Интерлюдия
Публий умирал, но все никак не мог умереть. Его дом — добротная двухэтажная усадьба, которая пришлась бы впору не только вольному землепашцу, но и не слишком богатому нобилю, уже догорала. Криков невесток и дочери больше слышно не было. Опустилась ночь, что грустно взирала на землю глазами трех лун.
Из всей семьи жив еще был только Публий, но и ему оставалось недолго — копье пригвоздило его к воротам, а удар булавы раздробил ему грудь. Дышать было больно, жить было еще больнее.
Сыновей убили почти сразу. Что трое крепких, но плохо вооруженных парней могли сделать против двух десятков объявившихся поблизости разбойников? Жену и внуков заперли в доме, а после подожгли. Девушек же взяли к себе, устроив неподалеку привал. Бандиты развели костер, готовили еду из хозяйских запасов и пойманной живности, и вообще… развлекались.
Публий больше не проклинал их — кончились проклятия. Кончились и молитвы, хотя мужчина и молился всем богам, что только мог вспомнить. Не о спасении молился, нет — о смерти душегубам. Как можно более жестокой и страшной, ради чего не пожалел бы расплатиться и собственной душой…
Однако боги молчали. Как и почти всегда.
Хотя… Об одной богине мужчина вспомнил только сейчас — о владычице тьмы Эмрис. Богиня безумия, ужаса и мрака; жнец смерти, пожирающая грешников…
Ей не строят храмов, у нее нет жриц, но ее знают все… Просто некоторые забывают, предпочитая повзрослеть и больше не верить в прадедовские сказки.
О, пусть бы только эти страшные сказки обрели плоть этой ночью!..
Словно ответив на безмолвные мольбы умирающего человека, мрак по дороге к дому сгустился в невысокую тоненькую фигурку путника в дорожном плаще, с низко надвинутым капюшоном и странного вида посохом на плече.
Тень шагала практически беззвучно, лишь изредка доносилось тоненькое позвякивание, как будто от звеньев кольчуги или крошечных бубенцов. На мгновение в темноте мелькнули светящиеся лиловым цветом глаза, а затем тень опустилась перед умирающим.
Послышался шум отвинчиваемой крышки и незнакомец поднес к губам мужчины горлышко фляги. Публий с трудом сделал несколько глотков, отчего мысли немного прояснились, а вот нутро скрутило от сильного приступа боли.
— Я не могу тебя спасти, — голос тени оказался женским, принадлежащим молодой девушке. — Только облегчить страдания.
«Не надо», — хотел сказать, но не смог сказать мужчина. — «Лучше убей этих выродков. Всех. До единого».
— Твоя мольба услышана, — кивнула тень. — Да будет так.
«Спасибо, Госпожа Эмрис», — Публий закрыл глаза.
В свете лун на мгновение блеснуло лезвие ножа, нанося умирающему удар милосердия.
* * *
— …Куда теперь, патрон? — поинтересовался один из бандитов, отрезая себе кусок мяса от жарящегося на костре барана.
— А что, какие предложения? — ухмыльнулся громила с длинными нечесанными и немытыми светлыми волосами, и кривым шрамом через все лицо.
— Тут неподалеку деревенька есть — Кода называется, — произнес другой разбойник. — Небольшая — пара дюжин дворов. Но добычи взять можно поболя. Да и веселее будет — девок там всяко больше…
— А чего сразу деревня? — не согласился еще один головорез. — А, может, еще парней собрать и замок местный штурмом взять? Уж там-то добычи точняк больше.
— И аристократочки, — причмокнул другой бандит. — Всегда мечтал такую распробовать…
— Э, парни, а нам там не наваляют, а?
— Да кто? Дружинников же перебили — там только старичье, да зелень осталась.
— А чего тогда только один замок? Можно тогда и других пощипать — чего, мало, что ли, в округе городов?
— А потом можно и вообще весь удел взять!
— И патрона нобилем прозовем! Как идея, а?
— От главаря шайки до барона? — хмыкнул здоровяк. — А неплохо. Мне нра…
Сидящий напротив него бандит недоуменно моргнул, когда ему на лицо брызнула кровь, а патрон застыл неподвижной фигурой.
