Глава 22
Заняв у Таньки денег, я вылетела в Стамбул и потратила ровно полдня для того, чтобы найти нужный мне адрес. Дверь открыла пожилая бодрая женщина, которая совершенно не владела русским языком и что-то говорила мне на своем турецком.
— Мне нужен Мустафа, — пыталась объяснить я женщине, но она, по всей вероятности, не понимала, о чем я ей говорю. — Мустафа. Понимаете, Мустафа? — Я называла его имя как можно чаще в надежде на то, что женщина отреагирует хотя бы на него, но никакой реакции не было.
Поняв, что мне от нее ничего не добиться, я пошла просто гулять по городу, который совсем недавно мне приснился, правда, в том сне я была не одна, а с Мустафой. Я первым делом поднялась на башню Галата и убедилась в том, что видела во сне, уже наяву. Город действительно был разделен на две части Босфором, который соединяет Черное и Мраморное моря и разбивает город на азиатскую и европейскую части. Затем я, точно так же, как и во сне, прогулялась по галатскому мосту и попала уже в современные кварталы. Сев в небольшое уличное кафе, я заказала себе чашку турецкого чая и позвонила Таньке:
— Таня, как дела? Я уже в Стамбуле.
— Ну что, ты нашла дом Мустафы? — не скрывая любопытства, спросила она.
— Нашла, только толку мало.
— Почему?
— Там какая-то женщина дверь открыла. Она по-русски вообще ничего не понимает. Я ей пыталась объяснить, что мне нужен Мустафа, но она меня все равно не поняла. Я несколько раз повторяла его имя, но она никак не отреагировала.
— Получается, что ты съездила впустую?
— А я не жалею о том, что съездила. Зато посмотрела Стамбул. Я словно прощаюсь с Турцией.
— Ты когда в отель вернешься?
— Завтра. Я сегодня переночую в гостинице, а завтра вылетаю утренним рейсом.
— Может, тебе нужно еще раз к Мустафе съездить?
— Зачем?
— Если его мать не реагирует на имя сына, то есть вероятность, что он прячется в доме. Нужно сказать всего одно слово — «полиция», и тогда что-то должно решиться.
— Таня, все это фантазии. Знаешь, мне показалось, что нам вообще дали левый адрес, и эта женщина не имеет к Мустафе никакого отношения. Ладно, я завтра прилечу, тогда поговорим. Я сейчас хочу прокатиться на азиатский берег. Погулять мимо домов высшей буржуазии.
— Ты хочешь склеить какого-нибудь олигарха? — сразу сделала вывод Татьяна.
— Ты так говоришь, как будто олигархи — это скотч какой-то. Если бы их так просто можно было бы склеить, то все бы русские девушки уже были здесь. Просто мне приснился один сон…
— Какой сон?
— Сон о том, что там живет девушка Вика, и она приглашала меня к себе в гости — поболтать. Я еще тогда думала: к чему этот сон?
— Наташа, но ведь это всего лишь сон. Мне иногда такое приснится, что волосы дыбом встают. Если мы ко всем снам будем относиться с такой серьезностью, то непонятно, к чему придем.
— А ты веришь в вещие сны?
— Я об этом как-то не задумывалась.
Сунув мобильный обратно в сумку, я поехала на азиатский берег и стала прогуливаться мимо вилл, принадлежащих высшей буржуазии, пытаясь вспомнить дом, из которого выезжала девушка Вика на своем кабриолете. Разглядывая высокие заборы, я пыталась представить, что же скрыто за ними, и мне казалось, что там есть какая-то тайна. Увидев, что из одного дома вышла турчанка, я тут же к ней подошла и заговорила:
— Мерхаба.
— Мерхаба, — поприветствовала меня женщина. Так как мой словарный запас турецкого языка ограничивался всего несколькими ходовыми фразами, я сказала еще по-турецки: «Лютфен бэни», что означает «Будьте добры», и заговорила уже на чисто русском.
— А вы не подскажете, где здесь Вика живет?
Женщина посмотрела на меня непонимающими глазами и сказала мне что-то на своем родном языке.
