Глава 28

Три дня ушли у Аль-Мансура на то, чтобы выявить и аккуратно обойти даже не три, как он поначалу предполагал, а четыре автономные системы защиты, установленные на входе в хранилище. К тому моменту, когда рамон приступил к взлому люка, он уже настолько хорошо изучил логику того, кто разрабатывал защиту для подводного хранилища, что мог заранее с абсолютной уверенностью сказать, что за ловушка ожидает его внутри и как ее можно отключить. Если бы дело происходило не под водой, а на земле, то рамон, скорее всего, бросил бы инструменты и принялся отплясывать какой-нибудь диковатый танец, высоко вскидывая колени, потрясая плечами и размахивая раскинутыми в стороны руками. – Ай, да Аль-Мансур! Ай, да сукин сын! Ведь и сам не подозревал, что способен на такое! – Но сейчас он даже и улыбнуться-то как следует не мог – мешал загубник. Ну да ничего, еще будет время отпраздновать!

Когда вода хлынула в открытое наконец хранилище, Аль-Мансур бросил инструменты и обеими руками ухватился за край внешнего люка, чтобы бурный поток не увлек его за собой.

Когда вода успокоилась, рамон развернулся и, держа в одной руке баллон, а в другой – фонарик, осторожно приблизился к входу в хранилище. Посветив внутрь фонариком, он увидел примерно то, что и ожидал. Небольшое помещение квадратной формы. Стены от пола до потолка заставлены металлическими шкафами с откидывающимися ячейками. В воде кружили листы желтой бумаги. Прежде они были прилеплены к шкафам или просто брошены на пол.

Аль-Мансур сунул фонарик в держатель на плече и постарался занять положение параллельно полу. Одной рукой рамон уперся в край люка, чтобы ненароком не заплыть раньше времени внутрь. Другую же он плотно прижал к обрезу люка и, как змею, запустил ее внутрь. Скользя по внутренней стороне стены, рука медленно опускалась вниз. Вот она уже по локоть запущена в хранилище.

Еще чуть-чуть…

Растопырив пальцы, рамон провел ладонью по стене из стороны в сторону.

Стоп!

Пальцы нащупали небольшую выпуклость с рифлеными краями.

Это и было то, что искал рамон.

Датчик касания.

Стоило бы только ему дотронуться до одной из ячеек, как – бум! – хранилище превратилось бы в большой огненный шар. На поверхности воды вздулся бы и лопнул, разметав фонтаны брызг, огромный пузырь. И все. Ни хранилища, ни рамона.

Аль-Мансур ухватился двумя пальцами за выключатель и стал медленно вращать его против часовой стрелки до тех пор, пока не почувствовал щелчок.

Все.

Теперь уже на самом деле – все.

Хранилище было вскрыто.

Медленно, будто все еще опасаясь какого-то подвоха, а, собственно, так оно и было, Аль-Мансур сначала перенес через порог кислородный баллон, а затем и сам вплыл в хранилище.

Зависнув возле люка, он повел из стороны в сторону фонариком.

Луч скользил по бесконечным рядам ячеек с цифровыми и буквенными кодами, временами натыкаясь на плавающие листы бумаги.

Аль-Мансур поймал на ладонь один из листов и посветил на него. Лист был разделен на четыре колонки, аккуратно заполненные столбцами чисел, по большей части пяти– и шестизначных. Что они означали, понять было решительно невозможно.

На потолке располагались два небольших круглых светильника, прикрытые сеткой. Рядом со входом на стене имелся выключатель. По всей видимости, хранилище было оборудовано автономной системой энергоснабжения. Скорее всего, под полом были уложены аккумуляторы. Которые давным-давно разрядились.

Внимательно осмотрев пол, стены и потолок у входа, рамон не узрел ничего, что могло бы вызвать у него опасение.

Подплыв к ближайшему стеллажу, Аль-Мансур поставил баллон на пол и очень осторожно, кончиками пальцев коснулся одной из ячеек.

Ничего не произошло.

И это было замечательно.

Аль-Мансур двумя пальцами подцепил небольшой металлический полукруг и потянул на себя.

Ячейка открылась беззвучно и плавно, как все, что происходит в толще воды. Рамон уже начал привыкать к особенностям этого необычного подводного мира. И то, что в первые дни казалось ему непривычным, теперь выглядело вполне естественно.

Свет фонаря упал в глубь ячейки.

