Глава 19
Когда я очнулась, то увидела, что лежу неподалеку от догорающего дома совершенно голая, на коленях у Макса. С трудом разлепив обгорелые ресницы, я постаралась выдавить из себя улыбку и глухо произнесла:
– Привет.
– Привет.
– Макс, мы живы?
– Если ты еще говоришь, значит, мы живы.
С трудом приподнявшись, я села рядом с Максом и обреченным взглядом посмотрела на все, что осталось от дома.
– Хороший был дом. Гостеприимный.
– Это точно. Такой гостеприимный дом можно было увидеть только в глухом лесу за черт-те знает сколько километров от Москвы.
– Даже страшно подумать, что в этом доме семь трупов.
Макс гладил меня по голове и напряженно думал, посматривая на машину со спущенными колесами. Я уловила его взгляд:
– Макс, мало того что они сожгли дом, так еще и колеса прокололи. Опять мы остались и без пищи, и без колес.
– Главное, что мы живы.
Я истерично засмеялась и покрутила пальцем у виска.
– Макс, твой оптимизм меня настораживает.
На черта нужна такая жизнь – без надежды на спасение. Ты предлагаешь лечь на землю, обняться и медленно сдыхать?! Лучше бы мы сгорели в этом доме! Лучше бы мы сгорели!
Я почувствовала, что просто не могу справиться с истерикой, и, перевернувшись на живот, стала стучать кулаками по земле. Макс хорошенько меня встряхнул, перевернул обратно на спину и попытался успокоить.
– Прекрати. Прекрати, пожалуйста. Самое страшное уже позади. Теперь нам просто грех умирать. Мы прошли слишком много испытаний, и жизнь подарила нам еще один шанс.
– На хрен мне нужны эти испытания и на хрен мне нужен такой шанс! Я хочу умереть!
Я просто устала так жить! Ты хоть понимаешь, о чем я говорю?! Я устала так жить! Я устала!
– Я все понимаю…
После долгой паузы я села рядом с Максом, положила голову ему на плечо, посмотрела на догорающий дом и прошептала:
– Прости.
– Ничего страшного, я уже привык.
Я посмотрела на него и только тут заметила, что он тоже голый.
– Знаешь, а ведь раньше у нас были какие-то преимущества.
– Какие?
– У нас была одежда, а теперь ее нет. Сидим, как два Робинзона…
– Да тут особо и стесняться-то некого.
– Это точно.
– Не переживай, у нас тоже есть преимущества.
В голосе Макса прозвучала уверенность.
– И какие у нас преимущества?
– Целых три машин.
– Три машины…
– Три машины.
– А ты, наверно, забыл, что у всех этих машин спущены колеса?
– Не позабыл.
Макс встал и направился к машинам. Я смотрела на него и любовалась его красивым телом.
Молодой мужчина потрясающего сложения без единого намека на одежду на фоне страшного пепелища… Если бы я была художником, у меня бы получилась неплохая картина. Заглянув в первую машину, Макс заметно оживился и стал что-то насвистывать себе под нос. Достав домкрат и запаску, он с торжеством посмотрел в мою сторону и демонстративно ударил кулаком по колесу.
– Ты рада?
– Чему?
– Ну хотя бы этому колесу.
– Я счастлива. Даже если во всех трех машинах есть по одной запаске, на трех колесах мы все равно далеко не уедем.
– Неужели все звезды такие пессимистки?
– Не знаю, как там другие звезды, но, по правде говоря, я сомневаюсь, что они когда-нибудь были в подобных ситуациях. Кстати, моя известность спасла нам жизнь. – Я постаралась доказать Максу свою значимость, хотя и знала, что это, по большому счету, очень глупо.
– Что-то я не заметил. Каким же образом?
– Эти семеро покойных узнали меня у берега реки и поспешили нам помочь.
Макс рассмеялся.
– Не вижу ничего смешного, – сказала я обиженным голосом.
– Ты смотрела на себя в зеркало?
– И что?
– Да тебя сейчас в жизни никто не узнает. Ты похожа на жуткое страшилище.
– Спасибо. Ты необычайно щедр на комплименты.
– Пожалуйста. Только ты сейчас про свою известность забудь. Она на фиг никому не нужна.
– Ты так говоришь, будто завидуешь моему успеху.
Макс усмехнулся, а в его глазах появилась жалость.
