Книга: Любовница на двоих
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10

Глава 9

Я проснулась от могучего мужицкого храпа. Испуганно оглядевшись, я увидела Галину. Она спала сидя на стуле. Приподняв голову, я заметила, что дочери нет рядом.
— Галя, где моя дочь?! — закричала я. — Где она?! Когда я засыпала, она лежала рядом со мной.
Галина с трудом открыла глаза и широко зевнула.
— Да не суетись ты. С твоей дочерью все в порядке.
— Где она?!
— Ее унесли в соседнюю комнату.
— Зачем?!
— У тебя были преждевременные роды, девочка родилась очень слабенькой. Ее положили под колпак.
— Какой еще колпак?!
— Ну, в кислородную камеру. Меня охватил ужас.
Галя, скажи правду. Ты не имеешь права мне лгать. С моей дочерью что-то случилось?
— Я же тебе сказала, что с ней все в порядке. С каких пор ты стала мне не доверять?
— Я тебе доверяю. Просто мне сон дурацкий приснился.
— Пока ты находишься в этой клинике, ни тебе, ни твоей дочери ничего не угрожает. Тут все куплено.
— Но ведь это стоит сумасшедших денег…
— А никто и не спорит, но я за все заплатила.
Я слегка приподнялась и взяла Галину за руку:
— Спасибо. Я не знаю, как буду с тобой рассчитываться. Ты столько для меня делаешь.
Галя поцеловала мою руку и положила ее в свою ладонь. А затем мы долго разговаривали. Я подробно рассказала про Динину смерть и про то, что дома она будет считаться без вести пропавшей. А еще про то, что она сказала мне перед смертью — наших детей никто не будет усыновлять, их продадут на органы.
Галя почесала в затылке и покрылась багряным румянцем.
— Вот это ты вляпалась! Получается, что никакой десятки баксов ты бы не получила?
— Получается так.
Ребенка продают на органы, а тебя отправляют на тот свет, как ненужного свидетеля. Страшно подумать, сколько таких дурочек попалось на эту удочку.
— Господи, ума не приложу, каким образом мне выехать домой и вывезти дочь. — Я была близка к истерике. — У меня нет денег. Ни цента.
— Будем думать. Я тоже заметно подрастратилась с твоими родами. Я эти баксы откладывала на кое-какую пластику. Ты же тут лежишь конспиративно, понимаешь? Один день стоит тысячу долларов.
— Сколько?!
— Штука баксов в день.
Я буквально онемела.
— Завтра оклемаешься и поедешь ко мне, а то я эту клинику не потяну.
— Как ты думаешь, невеста Льва не расскажет ему о моем местонахождении? — осторожно спросила я.
— Думаю, нет, — ответила Галина.
— Ты так уверена…
— Ничего. Завтра мы отсюда уедем. Считай, что наш след затеряется, хрен кто нас найдет. Ты как дочку-то назовешь?
— Дина.
— Красивое имя, А самое главное, что ты называешь свою дочь в честь нашей подруга. Пусть земля ей будет пухом. А отчество какое?
— Александровна.
— Ее отца Сашей зовут?
— Саша. Он живет в Москве на улице Академика Скрябина. Ты случайно не знаешь, где такая улица?
— Слышала. Где-то в юго-восточном округе.
— А кто был этот Скрябин?
— Да Бог его знает, — пожала плечами Галина. — А дочка на отца-то похожа?
— Как две капли воды, — сказала я и заплакала.
— Ты что плачешь?
— Сама не знаю.
— Папка у вас хороший?
— Очень.
— А кто он?
— И сама не знаю. Ни фамилии, ни чем занимается. Я вообще про него ничего не знаю. Я только знаю, что он очень хороший. Надежный, понимаешь?
— Понимаю, — растерянно согласилась Галина и решила не продолжать этот странный разговор.
Опершись на спинку кровати, я скрестила руки на животе и по-детски рассмеялась:
— Живота нет. Только складка осталась. Я теперь на енота похожа.
— Пройдет через пару месяцев.
— Господи, Галька, я же тебе столько денег должна!
— Ничего ты мне не должна, — покраснела Галина и посмотрела на меня таким взглядом, каким никогда не посмотрит женщина.
Я сделала вид, что не поняла значения этого взгляда.
— Галя, я знаю, где взять деньги, — очень серьезно сказала я.
Она подняла голову, заметно напряглась, сощурив при этом глаза:
— И где же?
— В лесу у мотеля. На том месте, где ты меня нашла.
Я рассказала ей про то, что услышала от своего так называемого гида. Выслушав мой рассказ, Галя запыхтела и покачала головой.
