Глава 16
Через несколько дней Валентин принес два паспорта, в которых были вклеены наши фотографии. В соответствии с этими паспортами мы являлись супружеской парой, прожившей в браке ровно три года.
— Я сразу поставил штампы о регистрации брака, чтобы потом не суетиться. Ты же, кажется, была не против?
— В принципе не против.
— Ну я так и подумал, — улыбнулся Валентин. — Тебе теперь придется привыкать к новому имени, ты Катя.
— А почему именно Катя?
— Не знаю, а что, тебе не нравится? Катерина — очень красивое имя.
— Самое красивое имя на свете — это Злата, — вздохнула я и уставилась в окно.
— Как бы тебе этого ни хотелось, теперь ты Катя, а я Жора, и нам надо привыкать к новым именам и фамилиям. Но в душе мы с тобой будем, как и прежде, Валентин и Валентина, как в том фильме.
— Что ж, будем привыкать.
— Больше нас здесь ничто не держит. Завтра уезжаем в новый город и в новую жизнь. Тебе грустно?
— Немного, я очень люблю Москву.
— Валя, ты побудь дома, а я быстренько смотаюсь уладить последние дела. Вернусь ближе к вечеру.
— А какие у нас еще могут быть дела?! Это опасно. Не надо никуда ехать.
— Я недолго, обещаю тебе. Включай телевизор и жди меня.
— Только по-быстрому. Я больше вообще никогда не хочу оставаться одна. Зачем мне быть одной, если у меня есть ты?
— Это последний раз.
Валентин взял меня на руки, отнес в кресло и включил телевизор.
— Тебя закрывать на ключ или ты будешь послушной девочкой?
— Я буду пай-девочкой.
— Смотри у меня.
Валентин чмокнул меня в шею и вышел из дому. Я переключила канал телевизора и попала на «Дорожный патруль».
Неожиданно я вздрогнула. В «Дорожном патруле» показали упавшую с обрыва машину и спасателей, извлекающих тело погибшей девушки. Услышав свои фамилию, имя и отчество, я чуть не свалилась с кресла. Пожилой гаишник предположил, что авария произошла, по всей вероятности, из-за большой скорости, мол, я не вписалась в поворот, находясь в алкогольном опьянении.
Что ж, молодцы ребята, быстро меня нашли! Тело накрыли покрывалом, и сюжет закончился. Я разволновалась и схватилась за сигареты. Вот и все, меня признали официально умершей. Не каждый день можно увидеть по телевизору, как из разбитой машины извлекают собственное тело. Интересно, а пахан это видел? А Грач? А как же в редакции? Боже мой, неужели официально я и в самом деле умерла? Я закрыла глаза и постаралась хоть немного подремать. Проснулась я оттого, что мне показалось, будто замолчал телевизор.
Не может быть, я же засыпала с включенным звуком! Экран телевизора не светился. Он был не просто выключен кнопкой, даже шнур выдернут из розетки. Чертовщина какая-то! В доме тихо, на улице темнеет. Наверное, вернулся Валентин, выключил телевизор, чтобы я спокойно поспала, а сам возится с машиной. Я встала с кресла, подошла к входной двери и громко позвала:
— Валентин! Валентин!
Но в ответ лишь тишина. Я вышла на улицу. Ни Валентина, ни машины нигде не было видно! Ну не мог же телевизор сам отключиться. Мне стало страшно. Мне захотелось скрыться из этого дома, но бежать было просто некуда. Да и куда я побегу без Валентина! Я вернулась в квартиру и прислушалась. Мертвая, гробовая тишина. Надо успокоиться и перестать бояться, это самовнушение, скорее всего, я сама выключила телевизор, перед тем как уснуть. Зайдя в комнату, я подошла к телевизору и вставила вилку в розетку, но телевизор не заработал. Что-то непонятное. Взяла пульт и стала нажимать на разные кнопки. Результата не последовало. Посмотрев повнимательнее, я увидела, что кабель телевизионной антенны разрезан на несколько кусков. Мне показалось, что еще минута, и я просто потеряю сознание.
