Глава 14
Внезапно и резко погас свет. В абсолютной темноте королева вроде бы тихонько охнула, а я застыл в ужасе, последний раз при мне вырубалось освещение, когда я был в глубоком детстве.
В обрушившейся тьме раздался звенящий, как мне показалось, голос королевы:
— Заклятие тьмы?
— Да, — ответил я зло. — Но не прямое, что хуже всего…
— А какое?
— Где–нить далеко, — прошипел я сквозь зубы, — дерево упало на провода и порвало… И никто не догадается, что не само упало, и не поднимет тревогу. Потому все наши системы обесточены. На время, конечно…
Она произнесла в темноте:
— На… какое?
— Им хватит, — сказал я. — Теперь счет на минуты!
— Враг… скоро ворвется?
— Думаю, — ответил я горько, — уже бегут через двор.
Она не ответила, а я ощупью пробрался к столу, где в
нижнем ящике фонарик и даже огрызок свечи для сентиментальных и романтически настроенных дур. Каким бы ни был мир постиндустриальным, но того и гляди пригодятся даже кремень и огниво…
— Держитесь тихо, — велел я. — Присядьте вот здесь за этим белым шкафом…
— Зачем? — шепнула она напряженно. — Темно же…
— Для них не темно, — заверил я. — Но через стены не увидят.
Она пригнулась за холодильником. Все еще королева, как это у нее получается, а я, как ни крути, простолюдин из простолюдинов, нет во мне этой величавой гордости и достоинства в каждом движении…
Вот так офицеры красиво и гордо в Первую мировую во весь рост шли впереди атакующих, из–за чего их выбивали нещадно, но лучше погибнуть, чем пригнуться, это же какой стыд, это трусость, а где же презрение к смерти…
Глаза торопливо приспосабливаются к темноте, в окно падает луч лунного света, и в комнате проступили спинки стульев, очертания стола…
Я вздрогнул, приложил палец к губам, и она мгновенно умолкла, осторожно повела глазами из стороны в сторону. Холодок на этот раз коснулся моего лба, понять бы, что это значит, почему когда спина, когда грудь, а сейчас лоб…
— Снова? — прошептала она.
— Уже ближе, — ответил я тоже шепотом.
— А что твои охранные демоны?
— Если враг не приведет более сильных…
Она прошептала:
— Защищаться легче, потому на штурм идут тогда, когда сил в пять раз больше.
— Знаю, — буркнул я. Она бросила на меня понимающий взгляд, конечно же, знаю, наверняка сам и нападал на замки и защищал, недаром такой таинственный, я уточнил: — Нам важно продержаться пару часов.
Она прошептала:
— Только бы получилось… А как же ты?
— Вывернусь, — пообещал я. — Тихо… Что–то затихли…
— Может, — предположила она с надеждой в голосе, — отступили?
Я пробормотал:
— Вряд ли.
Она бросила на меня взгляд, лишенный сочувствия, но полный понимания.
— У тебя могучие враги. Значит, ты великий воин.
Я буркнул:
— Еще бы. Восьмидесятый лэвл. С легендарным оружием, доспехи вообще полный эпик… Но они, думаю, подготовились не хуже.
Сердце мое болезненно ныло, через несколько долгих минут все люстры вспыхнули прежним светом, а приборы мигнули огоньками, сообщая, что у них все в порядке.
Я прикрыл ладонью глаза, им снова привыкать, а сейчас диафрагма сужена до предела.
Королева стоит у стены бледная, в руке зажата рукоять большого столового ножа.
— У них, — спросила она, — ничего не получилось?.. Им нужна была темнота?
— Уже не нужна, — ответил я зажато. — За это время всобачили свои чипы. Охрана получает те картинки, которые записали они…
В окно я видел, как через двор к крыльцу идет рослый и массивный мужчина, одет под строителя, обычный спецкостюм из легкой ткани, к которой не липнет не только грязь, но даже мазут и краска. Такая же обувь, вроде бы легкая, но можно уронить хоть кувалду, не только кости останутся целы, даже кровоподтека не будет.
— Хорошо приготовились, — шепнул я. — Конечно, эти костюмы не только можно купить с доставкой, но и самому распечатать…
— Что сделать? — спросила она шепотом.
Я отмахнулся.
— Говорю, это могут быть и простые мелкие уголовники.
Холод по всей коже подсказал, что мелкие воришки не планируют свои ограбления так тщательно и технически оснащенно. Свет отключить на моем участке было бы проще, но отключили по всему поселку, чтобы не было подозрений, а включили раньше, чем управление выслало бригаду ремонтников на поиски неисправностей.
