Глава 9
Я очнулась, как будто кто-то толкнул меня. Господи, сколько же я проспала? Целый час. Я почти бегом направилась на кухню.
— Валя, ты где пропадаешь? Давай, помоги нарезать овощи, — защебетала повариха.
Я взяла нож и принялась за работу. Перед моими глазами предстала Златка. Как она там? Живая ли? Если Грач что-либо с ней сделает, то я за себя не ручаюсь. Убью гада, не раздумывая. Как хорошо все же, что жизнь нас заставляет надеяться на лучшее.
И вдруг опять отчетливо вспомнила, как довезла ее до подъезда. Она улыбнулась, помахала мне рукой и показала, чтобы я была осторожна за рулем. Засмеявшись, я надавила на газ. А она зашла в подъезд, но так и не дошла до квартиры. Стоило мне не пустить ее домой, а забрать к себе и держать под присмотром до отъезда в Германию, все было бы совсем по-другому. Сегодня решающий день. Эта вечеринка позволит мне обшарить дом сверху донизу. Я найду этот гребаный сейф, чего бы мне это ни стоило! Иначе это буду не я. Грач знал, сукин сын, кого надо было отправить сюда на поиски.
— Все, Валюха, я побежал, а то уже такие тачки классные приезжают.
Я обернулась и увидела Толика. Он был одет швейцаром, совсем как в «Метрополе». Выглядел он настолько комично, что я не выдержала и рассмеялась.
— Ты что? — обиделся он.
— Ну и видок у тебя, — хихикнула я. — Тебе надо делегации в «Национале» обслуживать.
— Нормальный видок. Здесь, между прочим, гости покруче всяких делегаций! Ты когда-нибудь «мерседес 500К реплика» девяносто седьмого года видала?
— Нет.
— Так поди посмотри.
— На кой он мне сдался?
— Ты что, это наикрутейшая тачка! Белого цвета, позолоченная, панель — корень ореха. Двигатель 5,7 литра! Я эту тачку как увидел, так чуть не упал. На ней такая дамочка возрастная прикатила! Я ей помог корзину цветов нести. Она мне десять баксов на чай дала, прикинь.
— Прикидываю. Так ты теперь у нас богатый?
— Да ладно тебе. Ты придешь меня проведать?
— Я же сказала, что приду.
Толик бодро улыбнулся:
— Ладно, Валя, я пошел, а то ребятам одним не справиться.
— Беги. Удачи тебе.
Толик ушел. Я закончила с овощами, глянула в зеркало, взяла поднос с различными напитками и направилась к бассейну. Ничего себе маленькая домашняя вечеринка! Это называется — пахан так по-семейному отдыхает?! Представляю, как он отдыхает не по-семейному. У бассейна собралось человек сто, не меньше. Значит, завтра в ресторане народу соберется в несколько раз больше. Бедный же тот ресторан! Как он их всех разместит! Гости отличались дорогими, стильными костюмами, изысканными платьями и массой дорогих украшений. Воздух был напоен ароматом обалденных духов и запахом очень дорогих сигар.
Все ждали начала. На сооруженной сцене музыканты настраивали свои инструменты. Я протискивалась мимо толпящихся гостей и весело предлагала:
— Пожалуйста, виски. Текила, французское вино, шампанское…
Когда поднос с бокалами опустел, я взглянула на накрытые столы и поразилась — такие изысканные блюда тяжело найти даже в самом дорогом ресторане. Столы просто ломились от яств. Я вернулась на кухню за новой партией напитков.
— Ну и прием! Столы просто не выдерживают такого количества блюд! И когда только вы все это успели приготовить? — спросила я повариху.
— Да нет, мы, собственно, много не готовили, — ответила та. — Большинство блюд доставлено из лучших ресторанов Москвы. Леонид Станиславович выписал двух поваров из Италии. Вон они, видишь, трудятся?
Я увидела двух смуглых мужчин, колдовавших над кастрюлями.
— Они по-русски вообще не кумекают, — засмеялась повариха и протянула мне рюмку.
— Что это?
— Водочка. Давай хлопнем для бодрости, а то сегодня день сумасшедший. Я уже запарилась.
Мы выпили по рюмочке и закусили бутербродами.
— Давай еще, — предложила я.
— Давай по две. Бог любит троицу.
Мы пару раз повторили процедуру, и я почувствовала себя намного лучше. Приятная теплота разлилась по всему телу.
— Как только закончится вечеринка, мы персоналом соберемся в своей столовой и отпразднуем. Посидим, хлопнем за здоровье нашего Леонида Станиславовича. Дай бог ему, нашему кормильцу, долгих лет жизни.
— А где его половина? — поинтересовалась я.
— Он у нас вдовец. Пять лет как жену схоронил. Болела она страшно. Дочь замужем за американцем. Живет в Нью-Джерси, в пятнадцати минутах езды от Манхэттена. У них там престижность места определяется удаленностью от Манхэттена. Чем ближе, тем круче. Леонид Станиславович сам лично летал, дом для молодых выбирал…
— Здорово! Хорошо быть дочкой Леонида Станиславовича.
— Еще бы. Ладно, неси поднос. Сегодня мы свое наверстаем, сделаем свою вечеринку.
Я, слегка запьянев, подхватила поднос и пошла к гостям.
— Виски, пожалуйста. Шампанское, кто желает. Вино, текила, джин с тоником, ром, пожалуйста. Кто желает?!
— А водочка есть?
Я обернулась и обомлела. Передо мной возвышался горилла в супердорогущем костюме. Рядом с ним стояла симпатичная блондинка в вечернем платье и держала его под руку. С минуту мы смотрели друг другу в глаза, я потеряла дар речи, но вскоре овладела собой.
— Молчи, — сказала я шепотом и еле заметно покачала головой.
Валентин ошарашенно уставился на меня, вытянул шею и процедил сквозь зубы:
— Я хочу водки.
— Дорогой, что случилось? — засуетилась блондинка. — Что ты хочешь?
— Я хочу водки, а у нее на подносе ее нет.
— Я сейчас принесу, — сказала я.
— Принеси, — зло проговорил горилла.
— Будьте так любезны, — улыбнулась блондинка.
Я кивнула и бросилась прочь из этой толпы. Только этого мне еще не хватало! Каким боком он здесь очутился?! Ведь эта вечеринка для близких родственников? Он что, пахану внебрачный сын? У меня закружилась голова. Господи, какие нервы нужно иметь, чтобы все это выдержать?!
Я подошла к поварихе и, задыхаясь, произнесла:
— Давай выпьем по рюмочке.
— Валя, на тебе лица нет. Ты что бледная такая?
— Наливай, — стояла я на своем.
Повариха удивленно покачала головой и налила нам по рюмке. Я выпила и взялась за бутерброд.
— Ой, Валюха, хорошо, что ты к нам устроилась. А то в этом доме и выпить не с кем, — обняла меня повариха.
— Где еще бутерброды с икрой будешь есть в таких количествах, как не в этом доме, — заметила я. — Ладно, мне пора.
