12
Чем реальные роботы отличаются от тех, которых показывают в фантастических кинофильмах?
Перво-наперво своим внешним видом. Все киношные роботы создаются фотогеничными, поскольку режиссеров прежде всего волнует, насколько привлекательно или, наоборот, устрашающе его железный герой будет выглядеть на экране. Вот почему все самые знаменитые кинороботы обладают в большей или меньшей степени антропоморфными свойствами. Для того, чтобы вызывать у зрителя к себе максимальную симпатию либо антипатию. А о практичности их конструкций заботятся в самую последнюю очередь, ведь в кино можно оживить и заставить двигаться все что угодно, даже мертвецов.
Чего нельзя сказать о реальной жизни. В ней тоже иногда стараются придавать роботам те или иные человеческие черты. Но если этот робот в процессе своей эксплуатации не будет контактировать с простыми обывателями, его создателей не заботит, как он выглядит. Что позволяет им сэкономить на дизайнере, но не это главное. Любое по-настоящему практичное механическое устройство никогда не будет собираться по образу и подобию человека. Потому что человеческое тело – возможно, самый худший пример для подражания, когда речь идет об устойчивости, мобильности и эргономичности конструкции.
Робот, который предстал перед нами, когда я уже начал прощаться с жизнью, походил на человека не больше, чем автомобиль или токарный станок. Трудно сказать, с чем вообще его можно было сравнить. Водруженный на шасси, металлический «гроб» с дисплеем вдруг загудел, завибрировал, потом открылся и за несколько секунд трансформировался в нечто непонятное и довольно уродливое. Настолько уродливое, что этот колесный монстр вряд ли прошел бы кастинг на роль самого жуткого робота для фильма «Терминатор», куда, помнится, были приглашены даже гидравлический пресс и другое промышленное оборудование.
Когда пятьдесят с лишним человек дружно замирают на месте и открывают от удивления рты, это хочется запечатлеть для истории. Особенно если эти люди – не уличные зеваки, а обстрелянные головорезы, успевшие многое повидать в своей жизни. Исключая из их числа разве что меня, Чаки и программиста. Мы трое имели полное право не только удивиться, но и испугаться. Что и сделали, поскольку остаться равнодушными при виде такого зрелища было нельзя.
А появившаяся пред нами железная страхолюдина покрутилась на месте, прокатилась туда-сюда – так, словно проверяла работоспособность своего шасси, – после чего пошевелила подвижными частями своего тела – видимо, с той же целью – и заявила:
– Внимание всем! Нелегальная продажа секретного космического оборудования – государственное преступление, карающееся по всей строгости закона! Во избежание дальнейших проблем приказываю вам немедленно прекратить то, чем вы здесь занимаетесь! Я активировал радиомаяк, на сигнал которого сюда прибудет оперативная военная группа! Если не хотите вступить с нею в вооруженный конфликт, советую покинуть это место как можно скорее!
Голос страхолюдины доносился из скрытых в корпусе динамиков, но назвать его механическим было нельзя. Она говорила с нами чьими-то записанными фразами, набор которых был загружен в ее электронную память. Это звучало приятнее, чем дребезжание автоматического голосового синтезатора, хотя для такого монстра больше подошел бы как раз последний. Потому что когда он общался с нами человеческим голосом, это больше походило на розыгрыш и не давало воспринимать его заявления всерьез.
– Приказываю тебе отключиться! Немедленно! – вышел наконец из ступора Чаки. Выкрик его встряхнул и замешкавшихся «менеджеров». Они тут же взяли робота на прицел и стали перегруппировываться, чтобы не очутиться друг у друга на линии огня, если дело дойдет до стрельбы.
Чаки повторил свой приказ. Потом еще и еще. Но бывшему ГНК, который я теперь мысленно переименовал в ХНК – Хрень На Колесах, – было начхать на распоряжение китайца. Вместо ответа она вновь зачитала Триадам свои требования. Которые должны были их обеспокоить, ведь там говорилось о некой боевой группе, обязанной скоро нагрянуть в Навасоту. Но, очевидно, Чаки этому не поверил, решив, что робот стращает его запрограммированной дежурной угрозой. И что никто не прилетит сегодня за «рогом изобилия», даже если он и правда включил радиомаяк.
Противостояние складывалось довольно глупым. Стрелять в железного монстра китайцы не желали, поскольку он все еще считался их трофеем. Пускай ожившим, но по-прежнему дорогостоящим. А монстр вел себя согласно вшитым в него инструкциям, но точно не классическим законам робототехники. Во втором случае он подчинился бы человеку, неважно, преступнику или нет.
