Глава 37
20 марта, 10 часов 48 минут
по непальскому времени
В воздухе над Гималаями, Непал
Эрин задержала дыхание: их вертолет неспешно полз вверх, к острому гребню заснеженной горы. Ледяная стена впереди вздымалась на высоту двадцати тысяч футов — верхний предел летной способности для их воздушного судна. Когда они достигли гребня, винты подняли снежные вихри, ветер мотал вертолет туда-сюда. Летучая машина словно попала в ловушку, балансируя на ледяном лезвии, а потом клюнула носом и заскользила вниз вдоль дальнего склона горы.
Эрин громко выдохнула и покрутила головой из стороны в сторону, пытаясь избавиться от напряжения.
— Скоро зайдем на посадку, — сообщил по внутренней связи Христиан с пилотского места, голос его был раздражающе спокойным.
Они только что пересекли последнюю горную цепь — Ганеш-Химал — и теперь снижались над длинной долиной. Гигантские острые пики окружали их со всех сторон. Такой ландшафт вполне объяснял, почему это место так долго оставалось недоступным для внешнего мира. Согласно древней карте, которую отдал им Гуго де Пейн, в центре долины должна была протекать река, но внизу Эрин видела лишь сверкающий покров сплошной белизны. В это время года река, вероятнее всего, замерзала и пряталась под снегом. Может быть, летом эта долина и была изобильной и зеленой, но сейчас она выглядела неприютной пустошью.
«Определенно не Эдемский сад».
Эрин потопала по полу ногами, обутыми в тяжелые ботинки, пытаясь прогнать онемение. Стальные шипы для передвижения по льду клацнули о металлический пол. В кабине работало отопление, Эрин была облачена в теплую зимнюю одежду, но холод этих гор все равно пробирал ее до костей.
А может быть, это был просто страх.
Она глянула на своих спутников, закутанных в белые парки. Сангвинистам с их холодной кровью не требовалась теплоизолирующая одежда, но белый цвет обеспечивал отличную маскировку на снегу. Даже львенок был словно создан для такой экспедиции — его шкура и грива были белоснежными.
Все зашевелились, готовясь к тому, что ждет их впереди.
Эрин, пригнувшись, выглянула в окно и посмотрела на солнце. Оно висело в ярко-голубом небе, на котором белело лишь несколько полосок перистых облаков. До полудня оставалось чуть больше часа.
Джордан заметил, как она вглядывается в небеса, и сжал ее колено.
— Вообще кто сказал, что крайний срок — в полдень? Может быть, у нас есть несколько больше времени, чтобы захлопнуть эти адские врата.
Она повернулась к нему. От недавних ран на его лице остались лишь тонкие шрамы, но бледная кожа была испещрена алыми завитками и спиралями, покрывшими половину лица. Парка Джордана была расстегнута, он явно не замечал холода. Эрин подумала, что если она снимет рукавицы, то сможет греть руки в тепле, исходящем от его тела.
Женщина глубоко вздохнула и отвернулась, не в силах больше смотреть на эти линии. Она знала, что они отмечают, как мало уже осталось от человечности Джордана. И все же Эрин отчасти чувствовала себя эгоисткой из-за подобной реакции на его состояние. Во Франции он сумел вернуться от самой смертной черты благодаря своей ангельской крови и своему человеческому упрямству. Когда придет время, он должен будет сам решить, каким путем идти. А она должна будет позволить ему сделать выбор, как сильно ни страшилась бы потерять его.
Чтобы отвлечься от этих невеселых раздумий, Грейнджер ответила на его вопрос:
— Времени у нас только до сегодняшнего полудня.
— Почему ты в этом так уверена? — спросил Рун, сидевший с другой стороны кабины. Его лев потягивался на соседнем сиденье, выгибая спину, точно проснувшийся кот.
Прежде чем Эрин успела ответить Корце, это сделала Элизабет:
— Взгляни на луну.
Все повернулись к окнам. Полная луна приближалась к пылающему краю солнца.
Джордан перегнулся через плечо Эрин, чтобы лучше видеть.
— Бернард упоминал, что сегодня будет затмение, — пробормотал он. — Но только частичное, если я правильно помню.