– Бог мой, да у тебя звездная болезнь! У тебя, наверно, от собственной известности крыша поехала, Я слышал, что всех звезд зашкаливает, но никогда не думал, что до такой степени.
Я фыркнула и пробурчала:
– Меня не зашкаливает. Я просто на все смотрю довольно реально. Вот если мы останемся живы и когда-нибудь вернемся в Москву, ты увидишь, что я даже и двух шагов не смогу сделать по улице.
– Почему? У тебя откажут ноги? – с нескрываемой издевкой спросил Макс.
– Нет. Я не смогу сделать двух шагов, потому что на меня налетят поклонники. Для того чтобы я осталась неузнаваемой, мне приходится очень часто менять свою внешность. Так часто, что ты даже не можешь себе представить.
Макс постучал ногой еще по одной запаске, смахнул пот со лба и сказал одну фразу так, словно говорил сам себе:
– Кажется, у раннего Хемингуэя есть одно замечательное название: «Что-то кончилось».
– Что кончилось? – ничего не поняла я.
– Это название такое – «Что-то кончилось».
– Никогда бы не подумала, что современная братва интересуется ранним Хемингуэем.
– А зря. И не только интересуется, а даже его перечитывает и цитирует. Нынешняя скотская жизнь заставляет множество образованных людей идти в криминал. Я знаю одного вора в законе, у которого целых три высших образования. Он книги умные пишет, читает только интеллектуальную прозу, а такого собеседника, как он, днем с огнем не найдешь. Золотой мужик.
– А зачем ты вспомнил этот роман?
– А я его и не забывал. Очень точное определение, точнее просто не придумаешь. Двое людей были вместе, боролись с трудностями и даже верили в то, что они друг друга любят, а как трудности закончились, им перестает казаться, что они любят. Они вдруг понимают, что им нет смысла продолжать отношения.
– Ты это к чему сказал?
– Да так, просто.
Воцарилось молчание. Я с любопытством разглядывала Макса. Это был человек, про которого я, в сущности, ничего не знаю, но есть какое-то странное ощущение, что я знаю про него все. Макс поднял голову, и наши взгляды встретились.
– Ты что так на меня смотришь?
– Ты очень красивый.
– Я же не женщина, чтобы быть красивой.
– Мужчины тоже бывают красивыми.
Наверно Макс не любил комплименты и не посчитал нужным продолжать начатый разговор. Я решила больше его не смущать и стала разглядывать пепелище. Странная горячая дрожь поднялась от моих ног к самому горлу. Перепугавшись, что могу вновь потерять сознание, я встала и, превозмогая страх и боль, двинулась к пепелищу. Под одним из обгорелых бревен лежал труп, в котором было невозможно опознать одного из семерых мужчин.
– Макс" тут труп! – крикнула я и ощутила довольно сильное головокружение.
– Отойди оттуда! Какого черта ты туда полезла?! – Макс взмахом руки показал мне, чтобы я подошла к машине.
Приблизившись к машине, я удивленно пожала плечами.
– Если я не ошибаюсь, тут все четыре колеса.
– Верно. Ты не ошибаешься. Одно колесо не прокололи.
Я замерла.
– Ты хочешь сказать, что мы сможем отсюда уехать?!
– А почему бы и нет?
– Макс, ты даже не представляешь, какой ты замечательный! – Я захлопала в ладоши.
– Это не я замечательный. Это колеса у машины замечательные…
Макс достал из машины пакет. В нем оказались два спортивных костюма и одна единственная футболка. Протянув мне футболку, Макс заверил меня в том, что ему для меня ничего не жалко, и надел костюм на голое тело. Я с удовольствием облачилась в предназначенное мне обмундирование.
– Никогда спортивные штаны без трусиков не одевала, – заметила я.
– Было бы хуже, если бы тебе пришлось ехать в одних трусиках без спортивных штанов.
В пакете оказались еще и бутылка вина, открывашка, несколько пластиковых стаканов, целый батон белого хлеба и сигареты.
– Вот это да! – не смогла я сдержать своего восторга. – Такое впечатление, что все это для нас приготовили…
Выпив совершенно отменное красное вино, мы закусили хлебом, в последний раз взглянули на пепелище и сели в машину. Макс включил зажигание и задумчиво произнес:
– Только вот документов у нас нет.
– А зачем нам в лесу документы?
– В лесу-то они и в самом деле ни к чему. Они могут нам понадобиться, когда мы выедем из леса.