Я перевела дыхание, сосчитала до десяти, чтобы успокоиться. Через секунду в квартире погас свет. Я бросилась к входной двери. В жутком полумраке коридора увидела черный мужской силуэт. Я остановилась и попятилась. Наткнувшись на стену, я поняла, что деваться больше некуда. Страшный черный человек медленно приближался ко мне.
— Кто ты? — спросила я дрожащим голосом.
Ответа не последовало.
— Кто ты? Что тебе от меня надо? — Сердце мое готово было остановиться от страха.
— Не торопи события. У тебя нехорошая привычка торопиться. Меня это раздражает. Я пришел, чтобы познакомиться с тобой поближе.
— Включи свет, я хочу увидеть тебя при свете.
— Я не люблю свет.
— Ты пришел убить меня?
— Опять ты торопишься. Потерпи немного и все узнаешь. У меня пистолет, поэтому делай только то, что я скажу. Подойди к батарее, сядь на корточки и прислонись к ней спиной.
— Зачем?
— Если ты еще раз задашь мне дурацкий вопрос или будешь торопить события, я просто вырву твой поганый язык, и мы будем общаться в одностороннем порядке. Ты этого хочешь?
— Нет.
— Тогда не зли меня и постарайся быть хорошей девочкой. Тебе все понятно?
— Да.
Я почувствовала, как по щекам потекли слезы. Мне ничего не оставалось, как подойти к ржавой обшарпанной батарее и сесть. Незнакомец приблизился, я услышала его тяжелое дыхание. На минуту мне показалось, что все это сон. Вот бы проснуться, открыть глаза и засмеяться от облегчения, поняв, что все это мне приснилось.
— Положи руки на батарею!
Я положила руки на батарею. Незнакомец достал из кармана наручники и приковал меня к трубам. Затем притянул меня к себе за ворот кофточки и со всей силы дернул. Кофточка разорвалась, обнажив мои груди.
— Сиськи зажили?
— Зажили, — ответила я еле слышно.
— Это хорошо. Сегодня я их тебе отрежу.
— Не надо! — Из моей груди вырвались рыдания. — Умоляю. Что я тебе сделала?!
— И ты еще спрашиваешь, грязная продажная тварь. Я напомню тебе, не переживай, сука!
Незнакомец сел рядом со мной на пол, положил пистолет и стал сверлить меня жутким, ледяным взглядом. Мои глаза постепенно привыкли к темноте, и я смогла разглядеть этого человека. На вид ему было около тридцати пяти лет, невзрачный, с какой-то отталкивающей внешностью. Таких на улице стараешься обходить стороной, уж больно они неприятные. Мое сердце стучало с такой силой, что мне показалось: еще чуть-чуть, и оно просто вырвется из груди. Дышать становилось все труднее и труднее, глаза застилали слезы. Чувство страха и собственного бессилия завладело мной без остатка. И все же этот человек показался мне смутно знакомым, только вот кого он мне напоминал, я так и не могла вспомнить. Мужчина вынул нож с большим блестящим лезвием и провел им по ложбинке между моими грудями. Потекла струйкой кровь. Я вскрикнула от боли и замерла. Мне вдруг стало ясно, что незнакомец — маньяк, который преследует меня вот уже долгое время, и на этот раз он решил покончить со мной. Но почему именно я?! Что я сделала этому ненормальному? Ужас неминуемой смерти обуял меня, я облилась холодным потом. Бедная Златка, она тоже погибла от рук злодея!
— О чем думаешь? — перебил мои мысли убийца.
Я не ответила.
— Я задал тебе вопрос. Я не люблю, когда мне не отвечают. О чем думаешь?
— О подруге, она умерла мучительной смертью.
— Ты умрешь не менее мучительно и страшно, — громко засмеялся ненормальный. Он перевел взгляд на капельки крови на моей груди и стал слизывать их языком. — Я думал, у тебя вкусная кровь, а она совсем несоленая.
Мои глаза расширились от ужаса, а псих достал из кармана пакетик с солью, послюнявил палец, обмакнул его в соль и стал втирать ее в надрез. Грудь защипало так, словно на нее плеснули крутым кипятком. Я зарыдала, а ненормальный стал слизывать соль вместе с кровью.