— Теперь мне все ясно. А то я ничего не могла понять. Ты копаешь, а этот придурок направил на тебя пистолет… Оказывается, вот в чем дело. Только туда теперь опасно соваться. Лев может там пошерстить.
— А может, и нет. Признаться честно, думаю, он и сам не понял, какого черта я там копала.
— Ты так думаешь?
— Я просто уверена. А насчет стукачки это его догадки, не более. Если он не решится там копать, нам можно будет попробовать сделать это самим.
Галина схватилась за голову и расхохоталась.
— Галя, ты что? — не поняла я.
— Ничего, — не переставала смеяться она.
— Разве я сказала что-то смешное?
— Нет. Просто я подумала о том, что ты сумасшедшая…
— Я сумасшедшая?
— Ну конечно!
— С чего ты взяла?
— Только ненормальная баба накануне родов могла попереться в темный лес выкапывать труп. Ты хоть представляла, как бы все это выглядело?
— Представляла. Очень даже обыкновенно.
— А ты не подумала о том, что могла свалиться в эту могилу и начать рожать?
— Не подумала, — обиделась я.
— Ну точно, сумасшедшая, — немного успокоилась Галина.
— От сумасшедшей слышу. Молено подумать, у меня был какой-то другой выход. Это был единственный способ раздобыть деньги.
Галина поправила волосы.
— Извини, ради Бога. Наверно, это просто истерика. Я очень сильно за тебя переживаю.
— Спасибо. За меня уже тысячу лет никто не переживал.
Я зашмыгала носом и была готова снова расплакаться.
— Знаешь, мне бы только домой добраться, — неожиданно для себя самой начала я. — Только бы добраться. Я была плохой беременной бабой, поступила по-скотски, решив продать своего ребенка, но я буду самой нежной, самой любящей и самой преданной матерью. Это я тебе обещаю. Я как увидела свою маленькую доченьку, услышала ее крик, так была готова провалиться сквозь землю от того, что хотела сотворить со своим чадом. Нет и может быть таких обстоятельств, которые бы нас заставляли торговать детьми. Нет, и никогда не будет! Нельзя отказываться от собственного ребенка. Никогда нельзя. Только кукушки отказываются от своих птенцов и подбрасывают их другим. Но они-то делают это безвозмездно… Господи, как же нас дурят. Как же сильно нас дурят!.. Ладно, я сволочь, хотела получить деньги за то, за что денег не получают, и продать то, что вообще никогда не продается… Но люди, сделавшие это своим бизнесом, откуда они берутся? Я вот сейчас лежу и думаю, какая же я дура была. Прочитала объявление в газете, поехала в незнакомую фирму торговать своим собственным ребенком. Мне сейчас будто пелену с глаз сняли. Сотрудники этой фирмы уверяли, что я совершаю благородный поступок, что я решилась на самый лучший шаг в своей жизни, что я смогу дать своему ребенку блестящее будущее, обеспеченную семью и свободную страну, живущую по законам настоящей демократии. Мне клялись в том, что я посмотрю Америку, наберусь здоровья, буду рожать в самой лучшей клинике. Вернусь, в суд подам на эту гребаную газету. Это же людей с толку сбивать! У меня это объявление до сих пор перед глазами стоит: «Если вы беременны и у вас нет финансов для того, чтобы родить, воспитать и поставить вашего ребенка на ноги, но при этом у вас отменное здоровье, нет никаких патологий и вы не злоупотребляете вредными привычками, бездетная, обеспеченная американская семья пригласит вас к себе в гости для того, чтобы родить для них ребенка за солидное вознаграждение». Они все хитро делают. Даже контактного телефона нет. Мол, пишите письма на наш почтовый ящик и оставляйте свои телефоны и адреса. Вам обязательно ответят. Это только потом, уже при оформлении документов я узнала телефон так называемой фирмы и местонахождение ее офиса. Он располагался в обычной квартире. Знаешь, ведь мне теперь кажется, что если даже эти изверги оказались бы почестнее и в самом деле отдавали бы детей в обеспеченные семьи, все равно ни одна нормальная мать не смогла бы со своим ребенком расстаться. Ведь это такая душевная рана! Можно и спиться, и на психотропные таблетки с горя подсесть, и в психушку попасть.
Я замолчала и виновато посмотрела на Галину. Моя спасительница думала о чем-то своем и, наверно, не слышала, что я говорила. Почувствовав мой настойчивый взгляд, она подняла свои беспокойные глаза, под которыми виднелись черные круги, и заметно побледнела.
— Галя, ты что?
— Да так. Прости.
— Я сказала что-то не то?
