Глава 18
Развенчанный и нищий король – нет повести печальнее… Всяк норовит вспомнить свои обиды, отомстить – пнуть, плюнуть и даже убить.
– Ну что, нашел убийцу? – с пренебрежением глядя на Матвея, спросил Мистер.
– Нет.
– Может, сам Воркутая заказал?
– Нет.
– Это все слова, – с угрозой во взгляде покачал головой Мистер.
«Малява» от воров пришла – за Воркутая спросить. Все, Матвей больше не король. Красносибирск пал под ударами московской братвы, барсанские бригады исчезли как вид. Банк «Сибирский экспресс» вышел из-под контроля, и поступления в воровской «общак» больше от него не зависят. А зачем он такой нужен?
Ни ворам он не нужен, ни тем более Сивакову. А Мистер с «хозяином» на короткой ноге…
– Не заказывал я Воркутая. И против него никогда не шел.
– А против Евстигнея?
Матвей пристально посмотрел на вора. Раз уж разговор за Евстигнея зашел, то дело дрянь. И нет смысла говорить, что Евстигней сам на него наехал, а он всего лишь защищался… Все уже решено, и нет смысла отпираться…
– Я тебя не осуждаю, – спокойно проговорил он. – У тебя своя правда, у меня своя. Если хочешь своей правды против моей, давай, начинай…
Матвей повел плечом, и заточка из рукава съехала в ладонь. И его бойцы приготовились к смертному бою.
– За тобой нет правды, пацан. За тобой беспредел, за который ты должен ответить… А пацанов пожалей… – глянув на поджарого Лешу Комара, который готов был умереть за Матвея, сказал Мистер. – Пусть идут, никто их не тронет.
– Ну, если они смогут отказаться от меня.
– А зачем вам умирать, пацаны? – обращаясь к накачанному Семе, спросил вор.
В прошлый раз, когда он заходил к Матвею в гости, с ним было всего четыре «быка», а сейчас вдвое больше. Шансов у Матвея практически никаких.
Но вор не особо рвался в бой. Похоже, он всерьез собирался вывести из игры барсанских бойцов. Объяснить ситуацию, поставить перед фактом, пообещать пощаду… Но зря он на это надеялся. Не зря Матвей работал с пацанами – тренировал их, воспитывал…
– Умирать будете вы! – резко произнес такой же мощный на вид Рижанин.
Матвей усмехнулся краешком губ, снисходительно глянув на вора – мол, что и требовалось доказать.
– Это последнее слово? – хищно нахмурился Мистер.
– Не совсем, – покачал головой Матвей. – Не все еще потеряно. И город за мной останется, и деньги будут.
– Дело не в деньгах… – как-то не очень уверенно сказал вор.
– Деньги будут! – Матвей смотрел на него жестко, с чувством собственного достоинства. Он не выторговывал себе жизнь. Он просто прогнозировал ситуацию. Барометр у него исправный, поэтому прогноз будет точный.
– Ушел от тебя город, – покачал головой Мистер.
Не нравилось ему, как смотрел на него Рижанин. И Леша его напрягал, и Сема. Да и Матвей без боя сдаваться не собирался. И голыми руками мог он убивать, и заточка у него. Его пацаны тоже вооружены. А тыл у них прикрыт смыкающимися под прямым углом стенами камеры. И шконки мешают зайти за спину…
– Не ушел. Все под контролем… И здесь под контролем, и там.
Матвей не сомневался в своих словах. Не сработал план блатных, не отступились от него бойцы. Значит, легкой победы не будет.
– Дело не в деньгах, – повторил вор.
– И людей мы возьмем, которые скажут, кто Воркутая заказал.
– Не возьмете.
– Зря ты, Мистер, против меня подписался… Воркутая нет, а за городом «смотреть» надо… Отсюда тоже можно «смотреть»… Или у вас там Пицунд на положение ставит?
– Не о том говоришь, пацан, – поморщился Мистер.
