18
Догадки насчет того, что владелец «чемодана» – нелегал, кажется, подтвердились. Мередит-авеню пролегала по худо-бедно расчищенному, но безжизненному району. Такому, где можно было схорониться и обделывать темные делишки, не попадаясь на глаза военным патрулям.
Патрули наверняка частенько сюда наведывались. Но опытному конспиратору было несложно избежать с ними встречи. Даже при массовой облаве нелегал мог забиться в такую щель, куда ни один солдат не додумается заглянуть. Все, что ему требовалось, – это заранее подыскать себе такое укрытие. И желательно не одно.
С укрытиями здесь не было никаких сложностей. Растолканные бульдозерами завалы образовывали такие лабиринты, что от некогда правильной геометрии улиц не оставалось и следа. Причем не только в Омахе. Подобное состояние дел наблюдалось сегодня почти во всех американских городах, где были районы, не представляющие для миротворцев ценности и раскопанные ими чисто для галочки.
Наверняка прежде Мередит-авеню была прямой, как стрела. Но сегодня она являла собой узкий извилистый проезд между руин и груд мусора. Здесь еще можно было разъехаться на квадроциклах, но вот на джипах и грузовиках – уже не везде. Впрочем, пока мы добирались до цели, нам не попалось навстречу ни машин, ни даже пешеходов, так что местные обитатели явно не страдали от заторов и пробок.
Здание нужного нам почтового офиса представляло собой сложенную из кирпича примитивную одноэтажную коробку. Она устояла во время Потопа, но ее полностью завалило мусором. И по сию пору он никуда не делся – его лишь разобрали с фронтальной стороны строения, чтобы попасть внутрь, да и то частично. А со всех других сторон оно продолжало оставаться под завалами, до которых сегодня никому не было дела. Или же теперь они выполняли оборонительную функцию, не позволяя атаковать почту с тыла и флангов.
Бояться вооруженного нападения в демилитаризованной зоне было вроде бы глупо. И все же мы допускали, что в убежище нелегалов может иметься огнестрельный арсенал. Поэтому постучали в железную дверь почты негромко и осторожно – не так, как стали бы дубасить в нее патрульные или налетчики.
Окошечка в двери не имелось. Видимо, затем, чтобы не привлекать к зданию лишнее внимание, ведь дверь с закрывающимся окошечком намекала бы на то, что за нею кто-то обитает. В то время как обычная запертая дверь могла означать все что угодно. В том числе и то, что ее никто не запирал, а не открывается она лишь потому, что изнутри ее придавила рухнувшая потолочная балка или плита.
Наш стук остался без ответа. Сколько мы ни прислушивались, так и не различили внутри какие-либо звуки, а уж у Вэя-то слух был не чета моему. Постучавшись вновь и поняв, что этим мы ничего не добьемся, даже если собьем в кровь кулаки, я решил испробовать второй и последний способ, которым мы могли установить диалог с обитателями почты. Если, конечно, Хэнк не обманул и на ней нас действительно кто-то ждал.
– Эй вы там, внутри! – воззвал я неведомо к кому, доставая из кармана блокнот. – Не знаю, слышите вы меня или нет. Но если слышите, то слушайте внимательно! Сейчас я зачитаю вам послание от нашего общего знакомого, которое вы должны понять! Итак, приготовьтесь!..
И я, глядя в шпаргалку, громко и четко проговорил каждую букву и цифру выданного мне кода.
Поди ж ты – сработало!
За дверью сразу послышалась возня, забренчали отпираемые засовы, и в приоткрывшуюся щель высунулось хмурое латиноамериканское лицо хозяина. Или, вернее, пол-лица, потому что дверь приоткрылась на ширину ладони, а хозяин был человеком упитанным.
– Добрый день! – поздоровался я по-английски, стараясь быть вежливым, хотя вряд ли нам стоило уповать здесь на дружеский прием. – Извините за беспокойство, но мы пришли к вам не по своей воле, а, скажем так, под давлением непреодолимых обстоятельств. Поэтому не возражаете, если перед тем, как вы отдадите нам груз, мы зададим вам несколько вопросов? Или мы можем задать их после того, как вы отдадите груз, – нам без разницы.
