Глава 8
Он посмотрел, прищурившись, я ответил наглой улыбочкой всегда уверенного в себе глерда, пусть глу–пого, но отважного, и он велел одному из своих:
— Очистить комнату у Камиллы. Подашь туда вина.
— Сделано, — ответил тот браво.
Роммельс сказал негромко:
— Пойдем. Что там насчет каких–то разбойников на переправе?
— Трое собирали дань, — пояснил я. — Именем принца Роммельса на благо его будущего правления. Видимо, на сидение в Санпринге. Это город такой.
Он нахмурился, бросил на меня злой взгляд.
— Я так не делаю. Это были не мои люди!
— Да? — переспросил я с иронией. — Вблизи лаге–ря?.. Думаю, решили просто подработать.
— Я отыщу и накажу, — сказал он люто. — Никто не смеет меня позорить мелочными поборами.
— Хорошо сказано, — одобрил я. — Воровать — так миллион, а иметь — так королеву… Я хотел одного оставить в живых, чтобы привел в лагерь, но люди, сами знаете, такие хилые… взял и моментально помер, как и его дружки. Но, думаю, дорогу сюда точно знает. А ваш или не ваш, разбирайтесь сами.
Он зыркнул на меня все так же зло.
— Что, там остались все трое?
— У переправы, — сообщил я. — Но, думаю, их сдвинут с дороги, чтоб проезду не мешали.
За деревьями показался добротный домик, сложен–ный из бревен, оттуда двое разбойников торопливо вы–пихивают в спину веселых мужчин с бурдюком вина.
Роммельс сказал морщась:
— У нас переизбыток сил, а помещений мало… За–ходите, глерд. Не бойтесь, в спину не ударю.
В помещении достаточно чисто, есть стол и с де–сяток табуреток и даже три стула. Я сел, не дожидаясь приглашения хозяина, ибо настоящий хозяин здесь, как и во всем королевстве, — Орландия, а я ее полно–мочный представитель.
Он нахмурился, но сел напротив, громко стукнул кулаком по столешнице. В комнату вбежал юркий ма–лый с кувшином и двумя медными чашами, настоящий слуга по замашкам.
— Прости, принц, — крикнул он весело, — не сразу отыскал!
Взглянув на меня, ухватил чистое полотенце и ста–рательно вытер изнутри обе чаши, расставил перед нами и налил обе до верха.
— Хорошо, — произнес Роммельс. — А пока побудь у крыльца. Посмотри вокруг дома.
Тот бросил на него укоризненный взгляд, но перед чужаком нужно выказывать дисциплину, повернулся и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Роммельс припал к чаше, я наблюдал, как он осу–шил до дна, снова наполнил и поднял взгляд на меня.
— Не пьешь?
Я отхлебнул, кисловатое, выброжено досуха, то есть интеллигентно сухое, но я человек с нормальными мужскими вкусами, предпочитаю сладкое, пусть даже крепленое, и плевать, что это неинтеллигентно.
— Неплохое, — ответил я равнодушно. — Прибыл я не просто из Санпринга, а из дворца королевы.
— Ого, — сказал он с удовольствием. — Что, в сто–лице решили сдаться и признать мои права на трон?
Я кивнул.
— Точно. И еще решили пряник дать. Большой та–кой. С дыркой.
— Ну–ну, — поторопил он. — Кто, что, зачем?.. Мяффнер что–то задумал?
Я покачал головой.
— Нет, инициатива королевы. Поручила побывать здесь, оценить и принять решение.
Он усмехнулся.
— Настолько доверяет?.. Хотя это неудивительно.
— Я получил ваше поздравление и благодарность, — подтвердил я. — Королева удивилась, но я видел, ей приятно.
Он оживился.
— Правда?
— Точно–точно, — заверил я. — Всем нам приятно слышать приятности в свой адрес. Но, понятно, от вас было приятнее, чем, скажем, от любого из ее вельмож.
Он засмеялся.
— Те могут и солгать, а мне зачем?.. Я тоже рад.
— И на этой радостной ноте, — сказал я, — перехо–жу к деловой части. Выдам государственную тайну, но, надеюсь, еще несколько недель это не покинет пределы вашего лагеря.
Он посерьезнел, сказал тише:
— Обещаю. Что случилось?
— Армия короля Антриаса готовится вторгнуться в Нижние Долины. Уламрия долго зрела, но сейчас как никогда подготовилась к большой войне.