Мной занялись такие люди, для которых я простая инфузория–туфелька. Пока не было электричества, они что–то успели сделать на моем участке. Думаю, вряд ли, как тимуровцы, полили деревья и вскопали огород…
Королева не сводит с меня взгляда, мне показалось, что следит с потрясающей бесстрастностью, но, с другой стороны, для нее не только грабеж, но и убийства — норма, сама отправляет на казнь десятки, а то и сотни преступивших закон, это у меня все холодеет внутри…
Там, в ее королевстве, не в счет, там все убивают друг друга, а я конформист, быстро вживаюсь, я же толеран- тен и политкорректен, не могу же навязывать или даже высказывать свою мораль, это некрасиво и неинтеллигентно, и если там принято убивать, то и я убиваю, хотя умеренно–умеренно, крайности всегда чреваты.
«Проживи незаметно», — призывал великий мудрец, один из строителей будущего толерантного и политкорректного общества.
Страшное чувство беспомощности охватило с такой силой, что заныли внутренности. Сколько я, находясь в бараньем стаде так называемой интеллигенции, обличал, как в их обществе и принято, проклятое правительство, что жаждет, истекая слюнями, подсматривать за каждым моим шагом!
Но вот бандиты сделали то, о чем эти бараны мечтают: отключили все видеонаблюдение. Я свободен, президент страны и службы безопасности уже не толпятся у экранов, отпихивая друг друга локтями, стараясь не пропустить ни одно мое фрикционное движение в ванной…
…это же счастье, а бандиты — это свобода и воля! Но почему мне так страшно и почему так хочется, чтобы полиция, службы охраны и весь мир увидели, что ко мне ломятся преступники?
Наверное, у меня все–таки выразительное лицо, королева поинтересовалась с оттенком сочувствия:
— Что–то болит?
— У мужчин ничего не болит, — ответил я, как и положено по ее мнению отвечать мужчине. — По крайней мере, не должно. Мы ведь должны и обязаны?
Она кивнула.
— Только теперь понял?
— Даже теперь не понимаю, — ответил я сердито. — Это так, атавизм. Инстинкт. Вбитая в ДНК прога. Я хоть и демократ, но все еще самец.
Она снова отступила вдоль камина к холодильнику.
— Что–то еще видишь?
Я присмотрелся, человек в форме рабочего исчез со двора, но на крыльце так и не появился.
Королева произнесла тихо:
— А через заднюю дверь?
— Я там подпер палкой под ручку, — сообщил я. — И вообще прижал мебелью.
— Хорошо, — шепнула она. — Аты… ты побелел весь. Это по тебе так сильно бьют магией?
— Да, — ответил я затравленно. — Именно.
— Держись, — посоветовала она.
— Нет уж, — огрызнулся я. — Щас упаду на спину и сдамся!
Холод волнами ходит по всему телу, опасность где–то рядом, направления нет, похоже, этот якобы рабочий не один, тогда бы дуло холодом только с его стороны.
За спиной раздался спокойный, даже ленивый голос:
— Стоять!.. А теперь повернись, парень. Только медленно. Руки держи так, чтобы я видел.
Чувствуя себя совершенно беспомощным, словно оказался голым посреди людной улицы, я повернулся.
Высокий и массивный мужчина, типичный телохранитель воровских авторитетов, крупный, как бык на задних копытах, уверенный в своей непробиваемости и молниеносной реакции.
Ствол его пистолета смотрит мне в живот, это еще хуже, чем в сердце, сразу в воображении картина, как раскаленный кусок металла пронизывает брюшину, разрывает кишки и вылетает из спины, зацепив и позвоночник с его спинным мозгом.
Мужчина смотрел в мое лицо с интересом.
— Ты что так побледнел, парень?.. Не боись, у меня к тебе только вопросы.
А это вряд ли, мелькнуло у меня. Вопросы были раньше. Теперь будет допрос третьей степени, это не жалкое тыканье раскаленным прутом в сало на боках.
— Спрашивай, — пролепетал я. — Скажу все, что захочешь… Только учти, свет уже дали!.. Здесь везде камеры, все снимают…
— Харды мы заберем, — пообещал он.
Я покачал головой.
— Теперь запись идет сразу в облако, я даже не знаю, куда. В полиции уже садятся на машины, ваши портреты распространяются по всем каналам…
Он перебил с довольной усмешкой:
— Свет дали поселку, но в твоем доме электрику мы отрубили. Твои видеокамеры не работают. Так что ты в наших руках, а мы как пришли, так и уйдем. Это наша установка дает свет, понял? А харды все–таки заберем, заберем… Вдруг там есть нужные для нас люди? Вообще получим какие–то нити.