— Я ищу Вику. Она на кабриолете ездит.
Женщина растерянно пожала плечами, вновь ответила мне что-то по-турецки и пошла прочь. Я долго смотрела ей вслед, но затем продолжила свою прогулку. Заметив, что из одного особняка вышел мужчина с европейской внешностью, я тут же бросилась к нему и вновь спросила про Вику.
— Простите, вы русский?
— Да, — улыбнулся мужчина.
— Замечательно. Господи, как же я хотела встретить русского человека!
— Правда? Ну вот я перед вами.
— Вы здесь живете?
— Нет. Я живу в Екатеринбурге. Я приезжал в гости к одной знакомой. Мы когда-то с ней вместе учились в школе. Прошли годы. Судьба забросила меня в Екатеринбург, а ее в Стамбул. Она очень удачно вышла замуж. А тут и я приехал по делам в Стамбул и не мог не заехать к ней в гости.
— Ну и как, понравилось?
— Впечатляет, — присвистнул мужчина и поспешил меня спросить:
— Ну что, я вам все про себя рассказал? Со мной такое в первый раз. Встретил незнакомую девушку и все как на духу рассказал ей про себя.
— Может, это оттого, что двое русских людей встретились в чужой стране?
— Может, и так. А вы кого-то ищете? — не мог не поинтересоваться мужчина.
— Ищу. Я ищу русскую девушку по имени Вика. Она, случайно, не ваша одноклассница?
— Мою одноклассницу действительно зовут Викой, но я не знаю, та ли это Вика, которая вам нужна.
— Ее и в самом деле зовут Викой?
Я тяжело задышала и почувствовала, как от волнения у меня пересохло в горле.
— Ее зовут Викой, — уже как-то настороженно произнес мужчина. — А вы ее знаете?
— Она мне приснилась.
— Как это?
Я внимательно посмотрела на высокий каменный забор и вновь подумала о том, что он очень похож на тот самый забор, который я видела в своем сне. В этот момент дверь, находящаяся рядом с воротами, открылась, и я увидела симпатичную девушку, которая внимательно на нас посмотрела и позвала мужчину.
— Вить, ты не в обиде, что я тебя довезти не смогу? У меня же этот придурок в гостиной лежит. Не могу же я его одного оставить. Давай я тебе такси закажу. Что-то со всеми этими проблемами я забыла тебе это предложить.
— Вика, да не волнуйся. Я пройдусь. Я хотел пешком прогуляться. Надо будет — машину поймаю.
— У тебя ностальгия по пешим прогулкам? — рассмеялась девушка.
— Ну да. Я уже устал видеть окружающий меня мир через стекла своего автомобиля. Хочется побольше пообщаться с природой.
— Ну давай, общайся.
— Вика, тебя здесь девушка ищет, — немного растерянно произнес мужчина.
— Меня?
— Да. Или здесь еще какая-нибудь Вика живет?
— По соседству — нет.
— Простите, я журналистка из Москвы, — начала врать я. — Мне бы очень хотелось с вами пообщаться. Я пишу статью о наших соотечественницах, которые вышли замуж за турецких мужчин.
— Ты хочешь написать про меня статью? — Как и во сне, совершенно без предисловий, Вика перешла со мной на «ты».
— Да, хочу. Я сюда за этим приехала.
— А откуда ты про меня знаешь?
— Мне рассказала про вас одна ваша давняя знакомая.
— Как ее зовут?
— Маша.
— Что-то я такую не припомню.
— Вика, да ты стала настоящей звездой, — рассмеялся молодой человек. — К тебе даже журналисты приезжают. Поздравляю!
— Да я никогда с прессой не общалась. Я и сама не могу понять, как на меня вышли.
— Вы не могли бы уделить мне всего один час? — Я посмотрела на девушку глазами, в которых читалась мольба.
— Хорошо, уделю, только если будешь обращаться ко мне на «ты». А то когда меня на «вы» называют, я как-то неловко себя чувствую.
— Хорошо. Мы можем посидеть в кафе?
