19
Он выглядел совершенно спокойным.
– Было бы жаль, не успей вы вовремя. Должен признаться, что питаю к вам обоим некоторую слабость. Пара игроков – это всегда интересно. Особенно если люди становятся соперниками в игре. Добавляет остроты.
Зимлер не торопясь подтянул к себе два больших крафтовых конверта, взял маркер, написал на одном цифру «7», на другом – «8» и посмотрел на Илана.
– Лучше бы вы опустили оружие, господин Дедиссет, а то, не дай бог, раните кого-нибудь.
Зимлер демонстративно медленно нажал на кнопку телефона, показывая, что посетителям ничего не грозит.
– Можете зайти, Анни?
Илан заметил на письменном столе две хрустальные фигурки: лебеди, соединенные клювами и лапками.
– Вы повесили на меня убийство! – выкрикнул он в лицо Зимлеру. – Зачем? Кто вы такой? Чего добиваетесь?
Дверь за его спиной открылась, вошедшая женщина застыла на пороге, испуганно ойкнув. Илан обернулся – и решил, что у него начались глюки.
Перед ним стояла «покойница» с улицы Ренн. Анни Бокур. Живая и здоровая, одетая в элегантный серый костюм. Илан отшатнулся, онемевшая Хлоэ забилась в угол.
– Ни одно пережитое вами событие не было реальным, – сказал седовласый очкарик.
– Что может быть реальней трупа?!
Зимлер достал из ящика отвертку с оранжевой рукояткой и положил ее на стол. Отвертка была упакована в прозрачный пластиковый пакет, красные пятна отмывать не стали.
– Немножко грима, пакетики с кровью – и дело в шляпе. Так ведь, Анни?
Женщина кивнула, не сводя глаз с револьвера.
– Обычная инсценировка, – подтвердила она бесцветным голосом.
– Подобные испытания – часть нашей программы отбора игроков, – продолжил Зимлер. – Ваша реакция мне понятна, и все-таки успокойтесь, пока никто не пострадал.
Илан опустил револьвер. Он тяжело дышал, сердце колотилось, как у загнанного лисой зайца.
– Ромуальд Зимлер и Жеральд Этини – не настоящие имена. Дом, который вы видели, мне не принадлежит. Все это часть воображаемой жизни, которую мы выстроили вокруг вас. С помощью актеров – или статистов, называйте как хотите. Меня зовут Виржиль Гадес, я один из организаторов «Паранойи» и буду заниматься предстоящей партией, которая начинается прямо сейчас и обещает стать крайне увлекательной. – Он повернулся к секретарше. – Полагаю, мы можем отпустить Анни… Вы ее очень напугали.
Илан – он все еще не пришел в себя – нерешительно кивнул, женщина отступила назад, закрыла за собой дверь, и он прислонился к стене, чувствуя, что разваливается на куски.
– Полицейский-альбинос… Охранник с собакой… Они были просто…
– Пешками, – кивнул Гадес. – Как и большинство тех, кого вы встретили на психологическом тестировании. Можно назвать их статистами. Как вы уже наверняка поняли, наша организация располагает колоссальными техническими и финансовыми возможностями.
Илан и Хлоэ переглянулись, и он снова нацелил оружие на Гадеса.
– Вы вломились в мой дом. Украли зашифрованную карту отца. Вы… – Илан отдернул рукав. – Накачали меня какой-то дрянью.
Взгляд Гадеса стал жестким – так он смотрел на «добровольцев» в лаборатории «Эффексор».
– Ничего подобного мы не делали. У игры есть рамки. Наши правила запрещают нарушать границы жилища или намеренно вредить физическому здоровью участников. Сожалею о случившемся, но вы ошиблись.
– Сожалеете? Да я чуть не умер от страха! Украденное письмо навело меня на след Беатрис Портинари, так что не отпирайтесь.
– Повторяю: вы ошибаетесь. Мы действительно доставили вам конверт, на котором был указан адрес Беатрис Портинари, надеясь, что вы с ней свяжетесь, пойдете на квартиру, найдете «труп» и он приведет вас ко мне. Говорите, украли почту? – Гадес нахмурился. – Возможно, это сделал конкурент, чтобы выбить вас из соревнования.