– Говорю. Потому что ты сам не то делаешь. Тут разобраться надо, а ты с плеча…
– Разобрались уже. – Мистер с опаской глянул на нож в руке Матвея. Он собирался отступить на задний план, но между ним и Матвеем все еще оставалось свободное пространство. А ударить Матвей мог в любой момент. И смотрел так, как будто собирался ударить. Если Мистер скажет что-то не так, нож войдет ему в горло по самую рукоять, так что лучше не шутить. – Под контролем, говоришь, город? – выдавил он из себя.
– Отвечаю.
– А если нет?
– Спросишь.
– И киллеров найдешь, которые Воркутая завалили?
– И за Евстигнея поговорим.
– Поговорим. Через неделю. Спешить нам некуда. И ты от меня никуда не денешься.
Мистер повернулся к Матвею спиной и направился к выходу, увлекая за собой свою свиту.
Правильно все сделал вор, честь ему и хвала за это. Но Матвей с презрением смотрел ему вслед. Были у него для этого причины…
Кавказец Миша позвал Олега в ресторан, и он не смог отказаться. А здесь ему какую-то хашламу подали, какие-то чакапули. Вроде бы вкусно, но такое ощущение, будто еду в рот насильно засовывали.
– Как жена? – участливо спросил Миша. – Успокоилась?
– Ну, хорошо все…
– Никто ее даже пальцем не тронул.
– Так я и не говорю…
– А она у тебя красивая! – нахально улыбнулся грузин. – Ты ее береги! А то вдруг уйдет! У нас, на Кавказе, обычай такой – невест похищать.
– Инна – жена мне, – с кислым видом проговорил Олег и уныло посмотрел на «быков», которые сидели за соседним столиком.
– И жен тоже… Да ты расслабься, мужик. Нормально все. Мы же тебя не прессуем. Ты платишь, мы тебя защищаем. А это значит, что никаких проблем у тебя никогда не будет. Никогда! И никаких!
Миша чуть не лопался от самодовольства. Еще бы, директор нефтеперерабатывающего завода перед ним сидит, большая величина в мире деловых людей, а он с ним запанибрата, на «ты».
Матвей тоже обращался к Олегу на «ты», но он хотя бы не грубил. И чужих жен он не похищал. Но, может, именно эта мягкость его и погубила. Нет больше Матвея, сошел он со сцены, и его людей из города выбили. Все, власть переменилась…
Нельзя быть мягким в этой жизни, когда волки со всех сторон. Ходят волки, смотрят, вынюхивают. Дашь слабину – вмиг набросятся и сожрут. И все же лучше мягкий Матвей, чем жесткий Миша.
Олег вздохнул. Увы, это всего лишь его досужие домыслы. Не в его положении решать, под кем быть. Если вдруг появится Матвей, Олег под него не отойдет. Он останется с Мишей, который действительно крут. Который может убить, не задумываясь…
– Ты мне веришь? – с хищной улыбкой спросил авторитет.
Олег подавленно кивнул.
– Смотри, если вдруг попытаешься соскочить, мы тебя везде достанем.
– Не попытаюсь, – удрученно покачал головой Олег, глядя на официантов, которые один за другим втягивались в зал со стороны подсобки. В белых рубашках, в форменных фартуках, все с подносами. Причесанные, прилизанные, сорочки идеально чистые. Все хорошо, только улыбки резиновые, неестественные. И подозрительные.
Два официанта направились в «быкам», один к Мише. И вдруг все трое вмиг разгрузили свои подносы, у каждого в руке появился пистолет. И загромыхало.
На счет «раз» Миша ткнулся носом в тарелку. На счет «два» последовал контрольный выстрел в голову. По всему залу грохотали выстрелы, мертвые тела падали на пол. Но убить могли и самого Олега.
«Официант», который застрелил Мишу, смотрел на него. Все та же резиновая улыбка на губах, а взгляд ледяной, еще мгновение, и он выстрелит снова.
У Олега в животе образовалась втягивающая тяжесть, когда киллер наставил на него пистолет, словно все внутренности втягивались в желудок. Но выстрела не последовало. «Официант» поднес пистолет к губам, зрелищно дунул на ствол и повернулся к нему спиной. И его коллеги последовали за ним.
