Глава 30
– Ну, ты и скотина, – медленно, негромко процедил сквозь зубы Валтор.
Элиш Турсун даже бровью не повел. Наверное, если бы у него в зубах не была зажата отвертка, он бы улыбнулся, нахально и мерзко.
– О чем ты, Валтор? – спросил Бэрбидж, машина которого все так же ехала борт о борт с квадом, за рулем которого сидел Иона.
– Знаешь, что находилось в пенале, который Аль-Мансур достал из подводного хранилища? – Бэрбидж отрицательно мотнул головой. – Тот самый вирус, с помощью которого этот гад пытался уничтожить Кластер Джерба!
Бэрбидж приоткрыл рот, как будто собирался что-то сказать, но так и не издал ни звука.
– Вирус оказался у Дунгаева не случайно. Это была тщательно спланированная и хорошо подготовленная операция. И, думаю, Аль-Мансур стал не первой ее жертвой.
– Постой, Валтор, ты же показывал маленькую красную капсулу с вирусом. А пенал… – чуть разведя ладони, Грир изобразил, каким по его представлениям должен быть пенал. – В него таких капсул черт-те сколько можно натолкать!
– Именно, – мрачно кивнул Прей. – Капсула с вирусом, которую я получил от Дунгаева, скорее всего, была не последняя. И, если его не остановить, он может попытаться снова нанести удар.
– Скорее всего, так и будет, – добавил Иона. – У Дунгаева в Кластере Верда все схвачено, но он не захочет жить под постоянной угрозой возможного разоблачения. Узнав, что операция в Джербе провалилась, он незамедлительно предпримет новую попытку обзавестись собственным Кластером. И на этот раз он будет действовать более прямолинейно, напористо и грубо.
– Рухнувшие небеса! – шумно выдохнул Бэрбидж. – Что происходит с этим миром?
– Мир становится другим, – ответил Валтор.
– В каком смысле? – озадаченно сдвинул брови Бэрбидж.
– Мы начали объединяться.
– Ну, да… – не очень уверенно согласился Бэрбидж. – И что?
– Значит, Эпоха Сепаратизма подошла к концу.
– Ну, я так не думаю, – покачал головой Грир. – Покончить с эпохой – это тебе не комара ладонью прихлопнуть.
– А что, если она сама сдохла? – криво усмехнулся Прей.
– Кто?
– Эпоха.
– Ну… Не знаю! – старик наклонил голову и сосредоточенно заскреб ногтями лысый затылок. – Как-то все это…
Он так и не закончил начатую фразу – ее окончание так и не сложилось у него в голове. Он вроде бы понимал, что хотел сказать, но не мог подобрать нужных слов, чтобы правильно и точно выразить свои мысли. Так бывает.
– А еще айвуры, – напомнил Иона. – С ними тоже придется разбираться.
– Да уж, – озадаченно качнул головой Бэрбидж. – С айвурами и вовсе странная история.
Валтор снова посмотрел на пленника. Взгляд Элиша Турсуна был все такой же – сосредоточенный и злой. Союзником рамонов он никогда не станет – эту мысль можно было сразу отбросить. Но у посредника имелись свои интересы. Которые временно могли совпасть с интересами рамонов. Так, например, в данный момент Кир Дунгаев представлял для Турсуна такую же угрозу, как и для остальных. Если не большую. И это можно было использовать.
– Развяжи его, – велел Гриру Валтор.
– Чего? – удивленно вскинул брови старик.
– Вытащи у него изо рта отвертку, – уточнил Прей.
– Это почему же?
– Потому что с отверткой во рту он не сможет говорить!
– Устроим допрос с пристрастием? – зловеще оскалился Грир.
– Для начала просто поговорим, – несколько поумерил его пыл Валтор.
– Ладно, как скажешь.
Старик развязал шпагат и вынул изо рта Элиша Турсуна отвертку.
Тот сразу же наклонил голову и принялся тереть губы запястьями прикованных к спинке сиденья рук.
– Салфетку дать? – предложил Валтор.
– Отвали, – даже не подняв на него взгляда, коротко бросил Турсун.
Прей никак на это не отреагировал.
Проведя несколько раз запястьями по губам, Элиш Турсун откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза и тяжело перевел дух.