— Частичное во Франции, — поправила его Эрин. — А так далеко на восток затмение будет полным. Я сверялась во время полета. Луна полностью закроет диск Солнца над Гималаями в двенадцать часов одну минуту.
Она вспомнила фреску, нарисованную на стене в доме Эдварда Келли. Кроваво-красное солнце над черным озером — наверное, так художник представлял себе полное затмение.
Зная об этом, она пожалела, что они не могли добраться сюда быстрее. Их «Сайтейшн Икс», пилотируемый Христианом, промчался над Европой и Азией. По пути Бернард регулярно сообщал им по спутниковому телефону последние новости о положении на земле, о всплеске нападений на утонувшие в ночи города, над которыми они пролетали. Стригои и анафемские звери становились все наглее и сильнее по мере того, как прилив зла распространялся, смещая равновесие в их пользу. Но эти монстры были лишь искрами в пожаре. Остальное довершала обычная паника, раздувавшая пламя хаоса все сильнее.
Христиан заложил вираж, огибая очередную гору, и внизу показалась маленькая деревня, притулившаяся на склоне. Из труб, торчащих над остроконечными сланцевыми крышами, тянулись к небу столбы дыма — свидетельство того, что под этими крышами готовили еду, жили, радовались жизни люди. Это напомнило Эрин о том, ради чего она и ее спутники сражаются.
По узкой заснеженной тропе брел одинокий як. Рядом с ним шагала фигурка в ярких одеждах, на ее круглой голове туго сидела отороченная мехом шапка. Темнокожий человек и як остановились, чтобы взглянуть вверх, на пролетающий вертолет.
Эрин приложила ладонь к стеклу, пожелав им обоим долгой и счастливой жизни.
Когда деревня скрылась из глаз, последним признаком того, что в долине кто-то живет, остался буддийский храм, вдоль водостоков на его крыше тянулись гирлянды молитвенных флагов.
Но это был не тот храм, который они искали.
Христиан вел воздушную машину вперед, направляясь к точке, отмеченной на карте Гуго.
— Я не вижу никакого озера, разве что оно скрыто под снегом. Могу сделать круг, чтобы посмотреть.
Когда он поднял вертолет повыше, Эрин заметила справа чашеобразное углубление.
— Туда! — крикнула она Христиану, подавшись вперед и указывая рукой. Он кивнул.
— Понял. Давайте проверим.
Он взял курс на это углубление, промчавшись между двумя пиками. На дне маленькой долины расстилалась заснеженная плоская проплешина размером примерно в половину футбольного поля, но ее поверхность не была идеально гладкой. Под солнцем блестел черный лед — словно трещина в глазури на белой вазе.
— Должно быть, это здесь, — сказала Эрин.
— Есть лишь один способ узнать. — Христиан подвигал туда-сюда рычаг управления и опустил вертолет так низко, что тот завис над снежной гладью.
Ветер от винтов сдул снег, обнажив поверхность замерзшего озера. Эта поверхность была черной, словно обсидиан: точь-в-точь то мрачное озеро, изображенное на фреске в Доме Фауста. С одним отличием — из-под нее не лезли никакие монстры.
«По крайней мере пока».
Эрин взглянула на небо, заметив, что луна уже закрыла кусочек солнечного диска.
— Думаешь, мы нашли нужное место? — спросил Христиан.
София, сидевшая в дальнем углу кабины, произнесла, укавывая вперед:
— Взгляните на утесы на той стороне.
Эрин сдвинулась, чтобы лучше видеть. Ей понадобилась пара секунд, чтобы понять, что же привлекло внимание монахини. Но потом она тоже это увидела. Полускрытые в тени обрыва, два дерева обнимали утес. Стволы их были бледно-серого цвета, безлистные ветви обледенели и были припорошены снегом.
София смотрела прямо на них.
— Разве Гуго де Пейн не упоминал, что в долине, где живут монахи-стригои, растут два могучих дерева?
«Вероятно, Древо Познания и Древо Жизни».
При виде этих деревьев Эрин ощутила разочарование. Они выглядели обычными деревьями — несомненно, древними, но не особо примечательными. И все-таки они соответствовали описанию Гуго.
— Приземляемся, — решила Эрин. — Это должно быть то самое место.
