Глава 4

К моргу 3-й клинической больницы подъехать не удалось, и Крячко оставил машину почти за квартал от нужного места. Сегодня утром, когда они с Гуровым были на планерке у Орлова, позвонил Белецкий и ошарашил известием о двух трупах, найденных в подпольном казино. Сейчас он тоже ехал в морг и вез с собой того оперативника, который участвовал в аресте казино.

Служащий морга выкатил из холодильных камер две «каталки» и отбросил ткань, закрывающую тела. Действительно, молодой парень лет двадцати шести или тридцати, по комплекции и другим физическим параметрам соответствовавший описанию Павла Остапцева. Через все туловище зловеще красовался шов, наискосок зашитый толстой ниткой – след вскрытия тела. Второй труп выглядел старше. Не очень рельефная мускулатура, острые черты лица, на шее проступали темные опоясывающие полосы. На безымянном пальце левой руки золотое кольцо с узорчатой насечкой. На правой ладони еле заметный широкий шрам между указательным и большим пальцами.

Появившаяся из соседней комнаты женщина принесла несколько листов бумаги – ксерокопии актов вскрытия. Гуров поблагодарил и стал зачитывать вслух важные места из актов, сверившись с номерком на теле и указанным в акте. Начал он с тела под номером «24», принадлежащего молодому человеку, похожему по описанию на Остапцева.

– …так, мужчина в возрасте примерно… н-н… так, это пока неважно. Патологий нет, следов перенесенных заболеваний, повреждений… тоже нет. Ага… следов алкоголя не обнаружено.

– Причина смерти какая указана? – спросил Крячко.

– М-да… смещение позвонков шейной области… Его, Станислав Васильевич, убили. Профессионально свернули шею, как следует из вывода патологоанатома. Хорошо рука поставлена у убийцы. Классически.

– А второй? Судя по следам на шее…

– Да, я обратил внимание, – кивнул Гуров. – Соответствует следам после удушения. А что у нас выявил специалист?

Когда сыщики вышли на улицу, Белецкий и молодой лейтенант из МУРа сразу же закурили. Крячко с иронией посмотрел на обоих и не удержался от замечания:

– Ладно, зеленый лейтенант, но ты-то, Сан Саныч! До майора дослужился, огни и воду в розыске прошел, а все от моргов зеленеешь, за сигаретой тянешься.

Лейтенант промолчал, затягиваясь сигаретой и стараясь дышать ртом, Белецкий же укоризненно глянул на Крячко:

– Станислав Васильевич! Зачем вы так про Маркина? Вы же знаете, что это все индивидуально, и от личной храбрости не зависит. А Маркин, между прочим, тот самый оперативник, по чьей информации на это казино и вышли.

– Ладно, пошутили, развеялись, и хватит, – остановил разговор Гуров. – Давай, лейтенант, рассказывай все по порядку. Как узнал про подпольное казино, как проходила операция, как нашли эти тела? Тела-то хоть эти?

– Так точно, – поспешил ответить лейтенант, не зная, то ли выбросить сигарету, когда к нему обращаются московские полковники, то ли беседа протекает в свободной атмосфере, и можно курить. – Эти тела. Информация пришла ко мне через агентуру. Информатор сообщил, что двое собирают корешей для одного дельца. Они узнали, что по ночам с одного адреса вывозят большие суммы денег. Вывозят на обычной машине, в обычных сумках.

– Нехило ребята могли срубить, – усмехнулся Крячко. – Суточная выручка казино, даже не очень большого, это уже миллионы «деревянных». А если вывозят не каждый день, то… – И он присвистнул.

– Не свисти, – остановил его Гуров, – денег не будет. Дальше, лейтенант.

– Дальше я установил наблюдение за объектом, выяснил планировку здания, перечень организаций, занимавших эти помещения. Единственным входом, который не вел ни в чей-то офис, ни в подсобные помещения, был вход в полуподвал. Но им пользовались. Это было видно по следам. Потом я установил по номерам тех, кто приезжал, входил в этот подвал. Оказалось, что люди все солидные и при деньгах. Всякая шушера сюда не приходила, а среди посетителей были даже состоятельные женщины. Внедрить агента не удалось, зато удалось зацепить одного парня, в котором я предположил члена обслуживающего персонала казино. А затем – дело техники. Раскололи сначала его, потом еще пару человек, на которых он навел, а после того, собственно, сама операция.

– Сопротивления никто не оказывал?

– Нет, какое там! Операция прошла с блеском, только руководства мы так и не нашли. Задержали и установили посетителей казино, весь персонал, что был в тот день, переписали оборудование, вскрыли все подсобные помещения. В одном, это было что-то типа небольшого склада, куда входить имел право лишь управляющий, нашли вот эти тела. Они лежали на полу, завернутые в какую-то ткань. Абсолютно голые, без документов и личных вещей. Только у одного кольцо на пальце, и все.