– Никаких вопросов! – отрезал толстяк. Он удерживал дверь приоткрытой не на цепочке, а на толстой цепи – видимо, полностью искоренить преступность не получалось даже в демилитаризованной зоне. – Платите деньги, забирайте товар и проваливайте!
– Деньги? – растерялся я. Вот это был сюрприз так сюрприз! Хэнк ни словом не обмолвился о том, что с нас затребуют плату. Или он был насчет этого не в курсе, или собирался подставить нас, правда, неясно, с какой целью. – Погодите, но…
– Деньги! Конечна-конечна! – Вэй оттер меня плечом и занял мое место. Я не возражал. Напротив, был только рад, что он не позволил мне стушеваться и перехватил инициативу, поскольку у него явно созрел в уме какой-то план. – Все здесь, до последнего фэня, как и договаливались!
– Давай сюда! – велел хозяин.
– Покажи товал! – потребовал в свою очередь Тан.
– О’кей, – согласился толстяк. И, отвернувшись, крикнул кому-то, находящемуся позади него: – Эй, Фалько! Покажи китайцу этот прибамбас!
Пока Фалько подносил к двери «чемодан», шанвэй вытащил из бардачка «хонды» пластиковый кейс. В нем лежали аптечка и инструменты, которыми снабжали свою технику местные прокатчики. Кейс был величиной с ноутбук, но толще него раз в пять. Так что в нем и правда могла бы уместиться серьезная сумма, особенно в крупных купюрах. Не знаю, зачем Тан его вытащил, поскольку никаких денег там, разумеется, не было, ну да, впрочем, ему виднее.
Говоря о «чемодане», Хэнк назвал нам лишь размеры контейнера, в который он мог бы поместиться. Сам же этот предмет имел довольно причудливую форму, и описать ее словами было попросту нереально. Но то, что нам показали именно наш груз, было совершенно очевидно. На это указывал изображенный у него на корпусе хорошо знакомый нам логотип NASA.
Хотя, даже если бы он там отсутствовал, мы и так поняли бы, что нас не дурят. Не надо было являться экспертом, чтобы определить: эта штука почти наверняка представляет собой деталь Хэнка. Куда она крепилась, мы пока не знали. Но ее концептуальная схожесть с другими элементами нашего робота была видна невооруженным глазом.
– Вот твой товар. – Хозяин ногой пододвинул «космическую запчасть» поближе к дверной щели. – А теперь открой кейс и покажи деньги!
– Что, пляма здесь? – изобразил удивление Вэй. И, посмотрев на небо, спросил: – А ты давно на улицу выглядывал, амига?
Латинос тоже глянул вверх, да только что он мог рассмотреть из своей щели? Впрочем, я тоже ничего особенного там не замечал, хотя обозревал небо столь же хорошо, как морпех.
– Ну что там еще? – нетерпеливо осведомился толстяк.
– Два беспилотника, – солгал Тан. – Клужат над лайоном уже полчаса. Вообще-та мне без лазницы – им я тоже могу деньги показать. Толька тебе это вляд ли нада, так?
– Дьявол! – выругался хозяин. И, перебросившись с Фалько несколькими фразами на испанском, выставил новое условие: – Короче, расклад такой: или давайте сюда бабло, или проваливайте, но сами вы в эту дверь не войдете!
– Без плоблем! Бели, считай. У нас все точна. Как пелесчитаешь, отдашь товал, – ответил Тан и сунул кейс в щель. Куда тот, естественно, не пролез, поскольку был толстоват для этого.
Покладистость китайца и, главное, близость награды вынудили толстяка пренебречь безопасностью и снять на несколько секунд дверную цепь, чтобы забрать деньги. Чего, собственно, шанвэй и ждал. Когда пальцы латиноса сомкнулись на кейсе, Тан саданул в дверь ботинком с такой силой, что та, распахнувшись, ударила хозяина по лбу и сбила его с ног. И, едва он грохнулся навзничь, Вэй перепрыгнул через него, ворвался внутрь и накинулся на следующего обитателя почты – очевидно, это и был Фалько…
Что ж, вот мы и переступили черту, ударившись во все тяжкие. Но только как бы иначе мы получили груз, если Хэнк устроил нам конкретную подставу? Поэтому пришлось импровизировать. И делать это жестко, а в таких вопросах Тан разбирался гораздо лучше меня.