Короче говоря, и растерянные охотники, и их заартачившаяся добыча кричали в пустоту, потому что люди не желали подчиняться машине, а машина – людям.
– Люгел! – вполголоса позвал меня Вэй. – Эй, Люгел! Лазлежь мне велевки! Быстла! Шевелись!
Тан знал, что в берцах моих ботинок было спрятано по короткому и острому клиночку. Как раз для таких экстренных ситуаций, от которых никто в Бывших Штатах не застрахован. У меня почти иссякли сомнения в том, что нас вот-вот пристрелят, и я был рад помочь Вэю – чего нам отныне терять-то? Но с уходом одних сомнений другие вовсе не пропали. И разрезание морпеху веревок на глазах целой банды виделось мне откровенно провальной затеей. Робот замечательно отвлекал ее внимание, но из пятидесяти головорезов все время кто-то оборачивался и смотрел в нашу сторону. И я понятия не имел, как освободить Тана, чтобы при этом нам обоим не нарваться на автоматную очередь.
Ясен пень, что бессмысленное противостояние людей и машины не могло продолжаться долго. Нет, у нее-то времени было хоть отбавляй, но Триад такой расклад категорически не устраивал. Прекратив орать, Чаки немного постоял в задумчивости, выслушивая очередное предостережение о грозящей прилететь сюда оперативной группе. А затем подозвал к себе ближайшего громилу и указал ему на робота. Или, вернее, на какую-то часть робота, так как при этом Чаки пришлось громиле что-то объяснять.
Они говорили не то о проводах, не то о другой уязвимой детали, до которой громила мог дотянуться. Что конкретно ему было приказано вырвать, так и осталось для меня загадкой. Потому что когда он вскочил на ХНК и протянул руку к цели, робот это просто так не оставил.
Резко крутанув свой массивный корпус на шасси, словно пулеметную турель, железный строптивец сбросил с себя вредителя. Сделано это было с той же легкостью, с какой человек отшвыривает в сторону оцарапавшего его котенка. Но если котенку при этом обычно ничего не бывает, то головорез уже так легко не отделался. Пролетев по воздуху полдесятка метров, он с грохотом врезался в «Ошкош» и, отскочив от борта, упал на бетон. После чего остался лежать на нем неподвижно, поскольку лишился от удара сознания.
Произошло это столь внезапно, что вздрогнул даже я, хотя мы с Вэем находились в стороне от этой разборки. Головорезы, что топтались рядом со взбрыкнувшей ХНК, тоже струхнули не на шутку. И ладно бы только струхнули. К несчастью, у одного из них дрогнул палец на спусковом крючке, и он, явно сам того не желая, выпустил в робота автоматную очередь.
Будь под началом Чаки вышколенные солдаты, они, вероятно, не поддались бы на эту невольную провокацию. Но нервишки у бандитов были не железные. И они, кажется, чуть ли не с радостью последовали примеру оплошавшего товарища. Шквал пуль ударил по роботу, который, беспокоясь за свои «ахиллесовы пяты», тут же сложился обратно в «гроб». Но вошедших в раж стрелков это не остановило. И они продолжили поливать его очередями, хотя теперь обстрел вряд ли был ему страшен.
Неизвестно, сколько ошибок натворили эти Триады в своей жизни, но ошибка, которую они допустили сейчас, стала для них фатальной.
ХНК пробыла в виде «гроба» совсем недолго. По ней еще колошматили пули, когда она снова открылась. Только на сей раз трансформировалась в нечто иное, напоминающее автоматическую зенитную установку – такую, которые ставят на современных военных кораблях.
Несмотря на то что я торгую боеприпасами, в оружии я разбираюсь не очень хорошо. Особенно в редком и тяжелом. Но то, что робот ощетинился двумя пулеметами, я понял сразу. Это были две шестиствольные скорострельные установки типа «миниган». Только стволы у них, в отличие от зенитных и авиационных пушек, оказались короткими – не более полуметра. И калибр этих «миниганчиков» был невелик – кажется, 7,62 миллиметра. Или около того, поскольку уникальное оружие NASA вполне могло стрелять такими же уникальными патронами.
Что случилось после того, как космический ковбой выхватил свои револьверы, можно было назвать одним коротким словом – «бойня».