Я пробормотал:
— Да какие нити… Берите все, что хотите…
Он ухмыльнулся.
— Парень, нам не нужно твое «что хотите». Нам нужно знать, откуда ты получил такие штуки. И сколько при тебе есть еще.
— Мы отдадим вам все, — сказал я жалким голосом.
Он кивнул.
— Отдадите. А мы возьмем. Но нам нужен канал… Откуда?
— Я не знаю!
— А как попали к твоей мамзели?
Я сказал дрожащим голосом:
— Неприлично спрашивать у женщин про ее предыдущие… предыдущую жизнь.
— Правда? — изумился он. — А это так прикольно… Кстати, где она?.. Молчишь? Ладно, у тебя не Елисей- ский дворец, найдем быстро.
— Давайте я поищу, — предложил я.
Он усмехнулся, чуть повернул голову, там на воротнике поблескивает кнопка передатчика.
— Все готово, чиф. Можете входить. Конец связи.
Я едва не охнул: за его СПИНОЙ появилась королева, в ее руках массивная каминная кочерга. Наверное, в моих глазах появилось что–то, слишком уж несдержанная я скотина, бандит разом посерьезнел, начал поворачиваться…
Королева взмахнула кочергой. Он только начал поворачиваться, как металлический крюк ударил его в висок. Смачно хрустнуло, голова резко отдернулась, он ударился спиной о стену справа и сполз по ней на пол.
Я охнул, королева сказала быстро, не поворачивая в мою сторону голову:
— Ты хорошо притворялся. Молодец. Даже я могла бы поверить, не знай твою отвагу и твое несокрушимое мужество. Ты хоть и воин, но умен, как политик. Иногда противника нужно сперва усыпить…
Я сказал потрясенно:
— Ваше величество! Я не думал, что и здесь можно… вот так!
Ее грудь часто и высоко вздымается, словно королева долго поднималась со дна озера.
— К сожалению, — сказала она, восстанавливая дыхание, — королевских особ… с колыбели учат только скрываться от убийц… пока телохранители… остальное. А это очень немного… Я могу только в незримость и на недолго, пока задерживаю дыхание… И все это время должна не двигаться…
— Даже секунда может спасти мир, — заверил я. — Все хорошо, ваше величество!
Бандит шевельнулся, кровь течет из пробитой головы, он протянул в мою сторону дрожащую руку.
— Я ранен… Вызови «Скорую»…
— А ты выстрелишь в спину? — спросил я.
Он прохрипел:
— Нет… Скорее зови, я истекаю кровью!
— Тогда не двигайся, — предупредил я и сунул руку в задний карман за мобильником. — Но вызову заодно и полицию…
Он сказал хрипло:
— Сто тысяч аянкоинтов… если без милиции!
Я заколебался, королева зашла с той стороны и с силой саданула кочергой по его голове. Громко и сухо крак- нуло, череп раскололся, как прогнившая дыня, кровь хлынула широкой струей.
Я охнул:
— Ваше величество!
Она сказала быстро:
— Я возмещу тебе ожидаемый выкуп. Но этот демон был слишком опасен.
Я нагнулся, торопливо разжал его пальцы на рукояти пистолета, взял, чувствуя на ладони недобрую тяжесть. Все мы, начиная с раннего детства, не раз бывали в тире и стреляли там из пистолетов и карабинов, бахвалясь друг перед другом меткостью. Так бы, возможно, даже организовали свою стрелковую секцию, компашка у нас дружная, но больше всего очков выбивает Лариска, бедовая наша подружка, что побывала под нами всеми, но никого не выбрала, что нас только радовало, слишком уж крутая для нас, а нам, как Ваньке Морозову, чего- нибудь попроще.
Королева спросила напряженным голосом:
— Что с тобой?
— Такое уже не скрыть, — пробормотал я. — Теперь начнется…
— Думай о том, — огрызнулась она, — как пробраться к форматору!.. Демоны зайдут оттуда?..
— Да, — ответил я покорно, — да, ваше величество. Женщины должны нас понукать, а думать и действовать должны мы, слабый и ленивый пол…
Она сказала резко:
— Так действуй, а не рассуждай!
— Следуйте за мной, ваше величество, — ответил я. — Это ничего, что пойду впереди? В попирание этикета?..
— Ты не глерд, — отрезала она. — Слуги и должны бежать впереди и расстилать красную дорожку из бархата!
— Тогда держитесь ко мне поближе, — предупредил я. — Только не прикасайтесь, мне и так страшно.