На помощь такого дохляка, как я, он не рассчитывал и не отдал мне никаких распоряжений. Но мне было бы совестно топтаться в сторонке, когда мой напарник мутузил обнаглевших «почтальонов». Тем более, что на поверку их оказалось не двое, а трое. И все они были горячими латинскими гангстерами, которые не собирались оставлять наше вторжение безнаказанным.
Фалько был самым дюжим и боевитым из всех. Сцепившись с ним, Тан, сам того не желая, увяз в драке и оставил на мое попечение сразу двух врагов! Хорошо, что толстяк уже лежал на полу, но плохо, что лежать ему оставалось недолго. Удар дверью в лоб не вышиб из него дух и даже не оглушил. И хоть сейчас у него перед глазами все плыло и качалось, он был полон решимости драться и кряхтел, пытаясь встать на ноги.
Третий «почтальон» оказался сухощавым, но тоже крепким парнем. Он быстро оценил мой неуверенный вид и решил сойтись со мной врукопашную, как Фалько с китайцем. Только вот я был категорически против честного боя с ним. Ишь чего захотел! Схватив первое, что попалось под руку – это был увесистый табурет, – я запустил им в сухощавого, пока тот не подскочил ко мне на расстояние удара.
Враг попытался уклониться, но табурет все же задел его ножкой в плечо. Вышло, похоже, чертовски больно – противник вмиг поумерил прыть и начал костерить меня на чем свет стоит. Я, однако, не пожелал опускаться до оскорблений. И, схватив второе, что попало под руку – по чистой случайности это оказался еще один табурет, – не стал отступать от столь успешной метательной тактики.
Я вложил в повторный бросок не меньше усилий, но все оказалось впустую. Сухощавый, не будь дураком, подхватил с пола первый табурет и, выставив его как щит, отбил им летящий в него очередной снаряд. А потом – вот ведь мерзавец! – решил отплатить мне сполна, швырнув в меня моим же оружием.
Ужаснувшись силе его замаха и смекнув, что он не промахнется, я где стоял, там и плюхнулся на пол, укрывшись за грязным, протертым диваном. Который меня и спас. Табурет врезался в диванную спинку и не достиг моей головы, но этот финт я мог провернуть лишь однажды. Потому что промахнувшийся враг снова рванул в атаку, собираясь не дать мне больше кидаться мебелью.
Впрочем, пока я прятался за диваном, в комнате кое-что изменилось. С грохотом рухнул на пол нокаутированный Таном Фалько. Китайцу пришлось нелегко, но он не посрамил честь боевых пловцов НОАК. И потому, когда сухощавый очутился рядом со мной, он смотрел уже не на меня, а на приближающегося к нему Вэя. Который, получив от Фалько по морде, был теперь вдвойне зол и опасен.
Мой противник тоже сразу это понял. И, не полагаясь на свои кулаки, выхватил из кармана выкидной нож. Но тот, к несчастью для него, ничем ему не помог. Щелчок, с которым выскочил из рукояти пружинный клинок, совпал с другим, тоже звучным щелчком. Тем, что издала выбитая из суставов нижняя челюсть сухощавого.
Тан был на полторы головы ниже этого латиноса, но ему удалось, подпрыгнув, дотянуться ногой до вражеской морды. Этот пропущенный удар не только повредил латиносу челюсть, но и отправил его самого в короткий полет к ближайшей стене. Где он и угомонился, очутившись также, как Фалько, в глубоком нокауте.
Успевший к этому времени подняться на ноги толстяк внезапно обнаружил, что остался в полном одиночестве против двух разозленных гостей. Меня-то он вряд ли боялся, но отдубасивший его корешей Вэй мог нагнать на него страху за нас обоих. И нагнал! Вовсе не желая снова очутиться на полу, только на сей раз с сотрясенными мозгами и переломами, толстяк поднял руки и сбивчиво затараторил:
– Все-все, спокойно! Эй, хватит! Ваша взяла! Договорились! Забирайте это дерьмо и проваливайте отсюда! От нас никаких предъяв! Слово Хулио Ривера!
Хулио Ривера – так его звали, если, конечно, он не выдавал себя за кого-то другого.
– А как насчет ответов на вопросы? – напомнил я о нашей просьбе, которую хозяева почты до этого категорически отклонили.