– Судя по акту вскрытия, смерть наступила несколько часов назад, – вставил Гуров, – то есть еще днем. Вполне могли еще не хватиться ни близкие, ни родственники, ни знакомые. Не начни мы поиски среди неопознанных трупов, они бы так тут и пролежали…

– Думаю, что их вывезти не успели. Ждали глубокой ночи или очень раннего утра. А может, вообще днем хотели, поэтому и завернули так тщательно.

– Колечко надо с пальца снять и отдать экспертам. Пусть определят, где и когда сделано, где могло быть куплено. Слушайте. – Гуров вдруг широко улыбнулся и посмотрел на своих коллег: – А ведь покойный-то – иностранец.

– Как, почему? – встрепенулся Крячко.

– Кольцо у него на какой руке надето?

– На левой, – первым ответил Белецкий. – А почему иностранец? У нас, я помню, есть обычай вдовцам надевать кольцо на левую руку.

– Да, и я помню, – кивнул Лев. – Только маловероятно, что в таком возрасте он вдовец. Все-таки умирают у нас чаще в более преклонном возрасте.

– А разве за границей обручальные кольца носят на левой руке? – спросил Маркин.

– Не везде. Большей частью на правой, а вот в США принято носить обручальное кольцо на левой руке. Ближе к сердцу. А еще так принято, кажется, у католиков и протестантов.

– Католик? – усмехнулся Крячко. – Верующий католик или протестант из Европы, ночью, в России, в подпольном казино? Очень свежая мысль, Лев Иванович!

– Да подожди! – отмахнулся Гуров. – Он мог быть из семьи с традициями, это просто привычка!

– Он мог быть и нашим гражданином, – кивнул Крячко, – только вдовцом.

– Мог, я не настаиваю, – согласился Лев. – Но проверить надо. Ведь все равно устанавливать личности придется. А что ты там, Маркин, про управляющего говорил?

– Управляющего тогда в казино не застали. Только администраторы залов в тот вечер оказались на месте, да бармен с несколькими контролерами, ну, еще охранники. А с этим управляющим я вообще не могу пока понять. Получается так, что его никто толком не знал. Нет, в лицо, конечно, знал весь персонал, а вот где он бывает, где живет… даже фамилии его никто не знает. Звали его все просто Саша. И все.

– Странно, – покачал головой Крячко, – хотя…

– Если он решал все вопросы по казино за пределами, – подхватил Белецкий, – организовывал все закупки, то персоналу в этом случае и знать-то его нечего. Они свое дело делают, он – свое, администраторы перед управляющим отчитываются, охранники за порядком следят. Есть, конечно, нюансы, как, например, подбор персонала, но уж как-нибудь они сообразили. Я не исключаю ситуации, когда этот Саша в последний момент узнал об операции и «свалил» из казино. Таким бизнесом обычно занимаются люди, у которых есть связи, у которых если не «крыша» в полиции, то хотя бы хороший информатор. И теперь Саша уже далеко.

– Или глубоко, – поддакнул Крячко.

– В каком смысле? – переспросил его Гуров.

– В смысле что он залег «на дно» и отсиживается. А информатор в полиции его предупредит, когда опасность минует и можно будет выйти из «норы». Достать мы его сейчас не сможем. Никак. Это практика, с этим придется смириться, может, случай и поможет. А что за ткань, в которую были завернуты тела?

– А-а, ткань вообще интересная! – оживился Маркин. – Вроде бы и синтетическая, легкая, но прочная. Значки какие-то по краю. Сейчас она у наших экспертов. Там над ней колдуют, пытаются определить производителя и вообще принадлежность этой ткани, где и для чего употребляется. Может, для автомобильных тентов или для катеров?

Опознание тел решено было провести через два дня. Не торопились с этим следственным действием лишь по одной причине, чисто гуманного характера. Нужно было подготовить Инну Андреевну Остапцеву. Врачи самым тщательным образом следили за ее состоянием, ее накачивали успокоительными препаратами, поддерживающими сердечную деятельность. Все понимали, что, потеряв мужа, узнать о гибели еще и сына – это удар, который перенести под силу не каждому.

Карина Слепцова согласилась участвовать в опознании. Она же предложила помочь и найти пару ребят, которые хорошо знали Павла и могли тоже его опознать. Гуров ухватился за эту идею, полагая, что приятели Павла Остапцева могут опознать и второе тело. Правда, Крячко полагал, что погибшие могли быть при жизни вообще незнакомы. Например, их убили с целью ограбления.

В десять утра в морге собрались все приглашенные. Двоюродная сестра Инны Остапцевой Анна держала родственницу под руку и что-то шептала ей на ухо. Наверное, успокаивала. Карина держалась хорошо, только снова что-то нервно теребила в руках. Двое парней топтались с ней рядом с угрюмым видом. Один из них то и дело лез в карман, доставал пачку сигарет и снова клал ее назад.

Следователь объяснил всем присутствующим суть предстоящей процедуры, их права и обязанности. Подошедший к Гурову Белецкий шепнул, что пригнал на всякий случай к моргу машину «Скорой помощи». Первой попросили подойти к телу мать…

Инна Андреевна побледнела как полотно и осела на подгибающихся ногах. Сестра Анна еле удерживала ее руками, и, если бы не подбежавший Крячко, женщина точно упала бы на пол. Тем не менее она мужественно двинулась с помощью двоих людей к накрытому телу. Сотрудник морга отогнул край белой ткани, обнажив только лицо, шею и верхнюю часть груди до ключиц, где еще не начинался шрам от вскрытия.

