Глава девятая
Главным советником короля Хайвела был проницательный священник по имени Анвин, который говорил по-нашему и усердно меня расспрашивал, пока мы ехали на север. Он желал знать, кто правит Мерсией, и удивился, поначалу даже не поверив моему ответу.
- Леди Этельфлед? Правда?
- Я был там, когда ее избрал витан.
- Ты меня удивил, - сказал он, - в самом деле удивил, - нахмурился он, задумавшись. Он был лыс, как яйцо, с вытянутым худым лицом и тонкими недружелюбными губами, хотя его темные глаза озарялись радостью или пониманием. Он был из тех умных священников, что достигали вершин на службе королям, и я подозревал, что Анвин честно и преданно служил столь же проницательному Хайвелу.
- Насколько я понял, Уэссекс не был настроен передать леди Этельфлед полномочия ее мужа, так что же произошло?
- Мерсийцы гордятся своей страной, - сказал я, - и еще не готовы лечь на спину и раздвинуть ноги перед королем другой державы.
Он улыбнулся в ответ на это грубое замечание.
- Это я понимаю, но назначить женщину! Последние известия, которые до меня дошли, были о том, что Эрдвульф хочет жениться на дочери Этельфлед, а потом править страной от имени Эдуарда!
- Теперь Эрдвульф - изгой, - объяснил я, удивив Анвина. Очевидно, король Хайвел имел собственные источники в королевствах саксов, и хорошие источники, но вести, посланные этими лазутчиками о притязаниях Эрдвульфа на власть и о победе Этельфлед, еще не достигли западного Уэльса. Я рассказал ему о нападении Эрдвульфа на Этельфлед и о его провале, хотя не упомянул о своем участие в этом деле, да и не сообщил о том, как повлиял на витан.
- Не могу сказать, что питаю какое-либо сочувствие к Эрдвульфу, - с явным облегчением заявил отец Андвин, - он всегда был врагом Уэльса.
- Он был мерсийцем, - сухо заметил я, и священник улыбнулся.
- Так значит, будет править Этельфлед! - развеселился он. - Женщина! На троне!
- Весьма способная женщина, - сказал я, - и она гораздо лучший воин, чем ее брат.
Он покачал головой, всё еще пытаясь свыкнуться с мыслью о женщине на троне.
- Мы живем в странные времена, господин.
- И правда, - согласился я. Мы ехали на низкорослых лошадях, а остальное войско Хайвела следовало на боевых конях по каменистому тракту, ведущему на север по небольшим полям и плоским скалам. Король привел сюда больше трех сотен человек, и отец Анвин считал, что этого будет достаточно.
- У Рёгнвальда не больше ста тридцати воинов. Едва достаточно, чтобы оборонять его частокол!
Я посмотрел на сокола, кружившего высоко над холмом, и проследил за ним взглядом, пока он не скрылся далеко на востоке.
- И давно Рёгнвальд здесь живет?
- Шесть лет.
- Твой король, - кивнул я в сторону Хайвела, скакавшего чуть впереди двух знаменосцев, - показался мне весьма умным человеком. Почему он позволил Рёгнвальду тут поселиться?
- О, он и не позволял! Это сделал предыдущий король, глупец по имени Родри.
- Значит, Рёгнвальд живет здесь шесть лет и за всё это время ни разу не доставлял хлопот?
- Несколько набегов за скотом, - пренебрежительно ответил Анвин, - не больше.
- Ты говоришь, у него лишь сто тридцать человек, и он должен знать, сколько воинов вы можете против него выставить. Так что же, он глупец? Почему он напал на Тюддеви? Он должен был знать, что вы захотите отомстить.
- Возможность! - резко выпалил Андвин. - Идвал, - он замолчал, чтобы кивнуть в сторону верзилы в красном шарфе, - обычно держит в Тюддеви пару десятков человек, но он понадобился королю в другом месте.
- В другом месте?
Анвин проигнорировал вопрос. Какие бы свары не затеял король Хайвел, они явно меня не касались.
- Мы думали, что святилище можно будет спокойно оставить на несколько дней незащищенным, - уныло признал Анвин, - но ошиблись и вернулись обратно, как только прослышали о флоте.
- О флоте? - сурово спросил я. Учитывая то, что Ситрик ожидал нас в море, "флот" был не тем словом, что я жаждал услышать.
- Несколько дней назад, - объяснил Анвин, - у побережья появились двадцать или чуть больше кораблей. По меньшей мере один из них вошел в Абергвон, но не остался там. Днем позже они отплыли на север, и нам только что сообщили, что они снова идут на юг.
- Норвежские корабли?
Он кивнул.
- Этот флот послал Ивар Имерсон под предводительством своего сына. Похоже, они ищут земли.
- Ивар Имерсон?
Анвина, похоже, удивило, что я не слышал этого имени.
- Он грозный воин, как и его ирландские враги.
Я знал Мерсию и Уэссекс, Нортумбрию и Восточную Англию, но сейчас я находился в другом мире, где воины со странными именами дрались ради создания мелких королевств на краю моря. Хайвела, как я понял, с трех сторон окружали враги. Саксы на востоке, соперничающие с ним валлийские королевства на севере, а на западе норвежцы и ирландцы сражались друг с другом, но всегда были готовы устроить налет на его побережье, и, если то, что слышал Анвин, являлось правдой, готовы отобрать у Диведа еще больше земель.
