ГЛАВА 20

Все время, пока мы ехали к реке, Мила что-то говорила, но я просто не слышала ее. Я хотела только одного — спасти человеческую жизнь чего бы это ни стоило. По описанию, любовница Вадима была довольно сильной здоровой женщиной. Господи, только бы это лекарство оказалось халтурой. Ведь возможен и такой вариант. Если это обычное отравление, все обойдется. Одна моя знакомая отравилась таблетками. У нее с месяц дрожали руки и сильно кружилась голова. Некоторое время она не могла ходить. Теперь же носится, словно гончая, от былого отравления не осталось и следа. Я бы не смогла быть любовницей женатого мужчины. Его бесполезно ждать по вечерам, а уж тем более по праздникам, потому что, как правило, в праздники собираются родственники, пойдут разговоры, сплетни, если он вдруг не явится. А еще — когда он с тобой, он постоянно смотреть на часы, нервничать, лгать. От этого, увы, никуда не денешься. Я вновь подумала об отравленной девушке и почувствовала, как заныло мое сердце.

— Где это было? — еле слышно спросила я, когда мы подъехали к реке.

— Чуть дальше, — также тихо ответила Мила.

На берегу было огромное скопление отдыхающих. Кто-то дремал на солнышке, кто-то плескался в реке, слышались восторженные крики.

— Ты же говоришь, что она была так красива, что на нее обращал внимание весь пляж, а дальше очень плохой берег и совсем мало народа.

— Это я образно сказала. На нее мужики глазели как душевнобольные. Может, ей хотелось хоть немного отдохнуть.

Мы проехали еще немного и оказались у того места, где почти никого не было.

— Здесь… — Мила вжалась в кресло и затряслась. — Вон у того подгнившего мостика.

— Тебе лучше не светиться, — сказала я, выходя из машины, — и не показывай носа. Я сама все узнаю. Может, уже приезжала «скорая» и отвезла ее в больницу.

Я остановилась, чтобы поправить мокрую от пота кофту. Господи, ну почему все это не сон? Почему Милка сотворила такое? Я оглянулась и встретилась с Милой взглядом. В ее глазах было столько скорби! Скорби непереносимой боли… Наверно, она и сама не понимала, как все произошло. Она просто хотела остаться с человеком, которого очень сильно любила… Которому безгранично доверяла и ради которого жила…

— А если она лежит там мертвая?.. — едва шевеля губами, прошептала она.

Я не нашла что ответить и направилась к реке. С трудом давался каждый шаг, ноги были словно ватные. Я с ужасом подумала о том, что сейчас чувствует Мила. Дойдя до подгнившего моста, я огляделась. И почему такая роскошная женщина, как любовница Вадима, выбрала именно это неуютное пустынное место? Может быть, даже слишком пустынное…

Пройдя по берегу, я увидела уединившуюся парочку.

— Здравствуйте. Я потеряла свою подругу. Тут совсем недавно такая красивая девушка загорала… Мы с ней разминулись.

Молодой человек, лежащий на сером застиранном полотенце, оторвался от совсем сопливой девчушки и посмотрел на меня крайне раздраженным взглядом.

— Мы только пришли.

Не обращая на меня внимания, подростки изобразили что-то вроде поцелуя и тяжело засопели.

— Простите, когда вы сюда пришли, тут кто-нибудь загорал, кроме вас?!

Парнишка оторвался от девушки и злобно пробурчал:

— Послушай, проваливай отсюда, а? Я же тебе сказал, мы только пришли, и даже если тут кто-то был, мне на него глубоко насрать.

Я увидела валявшиеся рядом шприцы и поняла, что разговор окончен.

— Чтоб ты, придурок героиновый, от передозировки сдох, — невольно вырвалось у меня.

Резко развернувшись, я неожиданно столкнулась с Милой.

— Ты зачем из машины вышла? Тебе же сказано было сидеть.

Подруга не ответила. Она стояла, словно парализованная, и смотрела на примятую траву.

— Тут кроме парочки конченых наркоманов никого нет. Место уж больно противное. Какого черта она пришла загорать именно сюда?

— Мы с ней вот здесь лежали, — Мила показала место, где трава была примята больше всего.

— Ты уверена?

Она кивнула на валявшуюся полупустую бутылку колы.

— Это та бутылка, про которую я тебе рассказывала.

Я подняла бутылку, открыла крышку и попыталась понюхать.

— У этих капсул нет запаха. Как у клофелина. Ни запаха, ни вкуса;

— Как называются эти капсулы?

— Не знаю.

— Как же ты их так покупала, что даже названия не знаешь?

— Мне до названия не было дела. Мне был важен результат. Неожиданно Мила метнулась ко мне и выхватила бутылку. Почувствовав опасность, я что есть силы, ударила ее по рукам, подхватила бутылку и быстро вылила ее содержимое на землю.

— Ты что, совсем дура?! — истерично закричала я.