— Вот сейчас вкуснее. Ты что, бескровная, что ли? Кровь еле капает. Надо глубже сделать надрез. У твоей подруги самая вкусная кровь оказалась в венах на шее.
От этих слов меня бросило в пот, дыхание перехватило.
— Ты убил мою подругу?
— Конечно. Эта бестия с огненными волосами оказалась очень вкусненькой. Она такая выносливая, потеряла сознание только на пятнадцатом ударе ножом, а полностью отключилась только тогда, когда я чуть было не отрезал ей башку.
— Господи, но за что?!
— За то, что она твоя подруга. Это самый близкий для тебя человек. Вот я ее и замочил. Она, сука, еще рыпалась, в лицо мне несколько раз плюнула, падла! Короче, вывела меня из равновесия окончательно.
— Из-за тебя я убила совершенно невиновного человека.
— Этого крутого, что ли, который держал у себя твою подругу? Он посадил ее на иглу, поэтому заслужил наказание. Когда я ее порешил, он вбежал в комнату… Я тем временем спрятался за шторку… Так этот пижон оказался настоящим трусом, увидел ее мертвой, заорал как резаный, заревел, словно барышня, и бросился вон. Чуть от страха в штаны не наложил! Бандюги все только с виду крутые, а сами ножа в руках не держали! А подруга у тебя ничего, кровь у нее вкусная, я первый надрез сделал — она мне прямо в лицо фонтаном брызнула!
— Ты ненормальный! Кто ты такой, черт тебя побери? И почему ты влез в мою жизнь?! — закричала я.
— Заткнись, сука!
Псих ножом провел по моей груди еще раз. Я застонала от боли. Он снова посолил рану.
— Я не врывался в твою жизнь! Это ты ворвалась в мою.
— Я не знаю тебя, ты меня с кем-то спутал!
— Да уж, тебя, пожалуй, спутаешь. Увидев тебя, любой запомнит надолго. Слишком яркая провинциальная акула, приехавшая из какой-то дыры, которая даже не отмечена на карте! Думала, вся Москва будет у твоих ног! Фиг тебе!
— Господи, да при чем тут Москва?! Отпусти меня!
— Я коренной москвич. Интеллигентная семья, папа, мама, прекрасная квартира, дача, тихая размеренная жизнь. Не-на-вижу лимиту вроде тебя! Вы заполонили всю Москву хуже тараканов, каждый старается удержаться в столице любым способом. Ведь обратно в деревню не хочется! Ты поступила на филфак и получила свою сраную койку в общаге. Студенты-ровесники были тебе неинтересны, хотелось подцепить бобра побогаче, чтобы перетащить свою задницу в отдельную квартиру. Для этого все средства хороши, не так ли? Ты понимаешь, о чем я?
— Нет.
— В один несчастный день отец пришел домой возбужденный и заявил, что женится на студентке своего факультета. Она втрое моложе его. Мать плакала, рыдала, ползала перед ним на коленях, просила одуматься, но отец был настроен решительно. Ты вышла замуж за моего отца, наплевав на его семью! Ты переступила через всех нас, преследуя лишь свои корыстные интересы! Твоей хватке и упорству может позавидовать любой! Тебе удалось переползти с железной кровати в общежитии на кровать из дорогого дуба в шикарной квартире. Мать не выдержала такого позора и ушла с работы. Отец был настолько увлечен тобой, что совершенно потерял голову, а ты начала медленно сживать его со свету. Ты все верно рассчитала. Он пожилой человек, и ему противопоказаны физические нагрузки. Ты выжимала из него все соки, заставляя постоянно заниматься сексом, его сердце не выдержало, и он схлопотал два инфаркта. Ты настолько запудрила ему мозги, что отец просто-напросто стал тебя бояться и понял, что если хочет остаться в живых, то должен как можно скорее от тебя избавиться. Ты оттяпала квартиру — вернее, выменяла себе двушку, сделала липовую справку о беременности и захапала нашу шикарную дачу, которая стоит целое состояние. Получила от отца приличную сумму в баксах. Совершенно больной отец вернулся к матери..