Он сказал зло:
— Вот сволочь ненасытная… Королева готовится дать отпор?
— Прорабатывается сложный план, — ответил я уклончиво. — Дело в том, что настоящая цель Антриа–са — Дронтария с ее выходом к морю. Он в тайной пе–реписке уведомил… или еще не уведомил, но сообщит обязательно, что не жаждет воевать с Нижними Доли–нами, а хочет ударить по Дронтарии, чтобы получить выход к южному морю. Потому просит свободный про–ход своей армии через Нижние Долины.
Он спросил сквозь зубы:
— А что наша трусливая королева?
— Ее величество, — ответил я, — запланировала удержать свою армию до момента, пока Антриас не ввяжется в сражения в самой Дронтарии, а затем уда–рить ему в спину.
Он сказал с удовлетворением:
— Хорошо, чисто по–женски! В спину мерзавца… Но что королева хотела бы от меня?
— Победа будет полнее, — сказал я, — если армия Антриаса прибудет к границам Дронтарии голодной и с отощавшей конницей. Идеальный вариант, если ваши конные отряды пройдут впереди армии, забирая все запасы продовольствия и сжигая сено, а когда Ан- триас начнет высылать в стороны отряды фуражиров, то уничтожать их на месте грабежа.
Он кивнул.
— План разумный.
— В идеале, — сказал я, — вообще лишить Антриа–са обоза. Он человек пылкий и увлекающийся, может пойти ускоренным маршем, чтобы поскорее вырвать победу, потому обоз неизбежно отстанет.
Он снова кивнул, лицо оставалось серьезным и оза–боченным.
— Да, шансы есть. Однако я не понял…
— Да все вы поняли, — сказал я дружеским тоном. — Конечно, вы не в королевской армии и указаниям ее величества не подчиняетесь. А на призыв к патриотизму и защите королевства вам наср… Какая разница, кто на троне?
Он возразил:
— Для нас — большая! На троне должна сидеть принцесса Адрианна.
— За принцессу Адрианну вы бы сражались, — со–гласился я, — а за королеву Орландию нет, это понят–но. А как насчет королевства Нижние Долины?.. Ха, ну и лицо у вас!.. Даже не поняли вопроса? За королевство тоже можно сражаться, как и за все на свете. К приме–ру, за оброненный дамой платок.
Он криво ухмыльнулся.
— Верно, можно. Но я не буду.
— Я бы тоже не сражался, — согласился я. — Границы постоянно двигаются, и мне все равно, кто король, если я того короля не вижу и не слышу. Но ее величество, понимая, что имеет дело с практичными людьми, а не прекраснодушными мечтателями, поручила мне поговорить о деловой стороне вопроса.
Он насторожился, допил вино и покачал головой, когда я взялся за ручку кувшина.
— Мне достаточно. Кто много пьет, тот плохо воюет.
— Золотые слова, — согласился я.
— Вы тоже пьете мало, — заметил он.
Я улыбнулся.
— По той же причине. Итак, если сделаете то, о чем мы говорили, то и общественное мнение глердов и все–го двора переменит о вас мнение, и ее величеству гора–здо легче будет даровать вам и вашим людям амнистию.
Он нахмурился.
— Всего лишь всемилостивейшее прощение?
Я покачал головой.
— Расскажу вам о пирате Моргане в нашем далеком королевстве, который грабил корабли, за поимку коро–лева обещала огромные деньги, но всему королевскому флоту не удавалось его уничтожить, и тогда она приня–ла поистине гениальное решение…
Он спросил с интересом:
— Какое же?
— Она дала ему высокий титул и назначила намест–ником крупнейших островов в своей империи. Бывший разбойник сразу стал одним из знатнейших людей империи. Его дети заняли важные посты в государстве, а награбленные богатства создали целую империю Морганов, богатейшего клана… Это я к тому, что наша королева совсем не дура, как вы уже поняли. Но ей для вашей легализации нужен повод. Понимаете? Морган не просто стал наместником, а уничтожил пиратство, сделал тот нищий край богатым и процветающим, что увеличило не только его богатства, но и его репутацию как умелого правителя. Потому знатнейшие люди ко–ролевства так старались породниться с ним!
Он задумался, наконец покачал головой.
— Я принц… и никакой другой титул меня не устро–ит. Королеву Орландию я не признаю королевой, так как ее отец хотел отдать трон Адрианне.
