Книга: Каторжанин
Назад: Глава 14
Дальше: Глава 16

Глава 15

Поезд плавно тронулся с места, вагон легонько качнулся, набирая ход, что-то под ним тихонько, можно даже сказать, уютно стукнуло. Красивое, с башенками и шпилями, здание вокзала медленно сдвинулось в сторону… Менты по перрону ходят, патрулируют, и в поезде есть свой наряд, но Матвея это не напрягает. И московские менты не волнуют. Только пристрастный взгляд мог выявить в нем гражданина Молотова четырехлетней давности. Скоро пять лет будет, как его впервые запечатлел на своих негативах тюремный фотограф.
С документами у него полный порядок, но все-таки он не рискнул отправиться в Москву на самолете. Хотел он того или нет, но в аэропортах паспортный контроль куда более жесткий, чем на вокзалах. К тому же в поезде можно хорошо провести время. Купе у него класса «люкс», а спальный вагон выкуплен полностью. С ним в этом вагоне только свои…
Из купе вышел Ульян, держа в руке мобильник.
– Юля звонит! – негромко сообщил он.
Матвей недовольно поморщился, но трубку взял.
– Да.
– Привет, любимый! Я тебя сегодня жду, – проворковала она.
– Я сегодня не могу, – сквозь зубы процедил он.
Юля злила его. Она не должна была звонить ему по таким пустым поводам, они же договорились. Он сам даст знать, когда захочет подъехать к ней.
– А почему? И что там у тебя стучит? – спросила она.
– Ничего.
– Ты что, в поезде? Извини, это не мое дело… – спохватилась Юля.
– Ты невероятно догадлива.
– А с кем ты там? Она красивая? Все, все, молчу!..
– Приеду из Хабаровска, позвоню.
– Из Хабаровска… А что?..
Матвей не дал ей договорить – сложил трубку, задвинул антенну и прошел в купе.

 

Матвей лежал на спине под одеялом и смотрел в потолок. Он и сам не знал, что с ним будет в Москве. Может, черт дернет за ногу и поведет его к Рите… Он не хотел этого, но предполагал, что так и будет. А что, если Рита – это химера, взращенная его загнанным в клетку воображением? Он думал об этой чудесной девушке, когда ему было плохо, мыслями о ней он залечивал язвы на душе. Может, на самом деле она не так хороша, как он ее воображал, вдруг разочаруется в ней? Увидит ее, они поговорят, и он поймет, что Рита ничем не лучше той же Юли…
Может, и не надо с ней встречаться? Кому он сделает хорошо, если разрушит храм, возведенный в душе вокруг ее образа? Или все-таки стоит разрушить иллюзию, слепленную из обрывков прошлого? Вдруг не исчезнет этот нимб, когда он увидит Риту, а, напротив, станет только ярче…
Да, скорее всего, он встретится с Ритой. Поговорит с ней…
Он представил этот момент. Она идет по улице, думая о чем-то своем, он вдруг появляется у нее на пути. Она красивая, вся из себя, он крутой, с охраной… Он мысленно протягивал к ней руку, когда дверь в купе вдруг резко открылась.
– На месте! Не двигаться! Работает ОМОН!
Ревущий голос и вид вооруженных спецов не вогнал его в ступор, Матвей вытащил ствол из-под подушки, но сильный удар в голову остановил его…

 