Спустя мгновение его лицо наискось — от правого виска до подбородка — прочертила кровавая линия, и часть черепа с влажным звуком просто съехала вниз. Тело главаря рухнуло на землю прямо перед костром.
Разбойники моментально повскакивали на ноги, хватая разбросанное вокруг оружие.
Позади того места, где сидел их главарь, из темноты выступила невысокая фигура. Пламя костра неожиданно ярко полыхнуло, освещая неизвестного гостя.
Это была хрупкая девушка лет двадцати. Темноглазая, с длинными темными волосами и красивым лицом. Одета она была в странного вида черно-пурпурное платье с плотным корсетом и юбкой до колена с двумя длинными — до самого бедра, разрезами. На ногах девушки были сапоги, представляющие собой единое целое с поножами, а руки до локтя защищали наручи и беспалые перчатки.
В правой руке незнакомка держала короткое копье с очень длинным и широким наконечником — почти что натуральным мечом.
Девушка улыбнулась, стерла с щеки кровь и слизнула ее с пальца.
— Здрааасте… — протянула незнакомка, выступая вперед. — Развлекаетесь, мальчики? Можно мне с вами?
— Ты… ДА КТО ТЫ, ТВОЮ МАТЬ, ТАКАЯ?
— Я не представилась? — деланно удивилась девушка, а затем сделала легкий реверанс и продолжила. — Какая же я рассеянная… Тогда — еще раз привет, мальчики.
Глаза незнакомки полыхнули самым натуральным огнем, а улыбка превратилась в оскал.
— Меня зовут — Эрин Меркурий. Двенадцатый апостол богини смерти Эмрис. И… Моя повелительница благодарит вас за сегодняшнюю жертву!
Удар ноги подбросил тело мертвого главаря в воздух и с нечеловеческой силой швырнул в ряды разбойников, опрокинув сразу четверых из них.
Эрин стремительно ударила заостренным подтоком своего копья в грудь бандита, стоящего справа от нее, с потрясающей легкостью пробив кованый стальной нагрудник и человеческое тело насквозь. А затем молниеносно воткнула острие копья в живот разбойника слева и рванула его вверх, вспарывая бандита от паха от шеи.
Девушка прыгнула вперед, стремительно раскручивая копье над головой. Подток подбил колено одного противника, переломив ногу, будто тростинку. Разбойник с воплем подлетел в воздух и рухнул на спину, а затем острием копье ювелирно точно снесло ему нижнюю челюсть, перерубив шею.
— Зачем так кричишь? — наставительно произнесла Эрин. — Ночь же на дворе…
— Ах ты, дрянь!!!
Разбойники с воплями рванули всей массой вперед, пытаюсь прикончить незнакомку, пока ими еще не до конца овладел страх.
Девушка коротко — без всякого замаха метнула копье, которое пробило сразу троих стоящих друг за другом человек насквозь, отшвырнуло их назад и воткнулось в землю.
Первого налетевшего на нее врага Эрин встретила ударом ноги в колено, моментально сломав его, а затем, пока бандит еще был в полете, ударила его кулаком в лицо, отчего череп разбойника буквально взорвался ошметками кости и мозгов.
Шаг вперед, поворот вокруг собственной оси — девушка подныривает под молодецкий удар секиры, перехватывает руку следующего противника и перебрасывает его через себя. Сила у Эрин была просто нечеловеческая, потому что этим броском она отшвырнула бандита от себя на добрых тридцать футов, попутно оторвав ему правую руку в локте.
Девушка метнула ее вперед и рванула следом. Перехватила нацеленное в нее копье правой рукой, а левой с потрясающей легкостью сломала древко чуть пониже острия и воткнула обломок снизу в подбородок следующего врага. Увернулась от нескольких ударов мечей, присела, пропуская над головой шар кистеня, а затем ударила кулаком в землю. Волна невидимой энергии, кольцом разошедшаяся от места удара, разбросала нападавших в сторону.
В руку Эрин словно бы само собой прыгнуло копье, и девушка окончательно превратилась в смазанный вихрь кружащейся стали.