Ты сказала все правильно. Даже слишком правильно. Мы все в этой жизни делаем ошибки. И не имеет значения, маленькие они или большие Главное, вовремя их распознать и исправить. Нет и не бывает на свете человека, который не оступился хотя бы раз.
— А ты слышала, о чем я говорила?
— Конечно, слышала.
— Просто мне показалось, что ты думаешь о чем-то своем. В глубине души ты, конечно же, меня осуждаешь.
— Никого я не осуждаю.
— Осуждаешь. Ты, наверно, думаешь, что ошибки ошибками, а нормальная мать никогда не захочет продать свое дитя. Да, конечно, я не отрицаю, что решилась на этот шаг по собственному желанию, без принуждения. Возможно, мне нет прощения, а возможно, Бог прощает любого. Самый страшный момент во всей этой ситуации — это прозрение. Когда оно наступает, становится очень страшно. Ох, как же это страшно!
— Ладно, Оленька, успокойся. Самое страшное позади.
— Ты думаешь? Еще нужно умудриться вернуться на родину.
— Вернешься и еще будешь пить шампанское.
— Так уж и шампанское, — грустно усмехнулась я.
— Конечно, а почему бы и нет! Мы обязательно отметим рождение твоей дочери.
— Галя, а какое у нее будет гражданство? Российское или американское? У меня на нее даже никакой справки нет.
— Что-нибудь придумаем, — в который раз попыталась успокоить меня Галина. — Я поговорю с врачом. Может, он сделает какую-нибудь бумагу. Хотелось, чтобы у твоей дочери было американское гражданство, а уж если не получится, придется доказывать, что ты родила ее в России.
Я взглянула в окно и удивленно повела плечами.
— Уже темнеет. Сколько же я проспала?
— Сутки. Утром домой.
— Бог мой, я еще никогда в жизни не спала целые сутки.
— Зато выспалась.
Галина посмотрела на меня каким-то странным взглядом. Я уловила в нем нечто большее, чем обычная женская дружба.
— Галя, ты что? — запинаясь, спросила я и почувствовала, как залилась краской.
— Ольга, ты веришь в любовь с первого взгляда?
— Во что?
— В любовь с первого взгляда.
Я внутренне напряглась. Наши взгляды пересеклись. В Галининых глазах было столько мольбы и столько одиночества, нерастраченной любви… Она что-то прошептала и неловко кинулась в мою сторону. Я сидела, словно парализованная, боялась пошевелиться и не понимала, кто именно нуждается в моих чувствах, кто стоит передо мной на коленях — женщина или мужчина. Кто это, Геннадий или Галина?! Некто в женском обличье, скрывающий самую настоящую мужскую душу… Приподнявшись, Галина расстегнула пуговицы на моей ночной рубашке и принялась ласкать мою грудь. Ее язык оказался таким горячим, таким нежным, все мое тело покрылось мурашками. Неожиданно для себя самой я почувствовала, как по моим щекам потекли слезы. Галина остановилась, посмотрела на мое мокрое лицо, притянула его к себе и принялась слизывать с него слезинки. Она словно ловила мои слезинки своими губами и боялась пропустить хотя бы одну. Я плакала беззвучно, чувствовала к себе неподдельную жалость и гладила свою спасительницу по волосам. Я даже слышала, как стучит ее сердце. Оно стучало очень быстро и очень громко, но с большими перебоями. Наверное, исстрадалось. Я вновь посмотрела на свою подругу и увидела в ее взгляде столько всего… И от этого мне стало так тепло и так уютно, как бывало только в детстве.
Нежно поцеловав ее в губы, я начала благодарить ее за то тепло, которым она одарила меня. А затем я почувствовала ежесекундно нарастающее желанием плоти… Это было совсем другое, резко отличающееся от того, что испытывала с мужчинами. Это не было желанием мужчины, вернувшегося к женщине после охоты, который просто переполнен адреналином и желанием удовлетворить свой животный инстинкт. Никакого запаха пота, резкого одеколона, никакого постельного эгоизма… Это был совсем иной запах. Запах женщины… Запах неземной страсти и настоящей, совершенно бескорыстной нежности…
Никакого нелепого подчинения и слепого обожествления, а огромное ответное желание». Такое огромное, с которым я вряд ли смогу справиться. Я больше не могла ждать и сжала Галину в своих объятиях.
Как только Галина запустила руку между моих ног, я вскрикнула и прошептала, словно в бреду:
— Я еще не отошла после родов. Там кровь.
— Я знаю. Я просто поласкаю тебя рукой.
Я закрыла глаза и отдалась сильным, смелым, откровенным и безудержным ласкам. Временами я сильно кричала, временами смеялась, плакала, а временами просила повторить еще раз. Галина что-то шептала, но я не могла разобрать, что она говорит.
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10