ГЛАВА 9

Приехав домой, я первым делом залезла под душ и смыла с себя следы ужасной ночи. Стоя под душем, я вспомнила Макса и то, как мы оба обезумели от нашей последней с ним близости. Он не мог ни на миг от меня оторваться, наверное, это происходило оттого, что он слишком сильно меня хотел. Он жадно меня целовал, брал несколько раз подряд, говорил серьезные вещи и ни на минуту не уставал. Наоборот, с каждой секундой нашей близости он возбуждался все больше и больше. И это возбуждение носило какой-то лихорадочный и даже не совсем нормальный оттенок.

А затем я прокрутила в голове события последней ночи и почувствовала себя страшно опустошенной и необъяснимо усталой. Я представила этого мертвого бугая и то, как мы с дедом Герасимом пытались засунуть его в багажник. От этих воспоминаний меня чуть было не вывернуло наизнанку. Мне стало противно, и меня затрясло. Главное, чтобы вечно пьяный и болтливый дед Герасим молчал. Главное, чтобы он молчал…

Закутавшись в банное полотенце, я вылезла из ванны и, услышав телефонный звонок, бросилась в гостиную. Сняв телефонную трубку, я была уверена на все сто, что это Макс, но, к сожалению, не угадала.

— Анна?!

Я сразу поняла, что на том конце провода Михаил.

— Я.

— Здравствуйте, вас беспокоит Михаил.

— Здравствуйте. Вы знаете, я хотела позвонить вам еще вчера, но подумала, что у вас и без меня дел по горло.

— Да что вы, Анечка. Это я хотел позвонить вам вчера… Вы знаете, такая трагедия… Самое главное, что вы живы. Скажите, с вами все в порядке?

— Я в полном порядке.

— Вы не ранены?

— Нет. Я приношу вам свои соболезнования по поводу того, что случилось. В наше время никто от такого не застрахован.

— Анна, если бы вы знали, как я за вас переживал. Вы оставили у меня свой мобильный телефон. Я связывался с вами по городскому, но никто не брал трубку. Я места себе не находил. Я не знал, что и думать.

— Михаил, успокойтесь. Я в полном порядке. Скажите, много народу погибло?

— Трое и двое ранено. Могло быть и хуже.

— Господи, как же это страшно. Я понимаю, что за такой короткий срок вряд ли нашли того, кто это сотворил.

— Да, пока об этом говорить рано. Анечка, у меня ваш мобильный и ваша сумка с деньгами. Позвольте заехать к вам в ближайшие дни и завезти все это.

Я не сомневалась в истинной цели этого звонка, а потому подумала, что не стоит ходить вокруг да около, и решила идти напролом.

— Михаил, вы должны привезти мне не только сумку я телефон. Вы должны забрать свой автомобиль.

— Мой автомобиль у вас?

— Конечно. Стоит в целости и сохранности во дворе.

— Я так и подумал, что вы уехали именно на нем. Первый день после случившегося мне было как-то не до него, но мой охранник сообщил практически сразу о том, что автомобиля нет на месте. Анна, а как вы его завели?

— Как обычно. Ключи были в машине. Я надеюсь, вы на меня не в обиде за то, что я воспользовалась вашим автомобилем?

— Анна, ну что вы такое говорите?! Как вам вообще могло такое прийти в голову! Я ваш пожизненный должник, ведь это из-за меня вы попали в такой переплет. Скажите, что я могу для вас сделать?

— Ничего. Все мы люди, и этот взрыв мог произойти не только в вашем доме. Он мог произойти в любом месте. Мне очень жаль, что все так вышло.

— Вы знаете, Анечка, у меня пропала жена.

— Как пропала?

— Я не могу ее найти после этого страшного вечера. Ее нет ни среди живых, ни среди мертвых. Ее вообще нигде нет.

— Как нет?!

— Я и сам не знаю. Может, ее похитили в момент взрыва? Она исчезла, испарилась, улетучилась. Был человек и нет человека. Я восстановил всю хронику событий. В момент взрыва она находилась вместе с гостями, а потом… Я и сам не знаю, что было потом… Дым… Паника… Все упали на землю… С тех пор ее нигде нет. Если бы ее похитили, с меня бы, наверное, потребовали выкуп, но никто ничего не требует.

— Мистика какая-то.