Я поставила на поднос пару пустых рюмок и графин с водкой. Найти Валентина оказалось нетрудно. Он стоял неподалеку и выглядывал меня. На его руке по-прежнему висла блондинка.
— Пожалуйста, — я дежурно улыбнулась и протянула поднос. Он взял рюмку и хмуро бросил:
— Я хочу со льдом.
— Простите, но у нас нет льда.
— Дорогой, что ты бурчишь? — встряла блондинка.
— Я хочу водку со льдом, а у нее нет льда.
— Будьте так любезны, — улыбнулась блондинка, — принесите моему спутнику водку со льдом.
— Да, конечно.
Мне пришлось опять возвращаться на кухню. Вот сволочь, решил поиздеваться. Ну ничего, этим меня из себя не выведешь — в конце концов, это моя работа.
— Валентина, ты что туда-сюда носишься? — спросила изрядно захмелевшая повариха.
— Да попался один придурок, загонял, ей-богу. То ему просто водку, то водку со льдом!
— Что ты хочешь, милая. У богатых свои причуды.
«Да какой он, к черту, богач, — подумала я. — Неизвестно, каким ветром его вообще сюда занесло».
— Давай выпьем за их выкрутасы, — засмеялась повариха и протянула мне рюмку.
Осушив ее до дна, я спросила:
— А у нас лед есть?
— Конечно, в баре возьми.
Я поставила на поднос вазу со льдом и отправилась к бассейну. Гориллы нигде не было видно. Я с облегчением вздохнула, но тут вдруг небо засверкало разноцветными огнями. Фейерверки, хлопушки, петарды. На сцену вышел виновник торжества, взял микрофон и поблагодарил присутствующих, что они почтили вниманием его скромное торжество. Заиграла музыка, и публика принялась поздравлять пахана, а тот спустился со сцены и стал обходить гостей, важно пожимать им руки, при этом задавая каждому пару незначительных вопросов. Неожиданно он столкнулся со мной.
— Извините, — сказала я ангельским голосом.
— А, Валентина, ничего страшного. Спасибо, что помогаешь. Ты очень хорошо выглядишь. А ты приготовила мне подарок?
— Я?!
— Ну да.
— Извините. Я не подумала об этом.
— Ну, придумай что-нибудь. Можешь даже спеть и поцеловать меня в щеку, — засмеялся он. — Да что ты, Валя, так вся напряглась? Я же пошутил. О каком подарке можно говорить? Это шутка. Просто хотелось посмотреть, как ты выглядишь, когда смущаешься. Ты в моем доме сама как подарок. Я не хотел тебя обидеть.
— Я могу для вас спеть.
— Вот как? Ну что ж, попробуй. — Он посмотрел на меня с интересом, взял за руку и потащил на сцену.
Я была немного пьяна, поэтому не чувствовала никакого дискомфорта.
Выйдя на сцену, пахан постучал по микрофону и произнес:
— Минуточку внимания!
Гости моментально затихли.
— Я хочу представить вам девушку, работающую в моем доме. Это наивная, чистейшая душа, которая вызывает у меня восхищение. Я прошу ее спеть. Она очень волнуется. Думаю, мы ее поддержим. Похлопаем!
Гости захлопали. По-моему, в этом доме не было уже ни одного трезвого человека, поэтому все громко завизжали и восприняли причуду пахана как совершенно нормальное явление. Я подошла к музыкантам и сообщила, что буду петь. Заиграла музыка, я взяла микрофон и запела. Эта была песня о любви и ненависти, грусти и предательстве. Мой голос звучал страстно и нежно, а на глазах блестели слезы. Когда музыка закончилась, пахан подошел ко мне, крепко обнял и с чувством сказал:
— Спасибо, Валя. Ты великолепно поешь. Это песня моей молодости. Откуда ты ее знаешь?
— Это моя любимая песня.
— Признаюсь, ты меня очень, очень растрогала. Это лучший подарок за сегодняшний вечер. Спой еще раз.
Кое-кто засвистел, требуя песню на бис.
— Спой, — улыбнулся пахан. — Прошу тебя, спой. В молодости я очень любил одну девушку. Она была чем-то похожа на тебя. Такая же была чудная. Она разбилась на машине. С тех пор прошло много лет, но я все еще помню эту песню. Она часто мне ее пела. У каждой пары всегда есть своя песня… А это была наша с ней песня.
Музыка заиграла снова. Я запела. Пахан взял второй микрофон и стал подпевать. Гости в такт захлопали. На глазах пахана выступили слезы. Он, должно быть, вспомнил свою девушку, а я думала о Златке. Когда песня закончилась, гости дружно зааплодировали. Я положила микрофон и убежала со сцены. Конферансье пригласил всех гостей к столу.
Я прибежала на кухню, обняла повариху и, задыхаясь, произнесла:
— Наливай.
Та, не долго думая, налила по рюмке и спросила:
— Что случилось, Валюха?
— Я пела на сцене с паханом, ой, извини, с Леонидом Станиславовичем.
— Не может быть!
— Вот тебе крест.
На кухню вбежал Толик:
— Валюха, там пацаны такое говорят…
— Что они говорят?
— Будто ты с хозяином на сцене перед гостями пела.
— Ну и пела, а что здесь такого?
— Ну ты даешь! — Он посмотрел на меня с восхищением.
Когда Толик исчез, я наклонилась к поварихе и спросила:
— В доме, по-моему, никого. Все на банкете?
— Ну а ты как думала? Там сейчас только успевай забирать грязную посуду и приносить чистую. Давай еще по рюмке и дуй, помогай.
Мы осушили по очередной рюмке, и я под видом того, что отправляюсь убирать посуду, шмыгнула в дом. Я пулей добежала до библиотеки и дернула дверь. К счастью, она была открыта. От волнения мне было тяжело дышать.
Я опустилась на колени и стала заглядывать под книжные полки. Но там была только пыль. Затем села в дубовое кресло пахана и выдвинула ящик стола. Передо мной лежала целая масса ключей. К каждому была привязана бирка с надписью. Я взяла первый и прочитала: «Оружейная комната». Эта комната находилась в самом конце библиотеки, я там никогда не была. Эту комнату даже никто не убирал. Доступ сюда имел один пахан. Я подошла к двери и сунула ключ в замочную скважину. Дверь открылась без всяких проблем. Я нащупала выключатель и зажгла свет. Сердце билось так сильно, что, казалось, еще немного, и оно просто выскочит из груди. На трезвую голову я бы точно не смогла это сделать. Молодец повариха, придумала мне неплохой допинг для поиска. В комнате было полно пыли. На стене висело разное антикварное оружие, начиная от холодного и заканчивая огнестрельным. С другой стороны стояли ящики уже с современным оружием. Прямо перед собой я увидела ящик с аккуратно уложенными гранатами. Я взяла одну и стала рассматривать. Никогда в жизни не держала в руках боевую гранату.