Всадники впереди нас остановились, и группа воинов собралась вокруг Хайвела и его знаменосцев. Я решил, что один из валлийских лазутчиков принес новые сведения, и теперь король держал наспех созванный военный совет, к коему поспешил присоединиться Анвин. Мы поднялись на широкое плато, где небольшие обрамленные каменными стенами поля перемежались неглубокими долинами, которые старательно исследовали лазутчики Хайвела. Рёгнвальд наверняка ожидал проблем и наверняка послал на плато собственных лазутчиков, но если Анвин был прав, у норвежца было гораздо меньше людей. Я подозревал, что он будет вести себя осторожно, предпочитая отступить к какой-нибудь возвышенности, которую легче оборонять, вместо того чтобы напрашиваться на стычку с воинами Хайвела на этом голом плато.
- Значит, где-то поблизости флот, - сказал Финан. Он прислушивался к моему разговору со священником.
- Будем надеяться, что не рядом с Ситриком, - отозвался я.
- Ситрик осторожен, - заметил Финан, - и уберется с их пути. Но что-то их встревожило, - ирландец кивнул в сторону собравшихся вокруг короля всадников, - а Ивар Имерсон - это тот человек, что должен встревожить.
- Ты его знаешь?
- Конечно! Он дрянной человек и здоровенный верзила, но ирландцы столь же громадные и дурные, так что они на него насели. И как следует.
- Так он ищет здесь земли?
- И послал сына, чтоб их нашел. Интересно, которого сына.
Я всегда удивлялся, откуда Финан узнает о том, что происходит в Ирландии. Он делал вид, что его это не интересует, настаивая на том, что навсегда покинул родную землю, но для человека, которому это совершенно не интересно, он слишком много знал. Кто-то наверняка присылал ему известия.
- И что происходит? - спросил он, мотнув головой в сторону совета.
С севера примчались два лазутчика Хайвела и пробрались сквозь толпу окруживших короля всадников. Они пробыли там всего мгновение, после чего все валлийцы с гиканьем поспешили на север. Вести, привезённые ими, разнеслись по колонне, каждый раз сопровождаясь ещё более громкими выкриками. Некоторые воины вытащили мечи. Отец Анвин ожидал рядом с двумя королевскими знаменосцами.
- Язычники бегут! Они убегают! - крикнул он мне. Он пришпорил лошадь и последовал за воинами Хайвела, которые теперь направлялись к северному гребню плато, где только что появился дым. Сначала я принял его за туман, но он слишком быстро сгущался. Горела деревня или дом.
- Кто-то добрался туда раньше нас, - крикнул мне Финан, направив свою лошадь ко мне.
- Похоже на то, - ответил я. Я согнулся в седле, содрогаясь от неизменной боли. - Держитесь рядом! - крикнул я своим людям. Я хотел, чтобы мои воины находились поблизости на случай сражения, чтобы их не приняли за врагов. Валлийцы знали друг друга, но увидев незнакомца, могли бы не раздумывая напасть на него. - А ты держись в стороне, - обратился я к Эдит.
- Ты тоже, - сказал мне Финан. - Ты ещё недостаточно окреп, чтобы сражаться.
Я промолчал, но почувствовал приступ ярости. Он, конечно, был прав, но правда не была от этого легче. Потом мы направились к горизонту, и я придержал лошадь. Валлийцы всё ещё скакали во весь опор, преодолев половину склона, который вел в глубокую речную долину. Это, как я понял, была долина Абергвон.
По правую руку от меня река текла сквозь густой лес, занимавший большую часть дна долины, а по левую руку - расширялась и сливалась с открытым океаном. Поселение Рёгнвальда располагалось на дальнем берегу, там где река сливалась с морем, и этот охраняемый холмами участок был полон кораблей.
Там, должно быть, было тридцать кораблей или больше, гораздо больше, чем могло принадлежать Рёгнвальду, если, как утверждал Анвин, он имел лишь чуть больше сотни воинов. Значит, этот загадочный флот из Ирландии, видимо, вернулся в Абергвон, а теперь снова покидал реку. Корабли направлялись к морю, их весла били по воде, а паруса наполнялись и провисали при порывах легкого восточного ветра, сменяемых затишьем. А за ними, на северном берегу реки, пылало поселение.
Подожгли его не враги. Не было ни следов сражения, ни тел, а те люди, что еще бегали от дома к дому, от дома к амбару, подкидывая горящие ветки на соломенные крыши, не были одеты в кольчуги. Рёгнвальд покидал это место и не намеревался оставлять после себя что-либо ценное. Подожгли и частокол, а ближайшие ворота уже яростно пылали. Отец Анвин был прав - норвежцы бежали, но не потому, что пришли люди короля Хайвела. Рёгнвальд, должно быть, решил соединить свои силы с флотом из Ирландии в поисках нового места, где сможет осесть.
Флот двигался в сторону моря, но на берегу оставалось еще два боевых корабля. Видимо, то был арьергард, эти корабли принадлежали тем людям, что поджигали дома. Обоими управляли полдюжины человек, налегавшие на корму, чтобы столкнуть корабли в отступающие с отливом воды.
