Глава 13
Проснувшись, Джейми увидела рядом с собой на подушке записку: «Приходи».
Без подписи. Она взяла записку и потеребила ее в пальцах. Огляделась по сторонам, пошарила рукой на дне чемодана и извлекла на свет маленькую круглую коробочку – подарок бабушки одного ребенка из Кот-д’Ивуара. Свернула записку и, аккуратно положив ее в коробочку, упрятала на дно чемодана.
В то утро она не пыталась включить компьютер. Боялась, что увидит там другие письма, зовущие ее вернуться.
Когда Доминик явился в свою лабораторию позже обычного, Селия и Аманд уже были там, в горячей комнате, где варились шоколад и ганаш.
– …Какая прелесть! Он так втрескался! Вот бы никогда не поверила! Он же всегда как кузнечик – переспал, прыг и привет! А на нее поглядеть – никакая она не кинозвезда. Самая обычная…
Дом едва сдержался и не зарычал. Как… милый игрушечный медведь. Он мог бы что-нибудь швырнуть в них, разбить, но… только вздохнул. Ему даже нравилось… Быть милым…
– Гийеметта говорила, что она, похоже, туристка. Надеюсь, она не разобьет его сердце.
– Что ж, – сдержанно отозвался Аманд. – И поделом ему будет. Он заслуживает, чтобы ему разбили сердце.
Спасибо тебе, Аманд. Вот порадовал так порадовал. Про него так всегда говорят. И когда он был шестилетним мальчишкой, люди, любившие его, считали, что он заслуживал то, что получал. Он резко толкнул форму, и та звякнула о кафельную стену.
– Или чтобы его любили, а потом бросили, – продолжал Аманд, не поняв намека.
Ох ты, чертов ублюдок Аманд! Пора тебя уволить, бестолкового пацана.
Доминик грозно возник в дверном проеме, и Аманд с Селией мгновенно замерли, замолчав на полуслове.
– Пожалуйста, продолжайте, – великодушно предложил Дом. – Не хочу вам мешать.
Селия гордо вскинула голову и вернулась к взвешиванию шоколада.
– Что ж, и продолжу! – с вызовом отозвалась она. – И да, я считаю, что для тебя это будет спасением, если кто-то полюбит тебя и потом не бросит. Любить – это очень тяжелый труд.
Доминик смерил мудрую шоколатье долгим взглядом, резко повернулся и ушел в дальний конец помещения, где стал снимать со своей скульптуры шоколадную стружку, высекая складки на длинном греческом хитоне. Он занимался этим, пока у него внутри не унялась дрожь.
Когда через несколько часов явилась Джейми, Доминик что-то рычал в телефон. Он одарил ее восторженным взглядом – получилось нечто вроде сюрреалистичной синкопы – и тут же снова зарычал в трубку. Джейми он предложил свежую выпечку.
Вонзая зубы в нежные чешуйки теста и шоколадный крем, такой темный и густой, что было непонятно, как удалось его взбить, она заинтригованно ходила вокруг глыбы шоколада. Понизу виднелись грубо вытесанные складки. Что это будет? Складки длинного платья? Чей образ увидел Доминик в своем шоколаде?
Договорив, он сунул в карман телефон.
– Если он не может поставить нам ваниль действительно из-за циклона, мы найдем другого поставщика. Но прежде того я непременно увижусь с ним, чтобы убедиться, что он не сплавил нашу ваниль кому-то другому по цене более выгодной.
– Ваниль? – переспросила Джейми, облизывая с губ крем. Его черные глаза в то же мгновение впились в ее рот, и он улыбнулся, чуть-чуть, словно бы ее целовал. – Тебе?
– Она дает нам базовый вкус для разных изделий. И я не намерен переходить на ваниль худшего качества из Папуа – Новой Гвинеи.
– Но там достаточно хорошая ваниль! – возмущенно заявила Джейми. При упоминании Папуа – Новой Гвинеи она увидела перед собой много дружеских лиц.
Махнув рукой, он прогнал эти видения как малозначащие в его стремлении получить лучший продукт и потянулся за мотоциклетной курткой.
