Глава 15
Королева за столом, вид усталый, рассеянно просматривает бумаги. У дальней стены застыл, как статуя из дерева, с самым смиренным видом не то слуга, не то помощник.
Я поклонился с порога, стараясь, чтобы на этот раз не выглядело издевательским, хотя королева на такое реагирует, как слон на укусы дрозофилы.
— Ваше величество?
Она кивнула, не отрывая взгляда от бумаг.
— Проходи ближе, садись.
Я подошел, поинтересовался:
— На стул или на тряпочку?.. В смысле, на коврик?
— Садись, — повторила она таким тоном, что я послушно сел по ту сторону широкого стола. — Что успел за это время?
— Учитывая, — ответил я, — что времени было не так уж, чтобы его прессовать на продажу или менять на сжатое пространство, накопал не много. Я посоветовал бы отыскать всех учеников Рундельштотта, если они у него были. Потом, когда удастся вызволить старого мастера…
Она поправила:
— Если удастся.
— Если не удастся, — сказал я, — то отпадает, а если получится, то нужно дать ему побольше учеников. А сейчас собрать тех, кто хоть немного побыл у него пусть на побегушках.
Она взглянула с вопросом в холодных глазах.
— Зачем?.. Ах да…
— Вот–вот, — подтвердил я. — Дымовая завеса. В смысле, пусть будет побольше ложных целей. К тому же создадите впечатление, что ваше величество всерьез намерено резко повысить обороноспособность своих земель…
— Если резко, — напомнила она, — это чревато для экономики.
— …созданием нового технологического оружия, — закончил я. — Оно тоже требует немалых средств, но можно взять из резервного фонда. Как было сделано для попытки увидеть другие миры. Пусть противник думает, что у вашего величества оно появилось. Я говорю о новом технологическом оружии.
Она посмотрела с сомнением.
— А оно появилось?
— Ваше величество?
— Мне сообщили, — сказала она, понизив голос, — что вы снова проявили некие неизвестные способности, защищая свой замок. Значит, у противника больше стремления захватить вашего учителя, чтобы узнать у него все эти тайны. Я не знаю, как спасти старика, но я готова пожертвовать многим, чтобы это получилось…
Я промолчал, мы не все говорим, что думаем, и даже тогда, когда делаем одно и то же, мотивы могут быть совершенно разными.
— Полагаю, — произнес я ровно, — вас больше заботит безопасность королевства.
Она ответила с некоторым удивлением:
— Это само собой разумеется.
— И потому самое важное, — продолжил я, — чтобы противник не узнал военные секреты, которые может хранить Рундельштотт.
Она кивнула:
— Разумеется. А что вас удивляет?
— Просто уточняю, — ответил я. — Чтобы противник не узнал военные секреты… или понял, что никаких военных секретов Рундельштотт не хранит.
Она запнулась на миг, затем подняла на меня холодный и почти враждебный взгляд.
— На что вы намекаете… глерд?
— Просто уточняю, — повторил я. — Следует ли понимать, что если при попытке освобождения Рундель- штотта он может погибнуть… стоит ли отказываться от такой операции? Или продолжать, несмотря ни на что?
Она отвела взгляд, но я умолк и ждал ответа, наконец она проговорила с гневом:
— Глерд Юджин! Не нужно играть словами. Вы сами все прекрасно понимаете.
— В смысле, — сказал я хладнокровно, — попросту прикончить там старика? Чтоб не раскрылось, что он ничего не знает?
Она посмотрела мне в глаза прямо, взгляд стал еще жестче.
— Вы все прекрасно понимаете, глерд. Действуйте на свое усмотрение…
Я охнул.
— Простите, ваше величество… Но почему я? Мне казалось, кабинет министров вообще еще не пришел к единому мнению, кто напал, как выкрал и куда Рундельштотта увезли!
— У них своя работа, — отрезала она, — у вас своя. Знаю, вам интересы королевства безразличны. Но все- таки…
Я сказал вежливо:
— А можно без «все–таки»? Не будем забывать, ваше величество, что я ваш пленник, как бы это ни подавалось для публики. Я вообще удивляюсь, почему вы не прирезали меня в тот же день, когда мятеж был подавлен.
Она покачала головой.
— Хотите сказать, глерд, чувство благодарности мне абсолютно несвойственно?
— Хочу сказать, — уточнил я, — что вы настоящая королева. Для вас благополучие королевства самое важное, что есть в мире. И для него вы, не задумываясь, смахнете со стола не только меня, но глердов поважнее…
Она смотрела в упор, ноздри затрепетали в гневе, но лицо неподвижное, короли не могут выказывать чувства.
— И как же, — произнесла она медленно, — вы сами это объясняете?