Я ожидал, что он обрушит на противника ответный шквал свинца, но он предпочел экономить патроны. Пулеметы робота зарявкали, выплевывая короткие прицельные очереди и не разбрасывая лишние пули по округе. Стрельба ХНК напомнила мне работу струйного принтера: такие же ударные аритмичные шумы, от совсем коротких до просто коротких, длительностью не более секунды. Разве что этот «принтер» грохотал так, что управляй им живой человек, у него сейчас напрочь заложило бы уши.
Триады, которых робот не прикончил сразу – а за десять секунд боя он перебил почти треть отряда, – тоже, небось, заработали временную глухоту. Но как только кровь первых растерзанных пулями головорезов забрызгала остальных, они вмиг передумали стоять на пути комбайна смерти. Все они, включая Чаки и программиста, бросились врассыпную, ища укрытие за машинами и за грудами мусора, что оставили на автостоянке последние хозяева школы.
После суматошного бегства Триад на виду остались лишь я да валяющийся рядом со мной Вэй. Однако то ли ХНК нас не замечала, то ли замечала, но не видела у нас в руках оружия, но по нам она стрелять отказалась. Зато бандиты продолжили палить по ней из своих укрытий. И не только из автоматов, но и из подствольных гранатометов.
– Лежь велевки, Люгел! – вывел меня из оцепенения крик Вэя. – Лежь, кому говолю!
– Дьявол! – чертыхнулся я, когда возле робота шарахнула первая граната. До нас ее осколки не долетели, зато могли долететь бандитские пули. Разбежавшись кто куда, китайцы стреляли по ХНК отовсюду, и мы с шанвэем оказались на линии огня многих из них. – Да ну вас нафиг!
И, схватив Тана за шиворот, я поволок его за одну из колонн, что поддерживали козырек над школьным крыльцом.
Сделал я это как нельзя вовремя. За первой гранатой в робота полетели другие, отчего автостоянку как будто накрыл залп «града». Небольшого такого «града» – все же взрывная мощь «огурцов» была с ним и близко не сравнима. Но если бы там до сих пор оставался кто-то живой, сейчас он гарантированно стал бы мертвым.
Достав из ботинка клиночек, я взялся перерезать им веревки на руках Вэя. Путы были крепкие, из капронового альпинистского троса, а клиночек – маленький, чуть больше бритвенного лезвия, и не имел рукояти. Так что пришлось повозиться, благо сейчас нам никто уже не мешал. И вообще, занятые войной со страхолюдиной китайцы, кажется, совсем о нас позабыли.
Пока я освобождал морпеха, события на автостоянке не стояли на месте. ХНК пережила гранатометный обстрел, использовав все ту же тактику черепахи – юркнув в «панцирь». Но прощать такой вражеский выпад она подавно не намеревалась. Когда «гроб» снова открылся, оттуда торчали уже не два шестиствольных пулемета, а один одноствольный. Только калибр у него был посерьезнее – никак не меньше двадцати миллиметров.
Первыми пожалели о содеянном Триады, прятавшиеся за «Лэнд Роверами». Эта пушка не была скорострельной, но, похоже, стреляла особыми разрывными патронами – одна ее очередь из полудюжины выстрелов раздербанивала джипы просто в хлам! А вместе с джипами – и тех, кто за ними прятался.
Я едва не вскрыл случайно Тану вены своим ножичком – разбираться с путами и одновременно следить за уникальной битвой Триад с NASA было сложно. Но не следить за нею – невозможно. И когда я срезал с запястий шанвэя веревки, то сразу передал клинок ему, чтобы со своими лодыжками он разбирался сам. Вэй не возражал, поскольку я и так оставил на нем пару порезов, к счастью, неглубоких. После чего я смог всецело переключить внимание на то, что творилось в полусотне метров от нас.
А творился там настоящий огненно-свинцовый хаос. Продемонстрировав, насколько плохи укрытия китайцев, ХНК навела в их рядах нешуточную панику. Теперь они метались от нее и отстреливались, а она гонялась за ними, демонстрируя впечатляющие ходовые качества. Поднятая взрывами пыль и дым от горящих джипов быстро затянули автостоянку, хотя плохая видимость вряд ли служила роботу помехой. И исход этой битвы был для меня уже практически очевиден.
– Уходим внутль! – скомандовал Вэй, когда обрел окончательную свободу, и подтолкнул меня ко входу в здание. – Жива, Люгел!
Морпех лучше меня ориентировался в бою, поэтому я беспрекословно ему подчинился. Затолкав меня в дверь, сам он, однако, остался возле нее, и вскоре я понял, зачем.