– Хочешь прокатиться? – с легкой усмешкой спросил он у Джейми. Судя по выражению его лица, он знал и до нее женщин, которым нравилось кататься на его мотоцикле. – Я буду ехать осторожно.
Она вздохнула, ведь она ничего не могла поделать с тем фактом, что она была у него не первая.
– Да. Хочу.
У него нашелся для нее шлем, украшенный гибискусом, женского размера. От него пахло жасмином.
– Я не подхвачу вшей от кого-то из твоих женщин? – пробормотала она.
– Что? – не понял он.
Она лишь сверкнула на него глазами и не стала повторять вопроса.
Он посмотрел на нее, затем перевел взгляд на шлем.
– Это шлем Селии, если тебе интересно. Она приезжает сюда на мопеде. – Он надел на нее свою куртку и застегнул молнию. – Вши. Скажешь тоже, – усмехнулся он. – Негодяйка, – шепнул он ей на ухо.
Джейми ездила на мопеде за спиной гордого подростка всего лишь полгода назад. Это было в Папуа – Новой Гвинее. Ездила на мопедах и сама. Это казалось ей более уместным, чем разъезжать на дорогих авто и делать при этом вид, что ты заботишься о маленьких людях, которые не могут позволить себе и велосипед. Но на настоящем мотоцикле, да еще за спиной парня, она не ездила лет с семнадцати. Не бросала с тех пор и трусики на сцену во время концерта.
А ее восемнадцатилетний мотоциклист не был таким крутым, как Доминик, и не был таким огромным, что у нее еле хватало рук, чтобы обхватить его за бока. По сравнению с другими мотоциклистами, проносившимися мимо них, Доминик ехал с большой осторожностью – медленно, не лавируя между машинами. Джейми крепко обнимала его, пытаясь хоть как-то уберечь от ветра, который проникал ему за одежду.
Выехав из центра города, они попали совсем в другой мир – высоких безобразных зданий, больших супермаркетов, торговых центров, в мир квадратной практичности, дешевый мир, куда изгонялись из города ненужные вещи. Доминик подъехал к двери небольшого магазина, перед которым стояли несколько фургонов.
– Ты ездишь так же осторожно и без меня? – спросила Джейми, снимая шлем, и привычно провела ладонью по волосам слева, чтобы убедиться, что они лежат правильно.
Доминик усмехнулся и ничего не ответил.
– Да или нет? – спросила она, не имея сил удержаться от назиданий.
Он притих, снимая с головы шлем. Вероятно, его застигла врасплох настойчивость женщины, с которой он спал всего лишь два раза, – теперь она пыталась учить его правильно ездить. Он опустил шлем и пристально посмотрел на нее.
– Мне надо ездить осторожнее? Ты просишь меня, чтобы я был осторожнее?
– Да, – строго подтвердила она.
Мазнув по ней чернотой глаз, он ничего ей не ответил, совсем ничего. Ни да, ни нет, ни «это не твое дело». Казалось, он был потрясен. Когда он повернулся к магазинным дверям, его губы слегка кривились в улыбке.
Улыбка была стерта внезапной вспышкой ярости.
– Вот гадство! Я так и знал, что кто-то крадет наши запасы.
Сильван Маркиз как раз вышел из дверей и чуть не налетел на них. Сначала он удивленно воззрился на Дома, потом заметил его спутницу.
– Джейми?
Доминик дернулся и слишком быстро, слишком жестко схватил Джейми за плечо, словно Сильван собирался утащить ее с собой. Женщину, которая только что убеждала его ездить осторожнее. Словно он что-то собой представлял.
– Ты знаешь Сильвана?
Может быть, она что-то вроде шоколадной групи? Может быть, она направляла свое внимание на каждого из них, поочередно…
– Джейми, ну-ка отвечай, черт побери! – потребовал Сильван. – Какого хрена ты тут с ним? – Сильван любил подчеркнуть, что он не из пригорода, что он рос якобы в Шестом округе среди художников и буржуа, поэтому то, что он выругался, увидев Джейми с Домиником, свидетельствовало о крайнем его недовольстве. Или, может быть, на него повлияло место, где они сейчас находились, и окраина Парижа проявила в нем худшие из черт, каковыми он обладал?
