Глава 25
Лариса не вышла на работу, и Эдик забеспокоился. Он набирал ее номер, она не брала трубку. После второй смены он поехал к ней, но ее окна были темными.
Он долго стоял у ее двери, звонил и прислушивался к звукам в квартире. Страшные мысли крутились у него в голове. Что, если Ларисы уже нет в живых? Что, если бандит, который ездит на краденом «Ленд Ровере», убил ее?
С ней явно что-то случилось. Иначе она предупредила бы главврача, что не придет. Для ответственной и дисциплинированной Курбатовой прогул – штука невероятная. И связаться с ней нельзя. Небось убийца выбросил ее смартфон, и тот валяется где-нибудь в лесу, среди первоцветов, рядом с изуродованным бездыханным телом…
– Лариса, открой, это я! – крикнул он через дверь.
Щелкнул замок, и на площадку выглянула соседка, – пенсионерка в домашнем халате, с седыми буклями и вторым подбородком.
– Не шуми, сынок. Я внука еле спать уложила. Разбудишь, я полицию вызову!
– Зачем полицию?
– Затем, что ты дебоширишь, людям отдыхать мешаешь.
– Вы Ларису Курбатову не видели? Я ее коллега. Она на связь не выходит, на работу не является.
Пожилая дама смерила его подозрительным взглядом.
– Коллега? А я думала, ты кавалер ее…
– Ну… в общем, так и есть. Мы вместе трудимся и… я очень за нее переживаю.
– Лариса – она хорошая, тихая, – закивала соседка. – Не повезло ей с мужем. Дурак попался. Все грыз ее, скандалил, ревновал, пока она на развод не подала. Хорошим бабам нет счастья. Зато стервозы всякие как сыр в масле катаются!
– Это точно, – уныло подтвердил Эдик. – Что мне делать-то? Где Ларису искать?
– Так… дома она, кажись.
– Дома?! Я сто раз звонил, а она не открывает.
– Может, спит крепко?
– Слишком крепко, – вырвалось у доктора. «Вечным сном», – добавил он про себя и намерился стучать в дверь.
– Ты не шуми, не шуми. Христом-богом прошу! – всполошилась пенсионерка. – У меня внук больной.
– Извините…
– Если Ларисы дома нет, значит, она у матери, в деревне. Ты в деревню ездил?
– Нет.
– А ты съезди. Сегодня поздновато, а завтра в самый раз будет.
Соседка скрылась в своей квартире, а Эдик потоптался на площадке, махнул рукой и пошел вниз…
* * *
Пожилая дама сказала правду. Лариса была дома. Она услышала звонки в дверь и ударилась в панику. Первым побуждением было спрятаться – куда угодно, хоть в шкаф.
Потом она не выдержала, подкралась к двери и заглянула в глазок. Эдик! Его громкий разговор с соседкой отчасти успокоил ее. Все-таки свой человек. Не чужак, который пришел убить ее. Не полицейские, которые пришли арестовать ее.
– Господи!.. – прошептала Лариса. – До чего я дошла…
Ужин в ресторане «Туз» перевернул ее жизнь с ног на голову. Вернее, в ресторане все еще было нормально. Они с Бертом пили бордо, закусывали, танцевали… Он преподнес ей сказочный подарок: бриллианты, которые никак таковыми быть не могли, – в силу их величины, цвета и количества. Один крупный желтый камень, три поменьше и несколько мелких, объединенных в брошь поразительной красоты.
«Эксклюзивная вещь, – небрежно пояснил Берт. – Сделана на заказ бельгийским ювелиром. Называется «Цветок саванны».
Лариса была как в сладком бреду. Она верила и не верила, боялась и не боялась. Принимала слова ухажера за розыгрыш. У нее не было опыта общения с такими мужчинами, как Берт. Она растерялась, пришла в смятение. Он быстро сломил сопротивление ее ума и безраздельно завладел ее чувствами.
Она смутно, урывками помнила его болтовню, скороспелые признания в любви и пылкие обещания. Слова Берта ничего не стоили. Ему легко было давать клятвы, потому что он не собирался их исполнять. Это понимание пришло к Ларисе вместе с жестоким отрезвлением. Кошмар, который приключился с ней позже, стал шоком, от которого она еще не оправилась.