— Нет. Я дам тебе интервью у себя дома. Кстати, это первое интервью в моей жизни.
— Желаю удачи! — улыбнулся молодой человек и обратился ко мне:
— А в какой газете статья выйдет? Мне будет интересно почитать.
Назвав первое пришедшее на ум печатное издание, я посмотрела, как Виктория кокетливо послала молодому человеку воздушный поцелуй и вошла на территорию дома.
— Проходи. Садись за столик у бассейна.
От увиденной роскоши у меня тут же перехватило дыхание, и я попыталась спросить саму себя: что же я делаю в этом доме? Все это я уже однажды видела во сне. Этот кабриолет, эта маленькая собачка, которая почему-то стала на меня лаять…
Только вот на территории дома я в моем сне не была. Теперь я здесь наяву. Что это? Праздное любопытство, вызванное состоянием безысходности, или что-то еще? Может, мне захотелось узнать про другую турецкую любовь, в которой нет аниматоров, гидов, барменов, банщиков и массажистов? Зачем мне нужна эта девушка и почему мне так необъяснимо хочется подробнее узнать про ее жизнь? Почему мне так захотелось ее найти и почему я так поверила в то, что этот сон может стать реальностью?
Вика села напротив меня, закинула ногу на ногу и с интересом спросила:
— Что ты хочешь от меня услышать? Плохо мне здесь или хорошо? Я тебе говорю, что мне очень хорошо. Кстати, у тебя какое-то удостоверение есть, что ты журналистка? — как бы между делом спросила Вика. "
— Я внештатный корреспондент.
— Тогда доставай свой диктофон и спрашивай. Сегодня день какой-то паршивый. Но все же то, что школьный друг меня навестил и журналисты про меня откуда-то знают, приятно.
— Я без диктофона. Я просто побеседую. У меня очень хорошая память.
— Завидую, — заметила Вика и немного раздраженно посмотрела на пожилого турка, который косил газонокосилкой траву. — Заколебал, — не могла не заметить она. — Но без этого никуда. Я отвечаю в доме за чистоту и порядок, даже если эта чистота создается чужими руками. — Так о чем ты хочешь написать?
— О том, как тебе здесь живется. Что значит быть замужем за турецким мужчиной?
— Смотря за каким мужчиной, — рассмеялась Виктория. — Мужчина мужчине рознь. Жить на окраине Стамбула или в какой-нибудь турецкой деревне с нищим турком — это караул! Девчонки не выдерживают и возвращаются на родину. Жить в дорогом особняке в квартале миллионеров очень даже неплохо, особенно если твой муж умен, красив и богат.
— А как же ностальгия по родине? Наверно, было трудно привыкнуть к местным традициям?
— Все нормально. На родину я могу полететь всегда, когда мне этого захочется. Взять билет и — полный вперед. Меня жутко пугали, что будет довольно тяжело приспособиться к местным условиям. Я думала, что я перенесу все это очень болезненно, но у меня все сложилось гораздо легче, чем я только могла себе представить. Ты же видишь, что я не надела ни балахон, ни чадру. Вот только приходится надевать платок, потому что замужние женщины должны закрывать голову. Признаюсь честно, меня поначалу это сильно напрягало, но сейчас я уже к этому привыкла. Сажусь в свой кабриолет, повязываю на голову воздушный шифоновый шарфик. Красота! В этом есть даже что-то сексуальное. Какая, к черту, ностальгия по родине? Я там жила в пятиэтажке, в хрущевке. Вместе с родителями и братом в малогабаритной квартире. О чем ты говоришь? А если мне хочется потусоваться по ночным клубам, то я всегда говорю мужу о том, что еду проведать родителей в Москву, и тогда отрываюсь уже по полной программе. Я так по ночным клубам, ресторанам и презентациям нахожусь, что уже ничего больше не хочется. Сюда на свою виллу приеду, упаду у бассейна и отдыхаю.
— А ты не пробовала богатого мужа в Москве найти?