– Однако же, Маркиз, в тебе сказывается твой пригород, – процедил сквозь зубы Дом, процедил резко, отрывисто и, сделав шаг, встал перед Джейми. – Не шуми, а то будешь иметь дело со мной.
Сильван смерил его презрительным взглядом.
– Ты так и не научился нормально решать проблемы – все на свои кулаки рассчитываешь?
Доминик презрительно фыркнул. Этот самовлюбленный ублюдок считал, что он лучше его справляется со своими делами.
– Если ты думаешь, что я буду драться с тобой на шоколадных рапирах, то ты ошибаешься.
Джейми схватила за руку Сильвана. Не Доминика. Дом поморщился, словно от удара хлыстом.
– Эй. Иди сюда, – сказала она Сильвану. Она была на «ты» с этим ублюдком!
Она утащила Сильвана в сторону, чтобы их разговор не был слышен. Дом в это время крутился на месте и рычал, не зная, как ему быть. Он хотел броситься к ним и выбить из Сильвана спесь прямо там, но опасался, что это станет деструктивным порывом, который уничтожит его в глазах Джейми, а значит, разрушит всю его жизнь.
Он слишком хорошо знал, как легко разрушить собственные планы, пуская в ход против врага кулаки. Он не раз видел результаты таких порывов.
Джейми понизила голос, но язык ее тела красноречиво говорил о ее отчаянии. Пока она что-то шептала, ее кулак сам собой сжался, и она тыкала им Сильвану в грудь. Дом зарычал громче, надеясь, что она все-таки двинет Сильвана кулаком по-настоящему, а тогда уж подоспеет и он…
Сильван тоже пытался понизить голос, но отдельные слова были слышны:
– Доминик Ришар? – И еще: —…Бабник… настоящий подлец…
Спасибо, Сильван. Да я убью тебя!
Джейми ткнула Сильвана в грудь еще раз, сильнее. Почти что ударила. Ее лицо пылало от гнева; Доминик удивлялся, отчего ее короткие волосы не встали дыбом вокруг головы, как языки пламени. Возможно, наблюдать за ней сейчас было бы интересно, если бы он мог контролировать свою ярость, к которой подмешивались уязвленность и паника. Он и не предполагал, что у нее такой крутой нрав. Он подозревал об этом по каким-то случайным эпизодам, но все же не знал, что она способна так озлобленно спорить с мужчиной.
Он любил женщин, которые могли противостоять мужикам.
И… и… он принял более спокойную позу, даже скрестил на груди руки, демонстрируя спокойствие. Она защищала его! Она переругивалась с Сильваном Маркизом из-за него! Гнев в его груди слабел, рассеивался, на губах появилась жесткая усмешка. Ну, Сильван, как тебе это нравится?
Но почему она не схватила за руку Доминика, чтобы предотвратить драку? Не верила, что сумеет его остановить?
Он застыл от ужаса, когда Сильван взялся за запястье Джейми и убрал ее кулак со своей груди. Джейми могла колотить этого парня сколько угодно, но это еще не давало ему права прикасаться к ней! Почему он считает, что может так фамильярно брать ее за руку?
Сильван сказал что-то еще, услышал не устроивший его ответ, повернулся и отошел на несколько шагов. Потом снова повернулся к Джейми и взмахнул руками. Она лишь сердито сверкнула глазами и что-то быстро проговорила.
Сильван посмотрел себе под ноги и пару раз тряхнул головой.
Джейми уперлась кулаками в бока и сказала что-то еще.
– Хорошо, – прочел Дом по губам Сильвана. – Хорошо.
Сколько еще ему наблюдать за этой любовной ссорой? Дом подошел к ним и тут же получил сердитый взгляд Джейми. Что ж, придется потерпеть еще.
Сильван повернулся и хмуро посмотрел на него, выставив челюсть. Сильван был стройным и достаточно высоким, так что их глаза находились на одном уровне. У него была внешность импозантного поэта, а Дом по-прежнему выглядел как мясник.
– Ты настоящий ублюдок, Ришар.