Да уж, боеприпасов у пахана будь здоров! Любой бандит позавидует. Уж если пахану и придется отстреливаться, то ни одна вражеская сила не прорвется в этот дом.
— Ах, вот ты где? А я тебя повсюду ищу, — услышала я голос позади себя.
От страха я чуть не грохнулась в обморок. Приготовилась к самому худшему и резко повернулась. Передо мной стоял горилла и странно улыбался. На тупом лице никаких эмоций. По нему вообще невозможно было прочитать, о чем он думает и что собирается сделать.
— Я хочу водки со льдом, — сказал он зловеще и посмотрел на меня так, что я съежилась.
— Водка со льдом стоит на столе у бассейна.
— Кто тебя послал в этот дом? Грач? Что он задумал?
— Я же не спрашиваю тебя, как ты очутился в этом доме, где собрались близкие родственники пахана. Уж не являешься ли ты его внебрачным сыном?
— Нет, не являюсь. Моя невеста — дочь сестры пахана.
— Даже так? Не знала, что у тебя есть невеста.
— Я и сам об этом недавно узнал.
— А говорил, что у тебя одни продавщицы да челночницы.
— Она ничем от них не отличается. Такая же шалава.
— Шалавы встречаются в любой профессии.
— Не сомневаюсь. Даже в журналистике. — Он бросил на меня полный презрения взгляд.
— Что ты этим хочешь сказать?
— То, что под пахана стелешься.
— Я не стелюсь.
— Неужели?! Видел, как он на тебя смотрел. Петь выскочил прямо как молодой.
— Я же ничего не имею против того, что твоя блондинка на тебя вешается.
— Уж не ревнуешь ли ты?
— Вот еще.
— В принципе я тоже ничего не имею против того, что ты спишь с паханом.
— Ну тогда в чем дело?
— Что ищешь?
— Сейф. Мне некогда. Уходи. В любое время кто-нибудь может прийти. Земля круглая. Бог даст, свидимся.
— Уж не строишь ли ты иллюзий насчет пахана? Дальше, чем трахаться, дело не зайдет, будь в этом уверена.
— Я никогда не строю иллюзий. Уходи.
— А с чего ты взяла, что я уйду и разрешу тебе рыться в этом доме?! Это дом моего будущего родственника. Сейчас возьму тебя за шкирку и отведу к пахану. Он узнает, кто ты такая! Ангельская, чистая, наивная душа! Пристрелит тебя как куропатку. Вот мы с моей невестой посмеемся.
— А я подумала, что ты меня не сдашь, все-таки не чужие.
— Ты же не захотела быть моей женщиной. Я тебя отведу к пахану.
Валентин хотел подойти поближе, но я вытянула вперед руку с гранатой. Он встал как вкопанный и не сделал больше ни шага.
— Я умею ею пользоваться! — Это я, конечно, блефовала.
Я и представления не имела, как пользоваться гранатой. Знала только, что нужно выдернуть чеку. Мы, по-моему, это проходили на уроках военного дела, но как это делается, я даже не имела представления. — Не подходи. Я ненормальная. Сейчас взорву нас к чертовой матери. Только посмей сделать хоть шаг!
— Положи гранату, дура!
— Не положу.
— Положи, дура, а то и в самом деле взорвешь.
— А ты думал, я шучу? Иди, стучи своему пахану, горилла хренова!
Неожиданно в холле послышались шаги и до меня донесся голос блондинки:
— Валентин, ты где?
Я с ужасом посмотрела на гориллу и помахала гранатой.
— Уходи, а то взорву.
Шаги раздавались уже в библиотеке. Горилла метнулся к выходу и вывел блондинку из зоны повышенного риска.
— Что ты там делал, Валентин? — донеслось до меня.
— Да так, хотел позвонить, искал телефон. Открыл дверь и просто обалдел, там такое количество книг!
— Да, у дяди очень большая библиотека. А где твой мобильный?
— Забыл в машине.
Наконец голоса стихли. Я была в полной растерянности. От этой гориллы можно было ожидать всего на свете. Вдруг захочет выслужиться перед паханом и втихаря настучит? А может, и промолчит. При любом раскладе я теперь очень сильно рискую. Надеяться на благоразумие и порядочность этого громилы не приходится. Теперь может случиться самое худшее. Я взяла из ящика еще одну гранату и сунула по штуке в карманы. Закрыла оружейную комнату, машинально бросила ключ на стол и вышла из библиотеки. Затем спрятала гранаты в шкаф в своей комнате. Это так, на всякий случай. Береженого бог бережет. Если Валентин настучит, может, придется обороняться.
Выйдя из комнаты, я зашла на кухню. Повариха, не задавая лишних вопросов, налила нам по рюмке водки и, довольная, похлопала меня по плечу.
— Валентина, хорошо, что тебя к нам взяли, — не могла она успокоиться. — С тобой хоть выпить можно.
— А что тогда так мало наливаешь, если тебе не с кем пить? — Меня так трясло, что только изрядная доза спиртного могла вернуть в нормальное состояние.
— Господи, Валюха, о чем разговор! — засуетилась повариха и налила нам еще по рюмке.
Я залпом выпила и решила пойти проведать Толика. Пока я шла до стоянки, мне казалось, что сзади идет горилла, ведет под руку пахана и тычет в меня пальцем. От этого мне стало совсем худо. Надо было хотя бы одну гранату положить в карман, все ж спокойнее.
Я подошла к Толику сзади и закрыла ему лицо руками.
— Отгадай, кто?
— Валька! — обрадовался он.
— Как дела?
— Несу службу. Уже собрал сто баксов чаевых.
— Ну ты даешь!
— Жалко, что я не слышал, как ты с Леонидом Станиславовичем пела.
Я обернулась и увидела приближающегося Валентина. На руке у него по-прежнему висела блондинка. Он шел прямо ко мне. На его лице застыла жуткая гримаса. Пахана почему-то рядом не было. У меня подкосились ноги и потемнело в глазах. Я вцепилась в плечо Толика и закрыла глаза.
— Ты что, больно же!
— Смотри, какой мужик здоровый идет. Страшный какой!
Толик взглянул на Валентина и подтвердил:
— Прямо из фильмов ужасов. Это будущий родственник пахана. Он здесь иногда бывает. И где эта принцесса нашла такое чудовище!
— Ну не такая уж она и принцесса.
Валентин подошел к нам. Я сжалась в комочек.
— Возьми ключи, — сказал он Толику. — В моей машине на заднем сиденье мобильный, принеси. — Он протянул ключи моему ухажеру, и тот побежал к машине.
— Дорогой, ты постоянно все забываешь, — прощебетала блондинка, стараясь прильнуть к губам Валентина. Она была невысокой, поэтому ей это не удалось даже с третьей попытки.
Горилла презрительно на меня посмотрел, затем показал рукой на Толика и спросил:
— Из одной бригады?
— Да, мы — обслуживающий персонал.
— Я смотрю, вы здесь хорошо обслуживаете. Вас сюда что, целый десант забросили?
— Я не понимаю, о чем вы?