— Вы практичный человек, — ответил я. — Вы тщательно взвесили: что лучше для королевства — убить чужака или попытаться получить от него еще какую- то пользу?.. После долгого раздумья, когда чаша весов склонялась то на одну сторону, то на другую, решили, что польза от живого чуть–чуть перевесит пользу от дохлого. К тому же вы достаточно успешно рулили королевством и уверились в своей компетентности и непогрешимости… Даже случай с Дейнджерфилдом не заколебал… не поколебал, в смысле.
— Значит, — сказала она с нажимом, — вам опасаться нечего. Я руководствуюсь не чувствами, что могут меняться в течение дня, особенно у женщин…
— А вы женщина? — спросил я.
Она ожгла меня взглядом.
— Это комплимент?
— Вы все поняли, — сказал я. — Обожаю умных женщин!.. Правда, издали. Очень издали.
Она почти усмехнулась.
— Вы и так забрались от меня почти на дальний конец королевства. Не нужно меня так уж… ненавидеть. И Рундельштотта я хотела бы вернуть живым и здоровым. И все, что для этого нужно сделать, готова сделать.
— Да, — согласился я, — тем более что это стратегически важно. И окупится.
Она посмотрела на меня с откровенной злостью.
— Опять? Я не настолько расчетлива!
— Все–таки что–то в вас осталось женского? — спросил я. — Жаль. Избавляйтесь поскорее. Государственный деятель не может быть женщиной. Даже мужчиной быть не может. Самые лучшие правители — это кому лет под сто. Вне зависимости — женщины или мужчины. Думаю, им самим тогда уже без разницы.
Она прервала:
— Как собираешься поступить?
— Пока никак, — ответил я. — Слишком мало данных. Даже если взять за основу, что похитили по приказу короля Антриаса, дабы ослабить обороноспособность вашего королевства… а своего — усилить, и тогда…
— Что?
— Повезут ли его в стольный град? — спросил я. — Кстати, как столица Уламрии называется?.. Или оставят где–то поближе, но займутся с ним быстрее?
Она ответила медленно:
— Я дала распоряжение выяснить. Даже Строуд со своими учениками над этим ломает голову.
Фицрой пришел на встречу веселый, пахнущий вином и женщинами, хмыкнул, увидел меня озабоченным и даже расстроенным.
— Ты чего?.. Договорился, а теперь не рад? Так это же хорошо, что не позволяют! Из тебя хозяин намного лучше!
Я покачал головой.
— Дело не в замке. Рундельштотта похитили.
Он раскрыл глаза шире.
— Это… как? И кто?
— В этом и загадка, — ответил я.
— Что говорят при дворе?
Я отмахнулся.
— Всякую хрень. Умные все! Я же помню чью–то мудрость: ищи не того, на кого все улики, их можно и подбросить, а ищи того, кому выгодно.
— Ну–ну?
— А выгодно, — сказал я, — королю Уламрии. Хотя и другим выгодно, но ему всех выгоднее. К тому же и характер у него, и амбиции… И даже обиды.
— Обиды?
Я уточнил:
— Оскорбленное самолюбие. У нас, самцов, оно особенное. Женщины и не представляют, что это такое. А король Антриас — альфа–самец, доминант, никто не смеет ему перечить и тем более отказывать. Да еще со стороны женщины! Но они все боятся даже думать про Антриаса!
— Почему?
Я сказал со злостью:
— Потому что Антриас им точно не по зубам. Они могут говорить про козни других колдунов, придумывать какие–то старые счеты с родственниками, что–то еще… но только не Антриас!
Он спросил с интересом:
— Аты?
— Я демократ, — ответил я злобно. — Это значит, для меня все равны. Люди различаются только по степени власти в их руках. В слове «Антриас» для меня нет ничего священного.
— Понял, — сказал он. — Знаешь… а ты мне все больше нравишься. Я таких наглых еще не видел. Всего насмотрелся, но чтоб такая мания величия… Карту Уламрии я изучил, еще когда мы шли к Джеймсу Велли. А потом — Финлею Барклему. К сожалению, дорог много, ты сам видел…
— А высчитать, — сказал я с надеждой, — какой повезут?
Он покачал головой.
— Не родился еще такой умный. Разве что ты…
— Нет уж, — сказал я, отшатнувшись, — умным жить тяжко. Лучше уж я помчусь наугад!..
Он вздохнул.
— Знаешь, есть совсем крохотный шанс, но слишком уж опасный.
— Говори!
— Все эти дороги, — сказал он с расстановкой, — ближе к столице начинают соединяться. Сходятся в одну перед мостом через реку Янгрия. Она такая широкая, что мост удалось перекинуть только в одном месте, его никто не минует… Но, увы, на том берегу уже сам стольный град!
— Ого, — сказал я невольно. — Это не совсем…
Он буркнул:
— Рундельштотта повезут через тот мост, другого пути нет. Его наверняка держат связанным в повозке, так что верхом можем догнать у моста… но сам понимаешь…
Я кивнул.