Клинок наискось перечеркнул первого разбойника от плеча до пояса, одним махом разрубив его пополам. Поворот, следующий удар сносит голову с плеч другому бандиту.
Эрин отбила тупым концом своего оружия направленный ей по ногам удар гизармы, подрубила ногу атаковавшего ее противника, а когда тот рухнул на землю, всадила клинок в раскрытый от крика рот, пробив голову насквозь. Копье воткнулось в землю, и девушка оттолкнулась им, взмывая вверх и оказываясь за спиной одного из врагов. Она выбросила свое оружие горизонтально, принимая на древко сразу два меча, а затем резким толчком отбросила их хозяев на десяток футов назад.
Удар локтем назад — в спину не успевшего повернуться разбойника. Послышался хруст ломаемого позвоночника, и бандита отшвырнуло прочь. Поворот, клинок бьет вдогонку, аккуратно рассекая его противника пополам.
Резкий тычок подтоком вперед, и вспарывающий удар им же под подбородок, махом сломавший шею следующему врагу.
Эрин коротко обернулась назад, и рубанула копьем на уровне пояса, вскрывая брюхо еще одному бандиту. А когда тот рухнул на колени, то сделала к нему стремительный рывок и вцепилась левой рукой разбойнику в лоб.
— Тебе, моя Госпожа!.. — расхохоталась девушка.
Ее пальцы раздавили лицо бандита в кровавую кашу с той же легкостью, с которой обычный человек давит гнилой фрукт.
Трое оставшихся в живых разбойников в ужасе побросали оружие на землю и рухнули на колени, а один бросился наутек.
— Прости нас! Прости нас, госпожа Эрин! Мы не узнали тебя! Мы не хотели!.. — наперебой заголосили разбойники.
Девушка наградила их взглядом, полным непередаваемого даже не презрения, а отвращения. Так человек может смотреть на копошащихся в гнилом мясе червей, но уж никак не на людей.
— И это все, на что вы способны? — ядовито произнесла Эрин, опуская свое оружие. — Как же это дешево…
Вокруг нее валялись части тел, да и сама девушка местами выпачкалась в крови, но это ее, казалось, совершенно не заботило.
— Что ж… — Эрин посмотрела по сторонами подошла к одному из лежащих около костра бревен. — Так. Подвинься. Разлегся тут, понимаешь…
Она спихнула ногой половину трупа, уселась около огня на более-менее чистое место, воткнула свое копье в землю, а затем почти что ласково посмотрела на все еще валяющихся на земле бандитов…
— Ну, что ж… — задушевным тоном произнесла Эрин. — Раз драться вы больше не хотите, то давайте тогда… играть. Люблю игры. А то ночь ведь еще только начинается, а мне скучно. Итааак… Во что будем играть?
Разбойники молчали. Было лишь слышно, как стучат от страха их зубы.
— Раз предложений нет, значит, играем в мою игру! — воодушевилась девушка. — Слушайте правила… Нет, вы сначала встаньте. Да-да, я хоть и апостол, но не очень-то и люблю все эти подобострастные выражения любви — ползанье на брюхе, лизание сапог… А теперь, мальчики, слушайте меня внимательно. Значит, сейчас один из вас должен… умереть. Оружием пользоваться нельзя — только голыми руками и, хи-хи, головой. На старт… внимание… Марш!
Однако разбойники лишь неуверенно переглядывались между собой, но драться не спешили.
— Ах да, мотивация… — поморщилась Эрин, и щелкнула пальцами. — Играйте, иначе вас ждет то же самое.
Один из трех бандитов с истошным воплем снова рухнул на колени, когда его ноги начали буквально разлагаться, источая в воздух совершенно запредельный смрад, перекрывающий даже царящую вокруг вонь от вспоротых кишков.
Некоторое время девушка наблюдала за дракой двух бывших подельников под аккомпанемент воплей третьего, чьи ноги продолжали гнить, пока тот не отключился от боли.
— Молодец, дружок, — похвалила Эрин, когда один бандит все-таки сломал другому шею. — Возьми себе пирожок. Ах да… Вы же тут немного другое изволили кушать…
Однако жарившаяся туша барана уже была благополучно спалена на огне до состояния углей и вообще валялась на земле в луже крови.