— Действительно мистика, — голос Михаила звучал обреченно и вызывал искренне сочувствие. — Вы знаете, Анечка, я так сильно люблю свою жену, что за это короткое время я словно постарел на несколько лет. Я не сплю, потому что боюсь умереть во сне. Вы меня поймете, если вы знаете, что такое Любить и страдать по-настоящему.

— Человек живет надеждой. Не отчаивайтесь. Жанна слишком ранимая и эмоциональная. Это видно невооруженным глазом. Быть может, она так напугана, что переживает эту трагедию где-нибудь в одиночестве.

— Где? — с надеждой в голосе спросил Михаил.

— Ну я не знаю. Вам виднее…

— Я проверил все, что только мог.

— Л что говорит милиция?

— Милиция ее ищет, но пока безрезультатно.

— Михаил, я бы хотела для вас хоть что-то сделать и мне очень жаль, что я ничем не могу помочь. Скажите, а раньше она когда-нибудь пропадала?

— Нет, что вы. Она так устроена, что и шагу без меня не может ступить. Анечка, когда я могу подъехать к вам за своей машиной?

— Да когда вам удобно, — вновь растерялась я.

— Тогда можно ровно через два дня в эту субботу к вечеру?

— Конечно. Вы обойдетесь эти два дня без машины?

— Анечка, у меня же их несколько.

— Тогда договорились. Я желаю вам, чтобы когда мы с вами встретимся, ваша супруга уже нашлась.

— Спасибо, Анечка. Я молю Господа Бога о том, чтобы это было действительно так.

Положив телефонную трубку, я постаралась восстановить дыхание и немного успокоиться. Михаил не спросил о деньгах. Хотя, наверное, очень глупо спрашивать о таких вещах по телефону. Он не мчится за своей машиной сегодня, сию минуту. Он приедет за ней только через два дня. Он мог бы прислать вместо себя водителя, который бы передал мне сумочку и телефон, но он хочет приехать за своей машиной сам. Возможно, ему нужно о чем-то поговорить… Возможно, он хочет мне что-то сказать… Он приезжает через два дня только потому, что он слишком сильно переживает за свою жену. Получается, что его жена намного важнее, чем оставленная без присмотра в машине крупная сумма денег. Зная его совершенно безумную любовь к жене, в это можно легко поверить. А может, он просто уверен в моей порядочности и знает, что я не задумываясь ни минуты верну ему деньги при личной встрече?! Наверное, даже идиот признает тот факт, что от такой суммы откажется только сумасшедший, тем более если эта сумма энное количество времени никем не охранялась. По крайней мере, основной, нетелефонный разговор состоится ровно через два дня. Конечно, я могла отложить встречу на неопределенный срок, сослаться на занятость, но это не выход из положения. Чем раньше состоится эта встрече, тем спокойнее я стану себя чувствовать. Да и избегать встречи тоже нельзя. Михаил почувствует неладное, забьет тревогу, и это приведет к самым нежелательным последствиям. Главное, не вызывать подозрений и вести себя как можно непринужденнее.

Посмотрев на молчащий телефон, я испытала сильное желание набрать номер Макса и сказать ему о том, как сильно я его люблю. Я даже сняла трубку… но почему-то ее положила. Значит, меня что-то сдерживало и не давало этого сделать. Только вот что…

Последующие два дня пролетели довольно быстро. Я побывала на киностудии, встретилась со своим агентом, взяла новый сценарий с интересной ролью, дала несколько интервью и выступила в прямом эфире популярного ток-шоу. А еще я побывала на одной презентации с вечеринкой для публичных людей. Эта вечеринка прошла под вспышки и щелчки камер с массой поцелуев, которые по своей сути и не были поцелуями. Мы все играли, как в кино или театре, а поцелуи были подобны тем, которые мы видим на наших телевизионных экранах. Я не была новичком на таких тусовках, а все окружающее уже не потрясало меня, как бывала раньше. Я научилась вести себя раскованно и совершенно свободно. Мы все позировали перед фотографами, которые с необычайной жадностью ловили наши фальшивые улыбки. Я научилась не удивляться роскоши, дорогим угощеньям в виде устриц в шампанском, голубей, фаршированных изюмом, и изысканным винам. Мы все, публичные люди, мы дети огромного, тяжелейшего, изматывающего труда и веселого праздника. Говорят, что жизнь артиста зависит от случая, и действительно, мы все были благодарны Господину Случаю и могли без тени сомнения встать перед ним на колени. Говорят, что творческие люди не могут жить долго и счастливо, потому, что мы растворяемся в творчестве и сгораем как свечи. Мы умираем от алкоголя, наркотиков, ожирения, хронического недосыпания, усталости, неврозов и стрессов, а также от полной деградации, как бы мы это ни скрывали. Мы все осматриваем друг друга оценивающим взглядом, словно жюри на конкурсе красоты. И все же в наших лицах есть благородство, гордость, но в них есть и тоска… Мы все стоим перед дилеммой: оставить все как есть, довольствоваться полученным результатом или двигаться дальше. Поэтому некоторые из нас уходят из поля зрения на самом пике своей славы. Они просто не могут справиться с этой славой. Я никогда не была любительницей светских тусовок, но я была обязана посещать их по своему статусу, потому что теперь я принадлежала не только себе, я принадлежала своему творчеству тоже.