Валлийцы уже находились в нижней части долины, скрытые деревьями. Мы последовали за ними, нырнув в лес и слыша крики двигающихся впереди людей Хайвела. Тропа вела к броду. Реку заливали морские воды, и теперь, подхваченная приливом, река быстро бежала по мелководью. Мы прошлепали по ней и свернули на запад, к противоположному берегу, по восточной дороге, проходившей вдоль быстрой реки, а потом вышли из леса и увидели перед собой горящее поселение Рёгнвальда. Некоторые воины Хайвела уже находились за стенами, оставив своих лошадей в окружающих частокол полях. Большой кусок частокола рухнул, вероятно, дерево сломалось из-за пожара, и всё больше валлийцев перебиралось через тлеющие бревна со щитами и оружием в руках. Они исчезли в окутанных дымом переулках.
Я услышал крики и лязг мечей, а потом соскользнул с седла и велел своим людям держаться вместе. Разумно было остаться за пределами горящих стен. У нас не было ни щитов, ни мечей, ни копий, лишь короткие мечи, и как чужестранцев нас легко могли принять за врагов, но как и Финан и все остальные, я горел желанием узнать, что произошло внутри.
- Держись поближе ко мне, - велел я Эдит.
Из дыма вылетела скопа, быстро махая крыльями, и эта бледная вспышка покрытого перьями великолепия полетела на север, а я гадал, что это предзнаменовало. Я дотронулся до рукояти Осиного Жала, своего короткого меча, и пересек неглубокую канаву, окружающую поселение, взобрался на ее берег и последовал за Финаном и своим сыном через обугленную древесину.
В первом переулке лежали два мертвеца. Ни один не носил кольчугу, а лица их были покрыты чернильными отметинами. То были мертвые норвежцы, видимо, те, кто пытался поджечь строения и неожиданно оказался под ударом валлийцев. Мы осторожно пошли по переулку. Дома по обеим его сторонам горели, и жар преследовал нас, пока мы не добрались до открытого пространства, где дюжина воинов охраняла двух знаменосцев Хайвела. Там находился и отец Анвин, резко прикрикнувший на тех воинов, что повернулись в нашу сторону, подняв оружие. На одном из флагов красовался христианский крест, а на другом - алый дракон.
- Король отправился атаковать корабли! - обратился ко мне отец Анвин.
Под охраной находилась также полдюжины пленников. На этом открытом пространстве Хайвел, очевидно, собирал и пленников, и захваченное оружие. Здесь была гора мечей, копий и щитов.
- Выбирайте, - сказал я своим воинам.
- С нами Бог! - воскликнул отец Анвин.
Финан вытащил из кучи несколько мечей, выбрал два и протянул один мне. Мой сын нашел длинный клинок, а Гербрухт взял двусторонний топор и окованный железом щит.
- Брось щит, - приказал ему я.
- Щит не нужен, господин?
- Хочешь, чтобы валлийцы тебя прикончили?
Он нахмурился, а потом сообразил, что на ивовых досках щита имелось грубое изображение сокола.
- А, - протянул он, отбросив щит.
- Держите кресты на виду, - велел я своим людям перед тем, как мы нырнули в очередной переулок, бегущий между нетронутыми пожаром домами по скользким позеленевшим камням, грязи и сломанным ракушкам. Под пустыми сетками для копчения рыбы тлели головешки. На берегу лежала единственная рыбацкая лодка, намного выше линии прилива, а большая часть людей Хайвела, похоже, спустилась к кромке воды. Я решил, что они очистили поселение от норвежцев и отогнали уцелевших обратно к тем двум кораблям, которые ныне попали в ловушку. Валлийцы забирались на борт и сильно превосходили врага числом, а их противники отступали к корме кораблей, где их встречали мечи, топоры и копья. Некоторые норвежцы прыгали в воду, пытаясь дойти или даже доплыть до основного флота, который сбился в кучу на полпути к морю.
Начался хаос, потому что одним кораблям, пытавшимся вернуться, мешали паруса, увлекавшие их далеко от берега, а другие уходили в сторону моря. Трем кораблям удалось избежать этой сумятицы. Ни один из них не был под парусом, они управлялись только веслами, и теперь эта троица возвращалась к поселению. На всех трех было полно воинов в шлемах, которые теперь столпились под высокими резными фигурами на носу кораблей. Гребцы быстро вели корабли, направляя их к широкому проёму меж двух севших на мель, послышался скрип киля о камень, и первая группа норвежцев с криками спрыгнула с украшенного драконом носа.
