Глава 25

Аль-Мансур был рамоном.

Но он был не простым рамоном.

Таких, как Аль-Мансур, называют мусорщиками. Хотя название это не вполне соответствует действительности. Но, так уж бывает, кто-то невзначай бросит словечко, а оно прилипнет так, что и ножом не отскребешь.

В отличие от прочих рамонов, промышляющих по большей части мясом да травой, мусорщики отправлялись в пампу на поиски артефактов, оставшихся со времен, предшествующих Эпохе Сепаратизма. В каждом кластере имелась группа коллекционеров, с удовольствием покупающих безделушки, много лет пролежавшие в земле, среди развалин сгинувших навеки городов. Огромной популярностью пользовались предметы повседневного быта, сделанные из материалов, не подверженных разложению: стеклянная посуда, фарфоровые статуэтки, пластмассовые игрушки и сувениры. Имелись коллекционеры, специализирующиеся на древних гаджетах, которые ценились очень высоко, если имели хотя бы пристойный вид, позволяющий понять, для чего эти вещицы предназначались. Ну, а ежели сохранность гаджета была настолько хороша, что давала шанс вернуть прибор к жизни, то стоимость его могла достигать запредельных высот.

Однако не следует думать, что жизнь рамонов-мусорщиков была беззаботна и легка и деньги они гребли лопатой, а то и не одной. Если бы можно было просто отъехать на десяток-другой километров от кластера и там собирать артефакты, как грибы после дождя, выковыривая их мыском ботинка из земли, то все только этим и занимались бы. Увы, ныне даже среди руин городов, брошенных во времена Исхода, почти невозможно было отыскать что-то дельное. Годков с тех времен минуло немало, и многое, если не все, обратилось в прах. А то, что уцелело, либо растащили по своим домам реднеки, либо поломали и побили разного рода бродяги, без дома и семьи, для которых древние развалины всегда служили, может, и не особо надежным, зато совершенно бесплатным укрытием. И это делало работу мусорщиков куда опаснее, чем других рамонов.

В тех местах, куда забредали мусорщики в поисках добычи, неизвестно кого можно было встретить. Хорошо, если это оказывались верпы – они, хотя и странные, но вполне вменяемые, с ними всегда можно договориться. С тинкерами же дело обстояло хуже. Главным образом потому, что не сразу поймешь, кто перед тобой, нормальный человек или тинкер? Любой тинкер с виду вроде как нормальный. Ведет себя, как нормальный человек, разговаривает, как вменяемый. Но лишь до тех пор, пока у него в голове не звякнет звоночек. А вот что он после этого отчудит, угадать невозможно. Но лучше в этот момент рядом с ним не находиться. Либо держать палец на спусковом крючке, если уверен, что стреляешь быстро и без промаха.

Ну, а со скрамблерами так и вовсе лучше было не встречаться. Это были полные отморозки, промышляющие разбоем и грабежом, без раздумий нападающие на всякого, кто казался им легкой добычей. Караван встречников, которому предстояло пересечь пампу, нанимал одного, а то и двух снайперов, задачей которых было отстреливать скрамблеров на расстоянии, не позволяя им даже близко подойти к каравану. Что удивительно, скрамблеров это не останавливало. Всякий раз, выследив караван встречников, скрамблеры пытались его захватить. Хотя у них это ни разу не получилось, скрамблеры почему-то были уверены в том, что разграбить караван встречников – это как ворону подстрелить. А может, они считали это забавой. Кто их разберет. Одно слово – скрамблеры.

Из всего вышесказанного становится ясно, что мусорщики наобум не работали. Всякий уважающий себя и свое дело мусорщик, прежде чем завести мотор квада, собирал информацию об объектах, которые могли представлять для него интерес. И лишь удостоверившись в том, что его предположения не беспочвенны, мусорщик выводил квад из бокса.

Аль-Мансур был одним из самых опытных и осторожных мусорщиков. А потому и удача улыбалась ему чаще и шире, чем другим. Вопреки расхожему мнению, удача любит не молодых и рьяных, а осторожных и опытных. Таких как Аль-Мансур.