Конкурент… Эта мысль Илану в голову не приходила, ведь, помимо конвертов, забрали и карту отца. Он почему-то вспомнил о Наоми Фе.
– Я попробую что-нибудь выяснить о других кандидатах, – продолжил Гадес. – Можете не сомневаться: тот, кто нарушил правила, будет отстранен. К счастью, ограбление не выбило вас из колеи, и вы сумели встретиться с Элен – высокой брюнеткой в кожаной мотоциклетной куртке. Должен признать, что уже начал слегка тревожиться: вы не торопились и могли пролететь мимо игры.
– А табличка с номером машины? Вам было известно, что один мой родственник служит в жандармерии?
– Конечно. У нас есть доступ к некоторым файлам.
Гадес положил один конверт на другой.
– Мы подбросили кусочки пазла, и вы успешно собрали их, уложившись в разумные сроки. Вам обоим повезло – вы последние отобранные участники. Вы, Хлоэ Сандерс, кандидат номер семь, а вы, Илан Дедиссет, номер восемь. Запомните эти цифры. По последним сведениям, другие кандидаты доберутся сюда через два-три часа, но для них – увы – будет поздно. Они никого здесь не найдут и останутся с пустыми руками и горькими сожалениями. «Паранойя» исчезла в мгновение ока… И вынырнет через несколько месяцев – где-нибудь в другой части земного шара, – и начнется новый кон игры.
Потрясенная Хлоэ сделала шаг к Гадесу:
– А если бы Илан обратился в полицию? Или начал стрелять?
– В первом случае вас бы здесь не было, и вы потеряли бы все шансы принять участие в игре. А во втором… ну что же, у нас были бы чертовски серьезные проблемы. Мы ведь не предполагали, что у частного лица есть огнестрельное оружие и это лицо может использовать его по назначению.
– А откуда в лаборатории взялась наша с Иланом фотография, сделанная в горах? Как она к вам попала? Вы давно за нами следите?
Гадес надел плотную куртку, взял со стола конверты и пакет с отверткой.
– Следили – не совсем верное слово, мы, скажем так, интересовались вами. В конвертах лежат досье на каждого из вас, мы ведем самых многообещающих кандидатов, наиболее упорных, готовых идти до конца, чего бы им это ни стоило. Вы, как и те, кто уже едет в пункт конечного назначения, относитесь к числу именно таких людей. Вы – элита, сливки игрового сообщества, что обещает нам захватывающую схватку.
– Кто финансирует игру? Кто за все платит?
Гадес проигнорировал вопросы, взял телефон и набрал номер.
– Дюк? Я уезжаю с последней машиной. Стартуем через десять минут. Будьте готовы.
Дав указания невидимому Дюку, он сделал знак Хлоэ и Илану:
– Погода портится, скоро начнется снежная буря. Если не поторопимся, рискуем застрять.
Илан сжал виски ладонями. Происходящее не укладывалось у него в голове.
– Вы и правда больной или чокнутый… Думаете, мы будем и дальше слушаться вас, как наивные зайчики?
– Вариантов два: подчиняетесь или едете домой. Если решите попытать счастья, вернетесь домой к Рождеству и, возможно, станете богаче на триста тысяч евро. Плюс бонусы. Одежду и предметы туалета получите на месте. Не тревожьтесь, у вас будет все необходимое. – Гадес повернулся к Хлоэ. – Даже раствор для линз. После тестирования вас опросил врач, и мы знаем, что вы оба здоровы и не нуждаетесь ни в лечении, ни в лекарствах. Я прав?
Илан промолчал, а Хлоэ робко кивнула.
– Поезд отправляется, решайтесь – сейчас или никогда. Потом игра исчезнет, переместится, а вас вычеркнут из списка кандидатов. В какое бы время, в какой бы стране ни начался новый тур, вы участвовать не сможете.
– Кандидатов восемь, верно? – спросила она, глядя на конверты.