– Вопросы? – Хулио растерялся. – Какие еще вопросы? Я ничего не знаю!
Дабы он стал посговорчивее, Вэй подобрал с пола выкидуху сухощавого и сильным точным броском воткнул ее в стену, рядом с которой топтался Ривера.
– О’кей, спрашивайте! – вмиг передумал тот, косясь на торчащий в полуметре от его головы нож. – Только я и правда мало что знаю, клянусь!
– Кто вы такие и откуда у вас это устройство? – первым делом поинтересовался я, указав на «чемодан».
– Да мы с пацанами эти… ну, как здесь говорят… типа борзы, – ответил толстяк. И, скорее всего, не соврал, потому что на сотрудников NASA эта шпана походила еще меньше, чем мы. – Короче, пытаемся срубить деньжат там, где это не шибко опасно. А хреновину эту случайно откопали здесь, в центре.
– Сами, что ли, в земле ковырялись? – усомнился я. Представить Риверу и его амигос с лопатами в руках я мог лишь в одном случае: если бы они закапывали на пустыре чей-то труп. Но трупы в Америке бандиты давно не закапывают. К чему столько усилий, когда повсюду хватает глубоких болот с кишащими в них тварями?
– Хе-хе, нет, не сами, разумеется, – помотал головой Хулио. – Прибор нашли русские, что копались в развалинах какого-то небоскреба в центре. А мы… Мы там поблизости крутились, подглядывали, в какую палатку они свои находки стаскивали. А как только они отвлеклись, Рамон и Фалько сперли у них эту железяку – и ходу!
– Почему сперли именно ее, а не что-то другое?
– Чувак, ну мы же не идиоты, читать умеем! – насупился Хулио. – Раз на приборе написано «NASA», значит, он наверняка крутых бабок стоит!..
Мы с Вэем переглянулись и невесело ухмыльнулись. Да уж, совсем недавно и мы считали себя такими же умниками, знающими реальную цену космического «железа». И чем в итоге все обернулось? Теперь мы работаем у этого «железа» на побегушках, а оно вдобавок подстраивает нам всякие каверзы.
– …Да и кроме прибора в той палатке больше ничего ценного не было, продолжал Ривера. – Так, одна рухлядь вроде разбитых компьютеров и ящиков с промокшими бумагами.
– И как в конце концов вы вышли на покупателя?
– Йоу, чуваки, слушайте дальше: сейчас расскажу самое интересное! – оживился латинос. – Короче, не подфартило нам. Все наши знакомые скупщики отказались брать это барахло – типа, решили не встревать не в свою тему. А может, просто зассали – черт бы их знал. Ну и мы, глядя на них, тоже… как-то расхотели таскать туда-сюда по городу тяжести. Полгода у нас ваш прибор под диваном пылился. Мы про него даже забывать стали. И забыли бы, если бы однажды ночью он вдруг сам не включился! Прикиньте! И прикиньте, как мы тогда на измену сели!
– Когда точно это случилось? – попросил я уточнения.
– Да вот, на прошлой неделе! Погоди, сейчас скажу… – Ривера наморщил лоб, припоминая детали. – В четверг, кажется. Да, точно – в четверг! Мы с пацанами в ту ночь еще ширнулись и подумали, что это нас так круто вштырило! Ну, типа глюки у нас начались – «дохлое» железо включилось и стало нам сигналы посылать.
Мы с Таном вновь переглянулись: Хэнк тоже проснулся в прошлый четверг. Совпадение? Определенно нет.
– Сигналы? – переспросил я.
– Да. Железо запищало. Морзянкой.
– Да неужели? И как вы догадались, что это морзянка?
– Рамон догадался. Он «День Независимости» смотрел. И там, когда пришельцы на Земле нормальную связь уничтожили, земляне начали друг с другом общаться таким «радиопиканьем».
– И как вы расшифровали то, о чем вам пищало из-под дивана это железо?
– Через «Яндекс», разумеется, а через что еще? Нашли плагин, куда загрузили через микрофон это пиканье, и он выдал нам текстовый перевод. Что-то типа «Открутите такую-то крышку и нажмите три раза подряд такую-то кнопку, если вы меня слышите и понимаете»… Ну, мы открутили, нашли кнопку и нажали, как нас просили.