У Аль-Мансура была своя система сбора информации. Он подолгу просиживал в библиотеке, изучая старинные книги и карты, читая записки, дневники и воспоминания, сопоставляя данные, полученные из различных источников. До тех пор, пока у него не складывалось живое и ясное представление об определенном месте, о коротком временном отрезке, привязанном к этому месту, и о людях, живших именно в это время в том самом месте. Он как бы вживался в образы своих реальных героев, пытаясь понять, как они жили, что думали и что чувствовали. После чего ему становилось определенно ясно, что и где следует искать.

Кто-то говорил, что Аль-Мансур действовал интуитивно, по наитию. Но, как бы там ни было, в семи случаях из десяти его метод срабатывал. Никто другой не мог похвастаться такой же результативностью. И, что самое главное, уникальность методики Аль-Мансура давала ему возможность работать по конкретным заказам. Что было намного интереснее, чем просто шарить наобум, да и оплачивалось выше. Аль-Мансур мог найти и привезти в кластер, разумеется, не все что угодно, но такое, что другим достать было и вовсе не по зубам.

Мусорщики во многом похожи на кладоискателей. И так же, как кладоискатели, мусорщики знают множество историй и легенд о забытых подземных хранилищах, в которых все вещи как новенькие, о тайниках, набитых всяческими диковинами и редкостями, о заброшенных поселениях, где все дома по сей день стоят неразграбленными. Ну, в общем, самые обычные истории, в которые верят только новички желторотые, надеющиеся с первой ездки ухватить удачу за хвост, да вконец отчаявшиеся неудачники, которым и терять-то уже нечего. Разумеется, случалось, что находил кто-то из мусорщиков тайничок или заначку, какую-нибудь полость в стене или коробку, зарытую в землю. Но случалось это, как правило, не с кем попало, а с теми, кто старательно и упорно искал. К тому же ценность подобных кладов обычно оказывалась сильно преувеличена молвой.

Время от времени всплывали невесть откуда карты, на которых были указаны места, где якобы были спрятаны сокровища. Несметные, разумеется. Некоторые даже с подробным описанием примет, на которые следовало ориентироваться в поисках кладов. Аль-Мансур к подобным картам относился с недоверием. Как правило, составлены они были весьма и весьма приблизительно. Порой настолько, что район поисков мог оказаться размером в несколько сотен квадратных километров. Которые не так-то просто было облазить, если располагались они в лесу или в горах. Зачастую же при сопоставлении подобных «секретных» карт с реальной картой местности оказывалось, что их невозможно подогнать друг к другу, поскольку первая по большей части являлась плодом воображения своего составителя.

Аль-Мансур не верил в везение или удачу. А к случайностям он так и вовсе относился с подозрением. Он знал, что деньги сами собой в карман не падают. А еще он точно знал, что для того, чтобы живым вернуться из пампы, мусорщик должен восемьдесят процентов работы проделать в кластере.

Аль-Мансур был занят проработкой очередного своего проекта, когда как-то в пятницу после полудня с ним заговорил незнакомец.

Случилось это в баре «Синий Дрозд», расположенном на двести одиннадцатом этаже башни Тур-Ди-Тар в Кластере Ку-Ши. Аль-Мансур сидел на своем обычном месте, за столиком возле большого декоративного фикуса, очень глубокий, темно-зеленый цвет листьев которого всегда помогал ему сосредоточиться и настроиться на нужное восприятие. Почему так происходило, Аль-Мансур и сам не понимал. Но фикус реально помогал ему в работе. Одно время он даже подумывал купить фикус у владельца «Синего Дрозда», не посчитавшись ни с какими затратами. Но, по здравому размышлению, пришел к выводу, что дома у него фикус скорее всего зачахнет и погибнет, поскольку он понятия не имел, как ухаживать за домашними растениями, да, в общем-то, и не собирался этим заниматься. Так что фикус остался в баре, где ему, несомненно, было самое место. И Аль-Мансур исправно приходил в «Синий Дрозд», чтобы посидеть возле него и посмотреть на его темно-зеленые, будто покрытые тончайшим слоем воска листья. Как правило, он заглядывал сюда после обеда, чтобы выпить стакан пива.

Итак, была пятница.

Аль-Мансур сидел за столиком возле фикуса.

Он только-только сделал первый глоток своего любимого красного пива «Снарк» и приступил к изучению узора, выписанного прожилками на листе фикуса. Рисунок был похож на дельту могучей реки, аккуратно нанесенную на карту тонким пером или остро заточенным карандашом. Аль-Мансуру очень нравились старинные, вычерченные от руки карты. Он любил рассматривать их просто так, без всякой необходимости, получая от этого чисто эстетическое удовольствие.