— Просто мне бы хотелось знать, кого обслуживаешь лично ты. Начальство?
— Я горничная.
— Горничная. Так приготовь нам с моей невестой постель. Мы здесь решили погостить пару дней.
— Хорошо, я приготовлю вам спальню.
Вернулся запыхавшийся Толик с телефоном. Он с гордостью протянул его Валентину и одарил того восхищенным взглядом. Гигант достал из пиджака десять баксов и сунул парню.
— Возьми. Можешь купить своей подруге мороженое.
— Спасибо, — обрадовался тот.
Горилла обнял блондинку и направился к бассейну. Я с облегчением вздохнула.
— Не такой уж он и страшный, — сказал, глядя ему вслед, Толик. — Самое главное, щедрый.
— Я курить хочу.
— Что?
— У тебя есть сигареты?
— Я думал, что ты не куришь.
— Я курю, только когда нервничаю.
— Сейчас ты нервничаешь?
— Разве ты не видишь?
— А почему?
Его тупость начинала меня раздражать, но я попыталась взять себя в руки, решив, что с Толиком не надо портить отношения. Он мне может еще пригодиться.
— Мне кажется, что я в тебя влюбилась.
— Что?
— Я в тебя влюбилась.
— Валя, по-моему, ты пьяна.
— Ты хочешь сказать, что я для тебя слишком старая?
— Какая же ты старая?
— Мне двадцать восемь.
— Не может быть.
— Может.
Мы отошли в сторону и закурили.
— Валя, мне все равно, сколько тебе лет, — взволнованно сказал Толик. — Обещай мне, что, когда мы поженимся, ты не будешь курить.
— Ты делаешь мне предложение?
— Пока нет. Мне нужно скопить немного денег. Вот чуть скоплю и сделаю. Понимаешь, я хочу купить квартиру, любую, пусть даже однокомнатную малогабаритку. Я не хочу жить с родителями. Семья — это отдельная история.
Я затушила сигарету и почувствовала, что немного успокоилась. Затем внимательно посмотрела на Толика. Милый, славный, глупый дурачок, вот ты кто. Тебе еще в войнушки играть… Женилка-то выросла, чтобы жениться?
— Хорошо, копи деньги. Потом будет видно.
— Валя, ты обиделась?
— Да ну брось, что мне на тебя обижаться? Копи деньги.
— Валя, а ты живешь с родителями?
— Нет, я не москвичка. Вернее, москвичка, но не коренная.
— У тебя есть квартира?
— Да, на Садовом. Квартира, дача, тачка. Мне хватает.
— Тогда что ты здесь делаешь?
— Зарабатываю на хлеб насущный. Не могу же я сидеть в своей хате и питаться воздухом. А редакционной зарплаты, к сожалению, не хватает даже на хлеб.
— Да, я тебя понимаю. Валя, я тебе нравлюсь?
— Нравишься.
— Знаешь, у меня теперь есть стимул зарабатывать деньги. Я так тобой восхищен! Ты такая самостоятельная… Я когда-нибудь тоже таким буду. Ты в меня веришь?
— Верю.
— Если понадобится, я за тебя жизнь отдам.
Эта фраза мне понравилась больше всего.
— Придет время, отдашь. Обещай, что, если случится какая-нибудь заварушка, ты за меня будешь биться до последней капли крови.
— Конечно буду. А какая может быть заварушка? — Он удивленно посмотрел на меня.
— Расслабься и ни о чем не думай, это я так, к слову. Просто я хочу видеть в твоем лице союзника. Мне необходимы такие люди, как ты. Ладно, давай зарабатывай деньги, а мне пора.
Я повернулась и пошла в дом. Толик растерянно смотрел мне вслед, открыв от удивления рот, пытаясь переварить наш разговор. Добравшись до кухни, я услышала родной голос поварихи:
— Валя, ну где тебя носит? Прямо и выпить не с кем!
— Наливай.
— Тогда по две.
— Валяй.
Посидев с поварихой и поговорив о всяких мелочах, я вновь пошла наверх. Заглянула в свою комнату и проверила гранаты. Лежат на месте. Затем стала бродить по другим комнатам. Мое эмоциональное напряжение было настолько велико, что опьянение моментально прошло и голова вновь стала светлой.
Обойдя несколько комнат и не найдя ничего похожего на сейф, я немного приуныла. Но через мгновение я заставила себя встряхнуться: главное, не отчаиваться. Если опустятся руки, тогда уже просто не будет сил что-либо искать. Я зашла в солярий. Кафель лежит ровно, без всяких выпуклостей. На всякий случай я решила его простучать. Это заняло уйму времени, но результата не принесло. Неожиданно моя выдержка изменила мне, я упала на пол и громко заревела. Это абсурд! Я ничего не найду! Грач специально заслал меня сюда, чтобы я не помешала ему расправиться со Златкой. Он посадит ее на иглу, и тогда я ничего уже не смогу сделать. Что же ему надо от нее? От нее — явно ничего. Он что-то хочет получить от ее родителей, вне всяких сомнений. Скорее всего, в этом доме вообще нет никакого скрытого сейфа, а даже если и есть, то здесь надо прожить несколько лет, чтобы найти его.
Я сотрясалась от рыданий, руки дрожали от нервного напряжения. Нужно бежать отсюда, бежать как можно скорее и искать Златку, пока еще не поздно… И даже если уже поздно, все равно искать! Только где?!
Чтобы хоть как-то успокоиться, я скинула с себя одежду, включила лампу и легла. Солярий всегда действовал на меня положительно, может, и сейчас подействует. Я взяла со стоящей рядом тумбочки темные очки и надела их. Вдруг совсем близко послышался чей-то голос. Я вскочила как ошпаренная и выключила лампу. Передо мной стоял пахан и, выпучив глаза, рассматривал меня. Я сняла очки, схватила со стула платье и прикрылась им.
— Извините, ради бога. Я понимаю, что персоналу нельзя загорать. Еще раз простите. Этого больше никогда не повторится. Вы меня уволите?
Пахан наконец отвел масленые глазки и попытался совладать с собой.
— Прости, Валя, я не знал, что ты здесь загораешь. Ничего страшного. Мне этой дурацкой лампы не жалко. Ты девушка молодая, тебе надо хорошо выглядеть. Просто в следующий раз, когда захочешь позагорать, предупреди меня.
— Простите.
— Не извиняйся, все в порядке. Валя, а ты давно в доме?
— Да, уже больше часа, наверное.
— Разве можно столько загорать под лампой? У тебя может быть ожог. Начинать надо с двадцати минут.
— Я и была под этой лампой не больше двадцати минут.
— А что ты делала до этого?
Пахан смотрел на меня как-то не очень мило и даже, можно сказать, подозрительно. Неужели горилла что-нибудь напел или, того хуже, вообще рассказал, кто я такая? От этой мысли у меня пересохло во рту.
— Я сидела у себя в комнате. Вернее, уснула. Проспала около часа. Сама не знаю, как отключилась.