– Ну, и как оно? – осведомился Грир.
Элиш Турсун чуть приоткрыл веки и скосил взгляд на своего стража.
– Ты хоть сам-то понял, что спросил?
– А мне тут понимать нечего, – вполне себе беззлобно усмехнулся старик. – Это ты сам понимай, как знаешь, дурилка картонная!
– Дай воды! – не попросил, а потребовал Элиш Турсун.
Грир протянул ему пластиковую бутылку.
Пленник жадно припал к горлышку губами и быстро всю ее опустошил.
– Если захочешь отлить – придется терпеть, – предупредил Грир. – Ради тебя одного останавливаться не станем. Есть будешь?
– Персики в сиропе.
Грир достал из ящика с провиантом банку консервированных персиков, сдернул с нее крышку и протянул пленнику.
– Вилку, – потребовал тот.
– Чтобы ты ее мне в глаз воткнул? – презрительно скривился Грир. – Обойдешься.
Элиш Турсун криво усмехнулся в ответ и принялся пальцами вылавливать из сиропа скользкие половинки персиков.
– Сколько капсул с вирусом находилось в пенале, что достал Аль-Мансур? – спросил Валтор.
Элиш Турсун с грустью, как на умственно отсталого, посмотрел на рамона и покачал головой.
– Я передал пенал господину Дунгаеву.
– Хочешь сказать, ты понятия не имел, что в нем находится?
Элиш Турсун на секунду задумался.
– Нет. Я знал, что в нем.
– Выходит, ты был в курсе того, что задумал Дунгаев?
– Настолько, насколько это меня касалось.
– Ну, и насколько же?
Элиш Турсун вновь изобразил задумчивость. После чего облизнул большой и указательный пальцы, развел их настолько, чтобы между ними оказалось не больше сантиметра, и показал Валтору.
– Смешно, – Прей даже не улыбнулся.
– Слушай, рамон, – пленник чуть подался вперед и понизил голос до доверительного полушепота. – Ты хотя бы понимаешь, на кого вы собираетесь наехать?
Прей даже бровью не повел.
– Расскажи мне.
Элиш Турсун вновь откинулся на спинку и изобразил задумчивость.
– Любая информация чего-то стоит.
– Ты не в том положении, чтобы торговаться.
– Я хочу понять свою выгоду.
– Твоя выгода в том, что ты едешь с нами в машине. Джангуры передвигаются пешком. И они будут возле Кластера Верда раньше нас. Хочешь составить им компанию?
– Нет, – на этот раз не задумываясь, отказался Турсун. – Но я бы хотел понять свой статус.
– Ты преступник. И ты будешь предан суду. На котором дашь показания против Дунгаева.
– Не вижу в этом смысла.
– А кто говорил про смысл?
Элиш Турсун доел персики, выпил сироп и выкинул банку за борт.
– Тебе нравятся словесные игры, рамон?
– Ты полагаешь, я шучу?
– Глядя на то, что происходит вокруг, я все больше склоняюсь к мнению, что вся наша жизнь – это лишь чья-то дурная шутка.
– Ты религиозен? – удивленно посмотрел на пленника Бэрбидж.
– Ни в коем разе! – сделал протестующий жест скованными запястьями тот.
– Мне показалось, ты говоришь о боге.
– О, нет! Посуди сам: если бог существует, следовательно, он сам является частью все той же дурной шутки, сыгранной неизвестно кем. Выходит, он не является властелином даже своей собственной судьбы. Какой же он после этого бог?
– Тогда кого ты имеешь в виду, когда говоришь, что кто-то мог сыграть шутку даже с богом, который, в соответствии с догматами, является всемогущим?
– Да кого угодно! – Элиш Турсун дернул руками. – Извини, если бы руки у меня были свободны, я бы сейчас широко развел их в стороны. Мы понятия не имеем, насколько сложно и хитроумно взаимосвязаны наши судьбы. А значит, на месте шутника мог бы оказаться кто угодно. Например, ты. Или я. А может быть, этот старик, – пленник кивком указал на Грира, – что так заботливо со мной обходится. Мы живем в мире, в котором главенствующим является Принцип Домино. Кто-то случайно задел одну фишку, а следом за ней начали падать остальные. Все больше и больше. В конце концов уж невозможно понять, какая фишка была первой, да это и не важно! Процесс запущен, и его не остановить! Значит, что нам остается делать?
