Глава 15

Этим вечером Стас жарил в беседке шашлыки, запекал картошку и баловал меня разными вкусностями.

– Я даже рад, что тебя сейчас не будет в городе. Впереди столько разборок и крови… Тебе нужно отсидеться и дождаться, пока мы со всем разберёмся. Кстати, какой выкуп эта певичка хочет с Белого?

– Посмотрим завтра утром, в какую сумму она себя оценит. Что-то у нас действительно куча дел, голова идёт кругом.

– У меня есть к тебе предложение… создать профсоюз ликвидаторов.

– Профсоюз ликвидаторов?! – Я изумилась. – Думаешь, что говоришь?

– Я думаю об этом уже несколько лет, – как всегда, шёл напролом Стас. – Создаём не просто профсоюз, а небольшую школу с хорошими инструкторами, имеющими реальный боевой опыт: Афганистан и Чечня. Таких людей можно найти через Интернет. По моим прикидкам, в одной Москве их от ста до пятисот человек. Как правило, профильные работы по военному ремеслу сейчас найти невозможно. Создав группу из десяти ликвидаторов, мы сможем забрать под себя весь рынок. Ты знаешь, что меня интересует больше всего? Создание нашего индивидуального почерка по «заказам».

– При чём тут профсоюз, если ты хочешь создать школу ликвидаторов? Я бы не хотела возводить эту деятельность в ранг профессии.

– Это не профессия, это ремесло. Ну не профсоюз, так не профсоюз, спорить не буду. Ну я объясню, почему хочу, чтобы у наших людей был собственный почерк. Тогда слава и страх впереди нас пойдут. А страх – самый ходовой товар. Терпилы готовы башлять за смерть так же хорошо, как за жизнь.

– Глубокая мысль, но что такое почерк, не понимаю.

– Приведу несколько примеров, и ты поймёшь. «Чёрная кошка». Банда оставляла на стенах выпотрошенных магазинов и сберегательных касс известный всей стране рисунок. Дескать, где чёрная кошка, там лапки вверх и не чирикать. Другой достойный пример: несколько лет в Ростове-на-Дону работала группа братьев Толстопятовых. Знаешь, что самое интересное: вооружены они были самодельным автоматическим оружием. Мертвяков за ними немерено. Так вот, приводя в исполнение приговор, они стреляли жертве в глаза. Вот такой фирменный страшный почерк. Тем же известна группа налётчиков Грачей. Расстреливали свои жертвы в рот. Разговоров после их налёта по всему краю было огромное количество. А знаешь, никакая ментовская цензура людям рты не заткнёт. С этой темы мы можем поднять неплохой дивиденд. В России настоящие заказные убийства не раскрываются. Всё, что лепят менты в телевизоре, это так, раскрашенная бытовуха. Не хочу теребить твою память и причинять боль, но заказчика твоего мужа до сих пор не нашли. И не найдут. Тому, что заказные убийства не раскрываются, есть причина. Жертвами серьёзных заказов являются люди, так или иначе связанные с преступностью или её косвенными проявлениями, включая высокопоставленных силовиков и чиновников. Ты помнишь, в девяностых было много разговоров о так называемой «Белой стреле», особой группе сотрудников ФСБ, которая вела отстрел криминальных авторитетов. Думаю, это туфта, никакой «Белой стрелы» не существовало. Это всё пугалки для стариков и малолетних детей. Братки просто перегрызли друг друга. Это нынешние высокие чиновники в погонах рассказывают о том, как они сумели накинуть ошейник на организованную преступность. Всё это хрень для обывателей. Понятно, что все циничные разговоры вынужденные. Ты понимаешь, нынешним силовикам запрещено трогать финансовую номенклатуру, они в этих вопросах несостоятельны. Но делюга там идёт большая, они готовы вцепиться в глотку друг другу. Мы им предложим наши услуги. Будем ликвидировать и нанимателя, и заказанного. В том числе есть классная мысль по невыполнению заказа.

– Интересно.

– Берём у заказчика деньги, а затем сдаём его жертве. Если делать тихо и аккуратно, включая всё это в наши оперативные мероприятия, они просто загрызут друг друга. Будем считать это проявлением своеобразного патриотизма. В любом случае от этих действий каждая сторона только выиграет. Эти оборзевшие шакалы, как клопы, пьют кровь России. Если карательные службы их не трогают, почему бы нам с этого не поиметь выгоду?

– В принципе мне всё понятно. Только что касается школы для ликвидаторов и собственного почерка, мне кажется, здесь больше проблем, чем выгоды. Ликвидатор – тот же нежелательный свидетель, и тебе лучше меня известно, что многих ликвидаторов самих ликвидируют сразу после исполнения заказа.

– Возможны разные варианты. Но собственная школа и оригинальный почерк – настоящий, серьёзный бизнес. Если ты с чем-то не согласна, детали можно додумать. Но в стране после нескольких спокойных лет начинает подниматься большая муть. Этого не видит только слепой. Вот посмотришь: пройдёт год, и исполнители будут так же востребованы, как и в начале девяностых. Тут очень важен системный солидный подход. Я хочу в этой школе готовить не только исполнителей, стрелков и подрывников, но и так называемых натуралистов.

– А кто это?

– Очень редкий и специфический вид деятельности наёмного убийцы. Разреши на этой теме остановиться подробнее.