— А в библиотеку ты не заходила?
В глазах у меня потемнело, и я почувствовала, как пульсирует кровь в висках.
— В библиотеку?
— Да, в библиотеку, я, по-моему, ясно сказал.
— Не заходила.
— А кого-нибудь подозрительного в доме видела?
— Леонид Станиславович, как кто-нибудь подозрительный может попасть в ваш дом? Это же нереально. У вас такая охрана…
— Я привык, когда мне точно отвечают на вопросы. Так да или нет?
— Нет.
— Видишь ли… Мне потребовались кое-какие документы. В моем доме, кроме меня, никто в библиотеку не заходит. Убирают ее тоже только с моего разрешения. Зашел, а ключ от оружейной комнаты лежит не в ящике стола, а на столе. Странно.
— А может, вы сами его забыли положить? У меня такое часто бывает. Когда о чем-нибудь думаешь, то не осознаешь, что делаешь.
— Может, и забыл. Сегодня день такой суетной.
— Вы сегодня в оружейную комнату заходили?
— Да, был утром.
— Значит, точно забыли.
— Думаешь?
— Уверена. Ну сами посудите: посторонних людей в доме нет, гости близкие, слуги проверенные… Кому нужна ваша оружейная комната?
— Да, пожалуй, ты права… А вы, Валя, умная девушка и отлично можете успокаивать. Из вас выйдет очень хорошая жена. Вам, наверное, такая работа в тягость?
— Нет, напротив, я по натуре домашняя, а здесь все, как дома. А что это вы меня стали на «вы» называть?
— Сам не знаю. Наверное, просто волнуюсь.
— Вам ли волноваться, вы такой сильный, волевой мужчина.
Я облегченно вздохнула, поняв, что горилла меня пока не выдал, а подозрения пахана мне удалось развеять. Теперь нужно сделать что-нибудь такое, чтобы он вообще забыл про этот долбаный ключ. И как меня угораздило положить его на стол! Это повариха виновата со своей выпивкой, совсем голову заморочила. Да еще и этот горилла приперся, всю малину испортил!
— А я увидел ключ, зашел в оружейную — там все на месте… Затем решил обойти дом, посмотреть, кто здесь есть. Дошел до солярия и наткнулся на тебя.
— Вы уж извините… Я сейчас… Одеваюсь и бегу убирать посуду.
Сказав это, я уронила свое платье, которым уже несколько минут закрывала от пахана свои прелести. Затем выждала немного, дав ему насмотреться вдоволь, наигранно взвизгнула и подняла платье с пола. Беспрестанно извиняясь, я стала торопливо одеваться. Пахан завороженно смотрел, даже не пытаясь отвести взгляд.
— Извините, ради бога, — произнесла я, не знаю, в который раз подряд.
— Это ты извини, что я, старый идиот, уставился. Просто тело у тебя такое шикарное…
— Спасибо, Леонид Станиславович, пойдемте, вас там уже, наверное, все потеряли. Вы же виновник сегодняшнего торжества.
— Да, конечно, — сказал пахан и открыл дверь, пропуская меня вперед.
Мы спустились в холл и у выхода из дома наткнулись на Валентина с блондинкой.
— Дядя, куда вы пропали? Гости разъезжаются. Ищут вас.
Валентин посмотрел на меня так, что стало тяжело дышать! Блондинка подозрительно поглядывала то на меня, то на пахана, затем сказала мне:
— А вы приготовили мне спальню?
— Она готова.
— Вы остаетесь? — спросил пахан. Он явно был не в восторге от этого.
Блондинка растерялась:
— Да, мы с Валентином решили остаться. Куда ехать в таком состоянии?
Пахан бросил взгляд на Валентина и сурово спросил:
— Когда ты собираешься жениться на моей племяннице?
— Мы на днях хотим объявить о нашей свадьбе.
— Я убью тебя собственными руками, если передумаешь, — бросил пахан и направился к гостям.
— Не переживай, — сказала блондинка Валентину, — он просто считает, что ты не самая подходящая для меня пара.
— Он зря так считает.
— Я тоже в этом уверена. Как только мы объявим о свадьбе, он изменит к тебе отношение.
— Где наша спальня? — спросил меня Валентин.
— Вы уже собрались отдыхать? — улыбнулась я. — Пойдемте, я вас отведу.
— Нет, нам бы хотелось уединиться на несколько минут, — заржал громила, — а потом мы вернемся к гостям.
Я повела их в спальню, по дороге рассуждая вслух:
— С вашими габаритами несколько минут — это мало. Я разочарована.
— О чем она? — не поняла блондинка.
— Да так, просто девушка со странностями, — успокоил ее Валентин.
Блондинка стала шептать ему на ухо:
— По-моему, эта девушка со странностями четко знает, что делает. Она охмуряет дядю, я в этом уверена.
— Не думаю, — сказал Валентин.
Блондинка не унималась:
— А зря. Дядя сегодня с ней вышел петь. Он никогда не делал так раньше. Валентин, это может плохо закончиться. Она положила глаз на дядины деньги.
— Заткнись! — шикнул на нее Валентин.
Блондинка надула губы и в самом деле заткнулась.
Я довела их до спальни и открыла дверь.
— Желаю приятно провести время.
— Подожди, а постель застелена? — все не мог отцепиться горилла.
— Не сомневайтесь. — Я подошла к постели и откинула покрывало.
— Чудная кроватка, — сказал гигант. — А ну-ка, Светка, раздевайся и прыгай! — При этом он ехидно посмотрел на меня.
Светка оказалась девчонкой без комплексов и стала стягивать с себя вечернее платье. Я отвернулась и закрыла дверь. Придурок, что он хочет этим доказать? Разве можно ревновать такое чудовище!
Спустившись в столовую, я не поверила своим глазам. Столы были накрыты, а за ними сидела большая часть обслуживающего персонала.
— Валюша, садись, — защебетала повариха. — Мы здесь собрались выпить за здоровье нашего хозяина.
Я села за стол и взяла из рук поварихи протянутую рюмку. Рядом очутился Толик и стал галантно за мной ухаживать. Он и правда поверил в предстоящую женитьбу, отчего просто не давал мне спокойно вздохнуть, то и дело повторяя:
— Валя, а может быть, картошечки? А может, мяска?
Через несколько минут появился пахан. Он взял бокал и громко сказал:
— Спасибо всем, кто сегодня помогал организовывать и обслуживать эту вечеринку. Вы мне здорово помогли. Я вам очень благодарен.
Кто-то крикнул:
— За здоровье нашего хозяина!
Все поддержали и громко захлопали. Я подняла бокал с шампанским, улыбнулась пахану и выпила. Тот подмигнул мне и продолжил:
— Вы здесь все, вместе взятые, являетесь моей семьей, и в день своего юбилея я приготовил для вас сюрприз. Гости разъехались, продолжение будет завтра в ресторане, а сейчас я бы хотел уделить внимание вам. Ешьте, пейте, гуляйте за мое здоровье. Хозяин сегодня всех угощает!