Я ощутил горечь поражения, сказал быстро:
— Я вас прекрасно понимаю, принц!.. Но вы по–литик, а не просто крепкий мужик с мечом в руке! Вы просто обязаны идти на культурные компромиссы для достижения своих главных целей!
Он буркнул с тоской:
— Да что вы знаете о моих главных целях…
— Ничего, — признался я. — Но вы не сделаете к ним шаг, если не рассмотрите нашу ситуацию со всех сторон, даже сбоку, хоть это и бесстыдно. И если не увидите моменты, где можно уступить, а где нужно стоять на своем! Вся жизнь — компромисс, так уж кем–то задумано. Кстати, вторгаясь в Нижние Долины, король Антриас наносит ущерб и оскорбление и Адрианне!
Он поднял голову, в глазах мелькнули огоньки.
— Андрианне?.. Вообще–то да, это ее королевство…
— А компромисс может быть в том, — сказал я, — что вы можете принять из рук королевы титул глерда, но не отказываться от своих прав на титул принца!..
Он посмотрел с подозрением.
— А разве это не будет считаться изменой?
— Измена, — пояснил я, — когда вооруженное вос–стание, мятеж, заговор. А так вон герцог Хоткингард претендует на трон, герцог Тархантер и еще какие–то хмыри, как я слышал, уверены, что на троне должны сидеть они, как последние потомки каких–то древней–ших королей… которые не то были, не то придуманы, не то просто песни…
Он задумался, я перевел тихонько дыхание, чувст–вуя, что подбросил в огонь сомнений вязанку хороших сухих дровишек, как та святая простота, что пожертво
вала с трудом собранную вязанку хвороста в огонь для Гуса.
— Обретя легальность, — сказал я, усиливая на–жим, — вы сможете вербовать в свои сторонники не только неграмотных крестьян, но и вельмож!
Он криво усмехнулся.
— Сюда в лес?
Я посмотрел свысока.
— Вы еще не знаете, что столица еще тот лес!.. А королевский дворец — самая дремучая чаща. И хищники там ой–ой, лесным волкам с ними лучше не встречаться…
Он встал, с шумом отодвинув стул, заходил взад- вперед по комнате. Мне показалось, что старается вер–нуться в образ злого и решительного вожака разбойни–ков, беспощадного и уверенного в своих силах.
— Этот вопрос отложим, — сказал он наконец. Остановился и посмотрел на меня злыми глазами. — Нужно подумать, я не решаюсь заглядывать так далеко вперед.
— Хорошо, — сказал я, — а как насчет армии Ан–триаса?
Он сказал резко:
— Дойдет до Леггинга, это городок примерно в се–редине Нижних Долин, там мы его и встретим. Если обоз отстанет, отобьем. Все попытки раздобыть прови–зию в селах будем пресекать.
— А еще можно тревожить по ночам, — подсказал я, — поднимая шум и делая вид, что идете в атаку. Пусть спят в доспехах и с мечами в руках. Утром из них будут никакие воины… Хорошо, принц! Откланиваюсь.
Он спросил удивленно:
— А погулять с нашими орлами? Вы, глерд, как мне кажется, не совсем уж придворный.
Я коротко усмехнулся.
— Вы хотели сказать, я совсем не придворный?.. Точно. Итак, за вашу и нашу свободу!
Мы вскинули кулаки, я коротко поклонился и вышел на солнечный свет, где сразу крикнул с властностью урожденного в самых верхах глерда:
— И хде моя лошадка?
Фицрой, пыхтя и покрикивая на коня, затягивает подпругу на его пузе, тот недовольно мотает головой и надувается, вроде бы просто вздыхает от горя, а когда мой конь простучал копытами совсем рядом, оба под–няли головы и с интересом уставились на нас обоих.
— Что–то ты быстро, — заметил Фицрой. — Это и понятно. Пошел бы я, меня бы разбойницы так быстро не отпустили бы.
— Я же сказал, — напомнил я сварливо, — что у меня челночная операция, туды–сюды и обратно. Ты вон даже коней не успел поседлать!
— Так я ж тебя знаю, — отпарировал он. — Тебя здешние лесные девки прогнали в шею.
Я пустил коня шагом вперед по тропе, уводящей из леса.
— Зачем в лес, если разбойницы все женщины на свете?
Он вскочил в седло, повернул коня вслед за нами. Остальные, связанные длинным поводом, послушно потянулись следом.
— Ты прав, это я что–то всегда думаю о них лучше. В городах еще свирепее! А в дворцах и опаснее. Ладно, поехали. Посмотрим, каковы они в Дронтарии.