Киллеры ушли, и Олег с трудом перевел дух…
Витя пересчитал деньги, сгрузил их обратно в сумку и выразительно глянул на Клима. Все нормально, можно ехать, а Факир с пацанами пусть дальше работает.
В Москве рынки огромные, туда народ со всей страны съезжается, деньги там крутятся огромные. Оседлал рынок, поставил торгашей, и пошло дело – за пару месяцев озолотишься. Купоны стричь можно и с местной барахолки, но все это не совсем то, что нужно. И народ к Красносибирке прижимистый, и товар попроще… Не те здесь обороты, не те.
Зато здесь неопасно. В Москве только успевай поворачиваться – то чечены наедут, то солнцевские предъяву кинут. Много их там всяких разных… А здесь только барсанские, но смешно их воспринимать всерьез. Разбежались сосунки. Наделали со страху в штаны и разбежались. А центральный рынок отошел под новую «крышу». Факир здесь за старшего, Лелик с ним и Шпала. Рынок не самый маленький, а их всего трое. Мышьяк им разрешил усилиться за счет местных пацанов, можно сказать, дал самостоятельность, поэтому Факир чувствовал себя королем.
Только фуфловый он король. Даже Витя, и тот котировался выше, чем он. А Клим вообще величина. Не говоря уже о Мышьяке…
– Факир, если вдруг какие-то проблемы, звони! – с небрежной заботливостью большого босса проговорил Клим. – Ты нас знаешь, любой вопрос…
Факир кивнул. Он, в принципе, сам должен был решать свои проблемы, стволы у него для этого есть, но поддержка ему не помешает. Тем более Клим со своей командой – спец по части «мокрых» дел. Как они барсанских недоумков сделали – любо-дорого было посмотреть. «Скорая помощь» тогда приехала вовремя…
Клим первым вышел из кафе на рыночную площадь, Витя последовал за ним. Время уже позднее, людей мало, дворники метлами машут. Нормально все. Да и нечего бояться, когда серьезного врага нет и не предвидится.
– Атас! – крикнул вдруг Факир.
И в тот же момент в уши ворвался грохот автоматной очереди. Витя бросил сумку, сунул руку под полу куртки, выхватил ствол, разворачиваясь навстречу опасности, но сделать ничего не смог, слишком далеко находились автоматчики, чтобы попасть в них из пистолета. Зато у них серьезные стволы, и стреляли они метко. Факир уже лежал на земле с дырявой башкой, Клим сидел на корточках, с воем обжимая простреленный живот. Юлик только-только поймал пулю.
Витя сделал пару выстрелов, но автоматчиков это не вспугнуло, лишь вынудило перевести весь огонь на него. А это все…
Он в панике повернулся к ним спиной, и в этот момент в позвоночник ударила пуля, а вторая попала Вите точно в сердце.
Умирая, он успел увидеть свою мать. Она стояла перед ним, отговаривая от безумной идеи. Она хотела, чтобы Витя горбатился на заводе, а он пошел в бандиты. Тогда он казался себе невероятно умным, а сейчас, в последний жизненный миг, остро пожалел, что не послушался маму…
К черту глушители! Команда конкретная – «мочить» залетных с шумом и пылью. В людных местах «мочить», на устрашение всем – и своим, и чужим. А стрелять Селезень умел, с пяти лет с отцом на охоту ходил. И пацаны с ним серьезные, знают дело…
– Давай! – скомандовал Селезень.
Гирьян разогнал «девятку», обошел черный «Чероки», проехал еще с километр и остановился. Селезень вышел из машины с автоматом в опущенной руке, прикинул расстояние до джипа, вскинул ствол и открыл огонь. Окраина города, улица не самая оживленная, но все равно кто-то из прохожих мог пострадать. Правда, сейчас не до таких мелочей. Команда была – шороху навести, чтобы ни у кого больше в мыслях не возникло наезжать на барсанскую братву.