Буквально через минуту в столовую влетел табор цыган и начались такие песни и пляски, что у меня дух захватило. Хозяин поднялся со своего места и стал танцевать вместе с ними. Мне это напомнило сценку из фильма «Жестокий романс». К одной из причуд богатых всегда относились цыгане. Это как утверждение собственной значимости. Утверждение достигнутого благополучия и существенного авторитета.
Повариха не давала мне пройти, наливая рюмку за рюмкой и повторяя каждый раз, что все-таки здорово, что меня взяли на работу. Казалось, я попала в какое-то сказочное государство. Здесь царили свои порядки, свои законы, свои праздники и будни… И свой правитель. Я представила, как теряются люди, работающие в этом доме, когда им изредка выпадает выходной. Люди выходят за ворота и становятся слепыми котятами. Они теряются и понимают, что за воротами совсем другая жизнь, у которой более жестокие правила и законы. Кругом новые люди, новые цены, социальные неурядицы и море домашних проблем. Наверное, поэтому работники этого дома почти не брали выходных. Они просто привыкли жить в маленьком, но достаточно стабильном государстве и вовсе не желали возвращаться в большое, потому что в большом ты совершенно никому не нужен и борешься за выживание, и каждый, с кем тебе приходится сталкиваться, старается отобрать у тебя последнюю копейку. А в маленьком, наоборот, все сделано так, чтобы ты мог не просто существовать, но и достойно жить. Здесь не надо воровать, можно просто открыть холодильник и намазать красную икру на хлеб, и никто у тебя ничего не отберет, потому что у всех все есть. Только вот я никогда не поверю, что пахан кого-то увольняет за плохую работу, вряд ли в таких организациях увольняют — наверное, просто убивают. Вероятнее всего, та горничная, которая работала здесь до меня, не ушла на пенсию, а допустила какую-то оплошность… Дай бог, конечно, чтобы я ошибалась.
Цыгане запели медленную грустную песню, пахан подошел ко мне и потащил танцевать.
— А вы довольно демократичный человек, — улыбнулась я, — гуляете с обслугой.
— Валя, а разве это плохо?
— Но вы же богаты. У вас крупный бизнес. Странно это…
Пахан засмеялся и прижал меня покрепче.
— Знаешь, когда я был в твоем возрасте, у меня гроша ломаного за душой не было. Я с завистью смотрел на красивые машины, а сам ездил на лоховозах.
— А что это такое?
— Как бы тебе объяснить… Лоховоз — это автобус для перевозки пассажиров, то есть лохов. Так вот, я пил дешевое пиво и курил «Беломор».
— Знакомая песня. Когда я работала в редакции и брала интервью у знаменитых людей, то все они твердили одно и то же: росли в нищете, не знали вкуса шоколада.
— Завтра у меня будет грандиозный банкет, на который я позвал кучу нужных людей…
— Как же все они разместятся в ресторане? — удивилась я.
— Валя, разве это проблема? Я заказал зал, в котором поместится тысяча человек.
— Боже мой, а неужели бывают такие залы?
— Конечно, зал на тысячу персон — нормальное явление для хорошего московского ресторана. Вот только до сих пор не решился вопрос, кто из певцов будет петь на завтрашнем вечере. Сколько людей, столько вкусов, всем не угодишь. Скажи, а вот если бы у тебя была возможность пригласить какого-нибудь певца на свой день рождения, кого бы ты выбрала?
— Борю Моисеева.
Пахан широко раскрыл глаза.
— Пожалуй, это самый сильный артист на нашей эстраде, — пояснила я. — Он настоящий творческий человек… Он никого не оставит равнодушным. Я преклоняюсь перед его творчеством, но для дня рождения он не подойдет.
— Почему?
— Наверное, потому, что его нельзя слушать и есть одновременно. Это артист не такого плана. Можно за едой слушать Буланову, Свиридову, Зосимову, но есть, пить и гулять под Моисеева — это кощунство. Он слишком талантлив, его надо просто внимательно слушать и наслаждаться тем, что он делает.
— Странная ты, Валя. Читаешь тех писателей, которых я никогда не читал, слушаешь тех артистов, творчеству которых я никогда не придавал особого значения…
Наконец песня закончилась, пахан отвел меня на место. Едва я села на свой стул, как заботливая повариха поднесла мне рюмку.
— Ты меня что, споить решила? — не выдержала я.
— Да брось, Валентина. Ты лучше больше пей и давай бери быка за рога.
— Ты о чем?
— Да, по-моему, хозяин наш на тебя глаз положил.
— Глупости. Он ко мне как к дочери.
— Ага, тоже мне доченька нашлась. К девицам с такими сиськами, как у тебя, да с такой задницей как к дочерям не относятся. У него к тебе интерес другого плана, это и дураку понятно. Пойду и я хозяина приглашу, пусть развлечет старушку.
Зазвучала веселая цыганская песня, повариха подошла к пахану и пригласила его на танец. Он засмеялся, вышел из-за стола и стал выплясывать, кружа повариху во все стороны.
— Валя, мне пора.
Я повернулась и увидела рядом с собой скучающего Толика.
— Я пошел. Через пять минут моя смена начинается. Там ребята еще не ужинали. Пошел, сейчас ребята после работы придут, пусть хоть повеселятся.
— Ну давай. А когда выспаться-то собираешься?
— Свое время отработаю и завалюсь.
Толик ушел, а я посмотрела на часы и поняла, что прошел еще один день. И прошел впустую. Хотя тот факт, что пахан так сильно трясется за свою библиотеку, меня насторожил. И еще, какие документы могли ему понадобиться в разгар вечеринки? Это он соврал. Скорее всего, ходил в библиотеку за чем-то другим. Надо будет еще раз вернуться в эту долбаную библиотеку. Интуиция подсказывает мне, что там что-то не так.
Наконец и эта гулянка закончилась. Я помогла собрать посуду и, уставшая, поплелась к себе в комнату. Хотелось одного: уснуть, а завтра со свежей головой строить новые планы. После той кошмарной ночи на даче, когда неизвестный тип поранил мне грудь, я не могла спать без света. Все что угодно, но только свет должен гореть, иначе мое сердце выскочит из груди.
Я не хочу, чтобы тот страшный сон приснился мне еще раз. Включив ночник, я разделась и закрыла глаза. Господи, как там Златка? Если еще пару дней ничего не найду, то просто не буду больше искать, значит, все это бессмысленно. Легче найти, где прячут мою подругу, чем этот гребаный сейф, будь он трижды проклят. А может, мне нужно соврать и выдумать любое место? Пока Грач будет проверять, если, конечно, он и в самом деле сможет это проверить, мы уже будем в Германии. Неплохая мысль. Так что, если завтра ничего не найду, нужно сделать именно так.
Не успела я закрыть глаза, как в дверь тихонько постучали. Я с опаской подошла к двери и прислушалась. Стук повторился еще раз.
— Кто там? — еле слышно произнесла я.
— Открой, свои. — Это был горилла.