В ней находились шесть небольших пластиковых коробочек прямоугольной формы с закругленными углами и чуть выпуклыми крышками. Взяв одну из них в руку, Аль-Мансур увидел, что коробочка прозрачная, а внутри нее множество шестерней самых разных размеров, причудливым образом переплетенных между собой. Для тех, кто упрятал в хранилище этот странный механизм, он должен был представлять немалую ценность. Шестерни внутри коробки были неподвижны, а если и двигались, то настолько медленно, что глазом это было незаметно. Аль-Мансур рассмотрел странную коробку с разных сторон. Коробка не открывалась, и на ней не было никаких отверстий или пазов, которые можно было бы использовать для завода механизма. Недоуменно пожав плечами, Аль-Мансур положил непонятную вещицу на место. Как бы там ни было и что бы она собой не представляла, желающие купить ее непременно найдутся. А то, что никто прежде не видел ничего подобного, только прибавит ей цену.

Шевельнув ластами, Аль-Мансур переместился к следующему стеллажу.

Выбрав ячейку наугад, он открыл ее и посветил внутрь фонариком.

В ячейке лежало с десяток толстых, запаянных в плотный пластик пакетов, наполненных какими-то бумагами, конвертами, дисками, картами памяти и прочими носителями информации. Возможно, это было что-то очень интересное. Но с подобной находкой можно было разобраться, лишь подняв ее на поверхность. Пока же оставалось только порадоваться предусмотрительности тех, кто, закладывая документы в хранилище, позаботился защитить их от воды.

Посмотрев на часы, Аль-Мансур удостоверился, что кислорода у него осталось не более чем на десять минут. Нужно было подниматься на поверхность. Но при этом хотелось прихватить с собой нечто действительно впечатляющее, такое, что не в каждом хранилище найдешь.

Проведя лучом фонарика по стеллажам, рамон обратил внимание на то, что в кодах, которыми были промаркированы ячейки, было столько же знаков, сколько и на металлическом пенале, ради которого он, собственно, сюда и забрался.

Аль-Мансур стал внимательно, один за другим, просматривать коды ячеек. И наконец нашел ту, пять первых символов в коде которой в точности совпадали с теми же символами маркировки пенала.

Вряд ли это было простым совпадением.

Подхватив кислородный баллон, рамон переместился к выбранному стеллажу и, подцепив двумя пальцами полукруглую ручку, открыл нужную ячейку.

В ячейке россыпью лежало десятка два узких продолговатых пеналов с закругленными концами. В точности такие, как на фотографии, что показывал Элиш Турсун.

Аль-Мансур взял в руку сразу два пенала. Под водой они казались невесомыми. Но материал, из которого они были сделаны, оказался прочным – когда Аль-Мансур попытался сдавить один из пеналов пальцами, у него ничего не вышло. Коды, проставленные на каждом из пеналов, начинались одинаково, так же, как и код на ячейке. Но ни один из них не совпадал полностью с тем, что был нужен Турсуну.

Что же хранилось в этих пеналах? Какие-то сверхсекретные документы? Дорогие ювелирные украшения?

Аль-Мансур внимательно осмотрел один из пеналов. На нем не было ни крышки, ни задвижки. На концах не было заметно следов пайки. Как будто это был и не пенал вовсе, а монолитный стержень. Тогда что же получается, сам материал, из которого была сделана эта штуковина, представлял собой огромную ценность? Но почему тогда на всех стержнях стояла разная маркировка? И почему таинственному коллекционеру требовался только один стержень с определенным кодом?..

Вопросов в голове вертелось множество, а времени на поиски ответов уже не оставалось.

Аль-Мансур принялся быстро перебирать стержни или пеналы, что бы они там на самом деле собой не представляли, торопясь найти тот, что требовался.

Может, это была какая-то игра? Странная игра, тянущаяся через поколения?.. Все, конечно, может быть, но слишком уж это неправдоподобно получается… Хотя Аль-Мансуру доводилось читать про шахматные партии по переписке, тянувшиеся не один десяток лет…

Рухнувшие небеса!..

Руки мусорщика будто онемели, а к затылку будто лед приложили.

Что, если эти стержни радиоактивные?

До Эпохи Сепаратизма люди активно пользовались атомной энергией. Аль-Мансур плохо представлял себе сам процесс ее получения, но он точно читал, что при этом использовались различные материалы, даже находиться рядом с которыми, не то что брать в руки, было смертельно опасно. Что, если это те самые радиоактивные материалы?..