— Ой, как нехорошо получилось-то… — поцокала языком девушка. — Я вам ужин испортила, да? Хммм… О! Придумала! Я тебя другим угощу. Вкууусным…
Новый щелчок пальцами и тело третьего разбойника начало полностью разлагаться в отвратительную жижу.
— Кушай на здоровье, дружок, — ласково произнесла Эрин, но увидев, что разбойник попятился от нее в ужасе, холодно — холоднее ветра со Стены, отчеканила. — Жри, тварь.
— Госпожа… Молю вас… Пожалуйста…
— Тебя сегодня ведь тоже умоляли, верно? Но ты остался глух к мольбам. Так почему я должна вести себя иначе? Жри. Жри его, или я превращу тебя в точно такую же падаль. У тебя есть время… — Эрин на мгновение задумалась. — До тех пор, пока я не вернусь. Приятного аппетита.
* * *
Авл бежал сломя голову, не разбирая в темноте дороги, подгоняемый чудовищным ужасом. Все те истории из детства, что раньше были только лишь сказками и легендами, в один момент обрели кошмарную плоть.
Он родился в Восточном Пределе, поэтому как и все здесь знал о богине Эмрис и ее жрице — двенадцатом апостоле Эрин, вечно молодой и бессмертной ведьме полуночных земель. Всем детям рассказывают сказки о любящей игры и веселье Черной жрице, что всегда дарит в награду за победу над собой какие-нибудь подарки. О том, что если случится беда, то Эрин придет на помощь, не попросив ничего взамен, а если придут враги, то Черная жрица придет и прогонит их прочь…
А когда дети вырастали, вместе с ними росли и сказки. Когда дети вырастали, то они начинали пугать друг друга совсем другими историями об Эрин. Как, например, прежде чем проиграть мальчику Гаю в камушки и подарить ему волшебный нож, она убила в своем замке Кровавого барона и его дружину, наводивших ужас своей жестокостью на четыре удела. Или как разрубила предателя Бледного легата на части и сделала из него жаркое, скормив его легиону дезертиров. А троих братьев, что убили своего отца из-за наследства, она заставила драться между собой до смерти, а последнего оставшегося в живых все равно лишила глаз и разума. А простых разбойников в Смутное время она распинала на крестах и расставляла вместо милевых камней от Илиона до самой столицы…
Таких историй было много. Почти что в каждом уделе была своя особенная. Про ее борьбу с Кровавым бароном или Бессердечным охотником, к примеру. Или как она пошла войной на степняков вместе со своей Дикой Охотой, что шла в бой на железных колесницах, подкованных огнем…
Эрин была героем и ужасом местных земель. Не боялись ее только дети, а вот всякому взрослому стоило опасаться Черную Жрицу, ибо она могла потребовать ответ за каждый совершенный грех. А кто в этом мире не без греха? Разве что только малые дети…
Авл, как и многие, считал Эрин просто легендой — страшной сказкой, которой пугают друг друга повзрослевшие дети, которым надоедают их старые добрые герои. В рассказы стариков, что встречали бессмертного апостола лично, он не верил…
Но сегодня старые сказки обрели реальность.
Разбойник бежал вперед, не оглядываясь… А когда все-таки отчего-то решил оглянуться, то увидел, как его настигает громадная тень с горящими лиловым глазами.
Трава под ногами Авла неожиданно превратилась в лед, он поскользнулся и упал, кубарем прокатившись по земле.
— Нет-нет-нет, — озабоченно произнесла Эрин, выступая из ночной темноты с копьем наперевес. — Этой ночью ты избран Эмрис и лично мной, поэтому ты не можешь вот так вот просто взять! И убежать. Нет-нет, это совершенно невозможно… Ты же ведь наслаждался общим весельем, верно? Грабил, убивал и насиловал вместе со всеми… Так куда же ты теперь бежишь?
— Прошу, госпожа! — завопил Авл. — Умоляю! Пощадите меня! Я ничего этого не делал! Я был новеньким в банде!