Хайвел увидел приближающиеся корабли, и его воины выстроились на берегу в стену из щитов, которая смогла бы остановить разгневанных, но наступающих в беспорядке норвежцев, и первая группа погибла на мелководье, где кровь неожиданно закружилась в водовороте. Валлийцы добили остатки команды ближайшего к нам корабля и теперь вскарабкивались на скамьи гребцов и спрыгивали на берег, как раз в то мгновение, когда прибыл второй корабль. Его нос зарылся в ил, а мачта наклонилась вперед, когда длинный корпус резко остановился. Воины спрыгнули с кормы, выкрикивая боевой клич, присоединились к более короткой стене норвежцев и направили свои тяжелые копья на ивовые щиты валлийцев. Норвежцы не ожидали схватки в этот день, и мал кто надел кольчугу, хотя у всех были шлемы и щиты. Только что прибывшие команды пытались спасти своих товарищей, но даже третьего корабля не хватило, чтобы дать отпор разъяренным воинам Хайвела. Обе стороны выкрикивали боевой клич, но крики валлйцев были громче, и люди Хайвела преодолевали невысокие волны, упорно тесня норвежцев назад. Большинство схваток в стенах из щитов начинаются медленно, пока воины собираются с духом, прежде чем подойти вплотную к врагу в попытке убить его, но эта битва вспыхнула мгновенно.
Мой сын двинулся в сторону левого фланга валлийцев, но я отозвал его обратно.
- У тебя нет ни щита, - рявкнул я, - ни кольчуги. Мы ведь пилигримы, забыл?
- Мы не можем просто остаться в стороне, - огрызнулся он.
- Стой!
Едва ли валлийцам нужно была наша помощь. Их было вполне достаточно, чтобы отразить яростную контратаку трех кораблей, и если не появятся другие, то эта атака просто обречена превратиться в кровавое месиво на морском мелководье, а мне оставалось лишь сидеть и наблюдать. Но остальные норвежские корабли теперь пытались вернуться, и они привезли бы превосходящие силы, что перережут воинов Хайвела, и от этой беды валлийцев спасала лишь царящая на этом большем флоте неразбериха. Корабли развернулись слишком быстро, торопясь прийти на помощь, и в спешке столкнулись друг с другом. Ударялись друг о друга весла, паруса то наполнялись, то опадали, один корабль вставал на пути другого, и всю эту мешанину относило отливом в море. Но норвежцы всегда были хорошими моряками, и я знал, что им понадобится не так много времени, чтобы разобраться с этим хаосом, а тогда людям Хайвела придется столкнуться с ордой злобных воинов, рвущихся отомстить. Очень скоро драка поменяет курс.
- Принеси огня, - велел я сыну.
Он нахмурился:
- Огня?
- Принеси огня, хорошего огня! Много дров и растопку! Живо! И вы все тоже.
Ближайший к нам корабль сел на мель из-за отлива, но и команда его покинула.
- Гербрухт! Фолкбальд! - позвал я назад двух фризов.
- Господин?
- Оттащите корабль с берега!
Они пошлепали по грязи, оба были сильны как буйволы. Ближайший корабль прочно сидел на мели, но то была наша единственная возможность предотвратить резню. Ближайшие норвежцы находились в двадцати шагах позади корабля, обороняясь от стены из щитов валлийцев, которые угрожали обойти их и загнать обратно в реку, но норвежцы нашли чуть более безопасную позицию, встав правым флангом вплотную к носу другого приставшего к берегу корабля. Три человека взобрались на борт и с помощью копий мешали валлийцам подняться на нос. Обороняющаяся стена из щитов стойко держалась, ей оставалось выстоять всего несколько минут, пока не появится подкрепление с остального флота.
Фолкбальд и Гербрухт навалились на нос ближайшего корабля, но ничего этим не достигли. Его корпус, похоже, быстро увяз в густой глине. Финан бежал по пляжу с ржавой железной кастрюлей, наполненной углями и горящей древесиной. Думаю, эта неглубокая кастрюля использовалась для получения соли. Финан приподнялся и вывалил ее содержимое за борт корабля. Потом последовали новые щепки и дрова.
- Помоги Гербрухту, - крикнул я сыну.
Хайвел был по-прежнему в седле, единственный всадник на берегу. Он пользовался этой позицией, чтобы метать копья в строй норвежцев, но заметил наши действия и сразу всё понял. Хайвел разглядел приближающийся флот. Отлив отогнал некоторые корабли в сторону моря, но первые уже высвободились из ловушки, и их весла погружались в низкие волны. Я увидел, что Хайвел крикнул, дюжина валлийцев пришла нам на выручку, и севший на мель корабль наконец сдвинулся с места.
- Еще огня! - крикнул я. Дым сгущался внутри корпуса, но я пока не видел языков пламени. Эдит принесла охапку плавняка и бросила его на палубу, затем Финан добавил еще одну жаровню углей, прежде чем вскарабкаться на корму как раз в тот момент, когда корабль соскользнул с грязи и поплыл. Огонь наконец показался, Финан пробирался сквозь пламя, направляясь к корме.
- Финан! - закричал я, опасаясь за него, и чуть не застонал от боли в ребрах.
Финана поглотили огонь и дым. Огонь на корабле разгорелся с неожиданной жадностью. Он был сделан из сухой, правильно обработанной древесины, щели были пропитаны смолой, покрывавшей также державшие мачту канаты, и пламя перекинулось со снастей на свернутый парус, который убрали. чтобы не мешал команде. Потом я увидел, почему Финан прыгнул на борт. Корма удерживалась канатом, который связывал ее с якорным камнем, прилив раскачивал корабль, но последний не мог отплыть дальше этого самодельного крепления. Финан показался на высокой рулевой площадке, и я увидел, как он дважды опустил меч и якорный канат лопнул, неожиданно извиваясь. Финан спрыгнул.