– Прошу извинить за беспокойство, – тихо и вкрадчиво произнес незнакомец, почти неслышно подошедший к столику, за которым сидел Аль-Мансур.

Голос у незнакомца был глухой и чуть хрипловатый, как будто простуженный.

Аль-Мансур поднял взгляд.

Незнакомец был одет в летний костюм-тройку в крупную полоску, сшитый по моде конца девятнадцатого века. Из жилетного кармашка тянулась часовая цепочка. Судя по виду – чистое серебро. Хотя часов на ней могло и не быть, цепочка придавала костюму законченность. На ногах у незнакомца были белые парусиновые туфли. В руке он держал трость с желтовато-белым округлым набалдашником. Аль-Мансур опытным взглядом сразу определил, что это не настоящая кость, а имитация.

Незнакомец был невысокого роста и очень худ. Настолько, что его худобу можно было бы счесть болезненной, если бы не острый, внимательный взгляд чуть раскосых прищуренных глаз из-под густых черных бровей. Лицо незнакомца окаймляла черная, аккуратно подстриженная эспаньолка.

– Я имею честь говорить с Аль-Мансуром? – церемонно осведомился незнакомец.

Аль-Мансур сделал глоток пива и поставил стакан на стол.

Визит незнакомца отнюдь не удивил рамона. К нему нередко пытались подкатить различного рода авантюристы, проходимцы, а то и просто жулики с самыми разнообразными предложениями. Начиная с дружеского совета непременно обзавестись картой места, где зарыты несметные сокровища, каковую советчик тут же готов был предоставить, и заканчивая предложением организовать совместную экспедицию опять же к месту, где спрятан клад. Аль-Мансур не имел ни малейшего желания тратить время на подобную ерунду.

– Не помню, чтобы мы договаривались о встрече.

Ответ ничуть не смутил незнакомца.

– Я всего час как прибыл в Ку-Ши. Навел справки, и мне подсказали, где можно вас найти. Я подумал, что нам лучше будет переговорить лично, так сказать, с глазу на глаз.

Незнакомец едва заметно подмигнул. А может быть, Аль-Мансуру это только показалось. Но все равно ему это не понравилось. Двумя пальцами Аль-Мансур почесал широкий подбородок.

– Ты решил? – произнес он с нажимом.

Незнакомец поджал губы.

– Простите?..

– За меня никто не решает.

Аль-Мансур глотнул пива из стакана.

Незнакомец поставил трость перед собой и возложил на набалдашник обе руки.

– У меня к вам предложение…

– Не интересуюсь.

– Вы не дослушали, – с укоризной заметил незнакомец.

Аль-Мансур усмехнулся.

– Я знаю все, что ты можешь мне сказать. И даже более того.

– Я сомневаюсь… – снова начал незнакомец.

– Послушай, – Аль-Мансур показал ему широкую мозолистую ладонь. – Я все объясню тебе просто, на пальцах. Есть две возможности. Первая, – Аль-Мансур показал непонятливому незнакомцу указательный палец. – Ты прямо сейчас развернешься и свалишь отсюда. В этом случае все будет хорошо. Просто замечательно. Вторая, – рамон выставил средний палец. – Я допью пиво и уйду сам. При таком раскладе отдых ты мне, конечно, испортишь. Но, в любом случае, никакого разговора у нас не будет. Усек?

Незнакомец сдвинул густые черные брови, как будто его вдруг обуяли сомнения.

– Я действительно разговариваю с Аль-Мансуром, мусорщиком?

Аль-Мансур снова показал незнакомцу ладонь. Другой рукой он взял со стола стакан и залпом допил остававшееся в нем пиво. После чего молча поднялся и направился к выходу.

Незнакомец чуть приподнял трость и несильно ударил металлическим наконечником в пол.

– Ну, что ж, если вас не интересует Восьмой период Д’Кера…

Аль-Мансур остановился.

Он ждал продолжения.

Незнакомец молчал.

Они так и стояли спинами друг к другу.

Аль-Мансур первый посмотрел через плечо на незнакомца.

– Что дальше?