Живой коридор из солдат внутренней службы, оскорбительные окрики, лай овчарок… Из автозака нужно выскочить быстро и ловко: промедлишь или, что еще хуже, упадешь, узнаешь остроту собачьих зубов. И такое может случиться, если не повезет…
Однажды Матвей уже проходил через точно такой же коридор. И в том же месте. Ничего не изменилось за четыре года, разве что форма у ментов уже не та.
А ведь он знал, что когда-нибудь вернется в ту самую зону, из которой сбежал. Знал, но надеялся, что его минует чаша сия.
Он никому не говорил, что собирается в Москву. Даже Маркел об этом не знал. В Хабаровск ему нужно было, туда и он навострил лыжи… Только Ульян знал, куда едет Матвей. Заранее знал, потому что билеты на поезд выкупал. Даже телохранители узнали все в самый последний момент. Но Ульян сдать Матвея не мог…
Тогда кто? Юля?.. Она позвонила ему, когда поезд тронулся. Спросила, что у него там стучит. Спросила, куда он едет… Может, она видела, как Матвей садился в поезд. Он же не прятал лицо, когда шел через вокзал. А если она видела, в какой поезд он садился, то сказка про Хабаровск не проканала…
А Юля могла знать, что Матвей в бегах… Возможно, она всерьез думала, что Матвей мог лишить ее состояния, и упрятала его за решетку…
А может, и не Юля это…
Разберется Матвей. Если Маркел не выявит предателя, он сам вернется и разберется. А он вернется. Десять с половиной лет – это слишком много. А именно столько ему еще придется мотать. Три с половиной года за побег накинули. Незаконный ствол и подделку документов простили, а за побег впаяли. Плюс не отсиженный срок.
Попал Матвей. Конкретно попал.
Под Казанью его взяли, на чужой земле, пока Маркел узнал, пока меры принял, он уже и на этап ушел. Не тянули с ним, а смысл? И так все ясно. Влепили набавку, и в «столыпинский» вагон. И закрыли его там в специальном купе, чтобы весточку не смог подать, когда через Красносибирск шел. И ему никто ничего не смог передать.
Красносибирск остался в прошлом, а в настоящем – зона. И все мысли теперь о том, как «встать на лыжи». Не собирался Матвей засиживаться здесь. Дела у него, дела. Как там в Красносибирске? Система вроде бы отлажена, винтики подкручены, но вдруг кому-то захочется перевести стрелки под себя. Тот же Яша мог поднять волну. Вензель не прочь расшириться за счет других. У Воркутая амбиции. Пицунд опять же ножи точит…
Для вора тюрьма – дом родной, но Матвей здесь в гостях. В Красносибирск ему надо, к делам. А здесь он согласен на вторых ролях перетоптаться.
Не колотит он потны, не задирается с ментами. Надо спрыгнуть с подножки автозака – не вопрос. Бегом по живому коридору – нет проблем. Через шмон пройти – надо, так надо. Раз уж закрыли его здесь менты, то пусть и принимают на долгий постой. Понятно, что по-быстрому спрыгнуть не удастся, потерпеть придется…
В бане Матвей должен был сдать свою одежду и получить казенную. Знакомый процесс, однажды он уже через него проходил. И в этой самой бане. Прошел, встал под душ, уронил мыло, тогда и появился Губарь. Тогда и началось…
– Слышь, браток, ты надолго зачалился?
Матвей кисло посмотрел на мордастого крепыша в отглаженной робе. Лоб у него широкий, но низкий, с роговидными выступами над бровями. И смотрел он на Матвея, как будто собирался забодать его.
Чуть в стороне стоял еще один зэк, крупный, с массивной головой и бычьей шей. И непонятно, то ли с рогатым он заодно, то ли сам по себе добычу среди новеньких выискивает.