Остапцева охнула, зажала рот рукой и стала смотреть на лицо покойника широко раскрытыми сухими глазами. Гуров видел, сколько было надежды в этом взгляде. Несчастная мать все надеялась разглядеть, что тело принадлежит не сыну, а кому-то очень и очень похожему. Это длилось почти минуту. Потом на лицо наползла маска муки, обреченности и бесконечного горя, и тут из глаз мгновенно постаревшей женщины хлынули слезы.

Гуров опустил голову. Вот работу я себе нашел, привычно подумал он. У всех работа как работа, а у меня? Это была защитная реакция, необходимость поспорить с самим собой, уйти от эмоций, связанных с чужим горем. Пока споришь, о чужом не думаешь.

Наконец тягостная процедура закончилась. Разъехались знакомые и родственники покойного, а Гуров и Крячко уселись в кабинете Белецкого штудировать протоколы допроса персонала подпольного казино. Через час начал формироваться словесный портрет «Саши». Мужчина лет тридцати пяти – сорока. Крупный, мускулистый, со стриженым затылком, мощной челюстью и маленькими глазками под густыми бровями. Виски чуть тронуты сединой. Пальцы на руках короткие и толстые. Выговор правильный, в разговоре с подчиненными и близкими знакомыми в основном использует насмешливые интонации. Одевается всегда в черный костюм и черный свитер с низким воротником. Иногда под пиджаком вместо свитера черная футболка.

В остальном сыщики так и не продвинулись вперед. Никто не мог или не захотел сказать, где этого Сашу можно найти, никто не знал его номера мобильного телефона, поскольку в казино он звонил всегда на проводной телефон. Описать его друзей или приятелей, которые приходили с ним в казино и уединялись в какой-нибудь из комнат (чаще в той, где потом нашли трупы), толком никто из персонала не смог. Да и не приглядывались они к ним. Охранники тоже не смогли ничего сказать по поводу внешности гостей Саши. Они объясняли это тем, что на них внимания не обращали, раз гости пришли с управляющим, а все их внимание было направлено в залы.

Крячко поднялся из-за стола, с хрустом потянулся и предложил:

– А не вспомнить ли нам молодость, не пообедать ли в муровской столовой?

– Да, действительно, – глянул на часы Гуров, – можно и пообедать. Только где же у нас Сан Саныч? Хорошо бы совместить приятное с полезным. И вкусить от местной кухни, и с ним поговорить о планах работы.

Мобильный телефон Белецкого был выключен, поэтому, захлопнув дверь его кабинета, как майор и просил, сыщики отправились в столовую без него. Обсудить было что. Теперь странным и весьма загадочным образом убийство Станислава Ивановича Остапцева связывалось с деятельностью подпольного казино. Или с личностью кого-то из руководства этого темного заведения. Например, того же самого управляющего Саши. И важным звеном связующей цепи был сын Остапцева – Павел.

– Самое простое и рациональное, – помешивая в тарелке щи, заговорил Крячко, – это связь Павла Остапцева с криминальным элементом, с теми, кто держал подпольное казино. Отсюда и его смерть, и розыск преступниками чего-то, что Павел якобы мог унести, украсть у них. В этом ключе мне смерть Остапцева-старшего видится случайной. Он просто оказался дома в тот момент. Вот и все.

– Увы, это не доказательство, – возразил Гуров. – И нам придется распутывать теперь и клубок с казино. Хорошо еще, что убийство сторожа-садовника в доме Остапцевых никуда нас не вывело.

– Да, его смерть можно считать тоже случайной. Ребята Белецкого хорошо порылись в его прошлом и его связях. Это направление у нас закрыто. А вот если закроется направление с казино?

– Н-ну! Закроется! – хмыкнул Лев. – Нам еще этого Сашу устанавливать… Гляди-ка, вон и Белецкий.

Крячко мгновенно обернулся и увидел входившего в зал майора, который активно крутил головой по сторонам, явно кого-то разыскивая. Увидев полковников за крайним столиком у окна, он торопливо двинулся к ним, обходя сотрудников с подносами и расшаркиваясь с женщинами.

– Приятного аппетита, – шумно выдохнул Белецкий и упал на свободный стул. – Хотя портить вам обед и не стоило, но, думаю, вы мне потом выговорили бы за несвоевременно доведенную важную информацию.

– Еще один! – проворчал Гуров, продолжая методично работать ложкой. – У Крячко научился? Без предисловий никак нельзя?

– Виноват, Лев Иванович. Буду краток! Эксперты разобрались с тканью, в которой были завернуты трупы, найденные в казино.

– Вот так подарок! – Крячко со стуком положил ложку и вытер салфеткой губы. – Давай, Сан Саныч, просвещай нас, убогих. А то у меня даже желудочный сок вырабатываться перестал.