За эти два дня Макс ни разу не позвонил, не говоря уже о том, что он не пришел. Возможно, это правильно. Наверное, это произошло потому, что я замахнулась на что-то чужое. Чужой муж, чужая жизнь, чужое прошлое… Эти два дня ожидания показались мне целой вечностью. Странно, но ровно на третий день я вдруг поняла, что я никого не ищу и уже ничего не жду. В который раз я наступила на одни и те же грабли и вновь поняла то, что у любви есть всего одна цена — это одиночество. Дойдя до бара я достала бутылку «Мартини» и налила себе полный бокал. Ну вот и все, Анечка. Вот и все. Опять ты осталась одна. Опять. Тихое, домашнее пьянство. Не спиться бы. Господи, если бы кто-нибудь узнал о том, что я сижу дома одна с бокалом «Мартини», смотрю на свое отражение в зеркале и смахиваю слезы, никогда бы не поверил. А я вот сижу… Не могу я устроить свою личную жизнь, хоть убей не могу, и оттого что я звезда, мне ни капельки не легче. Звездам не везет тоже, а может быть, даже больше, чем обычным людям. Не получается как-то… Еще недавно у меня не было сомнений, что Макс обязательно придет и будет меня лелеять, как раньше, то теперь… Теперь я знаю точно, что он не придет. Это горькая правда, и от этого никуда не денешься. Моя мечта о том, что в моем доме появится мужчина, рухнула окончательно и бесповоротно. Может, и права была моя мать, когда говорила мне, что замуж нужно выходить в студенческие годы. Если не вышла, сидеть тебе в девках. Вот и провалилась очередная попытка. Наша с Максом идиллия разлетелась на мелкие осколки, и, каким бы трескучими ни показались эти слова, моя жизнь вновь дала трещину. И это очень серьезная трещина. Я могу ее шлифовать, склеивать, но она останется. Время не повернешь назад, и я уже никогда не смогу чувствовать то, что чувствовала совсем недавно. Я буду видеть эту трещину в своей жизни изо дня в день и, возможно, я в ней виновата сама. Счастливый конец бывает только в сказках.

Подняв свой бокал, я улыбнулась, смахнула слезы и произнесла тост:

— Ну, что тебе пожелать, Анечка?! Я желаю тебе в этой жизни еще одного шанса. Настоящего шанса, которого не упустишь не только ты, но и он тебя тоже. На твоем сердце появилась очередная трещина, возможно, самая большая, и ты должна ее мужественно перенести. Кто-то поклоняется любимому человеку, кто-то какому то идолу, а кто-то поклоняется Богу. Я желаю поклоняться тебе, своему Богу, который является твоим собственным и сидит у тебя внутри.

Допив свой бокал до дна, я подумала о Максе, о том, что вопреки всему он достоин уважения. Он не стал встречаться со мной просто так. Он ушел. А ведь куча мужиков живут с одними, а любят других. Это малодушие, и это не вызывает ничего кроме ненависти. В отношениях должна быть честность. Господи, как же нам всем не хватает честности. Как не хватает… Я бы никогда не хотела быть просто любовницей женатого мужчины. Ни за что не хотела. Конечно, есть куча женщин, которым вполне достаточно иметь любовника и на большее они не претендуют, но мне кажется, что они обманывают сами себя. Все это хорошо, но только на определенном этапе. Женатый мужчина часто морочит голову и рассказывает сказки о том, что развод уже практически не за горами, а оказывается, что за горами, да еще за какими. Чем больше продолжается подобный роман, тем больше и больше женщина признает тот факт, что она не создаст семью. Такой роман называют романом без будущего. Годы идут, годы берут свое… А собственная жизнь ставится в зависимость от чужой жизни. Нет, такие романы не для меня, хотя кто знает… И все же как страшно осознавать, что наша, порою суровая проза жизни доминирует над романтикой и нужно научиться не строить иллюзий.