— Пробовала, — честно призналась Виктория. — С русским не получилось. Понимаешь, вроде были у меня уже на крючке мужики богатые, но какие-то они жмоты. Посмотришь, у него бабла немерено, а он на тебе экономит. Правда, некоторые мои подруги смогли раскрутить своих спонсоров, но дальше роли содержанки им ничего не светило. Причем, когда эти отношения заканчивались, спонсоры требовали свои машины и шубы обратно. Я тогда еще подумала о том, что если не могу отхватить русского богача, то почему бы не попробовать охмурить турецкого. Поохотилась, и, как видишь, в мой капкан попала жирная дичь, даже намного жирнее, чем я ожидала.
— А ты не пробовала чего-то в жизни добиться сама?
— Ты о чем?
— Ну, добиться благосостояния не при помощи мужчины?
— Нет. Я не задавалась подобной целью, — язвительно сообщила Виктория. — Есть женщины, которые всю жизнь пробивают головой стены и добиваются всего сами. Я не отношу себя к ним. Я отношу себя к тем женщинам, которые могут получить все желаемое через мужчину. И знаешь, я в более выигрышной ситуации.
— Почему? — искренне заинтересовалась я.
— Потому что у меня есть полноценная личная жизнь и мне не нужно спать в холодной постели вместе со своей карьерой. У меня крепкие нервы и куча возможностей хорошо выглядеть. Пробивают головой стену те, кому просто не повезло. Зачем загонять себя, как лошадь, если на свете есть мужчины и можно загребать жар чужими руками.
— Но ведь говорят, что опасно жить за каменной стеной. Иногда она может рухнуть и тебя придавить. Мужчины имеют одну отвратительную привычку уходить в тот момент, когда ты меньше всего этого ждешь. Есть мнение, что вечны в этой жизни только родители и дети. Мужчина может предать, а карьера навсегда останется с тобой.
— Ерунда! — вновь рассмеялась Виктория. — Это карьера может тебя предать. Сегодня ты можешь попытаться достать звезду с неба и сорвать бурные аплодисменты, а затем опустишься ниже плинтуса. Если хочешь, чтобы у тебя была крепкая семья, то выйди замуж за турецкого мужчину.
— Но ведь и в турецких семьях бывают разводы.
— Гораздо реже, чем в русских. Турецкий мужчина умеет ценить женщину. Перед тем как на мне жениться, мой муж подарил мне целый поднос золота. Я уронила этот поднос — не смогла удержать, настолько он был тяжелый. Разве бы русский мужчина когда-нибудь подарил мне такой поднос? Да никогда в жизни! У нас вполне демократичная семья: я тоже имею право голоса. Муж всегда прислушивается к моему мнению, хоть и последнее слово за ним. А я люблю ему угодить, показаться слабой и умею вовремя выразить ему свое восхищение. Я даже выучила турецкий язык.
— Значит, у тебя вообще нет никаких проблем?
— Проблемы есть у всех, просто у меня их гораздо меньше, чем у тех девушек, которые сами всего добиваются. У меня вот проблема: я пока забеременеть не могу, а муж очень хочет ребенка. Я думаю, что это просто вопрос времени.
— А ты своего мужа любишь?
— Люблю, — не задумываясь, ответила Вика.
— А за что? За то, что он хороший человек или за его большие деньги?
— И за то, что он хороший человек, и за то, что у него есть большие деньги.
— Странная ты!
— Я правильная, — поправила меня Вика. — Ну что, ты полностью разочаровалась?
— А почему я должна разочароваться?
— Потому что вы, журналюги, только и пишете о том, как нас тут мучает ностальгия, какие мы бедные и несчастные и как мы мечтаем вернуться на родину, только денег нет на билет. Вот нам, бедным, и приходится сидеть в черных балахонах и печь лепешки.
— Статьи всякие бывают. Для меня важна правдивая информация.
— Но ведь ты ждала, что я встречу родную душу и буду плакаться в жилетку? А я тебе говорю, что мне тут — зашибись.
— Значит, я так и напишу, — немного смутилась я.