– Ерунда. Какие, к черту, документы, если мы попали в такие передряги…
Мы долго ехали по лесной дороге и молчали.
Я вытянула свою сломанную ногу и тихонько подвывала в так музыке, играющей в машине. Макс беспрестанно курил, смотрел прямо перед собой на дорогу и напряженно думал. Он ехал медленно – дорога была просто ужасная.
– Макс, о чем думаешь?
– О том, что мы все-таки остались живы.
– Конечно, а по-другому просто не могло быть.
Тебе выпало великое предназначение – спасти женщину, о которой говорят миллионы.
– Да хватит тебе – Макс, я знаю, о чем ты думаешь, – сказала я серьезно.
– О чем?
– Ты думаешь, как жить дальше.
– Надо же! Ты ясновидящая!
– Я серьезно говорю. Со мной все понятно. Я вернусь в свою прежнюю жизнь и буду жить точно так же, как жила. Съемки, спектакли, поездки… Моя жизнь налажена, и даже после всего, что случилось, она останется без изменений. С тобой совсем другое дело. Ты согласился мне помочь и организовал побег.
Выходит, ты сам подписал себе смертный приговор.
Твои друзья таких вещей не прощают. В твоем мире свои законы и свои правила. Ты их нарушил. Ты думаешь о том, куда возвращаться. В тот мир, где ты обитал, тебе вернуться нельзя, это смерть.
– Не говори ерунды. Я совершенно не переживаю за это.
– А вот и переживаешь. Я вообще не понимаю, почему ты не хочешь быть со мной откровенным.
В конце концов мы с тобой близкие люди, я очень тебе обязана.
– Ничем ты не обязана. Если я что-то для тебя сделал, то только по доброй воле. Просто слишком много накладок. Я знал, на что шел. Даже если бы мы нормально приземлились, я бы не смог вернуться в дом и сделать вид, что я спал и ничего не слышал. Все пошло не так, как я предполагал.
Слишком много накладок.
– А как ты предполагал?
– Я знал, что, кроме меня, тебе не на кого рассчитывать. Но если я соглашусь помочь, потом не найду в своем мире оправдания своему поступку.
Поэтому я рассчитывал тебе помочь и наконец выйти из игры.
– Каким образом?
– Я знал, где в доме хранятся довольно большие деньги.
– Деньги?
Я с недоумением взглянула на Макса.
– Ну что ты так на меня смотришь? Ты же прекрасно понимаешь, что в таком доме должны быть большие деньги. Так вот, я точно знал, где они, и хотел их взять.
– Для чего?
– Никогда не слышал вопроса глупее. Для чего нужны деньги?! Я хотел их забрать для того, чтобы начать новую жизнь.
– И как бы ты начал новую жизнь?
– Уехал в другой город, лег на дно.
– Значит, твоя помощь гроша ломаного не стоит.
– Это почему? – раздул ноздри Макс.
– Потому что твоей главной целью были деньги.
– Дура! Моей главной целью было спасти тебя. Только после этого мне обратной дороги нет!
Неужели ты не понимаешь?!
– Понимаю.
– А если понимаешь, тогда зачем говоришь такие вещи? Мне все равно деваться некуда. Я с этим побегом потерял все.
– Так что же с деньгами? Ты их прихватил, и они сгорели в самолете?
– В том-то и дело, что я их не прихватил.
– Почему?
– Потому что в том месте, где они должны были быть, их не было. Видимо, пахан переложил их в другое место. Странно все это. Они лежали черт знает сколько времени в его кабинете, в сейфе. Я узнал пароль, снял слепок ключа. Когда я открыл сейф, денег там не было.
– А что потом?
– Потом я потел искать тебя. И с чего это пахан деньги переложил? Непонятно. Они у него в этом сейфе несколько лет хранились.
– А сумма была приличная? – с нескрываемым сожалением вздохнула я.
– А ты сама как думаешь?
– Думаю, что очень даже приличная. С паханом вообще в последнее время творятся странные вещи…
– Откуда у тебя такая мысль?
– Как это откуда? Я все-таки немного в этом доме пожила. Времени даром не теряла, наблюдала за происходящим. Уж если пахан с того света вернулся…
– Откуда он вернулся? – перебил меня Макс.
– С того света. Я его убила, а он ожил.
