Глава 41
20 декабря, 06 часов 38 минут
по центральноевропейскому времени
Средиземное море
Джордан в два скачка подлетел к Корце и выпихнул его за дверь толчком ладони в грудь. Священник, пойманный врасплох, попятился, запнулся и приземлился в соседней комнате на задницу.
Джордан захлопнул дверь у него перед носом не без удовольствия.
— Оставайтесь там! — крикнул он через дверь. Потом схватил зонт из подставки рядом с дверью и заткнул им дыру на месте замка, закупоривая жалящее облако с собой и Эрин. — Я займусь истреблением этой нечисти в комнате! А до той поры держитесь подальше, падре!
Джордан повернулся, представляя, что Рун сейчас не в восторге.
Худо дело.
Цветочный лепесток спланировал к его щеке — и ужалил, проткнув краешек губы. Джордан схватил его, раздавив пальцами, и швырнул на пол.
Будто осерчав на это нападение, на него ринулся целый рой механического гнуса; серебряные жала вонзались в каждый открытый участок кожи — лицо, руки, шею. Шлепая их, Джордан увидел, что Эрин тоже подверглась нападению, и двинулся к ней сквозь гудящую тучу, изо всех сил стараясь защитить глаза. Пусть эта дрянь и нетоксична для людей, жала с равным успехом могут ослепить их с Эрин.
Съежившись у большого антикварного стола, женщина молотила по воздуху вокруг себя схваченной со стола папкой. Джордан услышал череду проклятий, заметил капельки крови, сочащейся из бесчисленных проколов на руках и лице.
Эрин шлепнула себя по горлу, и бабочка упала на пол.
Последовав ее примеру, Джордан сбросил с себя длинную куртку и начал молотить воздух. Присоединившись к Эрин, он воспользовался курткой, как матадор против тысяч злобных быков. И, яростно хлеща по сторонам, расчистил вокруг нее немного жизненного пространства.
Вдобавок Эрин натянула воротник своей куртки на голову, устроив себе нечто вроде палатки. И склонилась, лихорадочно перебирая бумаги в поисках какой-нибудь подсказки о местонахождении остальных.
Джордан заглянул ей через плечо. Похоже, документы были написаны на сотне языков, многие из них древние.
— Просто хватай все разом! — предложил он. — Потом разберемся!
— Нельзя, пока не нейтрализуем здешнюю угрозу. Если с нами выскользнет хоть одна мошка, она сразу устремится к Руну, Бернарду или Христиану.
Джордан понимал, что она права. Похоже, этот гнус заточен специально под нападение на стригоев. Минуту назад вошедшая Эрин не заставила эту ловушку сработать. Их не потревожил даже выстрел из винтовки. Но стоило Руну переступить порог, как они всполошились.
— Давай-ка я попробую малость проредить их полчища, — бросил Джордан. — А ты продолжай искать.
Он поменял тактику: вместо того чтобы курткой гвоздить угрозу, превратил ее в подобие невода. Развернув во всю ширину, забросил ее в воздух и, выхватив из него изрядный улов трепыхающейся орды, швырнул на пол и принялся топтать подошвами.
— Большинство этих документов на фирменных бланках одной и той же компании, — крикнула Эрин, пока Стоун продолжал свою работу. — Корпорация «Аргентум».
Джордану это название было знакомо.
— Большой конгломерат! — крикнул он в ответ. — Занимается массой всякого, в том числе и производством оружия. Смахивает на бизнес, которым вполне мог заняться субъект вроде Иуды.
Он неустанно продолжал истребление: хлестал, лупил и сокрушал, передвигаясь по комнате, пока воздух не очистился. И после этого стал охотиться более целенаправленно — поштучно сбивая отдельные крылатые занозы взмахами куртки.
— Как там ваши дела? — окликнул Рун через дверь.
— Как раз заканчиваем кое-какие работы по домашнему хозяйству!
— Джордан, иди-ка посмотри! — замахала ему Эрин.
Стоун присоединился к ней, вытерев кровь с век. Эрин показала образчик корреспонденции компании «Аргентум» — серебристо-серый конверт с тисненым логотипом в углу, изображающим старинный якорь.
— Мне то и дело попадаются якоря по всему этому дому, — добавила Эрин. — А еще помнишь эмэмэску от Распутина, ту, где он предупреждал насчет символа якоря, связанного с Иудой?
— Ага, этот тип явно морской фетишист.
— Не морской. А христианский. — Она обвела пальцем крест, образующий центральную фигуру якоря. — Это крест потаенный. Древние христиане использовали его как секретный символ, когда еще христиан преследовали за веру и демонстрировать крест открыто было чересчур опасно.
Джордан прихлопнул крохотную пчелу из бронзы и серебра, обратив ее в хлам.
— Должно быть, именно за это он и взял его в качестве логотипа своей корпорации «Аргентум».
— Он до сих пор любит Христа, — пояснила Эрин. — А бессмертие не позволяет ему улизнуть от своей вины. Неудивительно, что он так радеет, чтобы привести Его обратно.
— Но каким образом? — поинтересовался Джордан.
Она отодвинула бумаги.
— Здесь ничего, кроме корпоративной бухгалтерии и нормальной переписки. Никаких указаний на его план. Но он должен быть где-то здесь. Где-то в этой комнате.