– Я могу купить вам еще стакан пива.

– Годится.

Аль-Мансур вернулся к столу и сел на прежнее место.

Незнакомец щелкнул пальцами, подзывая официанта, сел напротив рамона, закинул ногу на ногу и положил на согнутое колено трость. Движения его были легки и естественны. Казалось, он не чувствовал ни малейшего неудобства. И, более того, точно знал, чем закончится встреча с рамоном.

Официант поставил стакан «Снарка» перед Аль-Мансуром и чашку зеленого чая перед незнакомцем. Незнакомец взял лежавшую на блюдце ложечку и помешал ею чай.

Аль-Мансур наклонил голову к плечу и, прищурившись, изучающе посмотрел на странного собеседника. Тот как ни в чем не бывало продолжал помешивать ложечкой чай.

– Ты исследователь или коллекционер? – спросил наконец рамон.

– Не то и не другое.

Незнакомец достал из нагрудного кармашка визитную карточку и положил ее на стол.

На светло-сером пластиковом прямоугольнике серебристыми витыми буквами было выведено:

– Я представляю интересы одного весьма состоятельного коллекционера. Его интересы весьма широки, но особенно его привлекает Восьмой период Д’Кера.

Аль-Мансур зажал карточку посредника между двумя пальцами и краем постучал по столу.

Восьмой период Д’Кера был едва ли не самым интересным и в то же время наиболее загадочным отрезком истории до Эпохи Сепаратизма. Восьмым периодом Д’Кера называлось то время, когда стремление к сепаратизму начало раздирать ставшее почти единым человеческое сообщество. Недоверие людей друг к другу принимало чудовищные, совершенно немыслимые формы. Одни строили бункеры и зарывались вместе с ними в землю, отгораживаясь от всего мира стальными дверями. Другие уходили в леса, чтобы навсегда порвать с цивилизацией и начать все заново. Ряд историков полагают, что потомками этих отшельников являются джангуры, поныне ведущие примитивный образ жизни и чурающиеся всего, что в их представлении хоть как-то связано с понятием цивилизации. Третьи обносили свои дома колючей проволокой и минировали подходы к ним. Среди последователей самых различных религиозных культов участились случаи массовых самоубийств.

В это время люди не только прятались друг от друга, но и старались получше спрятать то, что считали наиболее ценным. Прятали очень хитро и изощренно. Зачастую снабжая временные, как они сами тогда считали, хранилища богатым набором хитроумных ловушек, которые, срабатывая, уничтожали не только того, кто пытался добраться до спрятанного, но и все, что находилось внутри. Люди Восьмого периода Д’Кера были фантастически расчетливы, прагматичны и рациональны. Они прекрасно понимали, что ежели один грабитель отыскал путь к тайнику, то вскоре следом за ним явятся и другие. Так пусть же спрятанное не достанется никому. Из этого следует, что люди Восьмого периода Д’Кера были также алчны и безжалостны. Поэтому, если вдруг приходило известие, что кто-то из мусорщиков погиб загадочным образом, можно было быть уверенным, что бедолага нашел и пытался вскрыть одно из хранилищ Восьмого периода Д’Кера. И по этой же самой причине жулики и проходимцы ни с кем и никогда не заводили разговоров о кладах Восьмого периода Д’Кера. Какой идиот сам заплатит за то, что ему укажут дорогу в Ад?

Аль-Мансур еще раз стукнул краем карточки по столу. Затем взял стакан с пивом и сделал глоток.

– Ну, и чем же я могу быть полезен твоему хозяину?

Незнакомец двумя пальцами взял за ручку стоявшую перед ним чашку, поднял ее, но так и не сделал глотка. Он держал чашку так уверенно и твердо, что поверхность заполняющей ее светло-зеленой жидкости оставалась ровной, как стекло.

– Я слышал, вы специализируетесь по Восьмому периоду Д’Кера.

– Ну, насчет специализации – это слишком громко сказано.

– Но вам ведь удалось вскрыть несколько хранилищ этого периода.

Если точно, хранилищ, вскрытых Аль-Мансуром, было шесть. Такую цифру не спишешь на удачу. И везение здесь тоже ни при чем. Все дело было в системе, разработанной Аль-Мансуром.