– Что? – растерянно повторил Бэрбидж, которого просто-таки ошеломил словесный поток, льющийся изо рта пленника.
– Мы можем только попытаться предугадать, какая фишка упадет следующей, чтобы вовремя отойти в сторону и не оказаться ею раздавленными.
Бэрбидж недобро прищурился.
– Аль-Мансур, выходит, тоже угодил под падающую фишку?
Улыбка промелькнула на губах Элиша Турсуна быстро, как вспыхнувший и тут же погасший язычок пламени, не успевший ничего осветить.
– Только не подумай, что я оправдываюсь. Но мне нравился твой приятель. На самом деле. Мне импонировал его неординарный подход к делу, в основе которого лежала его собственная концепция жизненной философии. Как ты думаешь, почему я не разговаривал с ним ни о чем, кроме дела, когда мы неделю катились по пампе, двое в одном кваде? Почему на озере я все время читал книгу, делая вид, что рядом никого нет? Да потому что не хотел, чтобы между нами установились более близкие отношения. В отличие от Аль-Мансура, я-то точно знал, какая фишка упадет следующей! И вовремя сделал шаг в сторону.
– Но ведь это ты нажал кнопку на детонаторе!
– Да. Но это было предопределено задолго до того, как я впервые встретился с Аль-Мансуром. Скорее всего, задолго до нашего рождения.
– Ну, это ты хватил! – с укоризной покачал головой Грир.
– Разве? – вскинул густую черную бровь Элиш Турсун. – Если бы в свое время не было создано бактериологическое оружие, если бы капсулы с этим вирусом не были упакованы в пенал, который потом кто-то спрятал в хранилище на дне озера, тогда бы я никогда не стал разыскивать мусорщика, способного достать этот пенал, и Аль-Мансур сейчас был бы жив.
– То есть ты, – Александр Грир взмахнул пальцем перед носом пленника, – ни в чем не виноват?
– Я не толкал фишку, придавившую Аль-Мансура, если ты это имеешь в виду, – невозмутимо ответил Элиш Турсун.
– Это твоя жизненная философия? – спросил Валтор.
– Это мое кредо.
– А в чем разница?
– Не знаю. Мне нравится слово.
Иона посмотрел на отражение Элиша Турсуна в зеркале заднего вида. Пленник заметно преобразился. В нем не было больше той подавленности, что угнетала его в первые дни пути. Как будто он наконец сориентировался в ситуации и точно знал, что ему теперь делать. Собственно, это было нормально – рано или поздно человек адаптируется к любой ситуации. Или умирает. Элиш Турсун попытался умереть – у него это не получилось. И он выбрал иной путь. Странным казалось Ионе то, что это произошло в тот самый момент, когда Элиша Турсуна обвинили не в покушении на убийство всех обитателей Кластера Джерба, а в убийстве одного совершенно конкретного человека. Иона принялся рыскать по своей базе данных, и ему попалось высказывание, соответствующее ситуации: «Смерть одного человека – трагедия, смерть миллионов – статистика». Двадцатый век, между прочим… Но Элиш Турсун не воспринимал смерть Аль-Мансура как трагедию. С его жизненным кредо статистикой становилось абсолютно все, с чем он имел дело. Включая его собственную жизнь? Или все же к себе самому он относился иначе?..
Иона вновь покосился на зеркало. Вот он, сидит на заднем сиденье, насмешливо кривит тонкие губы. И даже несмотря на то, что руки его прикованы к спинке переднего сиденья, вид у него такой, будто так и надо, будто все именно так и должно быть. Будто он сидит за столиком ресторана и обсуждает с клиентом свою очередную посредническую миссию.
И тут Иону осенило!
Все именно так и было!
Устроив сухую голодовку, этот тип вовсе не намеревался убить себя! Это была показательная акция! Если бы никто не обратил на нее внимания, он сделал бы так, чтобы это было замечено. Например, демонстративно выбросил бы за борт банку с едой. Он подготавливал почву для выполнения новой посреднической миссии! Хотя, скорее всего, и сам пока не знал, в чем она будет заключаться. Но он понимал, что для того, чтобы выжить, он должен делать то, что лучше всего умеет. То, что лучше всего у него получается!