Повертев пустой бокал в руках, я подумала о том, что вновь осталась одна, и даже вспомнила одну затертую фразу: мол, одиночество — это удел несостоявшихся людей. Ее придумал кто-то далеко не самый умный, потому что человек может состояться не только в семье. Он может состояться в своей работе, в своем отношении к жизни, в своем мироощущении. В конце концов мужчина — это не единственный свет в окошке. Существуют друзья, любимая работа, а может, когда-нибудь появятся дети… Мне в этой жизни бояться нечего, потому что я совершенно независимая женщина с самостоятельными суждениями. Я не из тех, кто будет слепо заглядывать мужчине в рот и постоянно кивать головой: «Милый, ты всегда прав. Слово мужчины — закон. Милый, я никогда не пойду тебе наперекор. Я сделаю все, как ты хочешь». Наверное, в моей жизни еще будет мужчина и не один… Но какой бы мужчина мне ни встретился, я бы никогда не бросила ради него работу и не похоронила себя на кухне, даже если бы он был очень богат. Домохозяек полно, а таких, как я, не очень-то и много. Конечно, не каждой женщине дано быть домохозяйкой, но и не каждой женщине дано сделать блестящую карьеру и чувствовать себя равной с мужчинами. Никто не сможет меня подчинить своей жизни и своим интересам. Мужчины считают, что если ты принадлежишь ему телом, то должна принадлежать и душой. Женщина вообще не может никому принадлежать. Она должна принадлежать сама себе. Это ее собственное тело и уж тем более ее собственная душа, в которой тяжело разобраться даже опытному психологу.

Светка правильно говорила мне, что мужчин нужно держать на дистанции. Мужчина должен иметь право на свою личную, самостоятельную жизнь, а я на свою.

Плеснув в бокал немного «Мартини», я тихонько всхлипнула и продолжила:

— Я хочу выпить за то, что я не замужем. И мне от этого ни холодно, ни жарко! Утверждение о том, что зрелая женщина обязательно должна быть замужем, бред сивой кобылы. Желание не остаться одной слишком банально и старо, как мир, а брак только для того, чтобы родить ребенка и заиметь штамп в паспорте, еще большая глупость. Да я плевала на того, кто назовет меня старой девой, плевала и все. Я всегда в выигрыше. Охотников за мной приударить полно, от предложений поужинать в ресторане нет отбоя… Я не понимаю тех женщин, которые кичатся своей семейной жизнью направо и налево, а по ночам плачут в подушку. В их семьях частые ссоры, они скандалят с мужьями по малейшему поводу, не разговаривают с супругом неделями. Эти бедные, в полном смысле этого слова, женщины тратят свою жизнь на обслуживание мужчины, страдают бессонницей, нервы у них никуда. Уж лучше быть одной, чем такое «семейное счастье». Я живу свободно и поступаю так, как мне хочется. Я никогда не зависела от общественного мнения и уж тем более ничем ради него не жертвовала. Меня ничем не уколешь и не сделаешь больно, даже такими язвительными словечками: «Никто замуж не берет», «брошенка», «вековуха». Не проймешь меня этим, никогда не проймешь. Только законченные идиоты могут делить женщин на счастливых и нет исходя из их семейного положения. Я всегда с благодарностью вспоминаю слова великой Фаины Раневской: «Говорят, что семья может заменить женщине весь мир, так постарайтесь же определить, что же вам все-таки важнее — весь мир или семья». Гениальная женщина и гениальное высказывание! Уж если мне не дано выйти замуж, значит, не дано. И попыток в этом направлении я больше делать не буду. Найду себе любовника, для которого я всегда буду желанной и любимой. Он будет ценить мою независимость и любить меня за то, что после ни одной из бурных ночей я никогда не спрошу, с собой ли у него паспорт и как сегодня работает ЗАГС. В конце концов у любовников никогда не бывает финансовых проблем или неприятностей на работе. Он всегда гладко выбрит, чисто одет, надушен, с бутылкой дорогого вина, коробкой конфет, пакетом фруктов. Он не так ленив, как муж, и умеет устроить ужин при свечах, подарив красивый секс, который отличается от семейного новыми ощущениями, изысканностью, страстными объятиями и не менее страстными речами. Проводив его за порог, я смогу нормально выспаться, не пряча голову под подушку от мужниного храпа. И вообще, сама не понимаю, чего я так расстроилась. Как сказал Байрон, «в одиночестве мы меньше всего одиноки».