Хотя, если подумать, зачем коллекционеру радиоактивный стержень, способный его убить? Если только он не собирается с его помощью убрать кого-то другого. Версия слишком фантастическая, чтобы оказаться правдой. Только законченному психу придет в голову собирать машину Голдберга для того, чтобы убить человека. Все ведь можно устроить гораздо проще. В особенности при наличии неограниченного запаса денег.

Есть!

В руке у рамона наконец-то оказался стержень или пенал с нужной маркировкой. Аль-Мансур сунул пенал за пояс, положил баллон на согнутый локоть и быстро поплыл к выходу.

Забравшись в лодку, Аль-Мансур первым делом осмотрел находку. Ему все же не давала покоя мысль, что вещица может оказаться опасной.

Это все же был пенал. Достаточно было щелкнуть по корпусу ногтем, чтобы убедиться в том, что пенал полый внутри. Сделан он был из очень легкого и невообразимо прочного материала. Он почти ничего не весил, но при этом даже после того, как рамон надавил на него обухом ножа, никаких отметин на нем не осталось.

Осмотрев пенал еще раз, со всей тщательностью, рамон все равно не смог обнаружить даже намека на шов. О том, что в нем находилось, можно было строить самые разные догадки, дав полную волю фантазии. Все предположения были одинаково беспочвенны и недоказуемы. А значит, все в равной степени верны и не верны одновременно.

В конце концов, рамона это ни в коей степени не касалось. Он сделал свое дело и на этом – все. Разумеется, ему было любопытно, что же сокрыто внутри пенала, за который некто неизвестный готов отдать ему все остальное содержимое хранилища. Еще как любопытно! Но Аль-Мансур имел очень полезную привычку – не совать нос не в свое дело. Поэтому он кинул пенал на дно лодки и взялся за весла. Прежде чем снова спуститься в хранилище, он собирался отчитаться перед Элишем Турсуном о проделанной работе. Как только пенал окажется в руках посредника, контракт будет закрыт и Аль-Мансур станет свободен от всех обязательств перед ним.

Останется только выяснить, что Элиш Турсун собирается делать дальше. Рамон так точно не собирался возвращаться в кластер, не закончив работу в хранилище. Оставить вскрытое хранилище, пусть даже под водой, это все равно что бросить бумажник где-нибудь в холле и ждать, кто же его первым подберет. Кто знает, сколько глаз наблюдало за ним с разных сторон, когда он совершал свои погружения? И как быстро слухи об этом достигнут ушей того, кто сумеет сложить два и два и понять, в чем же тут дело? Пусть не все сразу, но самое ценное содержимое хранилища Аль-Мансур собирался забрать в первую же ездку. Следовательно, Элишу Турсуну придется либо топать в кластер пешком, либо продолжать наслаждаться поэзией, пока Аль-Мансур не закончит свои дела. Они ведь не договаривались о том, что рамон отвезет посредника в кластер сразу, как только отыщет нужную ему вещь. В конце концов, он ведь мог и не поднимать пенал на поверхность до тех пор, пока сам не решит, что пора ехать назад. Однако подобную тактику Аль-Мансур считал недостойной.

Лодка ткнулась в берег.

Аль-Мансур выбрался из лодки, подхватил ее за борт и выволок на траву.

Чуть приподняв голову, Элиш Турсун бросил на рамона взгляд из-под широких полей соломенной шляпы. Взгляд был дежурный, ничего особого не выражающий, лишь только скуку и равнодушие. Как будто посредник полностью разуверился в том, что рамон способен справиться с поставленной перед ним задачей, и продолжал сидеть на стуле с томиком Добрынина в руках лишь только потому, что ему больше нечем было заняться.

Аль-Мансур вынул из лодки два пустых баллона и кинул их в багажник квада. Затем отправил туда же сетку с инструментами, которые более были ему не нужны. Подойдя к кострищу, рамон приподнял крышку с кастрюли, стоявшей на давно потухших углях, заглянул в нее и одобрительно хмыкнул. Стряпня рамона с первого же дня пришлась не по вкусу Элишу Турсуну, и он сел на диету из галет и фруктовых консервов, которых прихватил с собой целый ящик. Аль-Мансура такой расклад вполне устраивал. Сварив с утра котелок того, что сам он называл ирландским рагу, рамон ел его целый день. При этом он не считал, что питается однообразно. Любопытнейшая особенность ирландского рагу, рецепт которого Аль-Мансур вычитал в одной из старых книг, заключалась в том, что каждый раз вкус у него получался разный. А при необходимости в готовое блюдо можно было что-нибудь добавить. Все, что было по вкусу и оказывалось под рукой.