М-да, еще до мыла не дошел, а уже началось.
– Десять в пике и девятка в бубне.
Десять лет с лишним ему положено, но девять лет из этого срока можно смело вычесть. Год-полтора отсидит Матвей, не больше. А то и раньше сдернет…
– Не понял, – нахмурился рогатый.
– Чего тебе нужно, непонятливый?
– Да вот куртец у тебя ничего. – Рогатый взялся пальцами за рукав его теплого кожаного полупальто.
Фирменный пошив, меховая подкладка, идеальный вариант под строгий костюм, который он собирался надеть в Москве. А в изолятор он отправился в спортивном костюме и куртку прихватил. Ее уже пытались «приватизировать», но Матвей не дал. В чем-то нужно было ехать в сибирскую зону.
– Я в курсе.
– У меня тут звонок скоро, мне прикид нужен, а у нас размерчики сходные.
– Куртку?
– Куртку.
– И все?
– И все.
Матвей кивнул, снял с вешалки куртку, отдал крепышу. Не нужен ему штатский клифт, он в казенном «на лыжи встанет». А если вдруг, то у него где-то на складе старая одежда должна быть. Во всяком случае, так можно было объяснить свою сговорчивость. Ну, если спросят.
– Ну, ты в натуре! – Зэк вроде бы обрадовался, но взгляд его при этом стал еще жестче.
Если Матвей так легко расстался с фарсовый курткой, значит, он лох, и с него нужно снимать до последнего. Логика железная.
– А костюмчик?
– Ты же сказал, все…
– Ну, сказал.
– Я не понял, ты что, не хозяин своему слову? – удивился Матвей.
– Да нет, я-то как раз хозяин! – осклабился зэк. – Хочу – даю, хочу – забираю…
– «Баклан» ты, – презрительно скривился Матвей.
– Че?!
– В очо!
Матвей не настроен был на гладиаторские бои, он решил упростить программу – согнутыми в фалангах пальцами ударил рогатого по глазам. Со знанием дела ударил, точно и сильно. От дикой боли зэк сложился вдвое.
Матвей забрал у него куртку, но тут же отшвырнул ее от себя. На него с заточкой в руке бросился второй зэк, стоявший в стороне. Оказывается, он был заодно с рогатым. На него Матвей и швырнул куртку.
Здоровяк поймал куртку, отбросил ее в сторону, но прозевал удар с ноги. «Маваши-гэри» в живот остановил движение и позволил Матвею рубануть рукой в кадык.
Но не успел он расправится со вторым, как появился третий. Но это был мент, которого Матвей бить не собирался.
– Молотов?!
К нему шел прапорщик Елшин. Тот самый, который четыре года назад здесь, в этой бане, развел Матвея с Губарем. То самый – пузатый, краснощекий. Только не китель на нем, а камуфляж, но такой же мятый и неглаженый.
Он смотрел на Матвея как на привидение.
– Ты же покойник!
– Кто тебе такое сказал? – усмехнулся Матвей. – Губарь?
– Ну, он говорил… Ты же «лыжи сделал». С Боярчиком. С Губарем… С Мадьяром… Тебя же сожрали!
– Меня нельзя сожрать. Я несъедобный.
Матвей знал, что из всех, с кем он ушел в бега, в живых никого не осталось. Знал, потому что сказали ему про Мадьяра. Нашли его, мертвого. К людям он выходил, на верном пути был, но нарвался на волков. Он еще был жив, когда охотники вышли на него, но до больницы не дотянул. Может, охотники его и добили. Баул при нем был, с останками человечины. Сожрал он своих попутчиков…
– Даже не знаю, что сказать, – покачал головой Елшин.
– Ну, к помощнику давай, пусть в «шизо» командирует…
– Да, конечно, – уважительно глядя на Матвея, кивнул прапорщик.
Он и зачинщиков смуты отправил на разбор, и Матвея. Но «бакланов» отправили в кондей, а Матвея – к начальнику зоны. Оказывается, здесь никто не знал, кто к ним вернулся…

