими трусами ходить. Пожила с мужиком, и хватит. Пусть с другими поделится. Сейчас время такое, с мужиками напряженка. Пожила, дай пожить ближнему. Мужики нынче в цене. Кто успел, тот оторвал.
— Анька, может тебе виски дать выпить? Ты чо несешь-то?!
Я несколько раз отхлебнула из протянутой мне бутылки виски и встала из той кучи шмоток, в которой я только что сидела. Затем грозно посмотрела на пустые чемоданы и сумки и не менее грозно произнесла:
— Это барахло я к тете Вале снесу.
— Куда это ты собралась нести мои чемоданы?!
— К тете Вале.
— С чего бы это?
— С того, что нечего им в моей квартире стоять. Вдруг вздумаешь вернуться — так вот хрен тебе! В руках свои трусы понесешь!
От нервного напряжения я почувствовала легкое опьянение и закричала еще громче:
— Макс, ты какого хрена по квартире бродишь?! Быстро ложись на диван!
— Зачем?
— Газеты читать! Правда, у меня свежих нет, но я сейчас позвоню, чтобы принесли!
Я бросилась на кухню и стала пытаться двигать холодильник в сторону зала.
— Ой, блин. Шнур короткий. Переноска нужна. Блин, тяжелый какой.
— Ты что делаешь-то?!
Я хочу его к дивану подвинуть, чтобы ты лишний раз не вставал, а открывал его лежа. Мне еще тебе все удобства в туалете нужно создать. Я сейчас в магазин «Товары на дом» позвоню и скажу, чтобы они мне вагон туалетной бумаги принесли. Я им так и скажу: «У меня мужик в доме!!! Ежели мужик хорошо ест, значит, он и в туалет хорошо ходит!» Холодильник вообще бестолковый, двигаться не хочет. Если бы я знала, что у меня когда-нибудь собственный мужик будет, я бы холодильник на колесиках купила. А то ведь я мужиков только напрокат брала, а своего-то у меня давно не было. Я даже, признаться, подзабыла как с ним обращаться. Я думала, что мужик это непозволительная роскошь, и она мне не по карману… У меня ведь и запасов никаких нет… Много ли мне одной надо?! Ни крупы, ни муки, ни соли, ни туалетной бумаги… Мне знакомая иногда звонит, я ее спрашиваю, где ее муж, а она говорит, что он в туалете сидит. Мы всегда подолгу разговариваем, а он все сидит. У меня даже создалось впечатление, что он вообще оттуда не выходит…
Я отошла от холодильника и, громко заревев, повисла у Макса на шее. Макс бросил пустую бутылку на пол и стал гладить мои волосы.
— Господи, какая же ты дура! И откуда ты только взялась на мою голову. Как же мне придется с тобой намучиться! Но я знаю, что никогда в жизни не променяю эту дуру ни на какую другую. Никогда. Я же не виноват в том, что я так люблю эту дуру! Так люблю…