— Что тебе надо?
— Откроешь — скажу.
— Уходи.
— Открывай.
— Ты с ума сошел! Ты хоть представляешь, где мы с тобой находимся?
— Да, вполне. Последний раз говорю, открывай!
— Пошел вон!
— Тогда смотри, сама выпросила… Я иду к пахану поведать ему историю о том, что ты за штучка.
— Ты этого не сделаешь.
— А почему ты в этом уверена? На хрен мне надо тебя выгораживать? Это дом моего будущего родственника.
— Сначала женись, а потом называй его своим родственником.
— Женюсь, можешь не беспокоиться.
— Вот еще! С чего бы я беспокоилась.
— Ладно, хорош базарить. Открывай, или я зову сюда пахана.
— Не позовешь.
— Считаю до десяти и веду его сюда. Раз, два…
После счета «десять» за дверью стало тихо. Я приложила ухо к двери, но за ней была тишина. Мне стало жутко, а вдруг он и в самом деле меня сдаст?
— Эй, ты где? — позвала я его, но ответа не последовало. — Где ты, черт побери?
Я испугалась. Неужели этот сукин сын все-таки сделает, что обещал? Не долго думая, я закуталась в простыню и открыла дверь. Прямо передо мной стоял Валентин и улыбался.
— Ах ты сволочь… — прошипела я в сердцах и хотела было закрыть дверь, но он толкнул меня к кровати, зашел в комнату и запер дверь на задвижку.
— Испугалась?
— А то как же? Кто знает, что у тебя на уме? — На всякий случай я натянула простыню до самого горла, чтобы у гориллы не возникало ненужных желаний.
— Что тебе надо?
— Что мне надо, ты сейчас мне дашь, можешь не переживать.
От этих слов у меня затряслись руки.
— А где невеста? Как она тебя отпустила?
— Дрыхнет.
— А вдруг проснется?
— Не проснется. Она напилась как свинья, кокаина нанюхалась, и еще я ее трахнул пару раз. Теперь будет до утра спать.
— Она нюхает кокаин?
— Она не только нюхает кокаин, она много чего делает.
— Думаю, что, когда вы поженитесь, она все это прекратит.
— Я в этом не сомневаюсь.
— Валентин, ты меня извини, ради бога, но я очень хочу спать.
— Успеешь.
— Когда? Уже светать скоро будет. Тем более, твоя невеста может в любое время проснуться и начать тебя искать.
— Я же сказал тебе, она в отключке, проснется только в обед.
— Хорошо, а от меня ты чего хочешь?
— Для начала я бы хотел тебя трахнуть.
— Нет, это сразу отпадает.
— Значит, с паханом можно, а со мной западло?!
— Я не сплю и никогда не спала с паханом.
— Рассказывай свои байки кому-нибудь другому.
— Я говорю правду.
Валентин странно посмотрел на меня, и я поняла, что у меня слишком мало времени. Я наклонилась и быстро вытащила из-под кровати гранату. Взгляд у гориллы стал какой-то растерянный и, по-моему, даже немного испуганный.
— Ты что, дура, что ли? У пахана стащила?
— Боже мой, как ты додумался своими мозгами, способными думать только, как удобнее взять весло?
— Убери эту игрушку, и давай лучше подумаем, как ее положить на место.
— Ага, щас, держи карман шире! У меня еще одна есть!
— Нет, в самом деле, гранаты необходимо положить на место.
— Он их что, считает?
— Возможно.
— Тогда парочки недосчитается, ничего страшного.
— Да ты полоумная, он же перевернет весь дом, найдет эти гранаты в твоей спальне и пристрелит тебя, как собаку!
— Ну и пристрелит, а тебе-то что? Может, мне и самой жить уже не хочется!
— Что ты несешь! Жить ей не хочется! Да тебе надо замуж выйти да детей рожать.
— Уж не за тебя ли?
— А хотя бы и за меня.
— Тоже мне жених нашелся! — засмеялась я. — Ты пахана родственницу окрутил, достаточно! Жених долбаный, а ну выметайся отсюда! Сидишь здесь издеваешься надо мной. — Я взяла гранату за чеку и зло проговорила: — Ты знаешь, что я дура, шутить не умею. Мне терять нечего, взорву обоих! Не доживешь ты, горилла поганая, до своей свадьбы!
Валентин раздул ноздри, в его взгляде читался неподдельный ужас. В этот момент я и сама не ведала, что творила. Мне и в самом деле показалось, что еще чуть-чуть — и я взорвусь к чертовой матери! Это будет единственный выход из сложившегося тупика. Может, моя смерть отрезвит Грача, и он, наконец, отпустит Златку.
Воцарилась зловещая тишина. Валентин смотрел на меня, а я на него. В какой-то миг мне показалось, что он хочет выхватить у меня гранату. Я сделала безумные глаза и прошептала:
— Иди к двери. Сделаешь ко мне хоть шаг, погибнем оба. Мне-то ладно, терять нечего, а у тебя на верхнем этаже спит любовь. Оставишь девушку в горе?
Валентин молчал и не двигался. Неожиданно кто-то стал скрестись в дверь. Я уставилась на своего незваного гостя, а тот так напрягся, что у него на голове волосы встали дыбом. Мы смотрели друг на друга и молчали. В дверь постучали. Валентин показал мне, чтобы я подошла к двери. Наверное, впервые в жизни мы стали союзниками. Я сунула гранату горилле и подошла к двери.
— Кто там?
— Валенька, открой на пару минут, это Леонид Станиславович.
Я в ужасе уставилась на Валентина, тот вытер пот со лба и посмотрел на меня с надеждой.
— Леонид Станиславович, уже поздно.
— Я знаю, открой, Валенька, мне надо поговорить.
— О чем?
— Я сказал, открой.
Наверное, мы с гориллой думали об одном и том же. Если я открою дверь, то мы оба покойники. Ожидать от этого мордоворота каких-то умных мыслей было бесполезно. Он же гребец, черт побери! Если спортсмены будут еще думать, то тогда они вообще не смогут выигрывать. Единственное, что мне подсказал мой здравый смысл, это быстро открыть шкаф и показать Валентину, чтобы он лез туда. Гигант подошел к шкафу и посмотрел на меня испуганным взглядом. В самом деле, я не подумала о том, что шкаф вряд ли сможет вместить такого верзилу.
— Лезь под кровать, — прошептала я.
— Я не помещусь.
— Умещайся как хочешь. У нас нет выбора. Только осторожно, там граната лежит.
— Еще одна?
— Да.
— Сколько же ты их сюда натащила?
— Давай не будем выяснять это именно сейчас. — Я залезла под кровать, достала гранату, взяла у гориллы другую и положила в шкаф. Затем подошла к двери и произнесла ангельским голосом: — Леонид Станиславович, еще секундочку, я одеваюсь.
Горилла с трудом втиснулся под кровать. Получилось, что не он лежал под кроватью, а кровать лежала на нем. Она даже немного приподнялась. «Сойдет, — подумала я. — Главное, на нее не садиться». Натянув рабочее платье, я открыла дверь. Пахан зашел в комнату и пристально на меня посмотрел.