Впрочем, никто из случайных людей не пострадал. Селезень уложил все пули точно в машину. Джип свернул с дороги, въехал в столб, задымил. Но это еще не все. Прусак уже вышел из «девятки», бронежилет на нем, в руках автомат. Он стремительно подошел к джипу, заглянул внутрь и помахал Селезню рукой. Чисто сработано, добивать никого не нужно…
Король вернулся. Да здравствует король!
– Враг разбит, победа за нами. – Маркел и пытался, но не мог сдержать улыбку.
Барсанские бригады катками прошлись по Красносибирску. Залетных «мочили» без всякого сожаления. И без глушителей. Это Матвей так задумал. Плевать, что менты волну поднимут, главное, что теперь от одного упоминания о барсанской братве у людей будут дыбиться волосы.
Это была его, Матвея, задумка – отступить, заманив противника на свои позиции, выявить всех, выследить, а потом в час «Икс» обрушиться на врага всей мощью. План удался – всех разом разогнали.
– Что с Пицундом? – лаконично спросил Матвей.
Он вернул свой титул хозяина города, но свободу так и не обрел. Впрочем, это даже хорошо, что он смог разрулить ситуацию в Красносибирске, не покидая город. Что ни говори, а это показатель его могущества.
– В Москву слинял. Что-то почувствовал и слинял. Сначала Крок, потом Пицунд.
– Крок?
– Гена его зовут. Гена Крокодил – сокращенно Крок.
– Что-то знакомое… – Где-то Матвей уже слышал эту кличку.
– Ну, может, я говорил… – пожал плечами Маркел.
– Значит, ушел Пицунд?
– Ушел.
– Послать за ним надо.
– Уже, – кивнул Маркел, выжидающе глядя на Матвея.
Пицунд в законе, как бы его смерть не вышла боком. Но Матвей и не думал давать отбой. Пицунд не успокоится, пока не ляжет в землю… А то, что мстить за него будут, так Матвей к этому готов.
– Слинял Пицунд, а Мишу Понтийского завалили. Олег Вагин с ним в кабаке был… – с пренебрежением к заводскому директору сообщил Маркел.
– Надеюсь, его не тронули?
– Нет… Он сам тронулся. Сам на меня вышел, сказал, что готов сотрудничать дальше. И за брата сказал…
– А куда они денутся? – усмехнулся Матвей.
Нагнал он страху на город. Теперь долго никто не дернется…
– Всех на место поставим, не сомневайся. Главное, с залетными разобрались, – кивнул Маркел.
– Менты на ушах?
– Надо думать! Я всех убрал, кто участвовал.
– В смысле, убрал? – не понял Матвей.
– Ну, в тайгу пацаны ушли. Мы там еще базу поставили, мало ли…
– База – это хорошо…
Крок, Крок… Ну где же он слышал это имя? Речь шла о серьезных делах, но этот назойливый вопрос не выходил из головы.
– Там это, один залетный в больницу попал… – вспомнил Маркел. – Ну, не один… Короче, он про пацанов сказал, которые Воркутая «замочили». Одного Леня зовут, другого Петя…
– А «погоняло»?
– Не знает. Ни «погонял», ни фамилий… Но найти их можно. В Москве они сейчас…
– В Москве, – озаренно кивнул Матвей. – И Пицунд сейчас там, и Крок… И Рита!
Он же наводил справки о Рите. И про мужа ее пробивал. Гена его зовут, кличка «Крок»… Неужели это мурло в Красносибирске засветилось?..
Новые станки завезены, первая продукция уже сошла с линии. Доски ровные, гладкие, будто полированные. Их уже начинают грузить в машину. Доски тяжелые – охрана не станет их разгружать, чтобы заглянуть на дно кузова. И острыми щупами доски не прошьешь, как песок или опилки.
У Матвея все продумано, и, если удача отправится в путь вместе с ним, уже сегодня он будет на свободе.
И продумано все, и готово. Еще чуть-чуть, и он сам полезет в кузов. Машина уйдет, а пацаны останутся здесь. Завтра же их дела отправятся на пересмотр, в самое ближайшее время «липовые» обвинения будут сняты, и они своим ходом вернутся домой.