Триады несли потери, и те, кто все еще был жив, отчаянно искали новые, более надежные укрытия. А ничего надежнее школьных стен поблизости не было. Останься мы на крыльце, и столкнулись бы нос к носу с добежавшими до школы головорезами. Которые нас теперь и вовсе не пощадили бы. В горячке боя я не учел это немаловажное обстоятельство, ну да ладно, хоть Тан вовремя спохватился.
Нам все равно было не разминуться с Триадами, но теперь мы были к этому готовы. Вернее, не мы, а Тан. Он не рассчитывал на меня, поскольку без пушки в руках я не являлся для него серьезным помощником.
Все, что требовалось Вэю, это немного подождать. И когда в дверях школы объявился первый головорез, он получил в висок обломком кирпича, после чего его автомат тут же перешел в руки шанвэя. Который, не мешкая, пустил его в ход, уложив на крыльце еще двух бандитов, что бежали следом за первым.
– Делжи! – Морпех бросил мне свою пушку, а сам забрал автоматы у последних убитых им Триад. И мы с ним, засев у дверного проема, приготовились расстреливать других врагов, что еще могли к нам нагрянуть.
Впрочем, сегодня мне так и не пришлось оставить на прикладе моего автомата ни одной зарубки.
Едва мы заняли оборону, как стрельба на улице начала стихать. Затем по автостоянке пронесся, ревя двигателем, тяжелый грузовик. А спустя еще три минуты над школой вновь повисла тишина. Ее нарушали лишь треск полыхающих «Лэнд Роверов» и стук падающих обломков – тех, что отваливались от изрешеченных пулями школьных стен.
Но вот ни стонов, ни криков раненых мы не услышали. А почему – узнали, когда рискнули наконец-то выйти из укрытия и осмотреться.
Раненые молчали, потому что изливающий из себя погибель «рог изобилия» стрелял настолько результативно, что не оставлял за собой никаких раненых…
То, что со стоянки уехал не «Ошкош», я понял еще до того, как дым и пыль развеялись. Свою-то машину я даже с закрытыми глазами отличу от любой другой по шуму двигателя и по громыханию подвески. Вопрос в том, способна ли она вообще передвигаться после того, как рядом с ней отгремело такое побоище?
Вышли мы с Таном уже с пустыми руками, бросив автоматы в здании. Все равно, бой с ХНК нам вдвоем нипочем не выиграть. А если на нас вдруг нападут выжившие остатки Триад, повсюду валялось много оружия, которое мы могли быстро подобрать.
Никто на нас не напал: ни робот, ни китайцы. Все их джипы были уничтожены, но тягач отсутствовал. Судя по всему, на нем удрали остатки банды Чаки, включая его самого, – его труп мы нигде не обнаружили. «Ошкош» тоже на удивление легко отделался. Одно из его колес было пробито осколком гранаты, в бортах появилось десятка полтора свежих дырок и еще пяток – в водительской двери, которая вдобавок лишилась стекла. Но солярка из топливного бака не вытекала, масло из картеров, жидкость из гидравлики и тосол из радиатора – тоже, и это главное. Как и то, что пули Триад не пробили кожух двигателя, хотя тот на военном грузовике был рассчитан на подобные неприятности. Осталось проверить пневматику, но она тоже вроде бы была неплохо защищена.
Я сказал «пули Триад», потому что ни одна из очередей ХНК в «Ошкош» так и не угодила. Это было бы заметно сразу, при такой-то скорострельности двух миниганов и разрушительности 20-миллиметровой пушки. Но нет, они даже не зацепили наш грузовик – так, словно робот специально его оберегал.
Чудеса, да и только!
А куда же подевался он сам? Неужели пустился в погоню за Чаки? Какую мстительную, оказывается, NASA изобретает технику!..
Поначалу мы с Вэем именно так и подумали – страхолюдина и вправду отсутствовала среди учиненного ею кровавого бардака. Я воспринял это с немалым облегчением, ибо пропади оно пропадом, такое «сокровище»! Вот только обрадовался я слишком рано. И радость мою вскоре сменил нешуточный страх.
В действительности робот никуда от нас не делся. Разделавшись с Триадами, он как ни в чем не бывало заехал обратно по трапу в кузов «Ошкоша». И, снова сложившись в «гроб», дожидался нашего возвращения среди ящиков с патронами так, словно никуда не уезжал и вообще не участвовал ни в какой войне…