— Ты что так долго?
— Страшно.
— Почему?
— Боюсь.
— Кого?
— Вас. Зачем вы ночью пришли?
— Но не такая уж и ночь. Светать будет скоро. Господи, Валя, да что с тобой творится, на тебе лица нет. Тебя же всю трясет. Господи, девочка, ведь у тебя же только тело взрослой женщины, а душа маленькой девочки. Я не причиню тебе никакого вреда, поверь.
Пахан сел на кровать. Бедный горилла, не представляю, как он это выдержал.
— Валя, сядь рядом, мне надо с тобой поговорить.
Я села на противоположный стул.
— Сядь ко мне.
Мне пришлось встать и сесть рядом с паханом. Он слегка обнял меня, а я подумала, что еще пару минут сидения на этой кровати — и меня можно будет выносить отсюда в бессознательном состоянии. Я не нашла ничего более умного, как положить голову пахану на колени и громко зарыдать. Он стал меня гладить и не на шутку перепугался.
— Валя, бог мой, прости, я совсем не хотел тебя обидеть. Прости старого придурка, пришел в постель к молоденькой невинной девушке… Прости, бога ради, я просто сильно выпил. Пойду спать. Скажи правду, у тебя, наверное, кроме мужа, и мужчин-то никогда не было?
— Не было.
— Я так и знал.
Я успокоилась, пахан гладил меня по голове.
— Прости меня, моя девочка, что плохо о тебе подумал. Просто ты очень красивая, развитая, а в душе наивный ребенок. Послушай, Валя, а ты бы вышла за меня замуж?
— Что?!
— Я говорю, ты бы вышла за меня замуж?
— Ой, я и не знаю, что ответить. Я вас совсем не знаю…
— А я тебя и не тороплю. Давай друг к другу присмотримся. Только это будет наша маленькая тайна, хорошо?
— Хорошо. Мне нужно вас полюбить.
— Знаешь, я как тебя в нашем доме увидел, так места себе не нахожу, я хочу себе молодую честную жену, скромную умницу, как ты. Только мне казалось, что такие красивые — все шалавы, а ты как не от мира сего. Ладно, Валя, ты меня еще раз прости, я пошел, а то выпил много, надо выспаться, завтра, вернее, уже сегодня, банкет, придется еще гулять целую ночь. Не буду тебя торопить. Пусть все останется по-прежнему, мне бы хотелось, чтобы я тебе хоть немного понравился, а уж если у нас что и получится, то пусть это будет доставлять тебе истинное удовольствие. Я хочу быть твердо уверен, что не ошибаюсь в тебе.
Пахан встал с кровати и направился к выходу.
— Ложись спать, моя девочка, и еще раз прости.
Дверь захлопнулась, а в комнате еще витал запах перегара. Я поняла: пахан был сильно пьян.
— Встань ты, наконец, — застонал горилла.
Я подбежала к двери и закрыла ее на щеколду. Затем встала на колени и приподняла кровать, чтобы помочь Валентину вылезти из-под нее. Когда ему наконец это удалось, я посмотрела на него ошарашенными глазами: все его лицо было настолько продавлено сеткой, что он стал совсем страшный, руки отекли и посинели.
— Что уставилась? Я держал кровать, тебя и твоего воздыхателя. А ты, видать, и вправду с ним не трахалась.
Я села прямо на пол и положила голову на колени.
— Ты должен мне сказать спасибо. Подумай, что было бы, застукай он нас двоих! А вместо этого ты сидишь и хамишь.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
— В тебе погибла великая актриса.
— Я знаю.
— Послушай, а у тебя есть платок? У меня кровь.
— Где?
— Да на руках.
Я увидела, что у него действительно руки в крови.
— Это от сетки кровати, — пояснил он.
— Я вижу. Давай прижгу зеленкой.
— А у тебя есть зеленка?
— У меня все есть.
Достав пузырек с зеленкой, я обработала его руки и устало произнесла:
— А теперь убирайся отсюда. Ты мой должник.
— Можно подумать, что это не было и в твоих интересах тоже. Как будто если бы пахан увидел здесь нас двоих, то меня бы он убил, а тебя погладил по головке.
— Между прочим, он предложил мне выйти за него замуж.
— Он просто пьян. По пьянке мы все женимся, — засмеялся Валентин.
— Вот выйду замуж за пахана и будем мы с тобой родственниками.
— Дура, на черта ты ему нужна? Он к тебе потрахаться пришел, а ты разыграла из себя саму невинность, вот он и отскочил. Подожди, не сегодня, так завтра припрется. Тогда не отвертишься!
— Меня, может, здесь завтра уже не будет. Думаешь, я навсегда сюда поломойкой устроилась? Вот найду этот проклятый сейф и свалю отсюда.
— Зачем тебе сейф?
— Да мне-то он и даром не нужен. Грачу надо.
— Давно ты на него работаешь?
— Я уже тебе, по-моему, говорила, что ни на кого не работаю. У меня нет выбора. Моя подруга стала с ним встречаться, и с тех пор нас преследуют сплошные кошмары, в которых невозможно разобраться. Сейчас она попала в беду. Он ее украл.
— Это та, которая с тобой в «Лисьей норе» была?
— Она самая… Ладно, убирайся отсюда. Тебя невеста заждалась. Не думай, что я тебе плачусь. Просто мы сейчас оба пережили не самый прекрасный момент и стали на время союзниками. Убирайся, я хочу немного отдохнуть.
— А ты этого действительно хочешь?
— Еще бы! Устала ждать, когда, наконец, ты отсюда свалишь!
Горилла встал, подошел к двери и выключил свет, затем прыгнул ко мне в кровать и закрыл ладонью рот. Я стала отчаянно сопротивляться, но это не принесло особых результатов. Это было все равно что прыгать и ударяться головой о скалу. Говорят, что лучший способ избежать изнасилования — это расслабиться и получить удовольствие. Именно так я и сделала. Мне показалось, что еще секунда — и он просто проткнет меня насквозь, но, к счастью, этого не произошло. Я и в самом деле получила удовольствие. Хотя я и пыталась сделать вид, что все это мне противно, но в конце концов не выдержала, перевозбудилась и приняла самое активное участие в этом процессе. Когда все закончилось, Валентин откинулся на подушки и закурил.
— У меня в комнате не курят.
— Не понял?
— Я, по-моему, ясно сказала, у меня не курят. Иди к своей невесте и там кури, а у меня не курительная комната.
— Чего ты опять завелась?! Только недавно лежала подо мной и стонала от удовольствия.
— Ну, не такое уж и удовольствие. Это была моя прихоть, только и всего. Уходи.
Горилла встал во всей своей красе и натянул на себя штаны. Затем подошел к входной двери и одарил меня презрительным взглядом:
— Ну, ты и стерва!
Дверь за ним закрылась. Я перевернулась на другой бок и уснула.