Допив свой бокал до дна, я кинула его на пол и посмотрела, как он разбился. Затем смахнула слезы и громко засмеялась, глядя на свое отражение в зеркале. И это не был смех, близкий к истерике, смех от безысходности и собственной слабости. Это был сильный, откровенный, веселый и, конечно же, смелый смех. Из зеркала на меня смотрела неприступная, железная леди с душой ребенка, образ которой вызывает у окружающих настоящее умиление. Счастье — это жить в гармонии с собой. Не бывает общего счастья, потому, что у каждого оно свое. И в том, что Макс навсегда ушел, не нужно искать плохое. В этом нужно искать хорошее. Мне никогда не нравились треугольники, когда об отношениях любовников никто в семье не догадывается. Я не хочу быть третьей лишней, именно лишней. Я хочу быть одной, единственной и неповторимой. Я это я!

Собрав осколки стекла, я спрятала полупустую бутылку в бар и вздрогнула от настойчивого звонка в дверь. В эти минуты я совсем не ждала следователя, который объезжал всех свидетелей того страшного взрыва, произошедшего совсем недавно в доме крупного бизнесмена по имени Михаил. Обрадовавшись, что я дома, следователь не снимая ботинок прошел на кухню и уселся на стул. Он задавал мне вопросы на которые я тут же находила ответы. Естественно, я говорила о том, что видела. Я умолчала только об одном, о том, что была предупреждена о взрыве заранее человеком, сидевшим в кустах роз. Следователь осматривал меня с нескрываемым любопытством. Оно и понятно, не каждый день он допрашивал звезд.

— Вы знаете, кроме этого злосчастного взрыва произошел еще один инцидент. Пропала жена хозяина дома Жанна. Вам это известно? — следователь посмотрел на меня из-под очков и, не спрашивая разрешения, достал сигарету.

Я раздраженно поставила перед ним пепельницу и язвительно сделала замечание:

— Вообще-то в моем доме не курят…

— Извините, но на работе я курю всегда. Так как насчет Жанны? Вам сказали, что она исчезла?

— Да, мне позвонил ее супруг.

— Говорят, вы были очень хорошими подругами?

— Мы — подругами?!

— Ну, да. Об этом говорят многие допрошенные мною гости. Она представила вас как лучшую подругу. Вы много разговаривали, фотографировались, обменивались любезностями.

Я взяла тайм-аут на несколько секунд и подумала о том, что я не имею морального права открыть истинное положение вещей, хотя бы из-за личной просьбы Михаила. Сейчас ему и так несладко и будет намного хуже, если я расскажу о том, что в его доме покупали друзей. Слух моментально разнесется, и я поставлю человека в неловкое положение. В конце концов мне заплатили за то, чтобы я скрыла правду, поэтому я просто обязана ее скрывать.

— Мы действительно подруги, только я понятия не имею, где она находится в данный момент.

— Мы не нашли ее останки и не можем утверждать, что она пострадала от взрыва. Но мы не нашли ее и живой. Мы вообще ее не нашли.

— Вы знаете, вообще-то это ваша работа. Если ее нет среди мертвых, то, значит, она жива.

— Но где она?!

— Не имею представления. Быть может, она пострадала и потеряла память. Да всякое может быть.

— Вы знаете, именно это мы и хотели бы узнать. Я надеюсь, что вы нам поможете.

— Я?!

— Вы. Расскажите нам о ее друзьях, выскажите свои предложения по поводу того, где она может быть. Возможно, она рассказывала вам про какие-нибудь тревоги, которые одолевали ее в последнее время… Какие-нибудь звонки…

— Какие звонки?