- Теперь тот корабль, - я указал на соседний около берега, охранявшийся тремя норвежскими копьеносцами. - Живее! - снова закричал я, на этот раз боль была настолько сильной, что я согнулся, отчего стало еще хуже. Я вздохнул и завалился назад, поскольку сидел на покрытых зеленой слизью камнях. Одолженный мною меч упал в грязь, но боль была настолько сильной, что я не мог дотянуться до него.
- Что происходит? - Эдит склонилась около меня.
- Тебе не следует здесь находиться, - произнес я.
- Однако я здесь, - ответила она, обняв меня за плечи и смотря на реку. Финан прорывался к берегу с мечом в руке, а позади него течение развернуло горящую лодку, и прилив уносил ее в море. Я понял, что отлив был где-то на полпути между высокими и низкими волнами, так как течение бежало быстро, создавая потоки и водовороты, быстро унося горящую лодку и замедляя приближение кораблей, которые увидели опасность, ухудшавшуюся тем, что между излучиной и морем было узкое место, в котором сгрудились норвежские корабли. Одна лодка, с орлиным клювом на высоком носу, повернула назад, и на нее тут же наскочила другая, и горящий корабль, чей свернутый парус состоял теперь из огня и дыма, подплыл еще ближе.
Финан подтянулся и влез во вторую лодку. Его увидел один из копьеносцев и прыгнул на скамьи для гребцов, но с копьем не одолеешь воина, умеющего обращаться с мечом, а лишь немногие умели обращаться с мечом так же хорошо, как Финан. Ему потребовалось меньше времени, чем иному человеку моргнуть. Он сделал ложный выпад справа, позволил копью проскользнуть у пояса и воткнул клинок норвежцу в живот, а потом мой сын закинул на лодку горящую ветку, а за ним еще дюжина человек, и два оставшихся копьеносца, спасая свои шкуры, спрыгнули с корабля, пока группа крепких валлийцев сталкивала его обратно в реку. Он еще не разгорелся в той же степени, что и первый, но дым над его корпусом густел, и Финан обрезал канат на корме, а потом спрыгнул на мелководье, где валлийцы атаковали открытый фланг стены из щитов норвежцев.
Первый горящий корабль доплыл до флота. Два вражеских корабля пристали к дальнему берегу реки, а остальные отчаянно пытались ускользнуть, а тем временем второй горящий корабль дрейфовал в сторону моря. Оставшиеся на берегу норвежцы умирали, их протыкали, рубили и резали разгневанные валлийцы, обойдя противников с фланга и теперь атакуя и спереди, и сзади. Пламя охватило второй корабль, огонь взметнулся по мачте, а от скамеек клубился дым. Норвежский флот, по меньшей мере двадцать кораблей, удирал. Моряки боятся огня больше, чем скал, даже больше гнева Ран, ревнивой сучки-богини. Тяжело дыша, я сел, боль пронзала меня, словно клинок, и смотрел на уплывающий флот, прислушиваясь к крикам тех врагов, что еще были живы на берегу и молили о пощаде. Битва закончилась.
Норвежский флот еще мог вернуться. Они могли выгрести из реки, позволить двум охваченным пламенем кораблям уплыть в открытое море, не причинив вреда, а потом вернуться и отомстить, но решили покинуть Абергвон. Они знали, что валлийцы могут отойти к возвышенности и проучить их, вынудив атаковать по крутому склону, где они погибнут от валлийских мечей, уже скользких от крови норманнов.
Мой сын вернулся на берег в подпаленной одежде и с ожогами на руках, но он ухмылялся, пока не увидел мое лицо. Он подбежал и нагнулся ко мне.
- Отец?
- Просто рана, - сказал я. - Помоги встать.
Он поднял меня на ноги. Боль была ужасающей. В моих глазах выступили слезы, затуманив вид ликующих валлийцев, высмеивающих отступающего врага. На берегу осталось три норвежских корабля, и люди Хайвела забрались в один из них. То, что они там обнаружили, вызвало еще больше веселья. Другие воины Хайвела охраняли пленников, по меньшей мере пятьдесят или шестьдесят, с них сняли шлемы и оружие. Рёгнвальд тоже попал в плен и выкрикивал оскорбления, пока его не загнали так далеко в воду, что он чуть не утонул. Теперь пленных собрали в жалкую кучку, и я похромал в их сторону.
Я думал, что боль отступает, что рана залечивается день ото дня, но теперь чувствовал себя хуже, чем когда-либо. Я хромал не потому, что был ранен в ноги, а потому что боль в боку превращала в пытку каждое движение. Финан подбежал, чтобы мне помочь, но я его отстранил. У линии прилива лежал большой валун, и я сел на его плоскую вершину, содрогнувшись от приступа боли. Я помню, как решил, что это конец, гадая, неужели Норны наконец-то перерезали нить моей судьбы.
- Дай мне твой меч, - сказал я Финану. Если я умру, то по крайней мере с мечом в руках.
- Господин, - Финан нагнулся ко мне, в его голосе звучала тревога.
- Боль пройдет, - сказал я, подозревая, что пройдет она, только когда я умру. Было больно дышать. Отец Анвин и королевские знаменосцы подошли ближе, собираясь присоединиться к королю.