– Верно. – Гадес улыбнулся. – Восемь – вместе с вами. Жду в машине.
Он вышел. Илан тяжело опустился на стул, уронив руки. Револьвер упал на пол.
– Я ему не верю. Все это… чистый бред. Все было нереальным.
Хлоэ нервно ходила по комнате.
– Не так. Все было реальным, но не имело отношения к реальности.
– Объясни, в чем разница.
– Они отлично разыграли спектакль.
Илан пристально взглянул на нее, одновременно успокоенный и встревоженный:
– Только не говори, что поедешь с ним. Что собираешься ввязаться, несмотря на все, что они заставили нас пережить.
– Если это – преддверие игры, представь, какой будет сама игра. – Хлоэ присела на корточки, чтобы видеть лицо Илана. – Да, я поеду. Конечно поеду. А ты хочешь отступить? Все бросить – сейчас, когда мы так близки к цели? И речи быть не может!
Илан все еще не мог осознать случившееся. Не мог различить грань между вымыслом и реальностью. Как давно игра влияет на его жизнь? Когда точно мерзавцы из «Паранойи» вторглись в его жизнь? Он обвел взглядом комнату. Стол, за окном – машины и автобусы. Кому принадлежит транспортная компания?
– Нельзя доверять человеку, который каждые пять минут называется новым именем, – произнес он, уходя в глухую оборону.
– Это часть игры.
– Чушь! Забыла, что они заставили меня вынести? Сущий кошмар…
– Таков принцип, нет – сама суть игры.
– Перестань философствовать, черт бы тебя побрал! Лучше подумай о сложившейся ситуации. Кому известно, что мы здесь? Никому.
Хлоэ протянула Илану мобильный:
– Давай, позвони кому-нибудь. Ну давай.
Илан не реагировал. Хлоэ не сдастся. Игра – ее шанс удержаться на поверхности, ее горючее.
– Пять дней, Илан. Пять коротких дней и триста тысяч евро в конце.
– Триста тысяч евро? А кто сказал, что это правда? Что это – реальность? Да это самоубийство, Хлоэ. Мы ничего не знаем ни об организаторах, ни о самой игре. А если мы не вернемся? Если нет никаких других кандидатов? Почему нельзя вернуться домой и подготовиться? Все слишком… стремительно. Кроме того, им слишком много о нас известно. Что-то тут не так.
Хлоэ увидела в окно, как Гадес садится в большую машину с работающим двигателем и зажженными фарами (одна горела чуть ярче).
– Страх, который ты чувствуешь, – часть игры, неужели ты до сих пор не понял? А домой нас не отпускают, чтобы избежать утечек в Интернет и не позволить жульничать остальным. Целая свора жадных соискателей готова на все, чтобы принять участие в игре. Делай что хочешь. Можешь вернуться на свою заправку и все забыть. Но я не с тобой. Слишком много вложено сил, слишком много принесено жертв. Я должна уехать подальше от Парижа, чтобы в голове прояснилось. И на сей раз дойти до конца.
Илан так и сидел, зажав руки между коленями. Хлоэ сделала шаг к двери и на пороге обернулась:
– Мы в деле. Не упускай свой шанс. Подумай, чего мы можем добиться вместе.
Она вышла и закрыла за собой дверь. Илан бросил взгляд в окно: Хлоэ села в машину. Он посмотрел на часы – времени оставалось минуты две-три, не больше.
Илан встал, взял со стола хрустальных лебедей, начал внимательно их рассматривать и заметил надпись: «Изготовлено на хрустальной фабрике „Кристом“».
«Паранойя» вездесуща, она повсюду, даже в самых незначительных предметах.
Он попытался восстановить в памяти события последних дней. С одной стороны – игра. С другой – те, кто за ним следят. Те, кто вломился в дом. Те, кто, возможно, убил его родителей. Илан не мог отделаться от мысли, что это не совпадение. Что участие в игре позволит ему получить ответы.
Что у него есть сейчас, кроме вопросов без ответов?
Он вскочил и ринулся к выходу.
Жребий брошен.