– Пошел ты на хрен, Маркиз.
Сильван прищурился и повернул лицо к Джейми.
– И это после всех шоколадок, которыми я тебя потчевал. Пожалуйста, только не говори, что на самом деле ты предпочитаешь его шоколад.
Сильван… делал шоколад для Джейми… Кулаки Доминика сжались сами собой. Если б он только мог телепортировать ее куда-нибудь вон отсюда, чтобы она ничего не видела… Тогда бы ублюдку несдобровать, он мог бы прощаться с жизнью.
– Так все дело в шоколадных амбициях? – злобно огрызнулась Джейми.
Сильван гордо вскинул красивую голову и презрительно кивнул в сторону Доминика.
– У него – вероятно, да. Но я очень серьезно говорю тебе это, Джейми.
Доминик зарычал.
– И не думай об этом, Ришар, – сказал Сильван. Его тон был таким резким, что прорвался сквозь гнев Доминика. – Я не буду драться с тобой при ней. Не буду.
Доминик взглянул на презренного соперника, и его брови сдвинулись на переносице. Что тот имел в виду?
Сильван тряхнул головой, еще раз бросил взгляд на Джейми и двинулся прочь – к своему фургону, в который в эти минуты грузили большие коробки с ванильными стручками, за которыми приехал сейчас Доминик.
Дом не стал смотреть ему вслед – да пусть пропадает пропадом! – и отвернулся. Более того, он очень нежно – никакого гнева, она не должна почувствовать его бешеного состояния – обнял Джейми за плечи, на которых по-прежнему была его куртка, и повел ее к дальнему углу здания.
Зайдя за угол, он опустил руку и прижался спиной к бетонной стене, пытаясь отдать ей всю свою ярость. И на всякий случай снова скрестил на груди руки.
– Так твое имя Джа-ми или Жем? – Он был так зол, что почти сумел выговорить твердое «дж» в ее имени, как его произносил тот-ублюдок-Сильван, проучившийся в школе на шесть классов больше и поэтому лучше знавший английский.
– Жем – это мое прозвище, – сухо ответила Джейми. Она не столько злилась на него, сколько была полна какой-то общей враждебности; гнев окутывал ее будто защитная аура.
Прозвище. Так, значит, Сильвану известно не только ее имя, но и прозвище!
– Откуда ты знаешь Сильвана? – прорычал он.
Джейми сверкнула глазами:
– Не твое дело, черт побери!
К счастью, ему нравилось, когда она говорила с ним так бесстрашно, не желая мириться с его грубостью. Высказанные слова немного остудили ее, но не его, его боевой пыл был все тот же.
– Ты спала с ним?
От удивления она раскрыла рот. Потом в ее глазах вспыхнул гнев.
– Что вы, парни, делаете? Ведете междоусобные сексуальные войны? Вообще, какое твое дело, с кем я спала или не спала, если сам ты спишь с каждой, кто посмотрит на тебя.
К несчастью, это было справедливо. Он еще крепче скрестил на груди руки, жалея, что так просто отпустил Сильвана, не вмазав по его красивой надменной роже.
Краем глаза он покосился на парковочную площадку и на фургон Маркиза, где грузчики из магазина заканчивали грузить ваниль, адресованную ему, Доминику, но Сильван еще не успел сесть в кабину. Он стоял, прислонившись к двери водителя, тоже скрестив на груди руки и выставив одну ногу вперед, словно никуда не торопился и мог наблюдать за развитием событий.
Какого черта он так стоит? Думает, что ему придется спасать Джейми? Может быть, еще не поздно пойти на парковку и врезать ему хорошенько?
– Что, Сильван тоже спит со всеми подряд? – внезапно спросила Джейми. Спросила так, будто это было для нее крайне важно.
– Понятия не имею, – угрюмо ответил Дом. Он был готов сделать все, что угодно, чтобы только не слышать этого «тоже». Проклятье, в этой части его сомнительного прошлого был виноват он сам, и только сам! – Кажется, сейчас он помолвлен, – сухо добавил он. – Так что… за пределом досягаемости. Держись от него подальше.