— Ну, врешь же, — ласково произнесла девушка. — Зачем врешь апостолу Эмрис, а? Совсем глупый, что ли? Пойдем. Наша игра еще не закончена…
Эрин схватила Авла за ногу левой рукой и без особых усилий поволокла за собой немаленького взрослого мужчину, который отчаянно сопротивлялся и цеплялся руками за землю и траву. Однако оставлял лишь глубокую бороздку в земле, потому как напевающая какую-то веселую песенку на незнакомом языке, Эрин тащила его с непринужденностью тяглового мамонта.
— О, ну надо же… Рехнулся, — прокомментировала девушка, когда притащила Авла обратно к догорающему костру и обнаружила, что оставленный ею разбойник сидит, раскачивается из стороны в сторону и что-то бормочет, глядя в одну точку. — Эй! Это что же, получается? Это, получается, только мы с тобой и остались? Тоскааа… А я ведь еще не наигралась…
Трясущийся от ужаса Авл попытался было отползти, но натолкнулся на тела четырех замученных девушек.
— Что, решил перед смертью еще раз поразвлечься? — добродушно осведомилась Эрин, вновь присаживаясь у огня. — Да пожалуйста… Ой. А ты, кажется, немного опоздал — они, кажется, немного мертвые. Впрочем…
Черная Жрица оскалилась.
— Почему бы тебе все равно не сделать ЭТО? Знаешь, а я ведь могу и трупы поднимать… Какую из них хочешь?
— Г-госпожа…
— Или ты не по этой части? Мне поднять для тебя труп кого-нибудь из твоих товарищей?
— Госпожа, умоляю, пощадите меня! — натурально зарыдал Авл. — Я грабил, но не убивал и не насиловал! Я пошел к бандитам только, чтобы выжить! Мне нечем было кормить семью!..
— О семье он вспомнил… — скривилась Эрин. — Фу. Противно. Знаешь… А моя богиня ведь не осуждает убийство как таковое. Эмрис — не хорошая и не плохая, она просто такая, какая есть. Иногда забирающая жизни, иногда дарующая спасение… Но единственное, что по-настоящему важно — это равновесие. Да, у тебя есть право грабить. Насиловать. Убивать. Это твой выбор. Но должен помнить, что когда-нибудь ты должен будешь УРАВНОВЕСИТЬ эти поступки.
— Я исправлюсь, госпожа Эрин! Я буду трудиться! Буду помогать другим! Буду делать только добрые дела! Только не отнимай мою жизнь!!!
— А без мотивации, — девушка скривилась и кивнула на разбросанные повсюду тела. — Что — нельзя было все это делать, а? Умоляешь меня оставить тебе твою никчемную жизнь… Какое же ты ничтожество.
— Госпожа, я сделаю все, что угодно! Только…
— Выкопай для этих четверых могилы и похорони, как следует, — резко поскучневшим тоном ответила Эрин, отворачиваясь к огню и щелчком разжигая его посильнее. — Стой! Зачем меч взял?
— Ч-чтобы выкопать…
— Вот еще, — усмехнулась девушка. — Зачем тебе какой-то меч? У тебя же есть пара рук… Вот ими и копай.
…За несколько часов Авл выкопал четыре могилы, похоронив в них умерших девушек, и стерев свои руки едва ли не до костей.
— Госпожа… — выдавил бандит. — Я сделал… Как вы велели…
— Хорошо, — кивнула Эрин, что все это время чистила свое оружие и одежду.
Апостол поднялась на ноги и взяла в руки копье.
— Г-госпожа… — нервно сглотнул Авл, глядя на выписывающий круги кончик копья. — Но вы же обещали…
— Я? — удивилась Эрин. — Я тебе вообще ничего не обещала, так что… Равновесие, помнишь?
Взмах копья разрубил человека на две части.
Девушка встала перед свежими могилами, воткнула в землю свое оружие, оперлась на него, склонила голову и тихо произнесла:
— Да пребудет мир с теми, кто мира был лишен. Ваши муки окончены. Возвращайтесь в этот мир, когда он станет лучше.
Эрин подняла взгляд в ночное небо.
— Хотя… Алая звезда восходит, — прошептала девушка. — И я не знаю, устоит ли этот мир, когда рухнут небеса…