Христиан подчинился, предупредив:
— Будем надеяться, что лед достаточно толстый, чтобы выдержать нас. Это единственное место, где можно сесть.
Он был прав. Берега озера поднимались крутыми уступами, переходя в каменные утесы. Христиан медленно вел вертолет на снижение, пока полозья не коснулись льда. Только когда стало ясно, что застывшая поверхность должна выдержать вес летающей машины, он позволил ей полностью встать на эту своеобразную посадочную площадку.
— Выглядит неплохо, — отметил Христиан, заглушая двигатели.
Эрин сняла наушники и подождала, пока сангвинисты, включая Элизабет, первыми выйдут на лед, выискивая возможную угрозу. Едва дверца вертолета открылась, внутрь ворвался стылый ветер и закружил вдоль стен, словно пытаясь выдуть Эрин наружу. Она запахнулась в парку поплотнее и вздрогнула, но вовсе не от холода. Волосы на голове у нее шевелились, тело покрылось мурашками.
Сангвинисты отреагировали еще более остро. Христиан рухнул на одно колено; София ахнула так громко, что Эрин услышала ее даже сквозь резкий свист ветра; Рун потянулся к кресту, спрятанному под его курткой, и зашатался, точно пьяный, сделав несколько неверных шагов. Элизабет схватила его за локоть и удержала на ногах, хмуро глядя на остальных.
Эрин вспомнила, что уже видела подобное: точно так же сангвинисты реагировали на пребывание в Доме Фауста. Но скверна здесь была еще более сильной.
«Даже я чувствую ее», — подумала она, дрожа от страха.
Сидящий рядом с нею Джордан приподнял плечи, словно пытался прикрыть ими уши, и, морщась, наклонил голову сначала в одну сторону, потом в другую.
— Этот шум... словно ногтями по доске. Нет, как будто кто-то раздирает школьную доску стальными когтями. Боже...
У него был такой вид, словно его тошнило.
Эрин не слышала того, что слышал он, но, в конце концов, лишь один Стоун слышал пение камней. Его уши явно были настроены на совершенно иную частоту, чем ее.
Она выбралась из вертолета и присоединилась к остальным, Джордан выпрыгнул следом за ней. Когда ее подбитые стальными шипами подошвы коснулись льда, ноги сразу замерзли, как будто что-то высасывало тепло ее тела через ступни.
За спиной Джордана из вертолета выскочил львенок, с силой оттолкнувшись, точно пытаясь не ступить на лед, но берег был слишком далеко. Лев приземлился на выпущенные серебристые когти и направился к Руну, изящно поднимая каждую лапу, прежде чем снова опустить ее, как будто вообще не желал касаться этой черной поверхности.
— Что-то здесь не так, — прошептала Эрин.
— В этом озере обитает сильное зло, — согласился Рун. — Давайте уйдем побыстрее.
Несмотря на желание бегом броситься к берегу, они шли осторожно, опасаясь поскользнуться на льду — или потревожить то, что скрывалось под этим льдом. Корца повел их к тому берегу, откуда было ближе всего до двух деревьев в тени утеса.
Ступив наконец со льда на камень, Эрин вздохнула. Она сразу же ощутила во всем теле легкость, как будто рюкзак за ее спиной мгновенно потерял свой вес.
Рун присоединился к ней, распрямив плечи. Покинув озеро, сангвинисты стряхнули с себя мертвящее оцепенение, словно цветы, раскрывшиеся навстречу солнечному свету.
— Я по-прежнему это чувствую, — сказала София. — Оно расползается от озера и наполняет эту долину.
Рун кивнул.
Христиан утер лоб затянутой в перчатку рукой и с тоской оглянулся на вертолет.
— Жаль, что я не приземлился поближе. Даже думать не хочу, как мы пойдем к нему обратно.
«Надеюсь, у нас будет шанс это сделать».
Эрин посмотрела на небо, прищурившись от солнечного света. Луна продолжала наползать на дневное светило. Женщина опустила взгляд к уступчатому каменистому склону, ведущему к двум огромным деревьям. И только тогда она заметила, что валуны на берегу уложены в продуманном порядке — они окаймляли заснеженную дорожку, идущую наверх, к утесам.
— Здесь тропа, — указала Эрин и сделала шаг в том направлении. Джордан остановил ее.