– Матвей!
Рижанин увидел входящих на склад людей и подал знак. Матвей никуда еще не уехал, и пацаны все еще на стреме.
А на склад входил Мистер со своей свитой. Идет, крутой, могучий, мудрый, только не тянется за ним шлейф воровского шарма. Матвей уже знает его наизусть, он ему неинтересен.
Мистер остановился, посмотрел на Матвея, перевел взгляд на машину:
– Собрался куда-то?
В ответ Матвей пренебрежительно усмехнулся. Если вдруг Мистер пронюхал о его планах, ничего страшного. Все равно, если даже шантажировать начнет, угрожать. Матвей просто отсрочит свой побег. В Красносибирске все путем, дела идут, менты сидят ровно, так что особо он там не нужен. И Москва подождет.
– Напряженный ты какой-то, – пристально посмотрел на него Мистер.
– Какой?
– Что, и даже не попрощаешься?
– А надо?
– Ну, разговор мы не закончили.
– Киллера взяли, он раскололся. Миша Понтийский на Воркутая отмашку дал. А Миша, сам знаешь, чей человек.
Не думал Матвей, что Леню Пинчука возьмут так быстро. И так легко. Пацаны вышли на него в первый же день, как оказались в Москве. А вот с Пицундом заминка получалась, его пока даже выследить не удалось… С Геной же Матвей хотел разобраться сам…
– Почему я не знаю? – нахмурился Мистер.
– Ты в законе, Пицунд в законе… Пусть вас кто-нибудь другой стравливает.
– Тут разбираться надо…
– Вот и я о том же… – снисходительно усмехнулся Матвей. – Собирайте сход, разбирайтесь, решайте.
– А у тебя свои дела?
– Ну, в общем, да.
– А с «общаком» как быть? – Мистер кивком головы показал в сторону Красносибирска.
– Будут деньги, не переживай.
Матвей обязательно зашлет на зону. Ведь рано или поздно он обязательно сюда вернется. Если, конечно, другой лагерь не подсуетят.
– Я не за эти деньги, я вообще… Кто-то должен за «общаком» смотреть, – выжидательно глянул на Матвея Мистер.
Он совсем не прочь был взять под свою воровскую опеку Красносибирск. Тем более Матвей намекал… Но это когда было. Время прошло, ситуация изменилась, причем без помощи Мистера. Вор только палки в колеса вставлял.
Не хотел Матвей иметь с Мистером никаких дел. И воровским «общаком» в Красносибирске он будет рулить сам, на правах «смотрящего» по городу… А кто ему помешает поставить на положение самого себя?
– И за городом «смотреть»? – Матвей в раздумье поднял руку и согнутым пальцем слегка коснулся носа.
– И за городом, – пытаясь скрыть волнение, кивнул вор.
Мистеру еще четыре года мотать. Но, в принципе, за Красносибирском он мог «смотреть» из зоны. В принципе… А Матвей мог бы представлять его интересы в городе – на правах, утвержденных на сходе сибирских воров. Это не просто серьезные полномочия, но и заявка на воровскую корону. Он вор, но не коронованный. И даже, считай, не признанный. Как-то не особо складывалось у него с воровской общиной. Он вроде бы и старался… Или не особо старался?..
– А разве это от меня зависит? – спросил Матвей.
Мистер стиснул зубы, напряженно глядя на него, но промолчал, не хотел вслух признавать свою от него зависимость. И все же он хорошо понимал, что у Матвея реальная власть над городом, и система у него правильная – с выходом на воровской «общак». Есть воровской «смотрящий» в городе или нет, нравится Матвей сибирским бродягам или не очень, процент с финансовых потоков снимается автоматически, деньги отмываются, поступают на особый счет, которым до недавнего времени распоряжался Воркутай. На счет, который сейчас контролируется Матвеем.
Он снова в силе, и у Мистера нет больше никакого желания ему предъявлять. Теперь вор ищет милости у него… Тьфу на такие отношения!..
– Я подумаю.