- Он выглядит мрачным, - отметил я, кивнув в сторону священника. Меня это не особо волновало, но я не хотел, чтобы Финан, Эдит и мой сын подняли суматоху из-за моего приступа слабости.
- Мрачный, как сама смерть, - согласился Финан, а отец Анвин совершенно не выказывал радости от только что одержанной валлийцами победы и выглядел как человек, охваченный гневом. Он некоторое время разговаривал с Хайвелом, а потом король пришпорил коня мимо нас, возвращаясь в горящее поселение.
Я попытался дышать глубже и убедить себя, что боль прошла.
- Надо поискать Ледяную Злобу, - сказал я, зная, что зря трачу дыхание. Меч, возможно, пропал в море, унесенный горящими кораблями, что покрыли небо над океаном дымом.
Отец Анвин подошел к нам всё с тем же суровым видом.
- Король велел мне поблагодарить тебя, - сухо произнес он.
Я выдавил улыбку.
- Король щедр.
- Так и есть, - отозвался Анвин и нахмурился. И Господь тоже щедр. Он перекрестился. - Сокровища святого Дэви оказались на корабле Рёгнвальда, - он кивнул в сторону корабля, на котором праздновали победу валлийцы, а потом снова перевел на меня суровый взгляд. - Ты ранен, господин?
- Это болит старая рана, - объяснил я, - пройдёт. Вы вернули сокровища?
- Золотую раку со святым и серебряное распятие.
- А меч? - спросил я.
- А Рёгнвальда взяли в плен, - продолжал он, проигнорировав вопрос. - Именно его корабль вернулся на берег. Остальными, - он посмотрел в сторону моря, где исчез за мысом норвежский флот, - командует Сигтрюгр Иварсон, - он произнес это имя, словно ощутив во рту его кислый привкус. - Он самый опасный из сыновей Ивара. Молодой, амбициозный и способный.
- И ищет земли, - только и смог сказать я, когда меня охватил очередной приступ боли.
- Но не здесь, слава Господу, - откликнулся Анвин. - И Рёгнвальд согласился присоединиться к его поискам.
А какой еще был выбор у Рёгнвальда, подумал я. Его поселение на краю Уэльса совсем не преуспевало. Он шесть лет был зажат на каменистом берегу, но не смог привлечь больше сторонников, чтобы покорить другие земли, и Сигтрюгр явно убедил Рёгнвальда присоединиться к его более многочисленным силам. К этому соглашению они пришли, должно быть, около недели назад, когда флот Сигтрюгра достиг Уэльса, и Рёгнвальд, зная, что ему придется бросить свое поселение, попытался обогатиться за счет монастыря святого Дэви, прежде чем уйти.
Теперь Рёгнвальду и его оставшимся в живых воинам предстояло умереть, не потому что они напали на усыпальницу святого, а из-за того, что они сделали с двумя валлийскими миссионерами и горсткой обращенных. Они поступили так жестоко, что разъярили валлийцев.
- Это работа дьявола, - гневно провозгласил Анвин. - Деяние сатаны!
Он смерил меня презрительным взглядом.
- Злодеяния язычников! - с этими словами он развернулся в сторону поселения, а мы последовали за ним. Боль по-прежнему меня мучила, но когда я медленно передвигался, она была не больше, чем когда сидел, так что я похромал за Анвином по узкой тропе. Перед нами по-прежнему яростно горело поселение, значительная часть его западной стороны уже загорелась, и именно в этой части деревни норвежцы убили христиан.
Мы вошли через ворота в частоколе, и Эдит, идущая рядом со мной, охнула и отвернулась.
- Иисусе, - пробормотал Финан, перекрестившись.
- Видишь, что они творят? - крикнул мне отец Анвин. - Гореть им вечно в аду и испытывать жуткие муки. Они будут прокляты до конца времен.
Теперь начали прибывать воины Хайвела, их ликование превратилось в ярость, потому что двух миссионеров и кучку обращенных перерезали, как скот, а перед этим еще и пытали. Все девять тел были обнажены, хотя так истерзаны и порезаны, что кровь и внутренности прикрывали их наготу. Женщинам выбрили головы в знак их позора, а груди отрезали. Двух священников оскопили. Всех девятерых выпотрошили, ослепили и отрезали им языки. Их привязали к столбам, и я вздрогнул при мысли о том, сколько прошло времени, пока смерть не освободила их от страданий.
- Почему? - вопрошал у меня Анвин. Он знал, что я язычник, как, должно быть, знал, что у меня нет для него ответа.
- Злоба, - произнес вместо меня Финан, просто злоба.
- Языческое зло, - гневно отозвался Анвин. - Это работа дьявола! Деяние сатаны!
Рёгнвальд напал на Тюддеви и обнаружил его пустым. Он нашел богатую добычу, но не такую, как ожидал, там не было молодых женщин и детей для продажи в рабство. Наверное, он решил, что миссионеры его предали, и отомстил за себя. Теперь он умрет.