— Держись рядом со мной.
Она оглянулась на него, радуясь тому, что он вновь проявляет свою обычную натуру, желая защитить ее от опасности. Потом взяла его за руку, жалея о том, что нельзя снять рукавицы.
Рун в сопровождении львенка пошел первым. Они осторожно карабкались вверх между валунами, стараясь не поскользнуться на ледяных проплешинах. Вблизи от вершины тропа в последний раз вильнула, и Корца неожиданно остановился, а лев испустил низкое рычание.
— Мы не одни, — сообщил Рун.
11 часов 12 минут
Корца не сразу заметил их.Три человека стояли на коленях между необъятными стволами деревьев, застыв в такой неподвижности, что их можно было принять за статуи. Снег покрывал их плечи и бритые головы, создавая некое подобие округлых шапочек. Рун не слышал биения их сердец, но знал, что они еще живы.
Они смотрели на него, их глаза блестели в тени, отброшенной безлистными кронами.
Поняв, что их увидели, все трое разом поднялись и плавно выпрямились. Снег соскользнул с их белых одеяний. Дабы поприветствовать Руна и его спутников, троица вышла на солнечный свет, сложив бледные руки на уровне пояса.
Рун знал, что это стригои, но они расхаживали под солнцем так же свободно, как любой сангвинист. Как и утверждал Гуго де Пейн, эти монахи нашли иной способ заключить мир с дневным светилом.
Рун шагнул вперед и поклонился, протянув пустую ладонь так, чтобы они видели, что у него нет оружия.
— Нас прислал сюда Гуго де Пейн, — сказал он. — Мы принесли с собою его дары.
У монаха, который, похоже, возглавлял это трио, было округлое лицо и темные, спокойные глаза.
— Вы вернули камни, данные нашему другу на сохранение?
— Они у нас, — признал Рун.
Эрин скинула с плеч рюкзак и расстегнула его, явно готовая достать свой камень, но Рун жестом велел ей погодить. Гуго сказал, что этим монахам можно доверять, но ощутимое зло, исходящее от озера, настораживало его.
Даже львенок жался к его ногам, явно напуганный всей этой долиной.
Три монаха одновременно поклонились, словно по сигналу неслышимого колокола.
— Тогда добро пожаловать, — выпрямившись, произнес старший из них, мягко улыбаясь гостям. — Мое имя Цао. Прошу вас, войдите в наш храм, дабы мы могли воссоединить ваши камни с их синим собратом. Как вы знаете, время на исходе.
Монахи повернулись и повели их к деревьям. Подойдя ближе, Рун увидел, что два дерева почти одинаковы — с толстыми серыми стволами и гладкой корой. Они стояли так близко друг к другу, что их верхние ветви переплелись, образовав природную арку. Искривленные сучья дрожали на холодном ветру, дующем с гор, но выглядели достаточно прочными.
Земля вокруг стволов была подметена. Прутья метлы оставили круглые узоры на тонком слое оставшегося снега. Эти искусно выведенные линии приводили на память рисунки на песке в восточном саду камней, однако сам их узор — завитки и дуги — напомнили Руну татуировку на груди и шее Джордана.
Монахи остановились у каменной стены позади древесных стволов и в один голос заговорили нараспев на языке, которого Рун не знал. Однако Эрин, стоявшая позади него, прошептала полным благоговения голосом:
— Кажется, они говорят на санскрите...
Цао достал из кармана маленькое серебряное изображение розы. Он стиснул в кулаке ее стебель, пронзая свою ладонь шипами. Затем капнул кровью на камень, выступающий из откоса, и все услышали тяжелый каменный скрежет.
— Это похоже на врата сангвинистов, — пробормотал Христиан.
«Или на то, что им предшествовало», — подумал Рун.
Под аккомпанемент скрипа и стона камня от утеса отделилась маленькая круглая дверца и откатилась в сторону. Снег приминался под ее весом.
Монахи прошли в открывшийся проем, явно приглашая гостей следовать за ними. Дверца была такой низкой, что требовалось склониться, чтобы пройти в нее. Возможно, она была намеренно сооружена таким образом — дабы внушать смирение любому входящему.
Рун и львенок вошли первыми, за ними — остальные.