– Так не пойдет, – спокойным голосом проговорил Гуров. – Мы сидим, вкусно обедаем, а Белецкий будет изнывать и слюной исходить? Иди, Сан Саныч, бери поднос, неси сюда еду, за едой и поговорим.

– Хорошо. – Рассмеявшись, майор выскочил из-за стола.

– Учись, Сан Саныч, – вслед ему бросил Крячко. – Выдержка у Гурова железная!

Белецкий вернулся через несколько минут, поставил поднос на стол и, переставляя тарелки с подноса на стол, принялся рассказывать.

– Вообще-то это ткань для парусов. Если точнее, то для парусов малотоннажных яхт спортивного и прогулочного типа. Ее называют «дакрон». Это один из сортов полиэстера. Придумали полотно в 50-х годах прошлого века взамен… других материалов, использовавшихся тогда при изготовлении парусов. Самая часто встречающаяся в наше время парусная ткань. Запатентована была в США фирмой «ДюПон».

– Значит, ткань из США? – вытирая губы, уточнил Гуров.

– Из Германии. Они все создаются из синтетического полиэфирного волокна на основе полиэстера, для производства во всех случаях используются продукты переработки нефти. Существует, как мне сказали наши эксперты, около двух десятков торговых названий дакрона, в зависимости от страны производителя. В США – дакрон, в России – лавсан, в Великобритании еще как-то там, я не запомнил. Во Франции свое название, в Японии тоже. А это немецкая ткань – мелинекс. Производится в Гамбурге.

– Гамбург! – многозначительно поднял указательный палец Стас. – А поделись-ка, Лев Иванович, информацией от эксперта-ювелира. Сан Саныч заслужил.

– Да, – кивнул Гуров. – Тут у нас совпадение некоторое напрашивается. Но я думаю, что рано делать по этому поводу выводы. Кольцо с пальца второго погибшего мы показали специалистам. Так вот, на безымянном пальце левой руки убитого было не обручальное кольцо, а так называемое помолвочное.

– Помолвочное? – непонимающе посмотрел на сыщиков Белецкий. – Он что, «голубой» был? Ведь на помолвку дарят кольца женщинам? Вроде бы… Нет?

– Ты, Сан Саныч, насмотрелся американских фильмов, – усмехнулся Лев. – Это же исконно восточная традиция, а северная Германия особенно сильно унаследовала некоторые культурные традиции славян. Так вот, в Европе традиционно при помолвке не жених невесте дарит кольцо, а родители дарят молодым кольца. И надевают их на безымянный палец левой руки. После свадьбы снимают, и обручальное кольцо надевают уже на правую руку. Эксперт сказал, что это лютеранское кольцо, скорее всего, с севера Германии, например, из Гамбурга, где большинство верующих лютеране и где крупнейшая лютеранская деноминация – Евангелическо-Лютеранская церковь.

– Что… – Белецкий даже есть перестал, – будем делать запрос в Гамбург?

– Ну, не сейчас, – по-отечески похлопал его по плечу Крячко. – Ты кушай, кушай. Время еще есть.

– Странно, что второе тело никто не опознал, – продолжил Гуров, откинувшись на спинку стула. – Никто этого человека с Павлом никогда не видел. А умерли они вместе. Почему, что там произошло? И при чем тут ткань для яхтных парусов?

– Ну, хоть есть теперь, от чего плясать, – заметил Стас. – Парусная ткань, произведенная в Гамбурге, яхты, яхт-клубы…

– Это понятно. Но что же их все-таки связывает? Павла и этого незнакомца, предположительно немца из Гамбурга? Что-то же их должно связывать, а приятели и любовница их вместе никогда не видели. Почему они скрывали знакомство? И самый главный вопрос: а были ли они вообще знакомы?

– Если бы мы на улице нашли два трупа, – задумчиво проговорил Крячко, – я бы еще сомневался в том, что при жизни эти два человека были знакомы. А тут слишком все переплетено, слишком все сложно. Тут я с тобой, Лев, согласен на все сто процентов. Есть между ними связь! И во всем тут есть связь. Просто этот новый клубок надо методично распутывать.

Клуб водного туризма «Круиз» в Копотне Гурову понравился. Тихое зеленое местечко просто располагало к отдыху. Причем к ленивому отдыху. Да, тут стояли пришвартованные яхты, катера. Пара десятков белых парусов красовались на водной глади, а по берегу среди столиков открытого кафе, прокатного пункта и просто под тентами сидели, лежали, прогуливались загорелые тела. Тут были и шорты, и яркие купальники, парео самых разных оттенков, самых разнообразных типов и видов головные уборы.

Сыщиков сюда пригласил лейтенант Маркин. Его школьный друг слыл одним из заядлых яхтсменов. Маркин уверял, что тот о яхтах, парусах и клубах знает все, а в «Круизе» он был якобы одним из учредителей. Все это Гуров услышал от лейтенанта по телефону, и вот теперь они с Крячко топтались у водной станции, потели в костюмах на солнце под насмешливыми взглядами полуголых девиц.