Разумеется, он не предполагал, что может вдруг всплыть история с убийством Аль-Мансура. Но это произошло. И произошло как нельзя кстати! Прежде он был всего лишь исполнителем, который всего-то и мог, что дать показания против Кира Дунгаева. Вес которых, честно говоря, был не особенно-то велик. А с учетом того, в чьих руках находилась вся система правосудия Кластера Верда, возможность использовать показания Элиша Турсуна в открытом судебном процессе так и вовсе становилась эфемерной. Теперь же в глазах рамонов Элиш Турсун стал посредником Кира Дунгаева. То есть человеком, знающим гораздо больше того, что полагается знать простому исполнителю. Так ли это на самом деле – еще вопрос. Однако Элиш Турсун собирался разыграть именно эту карту и использовать ситуацию с максимальной для себя пользой.
Иона скосил взгляд на Валтора и едва заметно приподнял правую бровь. Мол, не торопись, тут все не так просто. Прей в ответ провел двумя пальцами по краю полей акубры – все понял. Уже опустив руку, рамон удивленно подумал, и когда это они с андроидом научились так здорово понимать друг друга без слов? Они ведь не договаривались о каких-то тайных жестах и знаках. Все получилось само собой. Говорят, что вот так, запросто, без слов, могут понимать друг друга близнецы. Вот только человек с андроидом никак не могли оказаться близнецами… Ну, то есть абсолютно никак!
– Так, значит, в соответствии с вашим кредо, мы живем в мире постоянно падающих фишек домино? – не оборачиваясь, спросил у посредника Иона.
– Именно так, о, мой проницательный андроид, – саркастически усмехнувшись, ответил Элиш Турсун.
– И смысл жизни заключается в том, чтобы уворачиваться от падающих фишек?
– О, нет! Как верно заметил твой товарищ, смысла вообще нет ни в чем. Мы уворачиваемся от грозящих раздавить нас фишек исключительно в силу привычки. Или, если угодно, следуя исторической традиции.
– Тогда чего ради ведет свою игру тот же Кир Дунгаев? Ему-то чего опасаться?
– Такие, как Дунгаев, занимаются тем, что расчищают площадку вокруг себя. Чем меньше стоящих рядом с тобой фишек, тем меньше шансов, что одна из них может вдруг на тебя упасть.
– То есть Дунгаев валит фишки на других?
– Точно! Причем зачастую он даже не задумывается, на кого они упадут.
– И тем самым порождает новые неконтролируемые процессы.
Сведя вместе ладони скованных рук, Элиш Турсун изобразил беззвучные аплодисменты.
– Именно так! Мир катится в хаос!
– И почему же он до сих пор туда не скатился?
– Возможно, благодаря именно таким людям, как Кир Дунгаев, которые занимаются расчисткой площадей.
– А что ты скажешь, если я сейчас резко выверну руль влево, наш квад столкнется с тем, что едет рядом, обе машины перевернутся и все мы погибнем в пламени? Как это согласуется с твоей теорией?
– Очень просто, – усмехнулся Элиш Турсун, ничуть не сомневаясь в собственном превосходстве. – Ты этого никогда не сделаешь. По той простой причине, что андроид не может причинить вред человеку! Эта система ограничений заложена в твоей базовой программе.
– У меня отключены все ограничения.
– Этого не может быть. Выходит, ты врешь!
– Но ведь тогда бы я и врать не мог.
Аргумент Ионы заставил Элиша Турсуна задуматься. Но он быстро нашел решение.
– Должно быть, это какая-то особая программа, заставляющая тебя верить в то, чего на самом деле не может быть. Если же ты попытаешься хотя бы пальцем тронуть одного из нас, все твои жизненные функции моментально окажутся заблокированы.
– Подержи руль, пожалуйста, – попросил Иона Валтора.
Прей наклонился и одной рукой перехватил руль из рук андроида. Он знал, что должно было произойти, и ему уже было весело настолько, что он едва сдерживал улыбку, готовую высветиться на лице.