Переступив порог, Рун выпрямился и обнаружил, что находится в обширной пещере, озаренной мерцанием тысяч свечей, на множестве жаровен курились благовония. Он сразу же понял, что это не природная пещера, но огромное помещение, вырубленное в скальном массиве и превращенное в настоящее произведение искусства. Работа велась явно вручную и, должно быть, заняла не одно столетие.
Войдя вместе с Джорданом и остальными, Эрин тихо ахнула от изумления.
Это было похоже на маленькую деревню, выточенную из камня; фундаменты домов представляли единое целое с каменным полом, как будто эти здания сами собой выросли в рукотворной пещере. Вокруг виднелись сотни статуй, их подножия точно так же, без единого зазора, переходили в камень. Скульптуры изображали обычных крестьян, занятых своими повседневными трудами. Среди них был даже запряженный в повозку як, выполненный в полный рост, и стада овец и коз, пасущихся на лужайках с каменной травой.
— Как будто взяли ту деревню, над которой мы пролетали, и обратили в камень, — сказал Джордан.
Не обращая внимания на их потрясение, монахи вели гостей к центру деревни, где виднелась огромная скульптура сидящего Будды высотою не менее тридцати футов. Каменные глаза были прикрыты в медитативной безмятежности. Лицо статуи не было стилизованным, оно выглядело как изображение реального человека: с широко расставленными глазами, прямым носом, изящно изогнутыми бровями и чрезмерно полными губами, на которых играла полуулыбка. Черты каменного Будды были безупречны, и казалось, что он в любой момент может открыть глаза.
Рун ощутил спокойствие и умиротворение, исходящее от скульптуры — блаженный контраст со злом, царящим снаружи.
Все так же в унисон монахи сложили ладони перед грудью и поклонились статуе, потом провели гостей мимо Будды в высокий храм. Его изящная башня, выполненная в форме колокола, поднималась почти до потолка пещеры. От нее тянулись унизанные флагами веревки — и то и другое было тоже сделано из камня, но так искусно, что казалось, будто флаги все еще развеваются на давно улетевшем ветру.
Вход в храм охраняли две статуи. С правой стороны на постаменте свивал кольца стилизованный дракон, его пасть была приоткрыта, и видневшиеся в ней зубы выглядели достаточно острыми, чтобы о них можно было порезаться. С левой стояло на задних лапах косматое существо, его мощные передние конечности были вскинуты, демонстрируя крепкие когти. Оно выглядело как помесь обезьяны и медведя. Рун никогда не видел подобного ему.
Львенок обнюхал дракона, слегка вздыбив шерсть, как будто ожидая, что крылатый змей вот-вот оживет.
Джордан провел пальцем по жутковатой морде второй скульптуры.
— Похоже на снежного человека или вроде того.
— Не совсем, — возразила Эрин, подойдя ближе. — Мне... мне кажется, это йети. Существо, которое, по слухам, обитает в Гималаях.
Она взглянула на Цао, ища подтверждения. Лицо монаха было по-прежнему непроницаемо.
— Это изображение существа, сбежавшего из озера, — одного из множества ему подобных. Твари разного обличья время от времени выползают в наш мир из этого темного пространства. Некоторые из них лишены теплого покрова и быстро погибают от холода. Другие, как, например, это, годами бродят в горах, прежде чем нам удается привести их обратно. Именно так и возникают предания и сказки.
— «Привести их обратно»? — переспросил Джордан. —Что вы имеете в виду?
— Мы ловим сбежавших и возвращаем их в озеро. Мы пытаемся не допустить, чтобы кому-либо из них причинили вред или чтобы они причинили вред другим, но часто — слишком часто — терпим неудачу.
— Но разве они — не демоны? — спросила София.
— Наша философия не позволяет нам винить этих тварей в том, что они таковы по природе своей, — благочестиво произнес Цао, и тон его во многом напоминал тон Гуго де Пейна. — Мы живем здесь, дабы защищать всех.
Он повернулся и махнул рукой в сторону открытых дверей храма.
— Но нам пора следовать дальше. Нас ждут важные дела.
Рун не стал спорить. Благодаря своим чувствам сангвиниста он ощущал, как угасает солнце снаружи, как тень луны медленно поглощает блеск полуденного светила.
У них почти не осталось времени.