Эта информация, казалось, не стала для нее ударом. Наоборот, она удовлетворенно кивнула.
– С какой-то миллиардершей, – добавил он для пущей убедительности. – Та производит для массового рынка дерьмо, которое они называют шоколадом. Не знаю, как может теперь Сильван изображать из себя властелина мира. Но конечно, если кто-то и мог продаться за большие деньги, то это он.
Она притихла и смотрела себе под ноги, не на него. Ее профиль был чистый, милый, словно мраморный, со всеми веснушками. И отрешенный, словно был выставлен в витрине музея.
– Жем. – Его спрятанные за бицепсами руки сжимались и разжимались. – Тебе интересен Сильван? – «Ты им тоже лакомилась, как последними каплями соуса на своей тарелке?»
Джейми смерила его недоверчивым взглядом.
– Неужели все твои знакомые женщины нимфоманки?
Пожалуй, не все. Но он не удивится, если несколько из них именно таковы.
– Честно говоря, я не очень этим интересовался, – тихо проговорил он после недолгой паузы.
На ее лице были написаны удивление и потрясение. Зачем он признается ей в таких неприглядных вещах? Вероятно, где-то в глубине души он хочет, чтобы она узнала, каков он есть, и бежала бы от него подальше.
Весь ее гнев испарился, она казалась измученной и какой-то потухшей. У него сжалось сердце. «Не расстраивайся так из-за меня. Пожалуйста, не надо». Она бросила взгляд в сторону Сильвана, и Доминик застыл на месте от боли. Вдруг она предпочтет вернуться назад с этим ублюдком…
Непослушными пальцами она потерла свои брови.
– Мне не очень понятно, что делать дальше, – прошептала она. – То, что было между нами, это… – Ее голос дрогнул, она с трудом сглотнула и заставила себя говорить громче. – Это было нормально? Для тебя?
Он ничего не ответил, лишь учащенно дышал, глядя на нее. В самом деле, нормально; все женщины безумели от секса с ним. Но это то, что относилось лишь к сексу и ни к чему больше. Что же до прочего – он не знал. Для него это была новая территория. Нет, с Жем у него было не так, как с другими. Она пробуждала в нем другие чувства. Но нужен ли он ей?
Хочет ли она его всего, целиком?
Ну, ту часть его, которую он готов ей открыть?
– И ты думаешь, что я могла бы заниматься с Сильваном тем же самым завтра вечером или неделю назад?
Он впился ногтями в свои бицепсы, прогоняя картинки, возникающие в воображении. Вот именно этого он и боялся. Что все его многолетние старания найти себе достойную партнершу ни к чему не приведут, что все рухнет при первом же серьезном испытании. А ведь их отношения длились всего два дня.
Вот они, воздушные замки. Сорок восемь часов назад он даже не знал ее имени.
– Ты была когда-нибудь на берегу океана? – спросил он. Сам он однажды был. Ездил на мотоцикле в Бретань, это несколько часов дороги. Он и тогда был слишком взрослый, чтобы строить из песка замки, хотя с удовольствием занялся бы этим. Ему было паршиво, одиноко, и он в тот же день вернулся в Париж.
– Много раз, – сухо ответила Джейми. – А что?
– Я тут подумал про песочные замки… – Интересно, что ты ощущаешь, когда их строишь. Как чувствуешь солнце, текстуру песка и воды, радость созидания и как в конечном итоге видишь, что все расплывается и ничего нельзя удержать. По сути, это не слишком отличается от его работы, когда он создает скульптуры из шоколада, честное слово.
Джейми снова посмотрела на терпеливо ждущего Сильвана. Не уезжай с ним. Не надо. Но если уедешь, это будет разумнее.
– Ладно, я все поняла, – глухо проговорила она. – Замки на песке забавные, но недолговечные. Тебе разве не нужно зайти в магазин и спросить про ваниль?
И дать ей возможность улизнуть с Сильваном?
– Пускай подавится этими стручками, – резко ответил Дом, без колебаний пожертвовав своим шоколадом в предстоящем брутальном состязании на первенство в Париже. Потом надел ей на голову шлем. – Я хочу тебя.
