Атаки спэклов не прекращаются. Зато каждую из них мы успешно отражаем.

Сдавайся! - слышится вопль Радости Джульетты. Сдавайся

И смех мэра.

Из темноты несется топот копыт, потом в лунном свете вспыхивает белоснежная улыбка и золотые лампасы на рукаве генеральской формы.

— Давай, ДАВАЙ! — кричит мэр.

Недовольно цокнув языком, госпожа Брэтит нажимает кнопку на дистанционном взрывателе. Дорога за спиной мэра превращается в огненный коридор, заживо сжигающий его преследователей. Спэклы приняли мэра за солдата, случайно забредшего в эти края (на соседней тропе мы нарочно устроили явную западню, которую не заметил бы только слепой).

Но та ловушка не была ловушкой. Ею оказался случайный солдат.

Это уже пятая атака, которую мы отразили за последние пять дней. Каждая последующая — хитрее прежних, но и мы времени даром не теряем: расставляем мнимые ловушки и мнимые мнимые ловушки, нападаем с неожиданных сторон и все в таком роде.

На самом деле, я даже рад — наконец-то мы что-то делаем, наконец-то мы…

(выигрываем…)

(выигрываем эту войну…)

(черт, это так здорово…)

(заткнись…)

(но ведь здорово же…)

Запыхавшаяся Радость Джульетты останавливается рядом с Ангаррад, и мы все наблюдаем, как языки пламени собираются в облако и рассеиваются в холодном ночном небе.

— Вперед! — кричит мэр, его гул врывается в головы солдат, и те бросаются вниз по дороге — искать уцелевших спэклов.

Но по размеру огненного облака было ясно, что в живых опять никого не осталось.

— И снова, — говорит он, поворачиваясь к госпоже Брэтит, — ваш взрыв получился слишком мощным. Прямо загадка какая-то!

— А вы бы предпочли умереть? — спрашивает она, тоном давая понять, что такой исход дела вполне бы ее устроил.

— Да вы просто не даете нам первыми добраться до спэклов. Думаете припасти хоть одного для госпожи Койл.

На ее испепеляющем взгляде можно зажарить свинью.

— Впредь, мальчик, не смей так разговаривать со старшими!

От ее слов мэр прыскает со смеху.

— Я буду говорить с вами как захочу, госпожа, — шиплю я. — Вы мне не указ. И не надо заливать, бутто ваша предводительница ничего не задумала!

Госпожа Брэтит, не меняясь в лице, переводит взгляд на мэра:

— Очаровательно!

— И весьма метко, согласитесь. Как всегда.

Мой Шум неожиданно розовеет от его похвалы.

— Будьте любезны, доложите госпоже Койл об очередном успехе, — говорит мэр целительнице. — И очередном провале.

Госпожа Брэтит садится в телегу к госпоже Надари, и они уносятся в город, стреляя в нас злобными взглядами.

— На ее месте я бы поступил так же, Тодд, — говорит мэр, когда солдаты начинают возвращаться с пустыми руками. — Не дал бы противнику получить преимущество.

— Мы не противники, а союзники, — говорю я. — У нас должна быть общая цель — заключение мира.

Мои слова его не трогают. Он просто смотрит на марширующих мимо солдат — те смеются и перешучиваются, радуясь очередной победе после стольких поражений. Когда мы вернемся на площадь, мэра ждут ликующие вопли целой армии.

Виола говорит, что в лагере «Ответа» из госпожи Койл тоже сделали героя.

Но они воюют там, где могли бы действовать мирно.

— Пожалуй, ты прав, Тодд, — вдруг произносит мэр.

— В чем?

— Мы должны сотрудничать. — Он с улыбкой поворачивается ко мне. — Пора испробовать новый подход.