— Например, с угрозами.

— Я не слышала ничего подобного. Вы подозреваете, что ее похитили? Вы хотите сказать, что взрыв в доме произошел только для того, чтобы отвлечь внимание окружающих и похитить жену Михаила?!

— Это одна из версий. Мы прорабатываем ее тоже. Хотя мы понимаем, что женщину можно было похитить в магазине, косметическом салоне, фитнесе, на улице. И это было бы сделать намного проще. Скорее всего, основной целью взрыва был испуг. Михаил крупный коммерсант и, по всей вероятности, кому-то перешел дорогу.

— Боюсь, что я не смогу вам помочь. У меня своих дел выше крыши.

— Пропала ваша лучшая подруга, а у вас своих дел выше крыши, — злобно упрекнул меня следователь.

Я села напротив, сморщилась от табачного дыма, который мужчина выпустил прямо мне в лицо, и пристально посмотрела ему в глаза.

— Представьте себе, это так.

— Но вдруг с ней произошло несчастье?!

— Я очень сожалею, но мне об этом ничего не известно.

Я старалась показать всем своим видом, что разговор окончен, но следователь на это не реагировал. То ли ему льстило общение со мной, то ли он чувствовал, что я что-то скрываю, но уходить он явно не собирался.

— Простите, у вас заплаканное лицо. Вы переживаете за свою подругу?

— У меня есть о чем переживать, — отрезала я и посмотрела на часы.

— Я смотрю, вы не хотите нам помочь.

— Если у вас есть еще какие то вопросы, вы можете вызвать меня повесткой. Если со мной не случится ничего экстраординарного, я обязательно приеду. Общение с работниками милиции в домашней обстановке не располагает меня к разговору, — отчеканила я и демонстративно встала со своего места. — Пройдемте, я закрою за вами дверь.

— Вы торопитесь?

— Да, у меня очень много дел.

Следователь сложил свои немногочисленные бумаги обратно в папку и нервно застучал ручкой по крышке кухонного стола.

— Ну, что ж, если вы хотите общаться у нас, значит, будем общаться у нас. Знаете, наверное, правду пишут, что публичных людей ничего не интересует кроме их публичности. Пропала ваша лучшая подруга, жена известного бизнесмена, женщина с которой вас связывают долгие годы общения, а вы… так безразличны и глухи к тому, что с ней приключилось несчастье. Вы похожи на куклу Барби.

— На Барби?! Неплохое сравненье. Барби любимица миллионов маленьких жителей нашей планеты.

— Лицо Барби неживое, и оно ничего не отражает. Ничего, кроме собственного превосходства. Когда я смотрю на ваше лицо, то мне кажется, что вы ровным счетом ничего не чувствуете. Ни страха, ни угрызения совести по поводу того, что вы категорически отказываетесь помочь следствию, ни раскаяния, ни жалости к пропавшей и уж тем более к ее за несколько часов поседевшему мужу. И вы знаете, это меня пугает. Меня всегда пугает звенящая пустота и совершенно мертвая бесчувственность. Я всегда поражался тому равнодушию, которое появляется у людей в самый решительный и неподходящий момент. Хотя, наверное, в вашем случае все обстоит совсем по-другому. Оно у вас не проявляется. Вы уже привыкли в нем жить. Знаете, я вот внимательно на вас смотрю и пытаюсь понять, что же в вас не так. А теперь я понял: у вас скучные глаза.

— Что?!

— У вас слишком скучные глаза для того, чтобы хоть чем-то поинтересоваться, если, конечно, вам за это не платят.

— Всего доброго, — отрезала я и, выйдя в коридор, демонстративно открыла входную дверь. — Всего вам доброго.

— Хорошо. Если вы хотите, чтобы я ушел, то я ухожу. Но знайте, что скоро нам предстоит встретиться вновь, и я думаю, что на этот раз вы отнесетесь к нашему разговору более серьезно и с намного большим пониманием. Значит, вы не знаете, где Жанна?

— Я же сказала, что нет.

— И с момента исчезновения она ни разу не связывалась с вами?

— Нет.

— Интересно… А мне всегда казалось, что между двумя подругами не бывает никаких секретов.

— До свидания.

Оглушительно хлопнув дверью после ухода следователя, я хотела было направиться на кухню, как в дверь опять позвонили.