Разведя огонь, Аль-Мансур чуть подогрел котелок и навалил себе полную миску рагу. Поставив на огонь чайник, рамон взял в одну руку миску с едой, в другую – ложку и поднялся на ноги. Он любил есть, прогуливаясь вдоль берега, глядя на плывущие над озером облака, на птиц, взлетающих из высокой травы, на деревья с широко, словно руки, раскинутыми в стороны кронами, стоявшие на земле так уверенно, будто испокон веков это место принадлежало им, и то, что они терпели рядом с собой еще чье-то присутствие, объяснялось лишь их добрым и покладистым нравом. Во время таких неспешных прогулок рамона, нет-нет, да и посещала мысль, что здорово было бы однажды перебраться жить вот примерно в такое тихое и безлюдное местечко. Не на время, а насовсем. Обосноваться как следует, отстроить дом, обустроить там все, как полагается, чтобы со всеми удобствами. Становиться реднеком он не собирался, а потому прикидывал, что за продуктами и всякой необходимой для жизни мелочовкой можно раз в три-четыре месяца ездить в кластер. План был хороший. Можно даже сказать, замечательный. Вот только для его осуществления нужно было заработать достаточно денег. То, что рамон увидел под водой, позволяло надеяться на то, что эта ездка могла стать его последней работой.

Ложкой выскребя остатки еды со дна тарелки, Аль-Мансур отправил самую вкусную часть рагу в рот, вытер губы ладонью и кинул миску в пластиковое ведерко для мытья посуды. Налив кружку чая, рамон подошел к сидящему на своем раскладном стульчике Элишу Турсуну и встал перед ним так, что тень упала на страницы книги.

Посредник поднял голову. Левая бровь его недовольно изогнулась.

Глядя на него, Аль-Мансур попытался представить, как выглядел бы Элиш Турсун без своей дурацкой эспаньолки. Но у него ничего не получилось. Черная бородка составляла неотъемлемую часть образа посредника. И без нее он просто обратился бы в ничто.

– Что? – недовольно буркнул Элиш Турсун.

Аль-Мансур не спеша сделал глоток чая и кинул на открытую книгу, что лежала на коленях посредника, цельнометаллический пенал.

Элиш Турсун уставился на пенал так, будто не понимал, что это такое.

– Мы в расчете, – Аль-Мансур снова пригубил кружку с чаем.

Элиш Турсун никак не отреагировал на его слова, будто не услышал их. Он выдернул из книги фотографию и принялся педантично, знак за знаком, сверять маркировку.

Аль-Мансур саркастически усмехнулся и покачал головой.

Закончив проверку, Элиш Турсун удовлетворенно кивнул, сунул снимок между страниц книги, а пенал спрятал во внутренний карман белого походного жилета, что был на нем.

– Оно? – насмешливо осведомился Аль-Мансур.

– Да, – дернув бородкой, отрывисто бросил Элиш Турсун.

– Мы закончили дело.

– Да. Оставшиеся деньги я переведу на твой счет, как только мы вернемся в кластер.

– Я не собираюсь возвращаться прямо сейчас.

– Разумеется.

– И завтра я не поеду в кластер.

– Ты собираешься полностью обчистить хранилище?

– По мере моих сил и возможностей, – улыбнулся рамон.

В ответ Элиш Турсун тоже растянул губы в подобии улыбки.

– Понимаю.

– Это может занять несколько дней. А то и неделю.

Посредник с сожалением развел руками.

– Я все равно не умею водить машину.

– И чем ты будешь здесь заниматься? – спросил Аль-Мансур, хотя, в принципе, ему было все равно.

– Тем же, чем и прежде, – Элиш Турсун показал рамону обложку книги.

На обложке было нарисовано большое красное яблоко, из дырки на боку которого выглядывал червяк в каске со штыком на макушке.

Аль-Мансур безразлично пожал плечами и отошел в сторону.

Он услышал все, что хотел. И теперь был бы только рад, если бы до самого их возвращения в кластер Элиш Турсун не произнес больше ни слова. Пусть читает книгу, ест консервированные фрукты и хрустит крекерами. Для Аль-Мансура посредника более не существовало. Он обратился в бесплотный призрак самого себя. А призраков рамон не боялся.