– Я сейчас дойду до кондиции, – пообещал Крячко, хищно улыбнувшись какой-то девице в ответ на ее игривую усмешку. – Разденусь до… и брошусь в воду.

– Терпи, – посоветовал Гуров. – Физические муки одухотворяют. Уязвление плоти – есть возвеличивание духа.

– Сам придумал? – уныло спросил Стас.

– Вычитал где-то. И приберег для сегодняшнего дня. А вон и наш Маркин топает. Слушай, Стас, может, я с лейтенантом к его другу один пойду?

– Вот и я хотел предложить, – с готовностью принялся стягивать с себя пиджак Крячко. – Пройдусь-ка я по территории, осмотрюсь, с людьми пообщаюсь.

Высокий мускулистый парень, к которому лейтенант подвел Гурова, назвался Серегой. Никаким учредителем клуба он, конечно же, не был. Зато был заядлым яхтсменом-любителем. В гонках не участвовал, призов не брал, а занимался этим делом исключительно ради удовольствия. Был, правда, один нюанс. Серега ухаживал за дочерью хозяина яхт-клуба, считался ее женихом и имел практически неограниченный доступ к материальным ресурсам заведения. И по этой причине, о которой знали все, ему участвовать, а тем более побеждать в соревнованиях было не совсем корректно.

Да и ленив был Серега для таких вещей. Он любил просто идти под парусом, плавно и неторопливо переходить с галса на галс, слушать шелест воды за бортом. Ну и, конечно же, выставить напоказ свое старательно и любовно «накачанное» тело. А вообще-то о яхтах и оснащении этих судов самого разного типа Серега знал много. А еще он был парнем простым и различными комплексами не страдал. Поэтому, когда Гуров осведомился, кто распускает слухи, что Серега чуть ли не глава или хозяин клуба, он с довольным видом усмехнулся и заявил:

– Да приколы все это! Маркин купился же, и другие покупаются, а мне прикольно!

Серега провел школьного друга и полковника под навес кафе. Девушка в переднике тут же принесла высокие стаканы с соком и поставила их на стол. Видимо, тут вкусы Сереги знали достаточно хорошо.

И Гуров принялся расспрашивать яхтсмена о судах, парусах, вообще о жизни любителей этого вида спорта или вида отдыха, это уж, кто и как к яхтам относится. Серега отвечал охотно, со знанием дела, то и дело приветственно поднимая руку, когда мимо проходил кто-то из его многочисленных знакомых. Гуров узнал много интересного для себя. Например, что заниматься этим видом спорта обходится гораздо дороже, чем иметь машину. Такелаж изнашивается, металл тускнеет, дерево гниет. И, несмотря на то что применяется на современных яхтах и катерах нержавеющая сталь и иные сплавы, пластики и другие синтетические материалы, все равно найдется чему потускнеть, начать ржаветь, гнить или трескаться.

Оказывается, давно уже существует целая индустрия ремонта и ухода за современными судами. Сотрудники этих фирм могут сами вытащить твое суденышко из воды, отвезти в мастерскую, где осмотрят и подлатают днище, если ты его где-то повредил. Там заново отполируют металлические детали, заново сошьют чехлы на сиденья, поменяют обшивку салона, мягкие наполнители. В таких мастерских могут запросто из старого баркаса «сварганить» вполне современное суденышко для отдыха, с кухней, санузлом, душем, каютами. И все по высшему разряду.

О парусах, как и о всем оснащении яхт, Серега имел представление специфическое. Тут все самое хорошее, полагал он, производится за границей. Поэтому в их среде гонялись за новинками или расходными материалами, привозимыми из-за границы. Паруса? Конечно, импортные лучше, наши не научились делать. И все в том же духе. Очень охотно Серега называл имена и фамилии, и Маркин тут же записывал. Это были люди, которые могли достать что-то для яхты. Правда, а это выяснилось буквально через несколько минут, все названные имели отношение или знакомства со специализированными торговыми фирмами.

– Ну да! – согласился Серега. – А сейчас смысла нет везти из-за границы. Сейчас все можно купить и в Москве. Просто надо знать, у кого настоящее и качественное, а у кого Китай. И еще важно, чтобы не ждать заказа месяц или два. Тут главное, чтобы сразу.

Крячко появился часа через два, когда Гуров и Маркин вдоволь находились по территории клуба.

– Ну, как вам свидетель? – поинтересоваться он. – Просветил?

– Не то чтобы очень, – пожал плечами Гуров. – Интересного много рассказал, но фактически помог мало. Он больше рисовался.

– Правда, паруса из Германии возят, потому что своих нет или свои плохие?

– Есть и свои, есть и импортные. И фирмы-поставщики есть, и магазины в Москве есть. Хотя осталась еще категория людей, которые по старинке полагают, что импортное всегда лучше отечественного. Если этот парень, чье тело нашли в казино, и правда немец, он вполне мог прихватить парусную ткань, собираясь приехать в Россию. Часто бывает, особенно в разгар сезона, что в торгующих фирмах ткань заканчивается, и приходится делать новый заказ. Сезон, одно слово. А про немца этот Серега ничего не знает. Двое африканцев тут тусуются – студенты из «Дружбы народов». Кореец есть, бельгиец приезжал этим летом.