— С той стороны на нас бросится целая армия. А везти обратно Рундельштотта будем так же медленно, если еще не медленнее… Нас догонят легко.
— Да, — сказал он бодро, — это не отряд Барклема… от которого тоже убежали чудом. Летать ты вроде бы еще не умеешь…
— Все впереди, — пообещал я. — А пока надо подумать, как обойтись без полетов.
— Тогда поехали? — сказал он обыденным голосом. — А то мне завтра уже и пойти некуда… Мне только за конем сбегать.
— Что, любимая таверна закрыта?
— Белянушка сегодня не работает, — пояснил он. — Вместо нее такая толстая корова с жопой до подколенок, что я вообще дальше порога ни ногой.
— А другие?
— Где–то вино кислое, — проворчал он, — где–то хозяйка, в других готовят плохо, в третьих…
— Да ты привередливый, — сказал я с удивлением. — Мне казалось, бродячая жизнь должна была научить смириться с трудностями.
— Ха, — возразил он. — Только в бродячей я и опробовал хорошие вина, редкие блюда, горячих женщин! Так что все относительно в этом мире. Ладно, я за конем. Ты тоже можешь взять… или предпочтешь пешком?
Я хлопнул себя по лбу.
— Да–да, беги за конем и моего захвати. А я тайком загляну в жилье Рундельштотта. Вдруг что–то найду для нас полезное?
Он посмотрел с удивлением.
— Там же все перерыли!.. Сперва те, кто его выкрал, потом наши…
— Да, — сказал я со вздохом, — шансов мало, но… знаешь ли, что–то могли и не заметить. А я как ученик великого чародея приучен быть внимательным.
Он поморщился, но кивнул.
— Иди, но только быстро. Если протянем еще пару часов, не догоним и возле моста.
— Бегом, — пообещал я. — Не успеешь глазом моргнуть!
Он крикнул на прощанье:
— Постарайся нашарить такое, что пригодится… там! У моста.
— Ты мудр, — ответил я с опаской. — Убивать пора.
Гвардейцы у входа в башню насторожились, когда я направился к ним. Я издали помахал рукой, а когда подошел ближе, сказал беспечно:
— Нет–нет, квартира Рундельштотта меня не интересует! Там и без меня все перевернули и обыскали. Я поднимусь выше.
Один сказал нерешительно:
— Глерд Улучшатель, но там…
Я сказал так же легко и улыбчиво:
— Изволю взглянуть на двор с высоты. Я ведь орел? Вдруг да что–то высмотрю. Так что я ничего не нарушаю.
Он вздохнул, нехотя отодвинулся, пропуская меня вовнутрь. С колотящимся сердцем я побежал по ступенькам и, только когда поднялся на уровень комнаты Рундельштотта, понял, почему гвардеец все же пропустил: возле двери сидят на ступеньках еще двое.
Я так же весело и беспечно крикнул:
— Не вставайте, не вставайте!.. Я свой. И к чародею не пойду. Мне надо выше. Я человек высоких запросов.
Один сказал настороженно:
— Но та комната, где вы с Рундельштоттом что–то колдовали, тоже закрыта. И с охраной.
Мое сердце упало, но я сказал бодро:
— Я знаю, как же иначе! Это я и посоветовал вас всех здесь разместить. Но не злитесь, это не надолго.
Они остались смотреть вслед, я взбежал на самый верх, у двери лаборатории в самом деле двое королевских гвардейцев. Оба такие яркие и нарядные, выглядят несколько нелепо в узком проеме старой башни.
Я сказал беспечно:
— Да, зря я вас посоветовал в эту дыру… Ничего, думаю, завтра уже охрану снимем. А сегодня дотерпите…
Я протянул руку к двери, оба разом сдвинулись, закрывая ее своими телами.
— Глерд, личное распоряжение королевы… Никому нельзя!
— Знаю, — сказал я, — это я подсказал ее величеству никого и никому. Даже мне… Хотя я вообще–то сейчас загляну туда на одно мгновение… мне кажется, что я там обронил золотую пуговицу с камзола. Если ее нет под столом, сразу же выйду.
Они заколебались, один сказал достаточно твердо:
— Но приказ королевы…
— Я туда и обратно, — сказал я, — вы не представляете, как необходима пуговица глерду? У нас вся жизнь в пуговицах! Без золотой пуговицы глерд уже не глерд, а непонятно что. Сделаем так: вы считаете до десяти… можно даже до пяти, и если не выскочу за это время обратно, то буду нарушителем приказа королевы… И вы можете меня арестовать. Идет?.. Начинайте отсчет!
И, решительно раздвинув их, я вломился в лабораторию. Сердце стучит в страхе, вдруг все сломалось, все рухнуло, а я здесь останусь навсегда.
Закрыв за собой дверь, я с разгона прыгнул в Зеркало Древних.
Назад: Глава 14
На главную: Предисловие