Пощады не будет. Все пленники умрут, и Хайвел заставил их посмотреть на девятерых мертвых христиан, чтобы они знали, почему умирают. Норвежцам повезло. Несмотря на гнев валлийцев, они умерли быстро, от удара меча в шею. Поселение воняло дымом и кровью, слишком много было крови. Некоторые пленники, очень немногие, умоляли сохранить им жизнь, но большинство смиренно отправились на казнь. Никому не было позволено держать в руках меч, что само по себе наказание. Рёгнвальда заставили смотреть. Он был крупным человеком с толстым брюхом, твердым взглядом, морщинистым и покрытым чернильными линиями лицом. На одной его щеке распростер крылья орел, по лбу извивалась змея, а ворон летел на другой щеке. Его волосы были седы, но намазаны маслом и расчесаны. Он смотрел, как умирают его воины, и на его лице ничего не отражалось, но он наверняка знал, что напоследок убьют и его, и что эта смерть быстрой не будет.
Я похромал, волоча ноги вдоль ряда пленников. Какой-то мальчишка встретился со мной взглядом. Я сказал "мальчишка", но ему было лет шестнадцать или семнадцать. У него были светлые волосы, голубые глаза и вытянутое лицо, на котором отражалась происходившая мысленная борьба. Он знал, что вот-вот умрет, и хотел расплакаться, но также хотел и выглядеть храбрым, прилагая к этому все усилия.
- Как тебя зовут? - спросил я его.
- Берг.
- Берг, а дальше как?
- Берг Скаллагриммрсон, господин.
- Ты служил Рёгнвальду?
- Да, господин.
- Подойди сюда, - велел я ему. Один из валлийских стражников пытался помешать ему покинуть ряды пленников, но Финан рявкнул на него, и тот отступил. - Скажи мне, - заговорил я с Бергом на датском наречии и очень медленно, чтобы он мог меня понять, - ты помогал убивать христиан?
- Нет, господин.
- Если ты мне лжешь, - сказал я, - я это выясню. Спрошу твоих товарищей.
- Не помогал, господин, клянусь.
Я ему верил. Он дрожал от страха, взирая на меня с вытаращенными глазами, будто чувствуя, что я его спасение.
- Когда вы напали на монастырь, - спросил я его, - там нашли меч?
- Да, господин.
- Расскажи мне о нем.
- Он лежал в склепе, господин.
- Ты его видел?
- У него была белая рукоять, господин, я его видел.
- И что с ним произошло?
- Его забрал Рёгнвальд, господин.
- Погоди, - сказал я и побрел обратно в поселение. Тела свалили с одной стороны, где почва почернела и провоняла кровью, а в освежающем ветерке кружился дым от догорающих домов. Я подошел к Анвину.
- Я прошу об одолжении, - обратился я к нему.
Священник смотрел, как умирают норвежцы. Он наблюдал, как их ставили на колени, заставляя смотреть на девять тел, всё еще привязанных к столбам. Наблюдал, как мечи или топоры прикасались к шеям, как пленники вздрагивали, когда клинки поднимались для неизбежного смертельного удара. Наблюдал, как отделялись от тела головы и из дергающихся тел брызгала кровь.
- Говори, - холодно отозвался он, по-прежнему не отводя глаз.
- Подари мне одну жизнь, - попросил я.
Анвин взглянул на ряд пленников и заметил стоящего рядом с Финаном Берга.
- Хочешь спасти этого парня?
- Именно об этом одолжении я и прошу.
- Почему?
- Он напоминает мне сына, - ответил я, и то было правдой, хотя просил я не по этой причине, - и не принимал участия в резне, - я кивнул в сторону замученных христиан.
- Это он так говорит, - мрачно заметил Анвин.
- Он так говорит, и я ему верю.
Анвин уставился на меня на несколько мгновений, а потом поморщился, словно одолжение, о коем я его просил, было слишком необычным. Но тем не менее, он подошел к королю, и я наблюдал, как они переговариваются. Хайвел взглянул на меня с седла, а потом на мальчишку. Он нахмурился, и я решил, что он собирается отказать в моей просьбе. Да и зачем я так поступил? В то время я и сам не понимал. Мне понравился взгляд мальчишки, потому что он был честным, а лицом напомнил Утреда, но вряд ли этой причины было достаточно. Много лет назад я спас жизнь юноше по имени Хэстен, что тоже казался открытым и правдивым, но потом превратился в коварного и лживого врага. Я не был уверен, зачем мне понадобилось сохранять Бергу жизнь, хотя теперь, многие годы спустя, я знаю, что это судьба.
Король Хайвел сделал мне знак. Я подошел к его стремени и уважительно склонил голову.
- Я намерен уступить твоей просьбе в благодарность за помощь, что ты оказал на берегу, но есть одно условие.
- Господин? - спросил я, подняв на него глаза.
- Обещай сделать мальчишку христианином.
Я пожал плечами.
- Я не могу принудить его поверить в твоего бога, - ответил я, - но обещаю, что отдам его на обучение хорошему священнику, и ничто не будет мешать его обращению.
Король некоторое время обдумывал это обещание, а потом кивнул.
- Он твой.
Так Берг Скаллагриммрсон поступил ко мне на службу.
Судьба неумолима. Тогда я этого не знал, но я только что исполнил мечту Альфреда об Инглаланде.
- Идем со мной, - велел я Бергу и повел его обратно на берег. Со мной направились Финан, Эдит, сын и остальные.