— На виду такой план он не оставил бы. Обязательно бы спрятал, — Джордан указал на ящики стола. — Ищи что-нибудь запертое, какой-нибудь тайничок.
Крылатых заноз в воздухе почти не осталось, и сержант переключился на обыск стен, снимая полотна в вычурных рамах.
— В ящиках ничего нет! — крикнула ему Эрин.
Стоун взялся за позолоченную раму портрета, казавшегося очень старым. При внимательном рассмотрении на нем оказался изображен Искариот, практически не изменившийся с тех пор, но на полотне он был в наряде эпохи Возрождения в обнимку с темнокожей женщиной в шикарном платье. В руках она держала миниатюрную венецианскую маску.
Однако попытавшись приподнять этот портрет, Джордан обнаружил, что тот прикреплен к стене на петлях.
Стоун улыбнулся ничуть не менее самодовольно, чем Иуда на полотне.
Откинув портрет, он обнаружил вполне современный сейф с цифровым замком.
— Эрин!
Она подняла взгляд, и глаза ее широко распахнулись.
— Должно быть, это здесь!
— Давай попробуем его открыть.
— Сомневаюсь, что выстрел из винтовки сработает и на сей раз.
Джордан потер кончики пальцев и подул на них.
— Требуется лишь опыт медвежатника.
Эрин поглядела на него с сомнением.
— Вечно вы со своим скепсисом, доктор Грейнджер, — Стоун достал из кармана фонарик и начал водить его лучом по цифрам белой клавиатуры, наклоняя его так и эдак, чтобы освещать их под разными углами. — Этот я могу открыть за шесть попыток.
— Правда? Как?
— Наука, — ответил он. — Чтобы взломать этот сейф, нужна только наука.
Она приподняла бровь.
— Погляди внимательно на цифры, — Джордан снова посветил на цифровую клавиатуру. — Видишь цветную пыльцу на нескольких клавишах?
Эрин склонилась поближе.
— Что это?
Он поднял свободную руку, растопырив пальцы, тоже покрытые радужными чешуйками.
— У этого субъекта есть хобби, в котором он души не чает. Наверно, часто возится со своими поделками. Забывает помыть руки, когда спешит.
— Логично, — согласилась Эрин.
— Этот субчик чересчур занят собой, чересчур уверен в собственной безопасности. Выстукивает одни и те же цифры снова и снова. Но притом он откровенный параноик. Сомневаюсь, что он позволяет своей служанке вытирать свой потайной сейф. На этой кнопке пыли больше всего, так что, готов спорить, это первая цифра, — указал Джордан на цифру семь.
— А остальные три?
— Если приглядишься поближе, то увидишь пыльцу на цифрах девять, три и пять.
Эрин склонилась поглядеть. Джордану нравилось чувствовать ее так близко, нравилось и исключения ради выглядеть умным.
— Итак… — Тут ему не помешает чуточка везения. — Если цифры идут без повторов, и длина кода четыре цифры, да начинается с семерки, то остается лишь шесть возможных перестановок.
— Умно, — признала Эрин.
Стоун постучал себя пальцем по лбу.
— Логика.
И, хочется надеяться, фортуна.
Он начал выстукивать разные комбинации, начиная с 7935. Промах. После третьей попытки красный огонек на передней панели сейфа сменился зеленым.
Отступив назад, Джордан предоставил Эрин возносить почести.
Взявшись за ручку, она повернула ее и распахнула дверцу. Стоун заглянул ей через плечо.
— Еще бумаги.
Весь объем сейфа заполняла стопка бумаг, удерживаемая стеклянным пресс-папье. Взяв его, Эрин поднесла стеклянный брусок к свету фонарика. В центре хрустального блока находился бурый листок.
— Там что-то написано, — сказала она. — На имперском арамейском.
— Можешь перевести?
Она кивнула, с легким прищуром поворачивая блок так и этак. Наконец, вздохнула и произнесла написанные там слова:
— «Когда слова Его, начертанные кровью, извлекут из заточения в камне, исторгший Его из мира сего споспешествует Его возвращению, воспалив эру огня и кровопролития, окутав землю и все ея твари пеленами мрака».
Эрин обернулась к Джордану. Голос ее вдруг сел, горло перехватило от страха.
— Вот куда Иуда отправился ради своей цели. Он этот план не с потолка взял. Это пророчество.
— Почему ты так считаешь?
— Из-за листка. Он, очевидно, стар и заключен в стекло для сохранности. Известно, что античные ясновидящие часто записывали свои предсказания на листьях.
— Так что же это означает? Этому предначертано сбыться? И мы ничего не можем поделать?
— Нет, как раз поэтому ясновидцы писали их на листьях. Это напоминание, что участь не высечена в камне. Но Иуда, истерзанный ощущением вины, наверняка вцепился в это пророчество мертвой хваткой, считая его своей окончательной судьбой.
— Но мы по-прежнему не знаем, что он затевает, — напомнил Джордан.
Кивнув, Эрин сняла первый лист бумаги со стопки.
Джордан заметил, что древний лист тоже покрыт изумрудными, пурпурными и малиновыми чешуйками, что доказывало, что им часто пользовались — вполне вероятно, совсем недавно.
Эрин окаменела, лишившись голоса.
— Что там? — спросил Джордан.
Вместо ответа она протянула ему листок, показав, что там нарисовано.