— Он жив?
— Нет, он умер от третьего инфаркта.
— Умер…
— Да. Мама тоже умерла.
— Мне очень жаль, честное слово.
— Жаль?! Ты — сволочь! Низкая подлая дрянь! Ты загубила три жизни и хочешь легкой птичкой порхать по жизни?! Не выйдет! Ты сдохнешь, тварь!
— Да, я никогда не любила твоего отца, но я не желала ему смерти. Я не губила его! Он влюбился в меня, пойми, так бывает. На него нашло настоящее умопомрачение… Пословица есть такая: «Седина в бороду — бес в ребро». Свои инфаркты он заработал себе сам, заставляя заниматься меня сексом. Я не думала, что так получится. Да, я хотела жить в Москве. Что в этом плохого? Это мое право и моя жизнь! Каждый устраивается как может! Ты должен винить своего отца! Он, прожив столько лет с женой и детьми, бросил их при первой возможности! Он-то чем думал? Кстати, он говорил, что его сын сидит в тюрьме. Отбывает наказание за убийство. Из-за тебя его чуть не сняли с работы.
— Да, я зарезал свою жену и дочь. Они очень разозлили меня.
— Ты сумасшедший. Твой отец не поддерживал с тобой никаких отношений. Думаю, что в его инфарктах твоей вины намного больше, чем моей.
— Да, я разозлился на отца за то, что он бросил мать!
— Он ее всего лишь бросил, а ты убил свою жену. Кстати, а почему тебе так мало дали?
— А я, когда захочу, могу быть очень хорошим. Я вышел из тюрьмы и решил найти тебя. Когда я увидел тебя, понял, почему отец потерял голову. Ты была слишком яркой, слишком заметной, словно с обложки. На зоне у меня был журнал, где на картинках такие же телки, как и ты. Я всегда любил дрочить на таких! Я вернулся с зоны и узнал, что моя жилплощадь уменьшилась наполовину и дача сделала ручкой! Я стал следить за тобой и узнал много интересного.
— Это ты был в лесу ночью?
— Я.
— Как ты там очутился?
— После зоны меня приняли в грачевскую криминальную группировку. Правда, я был рангом пониже и самого Грача видел только издали… А вообще ты здорово его сделала! Я бы до такого не додумался! Так вот, через своего товарища я узнал о сумке с героином и месте, куда она должна быть доставлена. Короче, это я прикончил того парня, спрятал труп и угнал вашу тачку.
— Но зачем? Какой в этом смысл?
— Мне хотелось поиграть с тобой в прятки, подергать тебя за нервы так же, как ты дергала моего отца.
— Тебе место в сумасшедшем доме. А зачем ты подкинул труп на мою дачу?
— Мою дачу?! Давно ли она твоя? Эта дача принадлежала моему отцу, он умер, значит, теперь она принадлежит мне.
— Хорошо, зачем ты подкинул труп на свою дачу?
— Моя дача, что хочу, то и делаю! — заржал псих. — Только ты могла закопать труп и посадить на этом месте помидоры. Я следил за каждым твоим шагом, делал тебе небольшие пакости и смотрел, как ты на них реагируешь.
— Ничего себе «небольшие пакости»!
— Для меня это мелочи. Ты еще не знаешь, на что я способен. Один раз я спас тебе жизнь. Ты помнишь этот случай?
— Помню. Зачем ты это сделал?
— Я киллер. Мне заплатили за то, чтобы я убил одного человека из волковских, дали ориентировку, где он может быть. Увидев на этой квартире тебя, я решил, что твое время еще не пришло. Мне всегда хотелось сделать это так, чтобы ты поняла, что вся целиком в моей власти. Я тысячу раз представлял, как мой отец трахал тебя. Но я не отец и хочу обладать тобой всего один раз и обладать по-другому. Мы оба получим райское наслаждение.
— Послушай, я не знаю, как тебя зовут… Забери обратно свою квартиру, дачу, только оставь мне жизнь. Я встретила человека и хочу остаться с ним. Я дам тебе денег, много денег.