Но тогда в ресторане она таяла в объятиях Берта, завороженно слушала его речи и млела…
Он говорил о войне в Африке, о необработанных алмазах, которые продаются за смешные бабки, о том, что экваториальные леса такие же дикие, как сто, двести лет назад. О старых вертолетах, похожих на летающие груды металлолома, без которых в Сьерра-Леоне не обойтись. О бандитских налетах и прожженных дельцах вроде него. О многом, чего Лариса не принимала близко к сердцу, потому что руки Берта гладили ее спину, а его губы нежно касались ее уха…
Она опьянела от вина и его ласк. Любовный дурман затмил ее сознание. Она позволила Берту после полуночи отвезти себя в роскошный пентхаус.
– Ты здесь живешь? – поразилась Лариса, которой не доводилось бывать в таких хоромах. – Снимаешь, или…
– Снимаю, – кивнул он. – Предпочитаю не обременять себя недвижимостью. Это сковывает. Я вольный орел! Сегодня здесь, завтра там. Меня ничто не держит!
Берт увлек ее в спальню, на ходу раздевая. «Иди за мной…» – горячо шептал он.
Белая кровать застлана черным шелковым бельем. На полу – ковер-зебра, на стенах – огромные африканские маски. Горят свечи, пахнет апельсинами и джином. Кажется, Берт пролил немного спиртного на стеклянный столик…
Лариса вся загорелась в его умелых руках. Черные боги не спускали с нее пронзительных очей. Черные простыни скользили под ее телом, огни свечей погружали в блаженный транс…
Она умирала от любовной истомы… воскресала от поцелуев Берта и вновь умирала… Это как ослепительные вспышки света и густой сладостный мрак. Вниз… вверх… вниз… вверх…
Вдруг все оборвалось. Берт вскочил, оставив ее на полпути к свету, где-то посередине между вершиной и пропастью, в мучительном ожидании…
Ее сердце быстро-быстро стучало. Сквозь бушующий пульс и прерывистое дыхание пробивался какой-то шум. Чьи-то босые ноги шлепали по паркету, глухой щелчок… что-то упало. Грузное, большое. Опять шлепающие шаги, теперь быстрые. Совсем рядом раздался громкий голос Берта:
– Вставай! Надо сматываться…
Лариса была не в силах подняться с постели, она ничего не понимала. В ее крови еще бродила страсть, ее ум не включался. Она еще не доплыла до райского берега…
– Что случилось?
– Вставай! – потребовал Берт и бросил на кровать ее одежду. – Сама увидишь!
Она лежала, пытаясь осознать происходящее. Странный запах проник в ее ноздри.
Берт наклонился, взял ее за голые плечи и встряхнул. Его красивое лицо перекошено, губы дергаются.
– Одевайся! Живо! Иначе останешься здесь навсегда!
Это не шутка. До Ларисы медленно доходит: произошло нечто ужасное. Иначе Берт не вел бы себя так.
Она натягивала на себя белье, не стесняясь его жадного взгляда.
– Люблю смотреть, как женщина одевается, – мрачно молвил он. – Завожусь с полоборота. Жаль, что нам надо уходить.
У нее дрожали руки и ноги, кожа была еще влажная от любовного пота. Ее начал бить озноб. Берт помог ей застегнуть юбку, подал пиджачок.
«Мой рабочий костюм», – узнала Лариса. Она как будто не проснулась до конца. Ее взгляд блуждал по комнате с африканскими масками в человеческий рост.
– Иди за мной! – приказал Берт и потянул ее за руку.
В просторной гостиной горел торшер. Они забыли его выключить, когда…
Взгляд Ларисы наткнулся на мужское тело, лежащее навзничь поперек полосатого ковра. Лицо белое, во лбу маленькая темная дырочка. Из-под головы растекается кровь.
– А-а-ааа-а! А-а-аааа! А-аа-а…
Ладонь Берта закрыла ей рот. Она дергалась, таращила глаза и рвалась куда-то.
– Тихо, – почти любовно шептал он ей в ухо. – Тихо, детка! Нельзя так орать! Не будешь?