— Вот и напиши. Напиши, что нужно думать, за кого замуж выходить. В деревнях и маленьких городах другие порядки. Туда лучше не соваться, а то можно прислужничать всю жизнь, печь лепешки и не иметь права голоса. Я вообще не понимаю девчонок, которые выходят замуж якобы по большой любви за нищего, необразованного турка и живут в каком-нибудь ауле битые, голодные, холодные с одной мечтой — оттуда сбежать. Жить в нищете по большой любви можно и в России.
Виктория замолчала и тихо спросила:
— Тебя поражает то, что я такая циничная?
— Когда я видела тебя в своем сне, ты была точно такая же, — не могла не признаться я. — Именно этим ты меня и зацепила. Ты просто не боишься говорить вслух то, о чем другие предпочитают молчать.
— А ты видела меня в своем сне?
— Видела. И этот дом, и этот кабриолет, и даже эту собачку, которая уже перестала на меня лаять и дружелюбно машет мне хвостиком. Я все это видела. Единственное, я не была внутри дома. Я и сама не верю, что такое может быть, но ведь к чему-то же ты мне приснилась? Знаешь, а ведь у меня тоже турецкая любовь. Только она закончилась плачевно: меня бросили и ограбили.
— Я сомневаюсь в том, что это был серьезный и солидный человек. Наверно, какой-нибудь курортный мачо.
— Аниматор.
— Ты полюбила аниматора? — Вика не могла не рассмеяться, а я добавила обиженным голосом:
— Ну не всем же подносы с золотом получать.
— А почему ты не полюбила того, кто раздает полотенца на пляже?
— Потому что между тем, кто раздает полотенца на пляже, и аниматором, слишком большая разница.
— А по мне — никакой. Прислуга.
— С твоими завышенными требованиями к жизни для тебя это, наверно, прислуга.
— У меня не завышенные, а оправданные требования к жизни. Если ты смогла влюбиться в прислугу; то у тебя гордости вообще нет. Можно развлечься, но зачем влюбляться-то?
— Потому что миллионеров на всех не хватит. Даже турецких.
— А ты не будь, как все. На всех пусть и не хватает. Ты должна знать, что ты особенная.
Я вздрогнула и, онемев, начала рассматривать Вику.
— Ты что? — почувствовала неладное та.
— Вика, а ведь ты мне уже то же самое говорила во сне. Или я сошла с ума, или в жизни бывает всякое, и даже такое.
Вика словно про что-то вспомнила, озадаченно посмотрела на часы и о чем-то задумалась.
— Спасибо. Не буду тебя задерживать, — принялась оправдываться я и подумала о том, что мне пора уходить. — Мне было очень интересно с тобой общаться. Я думаю, что статья получится хорошая.
— Да ладно тебе! — звонко ответила мне Виктория и махнула рукой. — Из тебя такая же журналистка, как из меня балерина. Смех, да и только!
— Ты о чем?
— О том, что я тебя раскусила. Никакая ты не журналистка и кончай ею прикидываться.
Слегка побледнев, я опустила глаза и не торопилась с последующими возражениями.
— Как тебя зовут? — наконец поинтересовалась Вика.
— Наташа, — чуть слышно сказала я.
— Наташа, ты на журналистку совсем не похожа. В следующий раз, когда будешь журналисткой прикидываться, хоть диктофон купи для приличия или на худой конец носи с собой тетрадку и ручку. Так правдоподобнее будет. Ну что ты на меня так смотришь? Если ты думаешь, что богатые мужики женятся на дурах, то глубоко ошибаешься. Заинтересовать богатого мужика без мозгов невозможно. Я знаю, кто ты.
От последней фразы мне стало как-то не по себе, и мне захотелось как можно быстрее уйти из этого дома.
— Кто я? " — задала я глупый вопрос и впала в полнейшее оцепенение.
— Ты — девушка, пытающаяся подцепить богатого мужика. Ты приехала сюда для того, чтобы познакомиться с каким-нибудь олигархом. Многие русские девушки сюда именно за этим приезжают. Гуляют мимо роскошных вилл и ждут, что из какого-нибудь особняка выедет дорогая машина и в ней будет сидеть настоящий принц из сказки, который не сможет проехать мимо, обратит внимание и увезет в свою сказку под названием «красивая жизнь». А про меня ты узнала случайно.