Не хотел Матвей иметь никаких дел с этим флюгером, но, как ни крути, а Мистер сильная фигура на шахматной доске, и глупо жертвовать ею в угоду личным симпатиям. Хотя и свободу в ходах ему тоже давать нельзя. Если он согласен сидеть на коротком поводке, Матвей пойдет ему навстречу. Но не сейчас…
Двести тысяч долларов – деньги сумасшедшие. В стране кризис ликвидности, наличность на вес золота, но Гена мог позволить себе расстаться с такими деньгами.
– Здесь все. Как договаривались, – пристально глядя на собеседника, суровым голосом отчеканил он. И положил на стол набитый деньгами кейс.
– Нормально.
Горбыль даже не стал считать деньги. Мужик он крутой, возможности у него серьезные, и ему ничего не стоит наказать Гену за обман.
– Нормально? Это большие деньги, Леша. И если вдруг ты ничего не сможешь сделать… – Гена не договорил. А зачем угрожать Горбылю, если он сам все понимает?
Но угрозу все-таки обозначить нужно. Если надо будет, Гена спросит с Горбыля. Тем более решить с ним будет проще, чем с Матвеем. Горбыль на воле, «торпеду» в зону засылать не надо, можно просто своих пацанов зарядить.
А пацаны исполнят все с радостью. Это ведь их деньги ушли на Матвея из общей кассы. И с их полного согласия. А как же иначе? Мышьяка взорвали в машине, Клима с пацанами расстреляли, Афанаса отработал снайпер. Кто-то же должен за это спросить?
И еще с Пицундом хотелось бы поговорить, спросить у него, почему их развели как лохов. Но вор исчез из виду, за границей он сейчас. Вроде как на отдых уехал, а на самом деле на дно залег. Очко у него там играет – под музыку испанских цыган. Боится, что Матвей предъявит ему счет… А Матвей, увы, на это способен.
Ловко Матвей всех провел – позволил всем игрокам сесть за карточный стол и, когда они раскрыли свои карты, выложил свои козыря. Весь банк разом сорвал – под грохот взрывов и автоматных очередей. Такую волну в городе поднял, что никакой дурак теперь туда не сунется.
Все бы ничего, но Гена потерял с дюжину своих бойцов. И остался с носом. Обидно. До зубовного скрежета обидно.
Но вместе с тем и страшно. Не Гена задевал эту бучу с наездом на Матвея, и все же именно он спровоцировал ее. Это все из-за его нездоровой любви к Рите…
Дурак он, когда выпьет. Бешеный дурак. Любил он Риту, но это не мешало ему избивать ее. А тут еще эта ее любовь к Матвею. Одна эта мысль приводила Гену в бешенство.
Кроме того, он и Пицунда хорошо знал, и про Матвея, который заправлял Красносибирском, слышал… Уж не тот ли это Матвей? Он и вопросом задался, и человека своего в Красносибирск отправил. У Юрзика фотография Матвея была, из уголовного дела. По этому снимку он и «срисовал» Матвея, когда тот шел по вокзальному перрону. Случайно его встретил и опознал. И в какой поезд сел Матвей, выяснил.
В свою очередь, Гена связался с Пицундом, и тот велел ему выйти на ментов. И еще на Красносибирск нацелил. В обмен на свою лояльность, которая позволила Гене стать главным авторитетом в бригаде…
Как только Матвея закрыли, Пицунд перешел в наступление, и Гена бросил в бой своих бойцов… Он сам спровоцировал эту ситуацию, сам за это и поплатился. Но плакать он не станет. И прятаться тоже. Гена Крок никого не боится. И пусть Матвей вешается сам, если не хочет попасть на нож в своей зоне…
С Матвеем, считай, решено – можно ставить на нем крест. Но в то же время пора браться за себя и налаживать отношения с Ритой. Не дело это, ревновать ее до бешенства и бить, и насиловать. Наказывать нужно тех, кто ею пользовался. Матвей уже в прошлом, а его отец все еще в настоящем. Пора забивать этого старого, но жирного кабанчика. И выгоду он с этого поимеет, и за Риту отомстит…