– Ясно. А я тут с народом пообщался, – заулыбался Крячко, – прикидывался новичком, который хочет заняться яхтами. Мол, с детства тяга была, а финансовое положение позволило вот только. Понимаю, легенда хиленькая, но прокатило. Вы, ребята, не представляете, сколько желающих сразу объявилось развести меня на бабки. Мне уж и яхты предлагали, и всякую фурнитуру совали, причем чуть ли не «сейчас сбегаю принесу». А еще тут полно девиц, которые так и липнут к яхтсменам. Не к спортсменам, конечно, а к тем, кто просто любит кататься.

– Следы какого-нибудь немца нашел?

– Иностранцы тут крутятся, но немца ни одного не нашел. Бельгиец был, но уже уехал. Визиток вот надавали… штук десять. – Крячко вытащил из кармана стопку и стал перебирать. – Вот, сервисное обслуживание и ремонт любой сложности… поставки оснащения… продажа яхт от лучших производителей мира на заказ. Слушайте, тут такой интересный мир открывается с этими яхтами!

– Ясно! – задумчиво почесал бровь Гуров. – Ты, Маркин, займись этим клубом. Пообщайся со своим одноклассником, покрутись тут пару дней, с народом поговори, под какой-нибудь легендой. Через два дня ты мне должен совершенно точно ответить на вопрос, а появлялся ли в этом клубе некий немец, который потом куда-то исчез. И привозил ли он паруса для яхт из Германии. Или, может, обещал кому-то привезти. Понял? Ответить с полной уверенностью.

– Придется отрабатывать все яхт-клубы, – попытался вставить лейтенант.

– Все и отрабатываются, – с улыбкой похлопал Маркина по плечу Крячко. – Ты не переживай, мы это и без тебя сообразили. Не обижайся, я шучу, – сменил он тон, увидев, каким хмурым взглядом одарил его лейтенант. – Просто ты не в курсе, что МУР уже начал отрабатывать все подобные заведения, а тебе мы этот клуб оставляем, потому что у тебя тут одноклассник, тебе легче через него в любые круги здесь влезть.

Насчет всех яхт-клубов Крячко, конечно, приукрасил. Выделить столько оперативников на отработку такого количества организаций было сложно. Непозволительная роскошь заниматься сразу всем лишь одним делом. И отработка этой версии может занять слишком много времени. Поэтому Крячко и Гуров еще вчера наметили себе три наиболее вероятных яхт-клуба, которые следовало отработать в первую очередь.

Принцип должен быть простым, и такой принцип они нашли. Почему парусная ткань оказалась на складе подпольного казино? Во-первых, потому что один из руководителей был яхтсменом. Это самая простая версия, сразу приходящая в голову. Но никто из допрошенного персонала «ни сном ни духом» не ведал о подобных пристрастиях таинственного управляющего Саши, и никто сам не увлекался таким видом спорта. И среди постоянных посетителей, пользующихся какими-то привилегиями в казино, таких не нашлось. Оставалось одно – паруса привезены кому-то из близких друзей Саши.

И тут же возникал второй вопрос: а почему паруса привезли в казино, а не сразу в яхт-клуб, где должна стоять яхта гипотетического заказчика? Ответ напрашивался сам собой: яхт-клуб находится не в черте города. Но таких яхт-клубов в Подмосковье несколько. Была еще одна подсказка: это должен быть солидный яхт-клуб, престижный, раз у кого-то из его членов есть друзья в Германии, которые привозят парусную ткань оттуда. Да и сам немец наверняка не связывался бы с третьеразрядным клубом.

Пироговское водохранилище встретило сыщиков легким ветром, заставляющим слегка ежиться. Но именно этот свежий ветерок и собрал сегодня в «Яхт-клубе Олега Федорова» такое количество любителей этого вида спорта: и яхтсменов, и зрителей. На песчаном пляже отдыхающих было немного, зато за столиками двух открытых кафе и на лавочках вдоль набережной было людно. Многочисленные зрители любовались открывающимся зрелищем. Вдоль берега сновали виндсерферы на своих досках с треугольными парусами. Некоторые из них падали и потом никак не могли поднять парус из воды, вызывая у зрителей бурю эмоций.

Дальше от берега курсировали яхты. Легкие спортивные суденышки лавировали в поисках ветра, делали элегантные развороты, меняли галсы под одобрительные возгласы зрителей. А еще дальше виднелись паруса круизных яхт. Гуров и Крячко шли вдоль берега, присматриваясь к людям. Увы, в двадцать первом веке в России трудно на взгляд отличить иностранца от гражданина своей страны. Если ты, конечно, находишься в Москве или Подмосковье, а не в захолустной деревушке под Оренбургом.

– Нет, тут мы никого не найдем, – во второй уже раз заметил Крячко. – Тут обыватель сидит, который приехал покупаться, позагорать, на водном велосипеде подружку покатать да мороженого покушать. А нам специалист нужен, человек, «ушибленный» яхтами и вообще этим спортом.