– Рассказывай.

– Каждого человека на жизненном пути подстерегает масса непонятных и часто роковых случайностей и драматических событий. При переходе через проезжую часть любого может запросто сбить машина. Таким образом, за последние годы погибли десятки тысяч человек по всей стране. Если пешеход аккуратно ходит по тротуарам, то летом ему на голову может упасть кирпич с крыши, а зимой – огромная сосулька или плохо закреплённый велосипед с балкона. Либо пьяный дурак выбросит с балкона пудовую гирю. Но люди продолжают ходить по тротуарам и дорогам, так как у них просто нет другого выхода. Стоя на автобусной остановке, людей, как смертельной косой, может смести тяжеленный «КамАЗ», пьяный водитель которого уснул за рулём. Перемещаясь в метро, люди дышат одним воздухом с туберкулёзными больными. В туалете ресторана человек может случайно поскользнуться и стукнуться о туалетный бочок или кран умывальника. Ванны вообще очень опасны. Ляжет в неё человек, выпив перед этим немного водки, захлебнётся, утонет, или у спящего остановится сердце. Куда бы человек ни пошёл: в лес на природу либо искупаться в озере – его может укусить клещ либо водяная гадюка. К чему всё так подробно объясняю: есть люди, у которых талант искусственно воссоздавать такие, казалось бы, нелепые случайности. Это убийцы самой высокой квалификации. Их называют «механиками» и используют только когда убийству нужно придать видимость случайной смерти. Не всякий заказ на убийство должен быть устрашающе демонстративным. Понятно, что такие ликвидаторы есть в спецслужбах каждого государства. Если мы с тобой пытаемся создать криминальную империю, хотя бы один такой человек нам просто необходим.

– Тогда ищи такого самородка, а если найдёшь, не жадничай. Предложи хорошие деньги за работу.

– С финансированием проблем не будет.

– И как мы решим финансовую проблему?

– Я имею железную наколку на структуру под названием «Фонд финансирования малого бизнеса». Небольшой неприметный офис в центре, но бабла там в подвалах кучи. Главная сложность не во внешней охране, а в том, что огромные суммы наличных денег хранятся в помещении, откуда искусственно выкачан весь кислород, и нахождение в хранилище людей просто невозможно.

– А как же в хранилище заходят сотрудники, если в нём нет кислорода?

– Лифт, ведущий в подвал, включается только при наборе определённого кода. Этот же код включает два огромных мотора, которые нагоняют в помещение воздух. Но мы на этом заморачиваться не будем. Лифт опускается только на один этаж. Взорвём кабину гранатами и через шахту попадём в хранилище. Двери взорвём пластитом. Для нахождения в помещении используем кислородные баллоны и маски со складов МЧС.

– Подожди, ты не торопишь события? А как же внешняя охрана?

– Мы с ребятами на месте осматривали фасад офиса. Они прекрасно понимают, как важен для них антураж. Мы пытались разобраться, кому принадлежит эта незаметная контора. Всё четко, концы хорошо спрятаны. За директора там какая-то мутная тётка. Но одно очевидно: коммерсантов они крышуют и держат у себя их бабло за хороший процент. Скорее всего, это «чёрный нал», который в официальный банк не положишь. Теперь детали. Офис занимает два этажа плюс подвал. Интерьер богатый: дорогие светильники, диваны и кресла. Всё очень солидно, на грани роскоши. В крутящихся стеклянных, явно ударостойких дверях постоянно маячит охранник. На первом этаже двое сидят за мониторами внешнего вида. На втором постоянно дежурит «тревожная» тройка бойцов. Вооружены помповыми ружьями.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Я сам там был на предварительном осмотре, изображая солидного заводчика, естественно, в гриме. Подъехал ближе к вечеру, когда стемнело, на шикарном «мерседесе», в пятисотом кузове серебристого цвета. Волосы до плеч, небольшая бородка, длинное пальто. Ты знаешь, меня держали у двери минут пять: видимо, оценивающе осматривали в мониторы. Наверняка «смотрели» не только меня, но и картинку моего прибытия в целом. Ничего, кроме того, что я хотел им показать, то есть себя и свой автомобиль, они увидеть не могли. Когда двери открылись, меня провели через два металлодетектора. Навстречу вышла приятная женщина и спросила о цели визита. Я ей выдал заготовленную сказочку про то, что мой хороший знакомый в своё время хранил у них деньги и что я тоже хотел бы положить в их хранилище всего лишь один миллион долларов, о котором никто, включая моих компаньонов, знать не должен. Кстати, процент за хранение они берут волчий.

– Срабатывает чистое любопытство, почему люди думают, что не будет кидка, что они могут в любое время приехать в хранилище и забрать свои деньги?

– Не заморачивайся. А как наши люди верят банкам, в которые несут сбережения? Это то же самое… Всего лишь вопрос рекламы. Ну ладно, мы отвлеклись. Тётка дала мне подписать какие-то туфтовые бумажки, и на следующий день я должен был привезти деньги.

– Конечно же ты ничего не привёз.

– Понятное дело, нет. Но в данной операции я бы хотел принять участие сам.

– Будь осторожен.

– Ты за меня хоть немного переживаешь?

– Переживаю и даже чуть больше, чем «немного».

Эту ночь я вновь провела в жарких объятиях Стаса…