Увидела, что из моего особняка вышел молодой человек, и подумала, что это и есть олигарх. Конечно, может, тебя немного смутило то, что он без машины, но ты все же утешила себя мыслью о том, что у богатых свои причуды: может, ему просто прогуляться захотелось. Настроение хорошее. Как настоящая хищница, ты принялась за дело и подошла к нему с таким видом, будто кого-то ищешь. Слово за слово, и он тебя разочаровал тем, что никакой он не олигарх, а просто обычный парень, приехавший в гости к своей однокласснице Вике, и вот именно таким образом ты и вышла на меня. Если я где-то ошиблась, то ты можешь меня поправить.
— Хорошо. Пусть будет все, как ты говоришь, только ты можешь позвонить своему однокласснику и убедиться в том, что, когда я к нему подошла, я сама спросила про тебя и первой назвала именно твое имя. Если я скажу, что ты приснилась мне во сне, то ты все равно не поверишь.
— Не поверю, — честно призналась Виктория.
— Я так и думала.
— А ты бы сама поверила?
— Нет.
— Вот и я про то же. Знаешь, а я рада, что ты ко мне пришла. Я знаю не так много русских девушек, живущих в Стамбуле, с которыми можно посидеть и поговорить по душам.
— А мне кажется, что для тебя это не проблема.
— Почему ты так думаешь?
— Ты же сама говоришь о том, что в этот квартал постоянно приезжают русские девушки в поисках богатых мужчин и просто гуляют по улочкам мимо элитных вилл. Уж если тебе так захочется поговорить по душам с русской девушкой, стоит выйти за территорию собственной виллы — и проблема уже решена.
— Может, ты и права. Только знаешь, глядя на этих бессмысленно блуждающих рядом с дорогими домами девиц, всматриваешься в их лица и понимаешь, что с ними не о чем говорить. А вот с тобой мне захотелось поболтать.
— Это принимать как комплимент?
— Если хочешь, то да.
Вика наклонилась ко мне как можно ближе и быстро заговорила:
— Наташа, а ты уколы делать умеешь?
— Уколы? Да… — заметно растерялась я. — Я до того, как выучиться на бухгалтера, закончила медицинское училище. У меня даже дома диплом где-то валяется.
— Замечательно. Можешь сделать укол одному человеку?
— Он что, наркоман? — заметно напряглась я.
— Да нет. Что это тебе в голову сразу такие мысли лезут?
— Это первое, о чем я подумала, — хмуро ответила я.
— Расслабься. Просто, понимаешь, я сегодня в такую скверную ситуацию попала… Благо, что у меня муж в командировке, а то я не знаю, чем бы это закончилось. Понимаешь, сегодняшним утром мне нужно было выехать в центр по делам, и я сбила человека.
— Как сбила? — ошарашенно спросила я. —Насмерть?
— Да нет, он жив. Он лежит в гостиной моего дома. Ты понимаешь, я еле его уговорила не заявлять на меня в полицию. Зачем мне лишние неприятности? Мой муж изначально был против того, чтобы я водила машину, а если он узнает, что я сбила человека, то просто ее отберет. Я договорилась с пострадавшим, заплатила ему определенную сумму, только бы все это дело не получило огласки. Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы уговорить его взять деньги. Он и слушать ничего не хотел, и, когда взял деньги, я даже вздохнула с облегчением. Никак не могла в это поверить, потому что он меня этой полицией замучил. Он турок, но очень противный турок — несговорчивый какой-то, начал орать, что русские женщины совсем обнаглели, гоняют в чужой стране и не уважают местных жителей. Так вот, я с этим типом с огромным трудом договорилась это дело за три тысячи долларов замять. Помимо этого, я пообещала его выходить. Сейчас он в гостиной лежит. Его зовут Рамазан.
— Он сильно пострадал?