– Судя по машинам, – кивнул в сторону автомобильной парковки Гуров, – нужные нам люди тут есть. Я сужу по стоимости не менее полутора миллионов.

– Тогда пошли вон туда. – Крячко показал на кафе с экзотическим названием «Джон Сильвер» и довольно приличным изображением одноглазого пирата с костылем под мышкой и попугаем на плече. Угадывалось даже сходство с актером Борисом Андреевым.

Сыщики искали не просто яхтсмена, много знавшего о яхтах. Они искали человека состоятельного, который имел бы собственную яхту, тратил периодически деньги на смену оснащения, знал бы поставщиков, качество и цены. Конечно, было бы проще сделать официальный запрос всем руководителям московских яхт-клубов, можно просто разослать оперативников по этим клубам, чтобы они быстро и напрямую задали руководителям вопросы, а не пропадал ли у них гражданин Германии.

Можно, но, учитывая, что искомый человек не просто пропал, а был убит и что его тело завернуто в парусную ткань, применявшуюся для изготовления парусов яхт, делать такие открытые беседы и запросы не стоило. Можно было вспугнуть убийц и тех, кто эти убийства организовал. А ведь они вполне могли иметь отношение к яхт-клубам. И чем дольше преступники не догадываются, что полиция вышла на их след, тем лучше. Правда, могло оказаться, что яхт-клубы и яхтсмены с убийством никак не связаны, но это уже следующая версия.

– О-ба-на! – раздался совсем рядом мужской голос. – Начальнички! Сколько лет, сколько зим!

Гуров обернулся и мысленно чертыхнулся. Мало того что в них с Крячко узнали работников уголовного розыска, так узнал еще и их бывший «клиент». Этого типа по кличке Халва Гуров сажал лет восемь назад. Они с Крячко тогда распутывали дело, связанное с крупными аферами и хищением бюджетных денег. Потом к нему подключились уже оперативники из управления по борьбе с экономическими преступлениями, но начиналось все банально – с разработки преступной группировки, которая начала активно шантажировать бизнесменов. Халва тогда пошел по второстепенному делу и получил не очень много.

– Хорошо выглядишь, – кивнул Гуров, оглядывая молодого мужчину с ног до головы. – Как-то и язык не поворачивается называть тебя по старинке Халвой. Как ты там по паспорту-то числишься? Помнится, красивое сочетание было… Максим Халецкий!

– Точно! – обрадовался мужчина. – Во память! Вы нас что, всех помните?

– Работа такая, – вставил Крячко. – Вы же нам как родные.

Халецкий был одет в легкие летние брюки и тенниску с эмблемой «Яхт-клуба Олега Федорова». Это во многом меняло дело. Понятно, что такие тенниски направо и налево не раздавались, а имели возможность их получить и носить либо члены клуба, либо люди, входившие в окружение самого Олега Федорова. Или почетные гости, но бывший уголовник Халва как-то не ассоциировался со званием почетного гостя.

– Да уж, – криво усмехнулся он. – Родня! Роднее некуда. Отцы!

– А ты, никак, обижаешься, что мы тебя поймали за руку и посадили, – улыбнулся Гуров.

– Не имею привычки, – покачал головой Халецкий. – Зона отучила обижаться. И сажал меня не полковник Гуров или Крячко, а Краснопресненский суд. А я по жизни философ. Жизнь – это игра: кто кого переиграл, тот и наверху. Тогда вы меня переиграли. По-честному! И вообще вы люди государственные, вы за это зарплату получаете. Как говорится, ничего личного. А вас блатные уважают, Лев Иванович.

– Ладно, хватит, – отмахнулся Гуров. – Жарко сегодня. Пригласил бы за столик, о себе рассказал.

– Не вопрос! Прошу, господа. Мне от «уголовки» таиться нечего, я теперь честно бизнесом занимаюсь.

– Тихо, тихо, – осадил собеседника Крячко. – Не надо про «уголовку» и зону так громко. Тут люди степенные, от этой темы далекие. Они отдыхать пришли. Мы, между прочим, тоже.

Гуров подозрительно взглянул на Халву, но тот был настолько поглощен ощущением собственной значимости и своего статуса, что даже ни на секунду не задумался, а что могло привести двух полковников полиции на берега водохранилища в будний день. Халецкий никогда не отличался аналитическим складом ума, потому и сел восемь лет назад за первое же свое криминальное дело. Что ж, пусть думает, что они с Крячко тоже отдыхают.

Под навесом было прохладнее. Крячко повел носом, разглядывая меню, а Гуров отказался от заказа и блаженно вытянул ноги, уставшие от долгой ходьбы.

– Слушай, Максим, а ты что, дело свое открыл? – покосившись на Халецкого, спросил он.

– Ну да, – солидно кивнул Халва и припал к стакану с пивом.

– И член клуба? – добавил Крячко.

– А-а, это? – Халва постучал пальцем по эмблеме яхт-клуба. – Это у нас, так сказать, неписаное братство единомышленников. Олег заказал и подарил друзьям. Федоров Олег!