Я и не сомневалась, что Макс окончательно решит, что я ненормальная, поэтому поспешила все объяснить и заговорила размеренным тоном:
– Пахан хотел меня изнасиловать. Когда он выронил пистолет, я подхватила его и выстрелила ему в затылок. Только не думай, что я спятила.
Я правду говорю. Понимаешь, правду! – Я и сама не заметила, как сорвалась на крик. – Я убила пахана! Убила! Я не знала, как избавиться от трупа.
Выглянула в окно, увидела искусственны!"! пруд и скинула в него труп.
– Ты уверена, что ты его убила?
– Еще бы. Больше чем уверена. У него а затылке было пулевое отверстие. А сколько крови!
Разве после этого человек может выжить? Не он отоспался и на следующий день приступил к делам как ни в чем не бывало. Хочешь верь, хочешь не верь, но я сказала тебе все как было. Могу поклясться чем хочешь. Можешь не переживать, что убил из-за меня этого гадкого урода. Он тоже оживет и приступит к своим делам. Правда, у него дел-то особых нет, но одно есть. Например, такое важное дело, как спать со своей собакой.
Макс тяжело вздохнул и спросил крайне усталым голосом:
– Ань, а ты сама-то хоть веришь?
– Во что?
– В то, что ты сейчас сказала.
– Представь себе, верю. Я понимаю, что все это звучит нелепо. Если бы мне рассказали то, что я рассказала тебе, я бы никогда не поверила. Но я же не могу не верить сама себе!
– Получается, что ты веришь в мистику.
– Получается, так.
– А может быть, в эту ночь ты была сильно пьяна? Может быть, у тебя был нервный срыв и в результате начались галлюцинации?
Я и не надеялась, что Макс мне поверит. Необходимо было как можно быстрее прекратить этот разговор.
– Да пошел ты! – отмахнулась я. – Я и не пытаюсь заставить тебя поверить. Я была лишь немного выпившая, а мой нервный срыв не мог вызвать галлюцинаций. Просто я сказала все это к тому, чтобы ты за смерть урода особо не переживал. Он жив-здоров, прекрасно себя чувствует, собирает мозаику. Кстати, когда я увидела пахана живым и невредимым, я полезла в тот пруд,. чтобы найти труп, но не нашла там ничего, кроме его зажигалки.
– Это не аргумент. Зажигалку пахан мог обронить из окна, когда курил в нетрезвом виде.
– Значит, не веришь?!
– Значит, не верю.
– Ну и пожалуйста.
– Ну и спасибо.
Большую часть дороги мы снова ехали молча и старались не встречаться друг с другом взглядом. Первым нарушил молчание Макс.
– Анна, ты на меня особо не обижайся. Я в мистику никогда не верил.
– Я тоже не верила, пока с ней не столкнулась.
– Я, конечно, всегда знал, что пахан достаточно темная лошадка. – Макс сделал паузу и продолжил:
– Но я никогда не сомневался в том, что он простой смертный человек.
– Он бессмертный.
Макс посмотрел на меня сумрачным взглядом и вновь замолчал.
Когда впереди появились жилые дома, я поняла, что мы приехали в какой-то поселок. У дороги стояло кафе. Я толкнула Макса в бок.
– Может, перекусим? Всегда мечтала о деревенской кухне. Она такая вкусная.
– Как мы перекусим, если у нас денег нет даже на бензин? Хорошо, что в багажнике полная канистра.
– И что, если мы попросим, нам даже супа горячего никто не нальет?!
– Нет. Разве в наше время кто-то что-то бесплатно делает?
– Но ведь ты же меня спас за бесплатно?
– Не все такие бескорыстные, как я. – По всей видимости Макс решил немного расслабиться и пошутить. – Кстати, ты несколько раз расплачивалась со мной натурой.
– Я рада, что моя натура так дорого стоит, но только мне кажется, что это была совсем не плата. Я делала это по собственному желанию, а может быть, даже по любви.
Заметив удивление Макса, я положила руку на его могучее плечо и ласково проворковала:
– Макс, тогда мне и в самом деле казалось, что я очень сильно тебя люблю. Мы же должны были умереть. Я и сейчас к тебе далеко не безразлична… Мы так сроднились…
– Похвально. Только оставь свои комплименты для кого-нибудь другого. Вот вернешься домой и порадуешь своего любимого, встречи с которым ты ждешь не дождешься.