— Я в Дронтарию еду смотреть не на женщин, — сказал я с достоинством. — Хотя, конечно…
— Вот–вот, — согласился он. — Хотя. Так, не сни–мая охотничьих сапог.
Деревья справа от дороги зашатались, словно некто огромный чешет о них спину. Я приподнялся в стреме–нах, однако кудрявые верхушки берез закрывают кру–гозор, донесся только храп и могучее сопение.
— Вот так и езжай с тобой напрямик, — сказал Фиц–рой тихонько, перебросил повод в левую руку, а правой вытащил меч. — Каждый раз вот что–то да попадется.
Березы вздрагивать перестали, зато дернулась там вдали высокая гордая сосна, а чуть позже еще одна, по–дальше…
Фицрой договорил:
— … а потом ничего не случается!
Я прислушался, храп и сопение неспешно удаляют–ся, наконец исчезли вовсе. Фицрой с лязгом забросил меч обратно в ножны. Лицо стало расстроенным.
— Не понял, — сказал я, — ты рад или не рад?
Он подумал, вздохнул.
— Не знаю. Я всегда стараюсь избегать опасностей, но тогда и приключений нет, а без них скучно. Но одни приключения, когда все просто, то и не приключения… Мне чтоб все в одном кошельке: прибыль, приключе–ния… из–за них, ладно, пусть и опасность.
Я кивнул в ту сторону, куда удалился неведомый зверь.
— А какая с него прибыль?
— Не знаю, — ответил он. — Вдруг у него шкура из чистого золота?
Дорога беспечно и легко идет по равнине, опасливо обходит особо темные леса, торопливо перебегает мел–кие речушки. На горизонте иногда возникают высокие горы, но чаще их заслоняют исполинские деревья, гор–до выдвинутые лесом на опушки.
На ночь останавливаемся в селах, Нижние Долины — довольно густо населенное королевство, даже
Уламрия показалась куда более пустынной, это следст–вие разного отношения к населению короля Антриаса и королевы Орландии.
Трижды за все время встречали шайки разбойников, и все три раза эти тупые делали попытки хотя бы отобрать у нас коней.
В последний раз, когда Фицрой молча вытащил меч, а я ласково посоветовал им убиться о деревья, вожак предложил компромисс:
— Ладно, если такие отважные, то уезжайте на тех конях, что под вами. Остальных оставьте.
— Мужик, — сказал я, — ты совсем дурак? Где твое понимание ситуации, ты же вождь! Если двое воору–женных мужчин решаются ехать через дремучий лес, то они точно уверены насчет себя и даже своих коней!
— Но мы тоже уверены, — сообщил он. — Кроме того, нас восемь человек…
— Десять, — сказал я. — Да–да, я заметил тех двух на дереве. Но прежде чем попробуют спрыгнуть, они… умрут.
Он дернулся, когда я не глядя ткнул большим паль–цем вверх, но быстро пришел в себя и спросил нагло:
— И как они там умрут на дереве?
— Им лучше замереть и не двигаться, — посовето–вал я. — В общем, мужик, я готов поверить, что голод и неурожай толкнули вас всех на путь грабежа, а не же–лание легкой добычи, да чтоб еще поглумиться, пона- силовать…
Вожак заколебался, очень уж уверенно говорю, но вздохнул, набрал в грудь воздуха и взглянул на толстые ветки над нашими головами. В моих ладонях возникли рукояти пистолетов, когда он только начал открывать рот для громкой команды.
Я выстрелил дважды, даже целиться не нужно, и тут же перевел огонь на вожака и его соратников.
Их трясло и бросало навзничь ударами тяжелых пуль. Фицрой, спеша успеть, пустил коня вперед и за–рубил двух, а я еще стрелял в спины двух самых смыш–леных, что бросились бежать, но в такой ситуации и на таком расстоянии убежать очень непросто.
Двое, что упали с дерева, воют и стонут, заливая землю кровью, одному две пули попали в промежность, а второму, похоже, одна рассекла артерию в бедре.
— Поехали, — велел я, — Фицрой, это бедные люди, у них ничего нет.
Он сказал со вздохом:
— Наверняка. Хотя иногда в их сумках встречаются и редкости. Они же везде лазают, могилы вскрывают, в подземельях рыщут…
Но спорить не стал, мы поехали дальше, оставив трупы и стонущих раненых, которые точно не прожи–вут и часа.