Wyrd bið ful āræd.
Я не видел, как умер Рёгнвальд, но слышал его. Его смерть не была быстрой. Он был воином, настроенным умереть с достоинством, но перед тем, как валлийцы закончили, он рыдал, как ребенок. Чайки тоже печально кричали, но их заглушали крики человека, желавшего смерти.
Флот Сигтрюгра исчез. Сгоревшие корабли затонули, оставив лишь два уменьшающихся облачка дыма, которые ветер сдувал на запад. Я услышал, как валлийцы затянули погребальную песнь, и понял, что они хоронят своих мертвецов - девять мучеников и полдюжины воинов, погибших в стычке на берегу. Мертвые норвежцы по-прежнему лежали там, тела затягивал отлив, а вверх по берегу, где полоска плавняка отмечала границу последнего высокого прилива, валялась груда одежды, шлемов, мечей, щитов, топоров и копий. На камнях был разложен плащ, нагруженный собранными с мертвецов и пленников монетами и кусками серебра, а рядом с ним под охраной двух молодых воинов стоял большой золотой ларец, где покоилось тело Святого Дэви, и большое серебряное распятие с алтаря.
- Найди свой шлем и меч, - велел я Бергу.
Он недоверчиво поглядел на меня.
- Мне дадут меч?
- Конечно, - отозвался я, - теперь ты служишь мне. Ты поклянешься мне в верности, а если я умру, то присягнешь моему сыну.
- Да, господин.
А пока Берг разыскивал собственный меч, я осмотрел кучу сложенного оружия, и нашел его. Вот так просто. Рукоять из слоновой кости Ледяной Злобы ни с чем не спутаешь. Я нагнулся, содрогнувшись от внезапного приступа боли, и вытащил клинок. Меня трясло, хотя день был теплым.
Я вытащил меч из ножен. Я привык к тяжести Вздоха Змея, но этот клинок был намного легче. Кнут всегда утверждал, что его выковали в колдовском огне, что холоднее льда и горит в ледяных пещерах Хеля. Он говорил, что это меч богов, но я знал лишь, что это тот клинок, что меня пронзил, а епископ Ассер наложил на него свои христианские чары, чтобы меня мучить. Солнечные лучи отражались на мече серебром, на нем не было никаких узоров и совсем никаких украшений за исключением одного слова в основании рукояти:
✝ VLFBERH✝ T
Я показал это Финану, и он перекрестился.
- Это один из его мечей, - тихо произнес он.
Мой сын тоже подошел посмотреть и вытащил Воронов Клюв, и на его лишенном украшений клинке было то же самое слово.
- Это магический меч, точно, - сказал Финан. - Боже, да тебе повезло, что ты выжил в схватке с ним!
Я повернул клинок Улфберта, разглядывая отражения на гладкой стали. Он был прекрасен, настоящее орудие убийства, с единственным украшением - рукоятью из слоновой кости. На мгновение я подумывал сменить Вздох Змея на этого гладкого убийцу, но отверг этот порыв. Вздох Змея хорошо мне служил, и отказаться от него значило искушать богов, но я всё равно почувствовал это искушение. Я дотронулся до острого края Ледяной Злобы, ощутив оставленные битвой зазубринки, а потом до ее кончика, что было острым, как игла.
- Это тот самый меч? - спросила меня Эдит.
- Да.
- Дай его мне, - попросила она.
- Зачем?
Она холодно посмотрела на меня, словно внезапно невзлюбила.
- Этот меч тебя излечит, господин.
- Ты об этом знаешь?
- А зачем иначе мы бы сюда приехали? - спросила она. Я не ответил, и она протянула руку. - Дай мне меч, - настаивала она, но я по-прежнему колебался. - Я знаю, что делать, господин.
- Что? - спросил я. - Что ты собираешься делать?
- Я тебя вылечу.
Я посмотрел на Ледяную Злобу. Я так жаждал ее заполучить, добрался до самого края Британии, чтобы найти ее, но не имел представления, каким образом обладание ей может мне помочь. Я подумал, что меч нужно приложить к ране, но это было лишь мое воображение. Я не знал, как поступить, страдал от боли, устал ощущать слабость, устал от близости смерти, и потому я развернул клинок и протянул рукоять Эдит.
Она слегка улыбнулась. Мои воины наблюдали за нами. Берг прекратил искать собственный меч и уставился на нас, гадая, что за чудеса происходят на заляпанном кровью берегу моря.
- Прислонись к кораблю, - велела Эдит, и я подчинился. Я встал спиной к носу корабля Рёгнвальда, облокотившись на древесину. - А теперь покажи мне рану, - сказала Эдит.
Я расстегнул ремень и поднял тунику. Мой сын поморщился, увидев, что рана снова покрылась коркой кровавого гноя. Я чуял его запах, несмотря на дым, море, кровь и освежающий ветерок.
Эдит закрыла глаза.
- Этот меч чуть не убил тебя, - медленно и нараспев произнесла она, - и ныне этот клинок тебя исцелит.
Она открыла глаза, и внезапно ее лицо исказила гримаса ненависти, и прежде чем Финан или кто-либо еще смог ее остановить, она воткнула в меня клинок.