— Мне ничего не нужно. Я уже все для себя решил. Сегодня мы оба испытаем неземное блаженство. Ты умрешь, как твоя подруга. Она улыбалась, когда принимала смерть. Даже твое страшилище, с которым ты решила связать жизнь, не сможет нам помешать. Он больше никогда не будет обладать тобой, потому что я так решил.
— Ты ненормальный.
— Может быть. Знаешь, как я убил свою жену?
— Нет, и не хочу знать.
— Она достала меня так сильно, что я взял топор и отрубил ей голову. Постоянно ныла, что я поздно возвращаюсь домой, выпиваю, не думаю о ребенке. Затем я подошел к кроватке своей полуторагодовалой дочки, взял ее за обе ножки и разорвал. Она постоянно плакала и мешала мне спать.
— Ты маньяк. Тебе должны были дать вышку! Что же у нас за правосудие такое!
— Сначала меня признали психически невменяемым, затем перевели на зону. Любой приговор можно повернуть в нужную сторону, тебе же это хорошо известно.
Ненормальный снова ткнул лезвием мне в грудь. На этот раз кровь хлынула ручьем, и я почувствовала жуткую слабость и гул в ушах. Меня затошнило, а когда он посыпал рану солью, я потеряла сознание. Очнувшись, я увидела своего мучителя. Он совал мне под нос нашатырный спирт и бил по щекам.
— Давай, очнись, мы так не договаривались! Я так долго готовился к этой встрече, а ты оказалась настолько слабой. Так ты никогда не испытаешь оргазм. Сейчас я отцеплю тебе одну руку и перерублю кисть. Нет, лучше я перерублю ее на весу, так больше брызг и намного красивее.
— Ты больной, тебе нужно в больницу. Если хочешь убить меня, то убей, только не мучай.
— А с чего ты взяла, что я тебя мучаю? Я не мучаю тебя. Я хочу доставить тебе райское удовольствие.
Я уже плохо что-либо понимала, боль сковала меня. Когда этот сумасшедший достал молоток, мне вдруг представилась моя смерть. Я отчетливо ее увидела. Мне стало безразлично, что будет делать со мной этот ублюдок, я молила только об одном: чтобы все это закончилось как можно быстрее. Уж если бог решил забрать меня на небеса, так пусть возьмет. Я посмотрела на свою грудь и увидела море крови. Я теряла кровь.
— Знаешь, Валя, я думаю, что сначала сделать — разбить молотком твои пальчики или вырезать матку? Знаешь, я еще никогда в жизни не вырезал женскую матку. Думаю, что начнем с этого, тебе понравится, вот увидишь!
Одним движением он разорвал на мне юбку и трусики, затем раздвинул ноги в стороны и взял нож.
— Для начала я буду тыкать тебя в лобок. Я буду тыкать, а ты говорить, что чувствуешь. Только не молчи. Понятно?
— Понятно, — простонала я.
Я почувствовала, как что-то острое вонзилось в нижнюю часть моего живота, и от совершенно нестерпимой боли снова потеряла сознание. Открыв глаза, я с ужасом взглянула на своего мучителя и ощутила, как приятное тепло разливается по телу. «Скоро все закончится, я медленно умираю, — успокаивала я себя. — Только бы этот ублюдок сделал что-нибудь такое, чтобы я сразу отправилась на тот свет». У меня перед глазами предстали Златка и Грач. Все мы оказались заложниками в игре страшного человека с нарушенной психикой.
— Прекрати так быстро вырубаться! Ты начинаешь меня злить, твоя подруга оказалась намного сильнее. Ты выводишь меня из равновесия. — Псих разделся и обнажил свое мужское достоинство. — Посмотри и скажи, у моего отца был больше или нет?
Я закрыла глаза и тут же получила удар в висок.
— Открой глаза, сука!
Я открыла глаза и улыбнулась… Наверное, это оттого, что увидела дорогого и близкого человека. Позади маньяка, в дверях, стоял потрясенный Валентин с большим букетом алых роз.
— Валя! — заорал он, бросил цветы на пол и выхватил пистолет.