Когда он впервые нашел тайник, который, по его оценкам, мог относиться к Восьмому периоду Д’Кера, рамон не стал ломиться в запертую дверь, снедаемый желанием как можно скорее обчистить хранилище. Тщательно и неспешно Аль-Мансур принялся изучать все подходы, ведущие к тайнику. Он облазил все развалины вокруг, прощупал пальцами едва ли не каждый квадратный сантиметр земли и сохранившейся кирпичной кладки. Он старался представить себя человеком, собравшимся спрятать здесь свои семейные сокровища, то, что он считал самым дорогим и наиболее значимым для себя и своих потомков.

Работа заняла шесть дней. После чего Аль-Мансур надежно замаскировал вход в тайник, уничтожил все следы своего пребывания и вернулся в кластер. Где занялся сбором информации о месте, в котором располагалось хранилище. Он хотел узнать о нем все – что за дома там стояли, какие люди в них жили, когда и по какой причине эти люди покинули свои жилища.

Постепенно он углубился в изучение истории Восьмого периода Д’Кера.

Выбрав из библиотеки кластера все, что там имелось по интересующим его вопросам, Аль-Мансур нанес ряд визитов ветеранам-мусорщикам. Старики были рады поговорить о былом и с радостью отвечали на все вопросы. Им мало что было известно о ловушках, используемых в хранилищах Восьмого периода Д’Кера. Да оно и понятно – никто этим серьезно не занимался. Главным образом потому, что не видели в этом смысла. Случаи, когда кому-то удавалось забраться в хранилище Восьмого периода Д’Кера, а потом еще и выбраться оттуда живым, можно было пересчитать по пальцам. И все же какую-то информацию Аль-Мансуру удалось собрать.

На основе ее он составил собственную систематику ловушек, используемых при сооружении тайных хранилищ Восьмого периода Д’Кера. После чего он разработал алгоритмы подходов к каждому из базовых типов ловушек. И определил, к каким из них относятся ловушки, которыми был запечатан найденный им тайник.

Как правило, ловушек в хранилищах было несколько, от двух до шести, все относящиеся к разным базовым типам. О их присутствии можно было судить по некоторым внешним признакам. Правда, суждение это было весьма неопределенным. Скорее даже интуитивным. Но все же это было лучше, чем тыкаться вслепую, надеясь только на удачу. Удаче Аль-Мансур всегда предпочитал систему.

Закончив работу в кластере, Аль-Мансур загрузил в квад все, что, по его мнению, могло ему понадобиться, и вернулся к хранилищу. Которое все так же оставалось нетронутым. Ежели кто умный и нашел его, так прошел мимо. А если бы его нашел дурак, так это сразу было бы видно.

Аль-Мансур еще раз очень внимательно изучил хранилище снаружи. Сопоставил новую информацию с тем, что ему уже было известно. Покачал головой и вернулся в кластер.

Он понял, что пока что хранилище с пятью интегрированными ловушками, по крайней мере одна из которых относилась к Первому типу, ему не по зубам. Начинать следовало с чего-то более простого.

А спустя восемь месяцев, пытаясь забраться в то же самое хранилище, от которого отказался Аль-Мансур, погиб Вовик Шустрила. Ну, собственно, Вовику туда была и дорога – он давно уже искал неприятностей. Вот и нашел наконец. Жалко только, что и хранилище при этом угробил. Со временем Аль-Мансур наверняка бы придумал, как его вскрыть.

Всего Аль-Мансур нашел одиннадцать хранилищ Восьмого периода Д’Кера. Пять из них он не рискнул попытаться вскрыть.

Так что, по сути, Элиш Турсун был прав – если кого-то в Треугольнике Кластеров и можно было назвать экспертом по тайным хранилищам Восьмого периода Д’Кера, то это был Аль-Мансур.

– Было дело, – кивнул Аль-Мансур в ответ на реплику посредника.

– Мы хотим воспользоваться вашими услугами.

Аль-Мансур усмехнулся, посмотрел на лист фикуса и снова приложился к стакану с пивом.

– Мы – это кто?

– Человек, интересы которого я представляю.

– Могу я узнать его имя?

– Нет.

– Я знаю многих коллекционеров…

– Уверен, с моим заказчиком вам еще не приходилось работать.

– Почему он не обратился ко мне лично?

– Он слишком известен для того, чтобы афишировать свой интерес в этом деле.