Лариса мотнула головой, и он убрал ладонь, выпустил ее из цепких объятий. Она не могла отвести взгляд от мертвого тела, ее трясло.
– Тихо, тихо… – шептал Берт. – Не бойся! Он ничего тебе не сделает. Он мертв.
– К-кто это?
– Убийца. Похоже, он пробрался сюда заранее, когда мы были в ресторане, и спрятался. Дожидался удобного момента. Испортил нам всю малину, мерзавец. Хотел пристрелить меня, а заодно и тебя. Но вышло наоборот! Он меня разозлил, что бывает не так уж часто.
– Он… прятался? – ахнула Лариса. – Где?..
– В шкафу-купе, скорее всего. Я сам виноват, не проверил пентхаус на предмет чужого присутствия. Из-за тебя я потерял бдительность. Я пылал страстью…
Все это походило на дешевый спектакль. Если бы не труп на ковре, Лариса бы не поверила ни единому слову Берта. Только сейчас она заметила на полу пистолет с глушителем, по-видимому, выпавший из руки убийцы.
– Боже!.. Что происходит, Берт? Почему этот человек… что ему понадобилось от тебя?
– Мой образ жизни сопряжен с риском. Я привык к этому, но ты ни в коем случае не должна была пострадать. Прости.
– Ты его убил!.. Убил!..
– Я должен был опередить его. Ничего не попишешь.
– Ты… стрелял? – ужаснулась Лариса. – В человека?
– Мне пришлось.
– Почему я не слышала выстрела?
– Глушитель. Такой же, как у него. Полезная штука. Бум!.. Словно кто-то открыл шампанское…
– У тебя есть оружие?.. Берт!..
– Я всегда вооружен и очень опасен, – пошутил он. – Не волнуйся, я сумею защитить тебя и себя.
– Надо вызвать полицию…
– Ты с ума сошла! Надо делать ноги!
– А… труп?
– Ему уже ничем не поможешь. Пусть себе лежит, пока запах не заставит соседей поднять тревогу.
Берт протер свой пистолет и вложил в руку мертвеца. А тот, который валялся на полу, забрал себе.
Ларису передернуло. Казалось, в гостиной душно от пороховых газов и крови. Она схватилась за горло и побледнела.
– Меня сейчас стошнит…
В ванной ее вырвало. Берт помог ей умыться и расчесать волосы. Он обращался с ней бережно, как с больным ребенком.
– Мы же не собираемся прыгать из окна, верно? – по ходу дела говорил он. – Здесь слишком высоко. Значит, консьерж не должен ничего заподозрить. Просто двое влюбленных идут гулять по ночному городу…
В холле он взял ключи от машины и подал Ларисе сумочку.
– Тут «Цветок саванны»!
У нее выпало из памяти, как они спускались в лифте вниз, как вышли на улицу и сели в авто, как «Ленд Ровер» мчался по городу, как Берт высадил ее во дворе дома…
– Еще увидимся, – бросил он и укатил прочь.
Лариса побрела к парадному. Сумочка жгла ей руки. Перед глазами стояло белое лицо трупа с дыркой во лбу. В груди образовался ледяной ком.
Собственная квартира показалась ей неуютной. Она потеряла счет времени. Часы и минуты текли вразброс, путались. Мыслей не было. Лариса долго мылась, потом потушила свет, легла на диван и погрузилась в прострацию. Смартфон разрядился, а она не обратила на это внимания. Сумочка лежала у нее под подушкой. Она боялась заглянуть внутрь и обнаружить в кармашке… брошь из желтых камней. Пока Лариса ее не увидела и не пощупала, можно было считать происшедшее дурным сном…
Эдик всего этого не знал. Он не мог предположить, что пережила Лариса. Он стоял за дверью и звонил. А она сначала подумала, что это Берт, потом испугалась. Вдруг он опомнился и заметает следы? Ведь Лариса – свидетель убийства. А свидетелей, как известно, убирают…
Звонки в дверь казались громом небесным. Она подкралась к глазку и заставила себя взглянуть, кто пришел. Эдик! Он разговаривал с пенсионеркой из соседней квартиры. Открыть ему было бы безрассудно. Он начнет приставать с расспросами, закатит сцену ревности. После пентхауса Лариса не могла отвечать ему и оправдываться…