Через секунду прогремело три выстрела, и я почувствовала, как на меня рухнуло чужое тяжелое тело. А дальше все было словно в тумане, должно быть, я потеряла слишком много крови и медленно покидала этот мир. Я увидела озверевшего Валентина, который схватил навалившееся на меня тело и отбросил прочь. Затем попытался снять наручники, но не было ключей. Он туго перевязал полотенцами мне грудь и низ живота… Он вытирал мою кровь, и слезы текли у него по лицу. Я была вся в крови… Когда ему, наконец, удалось снять с меня наручники и взять на руки, я почувствовала, что силы окончательно покинули меня.
— Я люблю тебя, — сказала я еле слышно. — Я так долго тебя ждала. Обещай, что, если я не умру, ты больше никогда не оставишь меня одну.
— Обещаю. Ты должна жить. Все будет хорошо, — плакал Валентин.
Он положил меня на заднее сиденье машины. Полотенце, которым был обвязан низ моего живота, было мокрым от крови.
— Валентин, вернись в дом и возьми мою сумку.
— Какая сумка, нам бы до больницы доехать!
— Сделай то, о чем прошу.
— Да бог с ними, с вещами.
— Вернись.
Валентин сбегал в дом, забрал наши новые паспорта, вынес сумку, и мы тронулись в путь. По дороге я потеряла сознание. Открыв глаза, я увидела белые стены и Валентина, сидевшего рядом на кушетке.
— Все хорошо, моя девочка, все хорошо.
— Где мы?
— Тебя немного заштопали. Сейчас докапает капельница, и я отвезу тебя в Калугу. Там ты немного отлежишься, и мы уедем отсюда как можно дальше.
— Только не оставляй меня одну.
— Никогда.
В Калуге мне пришлось пролежать в больнице около месяца. На выписку Валентин принес мне огромный букет. Мы отправились в Москву, а оттуда в Питер.
И вот мы в купе вдвоем.
— Как здорово, что все в прошлом. — Я крепко прижалась к любимому.
— Все забудется, вот увидишь. Закончился этот кошмар.
— Ты точно его убил?
— Можешь не сомневаться, — засмеялся Валентин. — Два выстрела в сердце и один в голову. Нас ждет Павловск.
— Да, Павловск. Кстати, чем ты был занят в последние дни?
— Да денег надо было подсобрать немного. По паспорту ты теперь моя законная супруга. Должны же мы иметь крышу над головой. Я же теперь как-никак глава семьи… — занервничал Валентин.
— Что-то случилось?
— Знаешь, у меня все деньги в деле… Но бог с ними, с деньгами, главное, что мы вместе, а бабки я заработаю. На первое время снимем квартиру. В общем, я набрал только десятку.
— Ты искал деньги?
— Ну да, я хотел вытянуть их из дела, но не получилось… — Валентин выглядел крайне озабоченным.
— Если бы я знала, что ты занялся поиском денег, никуда бы тебя не пустила. Нам не нужно съемное жилье, мы купим коттедж.
— Каким образом?
— Закрой купе на защелку.
— Зачем?
— Закрой, я сказала.
Валентин закрыл купе и сел рядом со мной. Я достала сумку и высыпала на полку аккуратно упакованные пачки долларов.
— Что это?
— Баксы, разве ты не видишь?
— Откуда они у тебя?
— Помнишь, я тебе рассказывала, что искала у пахана сейф?
— Да.
— Так вот, я увидела открытым один шкаф и взяла, сколько могла унести. Думаю, пахан не обеднеет, у него в шкафу еще много осталось. Здесь хватит и на коттедж, и на безбедную жизнь. Скажи, а ты поступил бы иначе, если бы оказался на моем месте?
— Теперь я понимаю, почему пахан до сих пор не может успокоиться и ищет тебя везде.
— Не думала, что он такой мелочный. У него денег пруд пруди.
Валентин тяжело вздохнул, я подмигнула ему и принялась заталкивать пачки баксов обратно в сумку. Из одной стодолларовой купюры я сделала самолетик, открыла окно и выпустила его на улицу.
— Это что, причуды богатых? — засмеялся Валентин.
— Это на счастье, — серьезно ответила я и прижалась к нему.