— Надо было мне следом за ней выпить. Просто выпить и лечь рядом… Надо, чтобы нас двоих обнаружили… Надо, чтобы моему мужу показали два трупа… Два молодых, красивых трупа… Две женщины, которым он пудрил мозги… — Мила лепетала, словно в бреду.

Я схватила подругу за руку и потащила к машине.

— Поехали. Видишь, нет никого. Наша совесть чиста!

Буквально затащив плачущую Милу в машину, я пристегнула ее ремнем безопасности.

— Это на всякий случай. Чтобы не дергалась, — примирительно сказала я.

Но то, что произошло дальше, не поддается описанию. Мила громко ревела, рвалась, стучала ногами, раскачивалась из стороны в сторону.

— Хорош реветь! Достала! — вырвалось у меня. — Раньше надо было думать. Ты же видела, что там никого нет. Ни трупа и ни отравленной любовницы!

Мила явно не желала меня слушать и не обращала на мои громкие речи никакого внимания. Поняв, что живыми нам до дому не доехать, я остановилась у первого попавшегося кафе и купила бутылку водки и какую-то нехитрую закуску.

Усадив подругу за столик, налила рюмку до самых краев и громко скомандовала:

— Пей!

Мила моментально успокоилась и растерянно посмотрела на рюмку.

— Пей, я кому сказала!

— Я водку пить не умею, — жалобно простонала она.

— Сейчас не до шику. Пей, что дают. Водка тебя успокоит.

— Но почему именно водку? — взмолилась подруга.

— Не вином же тебе раны залечивать…

— Может, виски или бренди.

— Тут нет ни черта. Пей водку!

Мила беспомощно кивнула и осушила рюмку до дна. Уговорив полбутылки водки, она подперла пьяную голову руками и стала жаловаться на судьбу:

— Викуля, ну почему мужики гуляют? Чего им не хватает?!

— Не знаю. Наверно, для мужчины секс и любовь — совсем разные вещи. Когда я жила с Челноковым, то думала, что если мужик гуляет, это еще не самое главное. Главное, чтобы он заботился, был опорой семьи. Я знала, что он волочился за любой юбкой, и терпела. Мужику нужен секс, от этого никуда не денешься.

— Получается, что в семье ему совсем недостаточно секса?

— Получается, так. Наверно, со временем семейный секс приедается, похоть берет свое.

Мила выпила еще рюмку.

— Ты бы хоть немного закусывала.

— К черту! Ты же хотела, чтобы я напилась, вот я это и сделала. Господи, откуда берется такая несправедливость! Я любила его, хранила верность, а он извалял меня в дерьме… Наплевал на все.

— Он просто увлекся другой женщиной.

— А ты считаешь, что это не наплевательство?! Я же не увлеклась другим мужчиной… Ведь выйдя за него замуж, я отказалась от многого. Мне мог выпасть более крупный выигрыш. Я могла встретить какого-нибудь с толстым кошельком, не думать о быте, не знать, что такое ишачить, носила бы туфли за двести долларов, дорогую одежду. Но я влюбилась как ненормальная и не могла думать ни о ком другом. Полюбила и все… Деньги, быт — это не главное… Главное — чтобы любимый человек был рядом. Наверно, я поплатилась за свои иллюзии. Наверно, надо быть хоть немного корыстной и любить мужика за что-то, а не за то, что он есть. Тогда и все измены будут переноситься легче. Когда знаешь, ради чего с ним живешь, ради чего терпишь…

На улице совсем стемнело.

— Давай поднимайся, — сказала я. — И запомни —ничего не было. Тебе все приснилось. Ты никого не травила. Ты вообще не знала о том, что у твоего мужа была любовница. С Вадимом себя веди как раньше. Смотри, не проколись. Теперь все зависит от тебя, от твоего поведения. Ты должна быть спокойной и мудрой. Забудь обо всем на свете.

Мила замотала головой и, наклонившись, уперлась подбородком в стол.

— Я домой не поеду.

— Как это? — опешила я.

— Так это. Не поеду и все.

— А Вадим?

— Пошел он к черту, этот Вадим. Я его даже видеть не хочу.

— Ничего с тобой не случится, посмотришь. Ты когда его любовницу травила, от нее глаз не отворачивала. Я же тебе сказала, чтобы ты делала вид, что ничего не случилось. Бог даст, все обойдется. Но если она и умерла, ты должна делать вид, что не имеешь к этому никакого отношения.

Мила слегка приподнялась.

— Довези меня до вокзала. Я поеду в Ялту и отсижусь в твоем домике. Все убийцы после совершения преступления где-нибудь отсиживаются.

— Не говори ерунды. А как же Вадим?

— Я ему из Ялты позвоню. Скажу, что плохо себя чувствовала, и решила уехать на несколько дней. Я о нем уже черт знает сколько времени переживаю, так пусть теперь он обо мне побеспокоится.

— Ты просто пьяна. Не пори горячку. Своим отъездом ты только вызовешь ненужные подозрения.