Макс притормозил у кафе. За стойкой бара скучала дородная официантка, лениво глядевшая в стоящий на холодильнике телевизор. При нашем появлении она заметно оживилась и показала нам на дубовый стол.
– Присаживайтесь. Я вам сейчас меню принесу.
– Дело в том… – Я немного замешкалась, устраиваясь на табуретке со своей сломанной ногой. – Дело в том, что мы очень хотим есть, но у нас нет денег.
– Как? Вообще нет? – подняла бровями официантка.
– Вообще.
– А что вы тогда сюда пришли?
– Поесть, Я же сказала.
– Без денег?!
– Ну да. Мы подумали, что вам не жалко нам налить немного горячего супа.
– Без денег мы не обслуживаем, – сказала, словно отрезала, официантка.
– Но мы потом рассчитаемся. Буквально на днях. Мы домой заедем, деньги возьмем и вам завезем. Честное слово. Просто мы уже несколько дней не ели ничего горячего.
– Мы в кредит не обслуживаем.
– Но честное слово, мы привезем деньги.
– Я же ясно сказала, мы обслуживаем только за деньги. Вас тут знаете сколько таких попрошаек заходит! Каждый день по несколько человек, и все жрать хотят!
От собственного бессилия я чуть было не заплакала и беспомощно посмотрела на Макса. Макс встал и, подойдя к официантке вплотную, взял ее за грудки.
– Тебя что, не учили, как с посетителями обращаться надо?! Ты где попрошаек нашла?! Тебе было ясно сказано, что мы деньги дома забыли.
– Забыли, так езжайте за ними.
– Это слишком далеко.
– А я при чем?! Что я могу?
– Супа налить!
– Суп денег стоит!
– Денег! Ты же каждый день за бесплатно за обе щеки уплетаешь! Хочешь сказать, что твои половники кто-то считает?
– Начальство.
Макс побагровел, и я решила, что он вот-вот ударит официантку. Она так напугалась, что вся затряслась и попыталась отодрать руки Макса от своего халата.
– Отпусти, а то я сейчас милиционера позову! – завопила она.
Я доковыляла до барной стойки и попыталась оттащить Макса.
– Макс, отпусти ее, отпусти от греха подальше.
Макс отошел от стойки. Я попыталась изобразить приветливую улыбку и заговорила с присущим мне в той, другой жизни, интонациями.
– Вы знаете, я очень известная актриса. Если вы смотрите телевизор, вы должны были меня увидеть. Меня зовут Анна. Ну посмотрите на меня внимательно. Волею судьбы я попала в крайне неприятные обстоятельства. Я очень голодна и хотела бы горячего супа. Скоро я буду в Москве и обязательно скажу своему рекламному агенту, чтобы он вас отблагодарил. Он привезет вам деньги, кассеты, где будут фильмы с моим участием, массу журналов и календарей. – Я старалась говорить спокойно и убедительно. Мне почему-то казалось, что меня должны обязательно узнать и обязательно мне поверить.
И действительно, официантка повернулась в сторону кухни и громко закричала:
– Маня, здесь двое сумасшедших супа просят! Одна из них даже известной артисткой представляется! Я с самого порога заметила, что у них не все дома. Может, нальем им благотворительного супа?!
Видимо, Маня согласилась оказать благотворительность, и через несколько минут мы уже сидели за дубовым столом и поглощали горячий суп.
В желудке приятно заныло. Официантка смотрела на нас и бурчала себе под нос:
– Господи, сколько же вас развелось?! От такой благотворительности по миру пойти можно.
Только вот пользы от вас никакой. Всю жизнь было золотое правило, что тарелку супа надобно заработать. Но ведь вы работать совсем не хотите! Я бы вам еще по одной налила, если бы мужчина взял метлу и подмел двор, а женщина наш туалет хорошо вычистила.
Съев суп, мы направились к выходу. В дверях я обернулась и одарила официантку благодарным взглядом.
– Спасибо за ваше гостеприимство. Как и обещала, я пришлю своего агента. Он привезет деньги и подарки.
– Кого ты пришлешь! – ехидно усмехнулась официантка и начала протирать барную стойку.
– Рекламного агента.
– Не забудь трех прислать.
– Трех у меня еще нет, да и ни к чему их столько держать. Один неплохо справляется со своими обязанностями.
– Ты бы лучше туалет мне вычистила, а не агентов присылала, – злобно сказала официантка и удалилась на кухню.
Мы с Максом переглянулись и направились к машине.