– Он не из Ку-Ши?

Элиш Турсун загадочно улыбнулся и пригубил чашку чая, которую все это время так и держал в руке.

Аль-Мансуру это не понравилось. Ему вообще не нравились ситуации, в которых он что-то недопонимал. Потому что непонимание, даже самое незначительное, рано или поздно ведет к потере контроля над ситуацией. Что, в свою очередь, могло обернуться какими угодно неприятностями. Вплоть до самых пакостных.

Но на этот раз Аль-Мансур решил закрыть глаза на странности в речах посредника. Искушение было слишком велико. Если Элишу Турсуну действительно было что-то известно о тайниках Восьмого периода Д’Кера, Аль-Мансур должен был это узнать.

– Что вам от меня нужно?

– Чтобы вы вскрыли хранилище, местонахождение которого мы вам укажем, и достали из него для нас одну вещь.

– Только одну? – недоверчиво вскинул бровь Аль-Мансур.

– Одну, – легким кивком подтвердил Элиш Турсун. – Все остальное можете оставить себе.

– В качестве платы?

– О, нет! В качестве бонуса! Плату мы обсудим отдельно.

Аль-Мансур почувствовал зуд сомнения. Некий таинственный коллекционер, имя которого слишком хорошо известно для того, чтобы произносить его вслух, указывает ему местонахождение неразграбленного тайника Восьмого периода Д’Кера, платит за работу и при этом хочет забрать всего одну-единственную вещь. Все это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Аль-Мансур начинал склоняться к мнению, что Элиш Турсун все же пройдоха. Только очень хитрый, использующий какую-то абсолютно новую, никому неизвестную тактику облапошивания.

– Как вы узнали о хранилище?

– Понятия не имею! – пожал плечами Элиш Турсун. Он, казалось, был удивлен столь странным вопросом. – Я всего лишь посредник. Моя задача – договориться с вами о работе и проследить за ее выполнением.

– И ты заберешь только одну вещь из хранилища?

– Нет, – отрицательно качнул головой Элиш Турсун. – Из хранилища ее заберете вы. И отдадите мне.

– О какой именно вещи идет речь?

– О! – вскинул брови Элиш Турсун. – Разумеется, я покажу вам ее фотографию. Вместе с картой и описанием места, где находится хранилище. Я сделаю это сразу после того, как мы придем к соглашению.

Аль-Мансур улыбнулся, откинулся на спинку стула и погрозил Турсуну пальцем.

– Ты что-то недоговариваешь!

Элиш Турсун даже бровью не повел.

– Само собой. Я ведь посредник.

Аль-Мансур плотно сжал губы и положил руки на стол. Он чувствовал себя, будто осел, не способный сделать выбор между двумя одинаковыми охапками сена, расположенными на равном от него расстоянии. С одной стороны, вся эта история казалась ему весьма подозрительной. Да и сам Элиш Турсун не производил впечатления человека, вызывающего безоговорочное доверие. Одно слово – посредник. И в то же самое время Аль-Мансур понимал, что ничего не может поделать с тем неодолимым интересом, что вызывал у него Восьмой период Д’Кера. Ведь, если он не согласится на предложение Элиша Турсуна, тот, по всей видимости, обратится к какому-нибудь другому мусорщику. Который поведется на легкие, как ему покажется, деньги и скорее всего угробит это хранилище вместе с собой.

Сколько было случаев удачного вскрытия хранилищ Восьмого периода Д’Кера, с тех пор как Аль-Мансур начал этим заниматься? Два! Всего два против его шести! И восемнадцать неудачных. Убойная статистика. Ну а кроме того, Аль-Мансуру до зуда в коленках хотелось узнать, что за вещь, спрятанную в хранилище, жаждет заполучить таинственный коллекционер? Будучи не понаслышке знаком с обычным содержимым тайников и хранилищ Восьмого периода Д’Кера, Аль-Мансур понятия не имел, что за вещь, стоящая всего остального содержимого, можно было там отыскать.

Сплетясь воедино, профессиональная гордость и живой интерес легко подтолкнули Аль-Мансура к принятию окончательного решения. Настолько легко, что он и сам не сразу это заметил.

Элиш Турсун едва заметно улыбнулся, сделал глоток чая и осторожно, словно боясь разбить, поставил чашку на блюдце.