– Ага! И после этого вам начали поступать инструкции от неизвестного адресата! – догадался я.
– Все верно, чувак, – подтвердил Хулио. – Ваш адресат пропикал нам оставаться на месте и ждать тех, кто явится за прибором. Назвал нам опознавательный код, по которому мы вас узнаем. Сказал, что наш адрес ему не нужен, потому что он отслеживает прибор через спутник.
– Деньги тоже он вам пообещал?
– Само собой, он. Полмиллиона юаней! Нормальная сумма.
– И вы ему поверили?
– А почему нет? Если бы нас засекли миротворцы, у которых мы украли эту штуку, зачем им с нами связываться и что-то обещать? Они бы просто пригнали сюда роту солдат, окружили нас и приказали бы сдаться.
Вот тут он был абсолютно прав – нынешние хозяева Омахи именно так и поступили бы. А игру с латиносами мог затеять лишь тот, кто подобным образом играл сейчас с нами.
Что ж, пускай не все, но кое-что прояснилось. Выглядело это примерно так. Хэнк был сложной машиной, которую могли собирать не на одном заводе. И вот вышедший из спячки робот проводит очередную самодиагностику, вновь не обнаруживает у себя какой-то детали, но вместо того, чтобы, как раньше, оставить все как есть, решает это дело исправить. Потому что теперь у него появилась такая возможность. Или, может, не у него, а у тех, кто им управляет, но в данный момент это не суть важно.
Нужная Хэнку деталь была оснащена чем-то вроде устройства слежения с бипером, поэтому отыскать ее оказалось несложно. По состоянию района, в котором она обнаружилась, стало понятно: или она находится под завалами, или сегодня ею владеют обитатели того района. Которые почти гарантированно являются борзами. А стало быть, и общаться с ними надо соответствующе.
На удачу робота, Хулио, Рамон и Фалько оказались сообразительными борзами, с коими повезло установить контакт. Было очень разумно пообещать им деньги: серьезные, но не астрономические. Это придало вранью Хэнка должное правдоподобие. Заброшенная борзам лакомая приманка притупила в них недоверие, которое они испытывали, общаясь с куском пикающего железа. И вынудила их пойти на риск, оставшись там, где их обнаружили, чтобы получить обещанную награду. Вместо которой Ривера сотоварищи огребли в итоге люлей от китайского морпеха и были вынуждены отдать свое сокровище бесплатно.
Этот тонкий психологический трюк с мнимым полумиллионом юаней полностью доказывал правоту Рынды. В отличие от глупого меня, Остап сразу смекнул, что мы общаемся не с машиной, а с теми загадочными личностями, кто ею управляет. Каким бы умным ни был робот, до чисто человеческой хитрости он бы не додумался. Тем паче, что хитрость эта была еще и палкой о двух концах. На втором ее конце находились не знающие ни о каких деньгах я с морпехами. Хэнк нарочно не поставил нас об этом в известность, чтобы мы не забивали себе голову лишними проблемами. Такими, с которыми мы, по мнению Хэнка, могли разобраться на месте самостоятельно.
Почему он был уверен, что у нас хватит сил отобрать груз у борзов? Наверное, потому что в городе, где запрещалось носить оружие, Вэй и Рында сами являлись ходячим смертельным оружием. И имели весомое преимущество перед подавляющим большинством борзов. Но откуда Хэнк узнал, что они – эксперты по рукопашному бою, если он ни разу не видел, как они машут кулаками и ногами? Определить такое на глаз мог только опытный человек, отличающий настоящего спецназовца от обычного крепкого парня по выправке, пластике движений и множеству других незначительных деталей.
Человек – но никак не робот! Робот с его чисто математическим прагматизмом, напротив, не послал бы двух-трех человек туда, где они рисковали нарваться на противника, превосходящего их количеством. Робот оценил бы ситуацию с помощью математических знаков «больше», «меньше» или «равно». Человек же – по иным критериям, многие из которых вообще не имели бы отношения к математике…
Кто бы ни рулил Хэнком, теперь мы доподлинно знали, что нас используют в своих целях живые люди, а не взбрендившая машина. Этот факт слегка утешал наше самолюбие. Вот только практической пользы от него было чуть – пушки робота все еще оставались нацеленными на наш товар, и мы по-прежнему были вынуждены ему подчиняться…