Отдохнув пару часов, Аль-Мансур вновь загрузил в лодку водолазное снаряжение, сумку с инструментами, которые могли понадобиться ему внутри хранилища, и пачку больших, герметично запечатывающихся пакетов из плотного пластика, в которых он планировал поднимать наверх найденные артефакты. Оттолкнувшись от берега, он сел на дно лодки и взялся за весла.

Лодка удалилась метров на пятьдесят от лагеря, когда Элиш Турсун неожиданно поднялся со стульчика и подошел к самой кромке воды. Более того, он даже поднял руку и помахал рамону вслед.

Сказать, что Аль-Мансур был удивлен, все равно что не сказать ничего. Рамон был озадачен. Прежде ничего подобного не случалось. Элиш Турсун сидел на своем стуле, как будто был паралитиком, не способным даже шага сделать без посторонней помощи. А сейчас он стоял на берегу и, сложив руки за спиной, смотрел вслед удаляющейся лодке. Что бы это значило? Неужели обретение таинственного пенала настолько изменило его? Аль-Мансур не мог объяснить происходящее, и это ему определенно не нравилось. Он всегда настораживался, когда происходило что-то, чего он не понимал, – это было наилучшей тактикой в подобной ситуации.

А Элиш Турсун все так же стоял у воды и смотрел вслед удаляющейся лодке.

Когда лодка оказалась на середине озера, Элиш Турсун взял в руку бинокль и стал через него наблюдать за тем, что там происходило. Он видел, как рамон вынул весла из воды, положил их на дно лодки и кинул за борт якорь. Видел, как рамон уложил в сетку необходимые ему вещи, привязал к ней груз и кинул за борт. Видел, как, закрепив на спине кислородный баллон, рамон надел маску и ласты, после чего зажал зубами резиновый загубник. После чего сел на борт лодки и спиной упал в воду.

Прошло семь минут.

Элиш Турсун все так же стоял и смотрел в бинокль на заякаренную резиновую лодку.

Погода была безветренная, и по воде бежала лишь едва заметная рябь.

Элиш Турсун опустил бинокль.

По его расчетам прошло достаточно времени для того, чтобы рамон забрался внутрь хранилища и занялся его разграблением.

Элиш Турсун достал из внутреннего кармана жилета небольшую черную коробочку, похожую на старомодный пульт дистанционного управления. Выдвинув тридцатисантиметровую телескопическую антенну, он большим пальцем откинул крышку в центре коробочки, под которой находилась одна большая красная кнопка. Сжав губы так, что они превратились в тонкую прямую линию, Элиш Турсун надавил на кнопку пальцем.

Прошло ровно три секунды.

На поверхности озера, точно в том месте, где находилась лодка, вздулся огромный водяной пузырь, тотчас же лопнувший с оглушительным грохотом и извергнувший из себя огненный вихрь, танцующий в клубах пара.

Достигнув берега, взрывная волна сорвала широкополую шляпу с головы Элиша Турсуна. Вода выплеснулась на берег, будто из резко наклоненной чашки, замочив белые полотняные туфли посредника.

Элиш Турсун недовольно скривился, сделал шаг назад и подобрал с земли шляпу.

Взметнувшиеся вверх потоки воды быстрым, частым дождем пролились на поверхность озера.

Прошло чуть меньше минуты – и все успокоилось.

Резиновой лодки не было видно.

На месте взрыва по водной глади были разбросаны лишь какие-то мелкие предметы.

Элиш Турсун сложил антенну и убрал пульт в карман. Снова вооружившись биноклем, он принялся внимательно осматривать поверхность озера.

Обнаружить тело Аль-Мансура посреднику не удалось.

Что ж, так оно было лучше.

Элиш Турсун криво усмехнулся.

Можно сказать, что мусорщик оказался погребен в подводном хранилище, которое оказалось ему не по зубам. Все рамоны рано или поздно не возвращаются в кластер. Работа у них такая.

Элиш Турсун аккуратно сложил свой стульчик и положил его в багажник квада. Книгу стихов он положил на сиденье рядом с водительским. Затем он уложил в багажник кофр со своими вещами. Окинув придирчивым взглядом лагерь, он сдернул с веревки полотенце и бросил его на заднее сиденье.

Убедившись, что ни одна его вещь не осталась на берегу, Элиш Турсун сел в машину, завел мотор и погнал квад в сторону холмов Сохо.