– Молодец! – похвалил Гуров. – С Федоровым в друзьях.

– А то! Я тут человек уважаемый, если что.

– А бизнес твой в чем?

– Бизнес мой самый что ни на есть востребованный, – рассмеялся Халва. – Яхты чиню! Вы знаете, сколько одна посудина без марафета проплавать может? Нет? Максимум два года! А потом, хочешь не хочешь, а тащи из воды и вези в мой ангар. И ржавчина, и краска слезла, и потускнело, и подгнило. Главное было – найти мастеров хороших, бабло вложить, а потом они сами потекли…

– Так ты можешь и по материалам посоветовать? – оживился Крячко.

– А что? Проблемы? Никак опера яхтами стали увлекаться?

И наконец завязался разговор на нужную тему. Сыщики осторожно, чтобы не вызвать подозрений, стали интересоваться современными яхтами, отделочными материалами, оснащением, преимуществом импортного или отечественного. Не сразу в разговоре прозвучало слово «парус». И произнес его первым Халецкий, чего сыщики и добивались. Не они пришли к нему с вопросом о парусах.

– Парус у яхты – вопрос серьезный, – уверенно вещал Халва. – Это что форма киля, что парусная ткань. Она ведь должна воздух не пропускать, а задерживать, и должна быть максимально легкой. А еще не должна вытягиваться от влаги.

– И чьи ткани самые лучшие? – с откровенной иронией в голосе спросил Крячко. – Американские, наверное?

– Хрен вам! – Несколько разомлевший от пива Халва стал заметно терять респектабельность. – Лучше всего немецкие паруса.

– Ну, наверное, у нас в каждом магазине выбор парусной ткани богатый, – небрежно бросил Гуров.

– Это да! – кивнул Халва. – Тут все, как в жизни. Можно дорогую импортную куртку купить в бутике, а можно на Черкизовском. Разница будет та же. Надо знать и соображать. Думаете, что в салонах лежит мало «китая». Надо дружить с хозяевами магазинов, с менеджерами, тогда тебе посоветуют нормальную ткань, а не фуфло. Подождать придется, пока привезут. Но зато с гарантией.

– А еще лучше знакомых иметь прямо в Германии, – посоветовал Крячко. – Желательно яхтсмена. Глядишь, он по твоей просьбе тебе там и купит и с оказией переправит.

– Ну, это вообще высший пилотаж, – согласился Халва. – Меня тут недавно знакомили с одним немчурой. Прикольный пацан! Только он не совсем немец. Родился здесь, а вырос там… с родителями. И по-русски шпарит, и по-немецки.

– Представитель немецких производителей? Может поспособствовать выполнению заказов? – небрежно спросил Гуров.

– А хрен его знает! В яхтах сечет, как я в своем кармане.

– Слушай, Халецкий, – доверительно склонился к Халве Стас, – познакомь, а? С немцем этим. Прямо очень надо!

– Не вопрос! – Халва махнул рукой и чуть не смахнул со стола высокий пивной стакан. – Только… Только он куда-то запропастился. Он и с Олегом договаривался вчера встретиться, а сам пропал. И труба у него молчит.

– Мы его в два счета его вычислим, – усмехнулся Крячко. – Если он не наш подданный, то легко. Как, говоришь, его зовут?

– Этого… как его! Блин, у Олега визитка есть. Он оставлял ему. А-а! Алекс!

– А фамилия?

– А хрен его знает. Может, и называл, только я не запомнил.

– Ну, и ладно. – Гуров потянулся с ленцой и встал. – Пошли, Станислав Васильевич. Не будем мешать Максиму отдыхать.

– Не, если че, то обращайтесь! – расплылся в довольной улыбке Халва.

Офис руководства яхт-клуба удалось найти быстро. Секретарша в приемной, на дверях которой, правда, не было ни одной таблички, обаятельно улыбнулась и сказала, что господин Федоров сейчас занят. Он приехал буквально на пару минут за нужными документами и сейчас опять уедет. Если господам…

Крячко не дослушал и развернул перед удивленными глазками девушки служебное удостоверение. А еще через тридцать секунд сыщики были в кабинете и пожимали руку высокому плечистому человеку в светлом летнем костюме и смуглым лицом. То ли от загара, то ли по причине природного цвета кожи.

– Извините, Олег, что побеспокоили вас, – вежливо произнес Гуров, садясь в предложенное кресло, – но нам срочно нужен один человек, которого вы, как нам кажется, знаете. С этим человеком у вас даже встреча вчера была назначена, но он не приехал. Зовут его Алекс, он из Германии.

– Алекс? – Федоров внимательно посмотрел на сыщиков и сложил пальцы в замок. – С ним что-то случилось? Он вообще-то мужик обязательный, а тут даже телефон отключил.

– У вас есть его визитная карточка?

Олег молча порылся у себя на столе и выудил из настольного прибора белый кусок картона. Гуров взял протянутую ему визитку и прочитал:

– Алекс Кехлер…

– Он должен был привезти образцы материала для парусов и каталоги, – недовольно проворчал Федоров. – Я вчера его прождал, две встречи отменил…