 

Легенды сами по себе не рождаются. Для этого как минимум нужна причина, под которую уже потом закладывается основание из слухов и домыслов.
Сам Боярчик ушел в бега, с ним «встали на лыжи» козырные жулики, а себе на прокорм они взяли теленка. Только теленок оказался рогатым и зубастым, и сам сожрал волков. Никого нет, ни Боярчика, ни Стеса, ни Губаря, ни Мадьяра… А Матвей жив. Да еще и на свободе четыре года гулял.
Подполковник Сиваков смотрел на Матвея как на какое-то чудо. Только вот восхищения в глазах не было. Не мог он заставит себя радоваться его возвращению. Даже чаю не налил, а Матвей бы не отказался.
– Странно, что не предупредили насчет тебя, – сказал Сиваков, озадаченно почесав рыхлый мясистый нос.
– Да я и сам в себя прийти не успел, все было хорошо, раз, и я уже здесь.
– А ты как думал? Сколько ниточке не виться… Я так понимаю, в бега ты не рвался, – с сомнением в голосе неторопливо проговорил подполковник и пытливо посмотрел на Матвея.
– Все как-то само по себе получилось.
– Ход под землей мы засыпали, ну, если ты вдруг думаешь…
– Я думаю?
– Какой-то ты не такой… Как-то не серьезно настроен… Срок у тебя такой, что на одной ноге не отстоишь, а ты веселишься…
– Не веселюсь я.
– Слишком легко у тебя в прошлый раз получилось, думаешь, и дальше так будет?
– Что-то вы не в ту сторону стелите, Юрий Капитонович, – покачал головой Матвей. – Сами понимаете, что я не по своей воле ушел, а давите.
Ему вовсе не улыбалось попасть в разряд склонных к побегу. В личном деле пометка появилась, но это не страшно. Хуже, когда его реально на учет возьмут.
– Давлю… – кивнул «хозяин». И вдруг улыбнулся: – Я для того сюда и поставлен, чтобы вашего брата давить.
– А обязательно давить? Можно жить в мире и согласии. Дружить не получится – вор менту не товарищ, но взаимопонимание никому не помешает…
– А кто вор?
– Я.
– Ты вроде бы в «серой» масти подвисал, – усмехнулся Сиваков.
– Боярчик меня в «черную» масть определил.
– Это он с тобой заигрывал.
– Но тем не менее груздем я назвался.
– Назвался вором – полезай в «шизо», – окончательно развеселился «хозяин».
Он удивлялся Матвею, даже готов был говорить о нем, как о чуде, но всерьез его не воспринимал. Невиданная зверушка, не более того… А сейчас и вовсе смотрел на него, как на клоуна из колхозной самодеятельности, который возомнил себя Юрием Никулиным.
– За что? – резко спросил Матвей.
– Если ты вор, то и работать тебе нельзя. А у нас с этим строго.
– Почему работать нельзя? Можно. Начальником можно.
– Начальником?! – прыснул в кулак Сиваков.
– Начальником сбыта, например.
– Сбыта?! – нахмурился подполковник и внимательно посмотрел на него. Одно дело, клоун, и совсем другое – душевно больной. Похоже, он решил, что перед ним умалишенный.
– Доску вы режете, мебель делаете. Доска плохая, мебель никому не нужна, а можно импортное оборудование завести, доску в уровень поднять. И за бугор гнать. Люди на этом миллионы делают…
– Миллионы?!.
– И на ваш счет миллион упадет, – улыбнулся Матвей.
– Миллион? – Сиваков двигал пальцами, как будто собирался взять в руку колокольчик для вызова санитаров.
– Да, на ваш счет в «Сибирском экспрессе».
– В «Сибирском экспрессе»?! – У «хозяина» и руку заклинило, и рот перекосило. И мысль о санитарах напрочь вышибло.
– Ну, это не совсем ваш счет. Он открыт на вашу тещу… Извините, запамятовал, как ее зовут… В Красносибирске она живет, на улице Красноармейской… номер дома забыл… Я наводил справки, мне говорили, но я не думал, что вернусь к вам, поэтому память не напрягал…
Лагерь находился всего в двухстах километрах от Красносибирска. Ближайший крупный город, неудивительно, что Сиваков там поселил свою семью.
Матвей не рвался обратно в лагерь, но информацию о нем, на всякий случай, собирал. Вот и пригодилось…
– Дом вы недавно купили, Юрий Капитонович, – с невозмутимым видом продолжал Матвей. – И жена довольна, и дети. А в особенности теща…
– Откуда ты знаешь? – побледнев, спросил «хозяин». – Кто тебе сказал?
– Знаю. И откуда деньги, знаю. Мистер зоной рулит, законный вор. Все у него путем, и «общак» солидный. А чтобы с вами «непоняток» не было, он вам на лапу снимает…
– Ты хоть понимаешь, что несешь? – разозлился Сиваков.
Он мог бы и рассвирепеть, если бы страх не держал его за горло. Страх, растерянность, трясучка…
– И понимаю. И знаю… Это я засылаю деньги на «общак». И беру их из «Сибирского экспресса». А вы туда прикуп со всей колоды возвращаете, такая вот петрушка, – снисходительно усмехнулся Матвей.
– Берешь из «Сибирского экспресса»?
Сейчас «хозяин» видел в нем кого угодно – демона, злого гнома, гоблина, волка, удава, свинью или даже шакала. Кого угодно, но только не клоуна и психа.
– Это мой банк. Он под моим полным контролем. И я могу получить с него любую информацию. Хотите, я сейчас позвоню и скажу, сколько денег на счету у вашей тещи. – Матвей поднял руку и небрежно пошевелил указательным и средним пальцами, показывая на телефон.
– Э-э… – замялся подполковник.
– Она же не Сивакова, ее фамилия – Косичкина, да?
– Косицына.
Матвей также небрежно приложил эти два пальца ко лбу. Ошибся по мелочи, с кем не бывает.
– Но как же так! Ты – и «Сибирский экспресс»…
– Здесь меня звали Молот, а на воле – Матвей. Слышали о таком?
– Матвей… Матвей, Матвей… Да, есть такой, говорили про него…
– Говорили?
– И говорят… Но ты же не хочешь сказать, что ты и есть тот самый Матвей?
Да, он и есть тот самый, и ему совсем не трудно будет развеять сомнения. Достаточно только номер набрать, и уже завтра перед воротами выстроится целая рота с автоматами.
И Сивакову лучше не переть против течения. Побег он Матвею не устроит, даже глупо надеяться, но личный быт в лагере наладить – с этим проблем быть не должно.
А Матвею много и не нужно. Звонок другу – раз. Хорошая должность – два. Охрана – три. Маркел снарядит бойцов, за день-два пропустит их через суд и командирует в эту зону. Если Сиваков упираться не станет, проблем не возникнет.
Должность начальника по сбыту Матвея вполне устроит. Действительно, почему бы не помочь родной зоне наладить производство и реализацию?
В «смотрящие» Матвей не набивался, и, если Мистер примет его достойно, зачем ему с ним воевать? Тем более он здесь ненадолго.
У него большие возможности, при желании он мог поставить на уши всю зону, достаточно только сделать звонок на волю… Но дадут ему позвонить или нет – вот в чем вопрос… И начальник лагеря может взбрыкнуться, и «смотрящий». Если нет, вагончик может покатиться под уклончик.
Назад: Глава 14
Дальше: Глава 16