Иона обернулся назад, чуть приподнялся и влепил посреднику звонкую оплеуху. Сделав это, он с невозмутимым видом уселся на свое место, поблагодарил Валтора и снова взялся за руль.
Сзади раздался заливистый хохот Александра Грира.
– Ну, и как ощущение?
Элиш Турсун сидел, изумленно раскрыв рот, с розовой, как будто кипятком ошпаренной, щекой. Ему было не столько больно, сколько странно. Привычная картина мира, выстроенная в сознании посредника, если и не рухнула, то дала несколько трещин и заметно пошатнулась. До того как Иона ударил его по щеке, Элиш Турсун был уверен, что знает о том, что происходит, больше всех рамонов вместе взятых, а уж оценить ситуацию и выработать нужную стратегию он точно мог лучше любого из них. Это была не просто его работа, а способ существования. Этим он зарабатывал на жизнь и отбивал свое место в жизни. Он мог держать ситуацию под контролем, даже будучи прикован к спинке сиденья. Потому что сейчас он был посредником между жизнью и смертью. Но после того, как ладонь андроида коснулась его щеки, Элиш Турсун вновь как будто выпал из реальности. Разум его отказывался воспринимать действительность такой, какой она вдруг стала. То же самое произошло с ним и в Кластере Джерба, когда он понял, что тщательно разработанный и аккуратно подготовленный им план с треском провалился. Он вдруг почувствовал себя подвешенным на нитке, конец которой держала непонятно чья рука. Сейчас Элишу Турсуну самому требовался посредник. Кто-то, кто смог бы объяснить, что происходит, и провести узкой, почти незаметной, теряющейся в траве тропкой сквозь дебри непонимания. Ну, например, андроид, способный запросто отвесить человеку затрещину. Человеку, твердь твою! Если кто-то и сможет отобрать у человека узурпированное им звание венца творения, то это будет андроид, лишенный всяких ограничений. То есть способный на все что угодно. Без пустых раздумий, без глупых зазрений совести, без последующей рефлексии. Это был недостижимый идеал, к которому стремился сам Элиш Турсун. Но он был всего лишь человеком. Со всеми присущими ему недостатками и слабостями. От которых не так-то просто избавиться.
«Готов?» – взглядом спросил у андроида Валтор.
«Целиком и полностью», – так же молча ответил ему Иона.
Но прежде, чем Валтор успел повернуться в сторону Элиша Турсуна, впереди, в темноте, показались огни.
Две пары фар – возвращались разведчики.
Одна из фар мигнула трижды. Значит, в их сторону двигались три квада.
– Бэрбидж! Бери своих людей и разворачивай левое крыло! – привстав, Валтор махнул рукой в ту сторону, о которой говорил. – Сколько здесь до Усопья?
– Километров пятнадцать, – ответил Бэрбидж. – А то и все двадцать. Никто не мерил.
– Смотри, главное, чтобы никто не ускользнул!
– Никуда они не денутся!
Бэрбидж сделал знак водителю, и его квад резко ушел влево от дороги.
– Батиста! – глянув по сторонам, гаркнул Валтор. В темноте были видны только фары едущих по дороге и по сторонам от нее квадов. – Батиста!
Грир был прав насчет луженой глотки.
– Здесь я! – Справа подкатил квад Жана Батисты.
– Бери остальных и отсекай пампу!
Если боевики Дунгаева хоть что-то понимали в том, что происходит вне кластеров, они, разумеется, постараются уйти в открытую пампу, а не в сторону Усопья.
Или попытаются прорваться по центру.
– Вы понятия не имеете, на кого собираетесь наехать, – тихо произнес Элиш Турсун.
– Тихо! – локтем в бок ткнул его Грир и передернул затвор помпового дробовика.
Валтор положил автомат на колени и на пять секунд прикрыл глаза.
Мир, а вместе с ним и рамон, будто завис в пустоте. Слышен был только ровный рык моторов. Воображение быстро нарисовало стаю больших хищных зверей, бегущих по пампе. Впереди их ждала добыча, которую нельзя упустить.
Готово.
Валтор открыл глаза.
– Второе Правило Крови, – сказал он.
– Что? – удивленно посмотрел на него Иона.
– Мы так и не узнали Второе Правило Крови.