— Слава богу, переломов нет. Сильный ушиб головы и сотрясение мозга. Муж из командировки возвращается через пять дней. К этому времени я должна его выходить, поднять на ноги и отправить восвояси. Муж ничего не должен узнать. Ты представляешь, как меня угораздило?
— Представляю. Как же так получилось?
— Сама не знаю. Я ничего не поняла: он переходил дорогу и смотрел в другую сторону, а я ехала и разглядывала себя в зеркало. Мне показалось, что я неровно накрасила губы.
— Да уж. Ситуация — нарочно не придумаешь!
— А тут ко мне еще одноклассник приехал. Тоже за голову взялся. Говорит, что я должна быть более осмотрительной. Да ведь если бы знать, где упадешь, то соломки бы подстелил. Виктор сказал, что мне повезло и я еще легко отделалась. Три тысячи долларов — это деньги, конечно, немалые, но если бы он их не взял и полицию вызвал, то еще неизвестно, чем бы это все закончилось. Права точно отобрали бы, да еще уголовное дело завели бы. Ведь это все легло бы на плечи моего мужа, а мне это ни к чему. Муж ничего не должен знать, иначе я могу остаться без автомобиля и без некоторых привилегий.
— Ну вот. Ты сама себе противоречишь. Совсем недавно ты говорила мне о том, что у тебя с мужем редкое взаимопонимание и что он хоть сам и принимает последнее решение, но всегда прислушивается к твоему мнению. На деле получается наоборот. Что ж это за муж такой, если ты попала в беду и не можешь ему о ней рассказать?
— Потому что беда беде рознь. Я тебе еще раз говорю о том, что мой супруг отрицательно относится к тому, что я вожу машину. Ну какие-то у него дурацкие предубеждения, что поделаешь? Я не хочу, чтобы он знал, что я сбила турка. В общем, врач велел ему ровно сутки через каждые четыре часа, делать укол, а потом только пить таблетки, и все. Ты можешь меня выручить и сделать ему укол? Виктор четыре часа назад ему уже укол сделал. Я умею, но уж очень боюсь. Выручи меня, пожалуйста.
— Да без проблем. Где твой потерпевший лежит?
— В гостиной. Пошли в дом.
Как только мы вошли в дом, Вика первым делом провела меня в ванную комнату для того, чтобы я вымыла руки.
— Ты же как раз медсестра, — чуть слышно произнесла моя новая знакомая. — Осмотри его еще раз. Ты знаешь, в моих интересах его как можно быстрее отсюда выпроводить. Терпеть не могу, когда в доме посторонний человек лежит. Врач сказал, что у него сильный ушиб и сотрясение мозга. Знаешь, я ему уже трешку дала, мне бы хотелось, чтобы он уже завтра ехал к себе домой отлеживаться. Ему-то какая разница, где лежать? А я из-за него к дому привязана, никуда не могу выйти. Наташа, пожалуйста, подыграй мне.
— Как? — Я не сразу поняла, к чему клонит Виктория.
— Скажи ему, что у него совсем легкое сотрясение мозга, что ничего страшного нет, что ты, как медицинский работник, можешь заверить его в том, что завтра он уже может ехать домой и отлеживаться там.
— А вдруг у него сильное сотрясение мозга?
— Да какое бы оно ни было, пусть дома лежит. Я ему дала деньги только для того, чтобы о случившемся ничего не знал мой супруг. За такие деньги можно полежать дома. Я его сама до его дома отвезу на своей машине. Ты ему скажи, что родные стены лечат. Одним словом, технично подводи его к тому, что завтра ему нужно переместиться домой.
— Как ты говоришь, его зовут?
— Рамазан.
— А он хоть по-русски говорит?
— К моему удивлению, он очень хорошо знает русский язык.
— Тогда пошли.
Зайдя в комнату, я встала как вкопанная и для того, чтобы не рухнуть на пол, обеими руками схватилась за Вику, переместив весь центр тяжести на нее.
— Ты что? Наташа, что случилось-то?
Но я не могла ответить. Я смотрела на стоящий в гостиной диван глазами, полными ужаса, потому что на нем лежал Мустафа.
