Глава 20

Появилась Брук, так что Джоне пришлось прекратить расспросы. Когда мы вернулись домой, я избегала оставаться с ним наедине. Как поступать дальше, я не знала: стоило, наверное, сначала поговорить с Гэбриелом, а уж затем пускаться в откровения с Джоной. Мне нужно было приоткрыть ему завесу тайны, но вот до какой степени…

К счастью, рана на затылке затянулась так быстро, что ни Руадан, ни Брук вообще ничего не заметили, однако убедить Джону, что я была одна и никакое неземное существо не разбивало мне голову, оказалось не так-то просто. Он точно знал, что на базаре я встретила кого-то – или что-то. Он почувствовал присутствие силы.

Отправив сообщение Гэбриелу, я попросила его срочно позвонить мне, а затем извинилась перед вампирами и ушла к себе спать.

Мысли об ангеле не покидали меня. Стоило мне задремать, как перед мысленным взором возникли огромные голубые глаза. Как же я обрадовалась дорогому лицу! Гэбриел сидел в дальнем углу какого-то бара – не один – и очень быстро говорил. Я поискала взглядом собеседника: светловолосый мужчина значительно старше Гэбриела слушал внимательно, с искренним удивлением, и иногда почесывал голову.

Да, я спала, но нисколько не сомневалась, что все события, которые разворачивались передо мной, реальны и либо уже случились в прошлом, либо только готовились произойти. Сказать точнее я не могла.

Внешность собеседника была непримечательна. Не знай я, что Гэбриел отправился на поиски другого падшего ангела, я посчитала бы этого мужчину в годах обычным человеком. На мгновение Гэбриел умолк, достал телефон и прочитал сообщение, которое я ему отправила, после чего сунул телефон обратно в карман джинсов и продолжил беседу.

Падший ангел задумчиво потер щетину на подбородке и заговорил. Слов я не слышала: звука в видении, как всегда, не было. Он высказывался очень эмоционально, театрально жестикулируя. Беседа продолжалась долго. Я заскучала, устав наблюдать, но вдруг Гэбриел произнес что-то, от чего падший ангел выпрямился, весь обратившись в слух. Вид у него сделался глупый, рюмка выпала из руки. Чем же Гэбриел так поразил его? Мужчина встал из-за стола, направился к таксофону, бросил несколько серебряных монеток и, повернувшись к Гэбриелу спиной, переговорил с кем-то.

Вернувшись, он записал несколько слов на салфетке, бережно сложил ее и подвинул к Гэбриелу, произнес пару слов, в ответ на которые Гэбриел закивал головой, – поблагодарил, мне показалось, – встал и вышел из бара. Последовать за ним у меня не получилось, поэтому я вернулась наблюдать за пожилым. Он по-прежнему сидел за столиком, закрыв лицо ладонями и раскачиваясь.

Совсем скоро он встал, подошел к стойке и выпил залпом бренди – видимо, чтобы успокоить нервы. Девушка-бармен участливо осведомилась, что произошло. Он ответил так медленно, что я успела прочитать по губам: «Ничего особенного. Наступил конец всех миров».

Я захотела вновь увидеть Гэбриела, и как по волшебству он появился, но уже в другом месте.

Пошарив в карманах, Гэбриел нашел ключ. Он стоял на тротуаре перед облезлой дверью номера придорожного мотеля. Я попробовала позвать его – вдруг услышит? Но напрасно. Он был слишком далеко, на таком расстоянии общаться было невозможно. Мне хотелось рассказать, что именно я прочитала по губам падшего ангела, и выяснить, что происходит. Почему он мне до сих пор не позвонил?

Гэбриел повернул ключ и отворил дверь. Следом за ним я проникла в номер. Он торопливо прошел мимо дивана, явно выискивая кого-то или что-то, поспешил в смежную комнату. Его губы двигались, явно произнося имя «Анора».

Разве он не сказал, что они разделились? Неужели они жили в одном номере? У меня сердце остановилось, когда Гэбриел задержался на пороге комнаты. На кровати, маняще улыбаясь, лежала обнаженная Анора.

Я подскочила. Дымка рассеялась. О падшем ангеле и его странных словах можно было поразмыслить и позже – сейчас меня больше занимали Гэбриел с Анорой. Надо было решить, как вести себя дальше.

Щеки пылали от гнева. Я потянулась к телефону, но тут же передумала. Если увиденное во сне происходило прямо сейчас, то я могла прервать их в самый пикантный момент. Выбрав в адресной книге имя Гэбриела, я нажала на кнопку вызова. Я не знала, что сказать, но понимала, что надо обязательно связаться с ним, дать ему понять, что я обо всем знаю и видеть его больше не хочу – никогда! Но ничего не вышло: Гэбриел сбросил вызов еще до того, как телефон переключился на голосовую почту.

Я в бешенстве соскочила с кровати на пол, сорвала с себя гламурные вещи и натянула джинсы, футболку и свитер.

Через прачечную я попала в гараж и выбежала на улицу. Я понятия не имела, куда иду, но должна была двигаться, должна была побыть наедине с собой. Снаружи оказалось темно: похоже, решив немного вздремнуть после обеда, я проспала до глубокой ночи. Уже приближался рассвет. Трава скользила под ногами – похоже, ночью был дождь. Упасть я не боялась. Наоборот, хорошо было бы провалиться в какую-нибудь нору и лететь, как Алиса, прочь отсюда, прочь из этой жизни.

Я прошагала не меньше мили и все думала, в каких же отношениях Гэбриел с Анорой.

Вдалеке замаячил одинокий силуэт лошади – единственного живого существа на огромном пространстве. Когда я, преодолев немалое расстояние, наконец приблизилась к ней, она не отшатнулась. Я погладила черную блестящую шкуру. Кобыла повернула ко мне голову, втянув ноздрями воздух. Чья она, почему паслась здесь, меня не интересовало. Ухватившись за длинную гриву, я взобралась на лошадь, хотя она была очень высока. Я сдавила ей бока коленями, и та пошла рысью. Откинувшись назад, я заставила ее перейти на легкий галоп. Как же прекрасно было нестись в одиночку через поля, наслаждаясь свободой от любых глупых мыслей!

Мы прискакали к платановой роще. Сотни величественных деревьев стояли с голыми кронами, лишившись густой листвы с наступлением зимы. Обнаженные ветви напоминали обломанные когти, готовые разодрать мои внутренности. Стволы были серого, мертвенного цвета. Я почти верила, что под толстыми перекрученными корнями находится вход в пряничный домик, где незадачливых детишек поджидала старая колдунья. Интересно, какого рода зло могло прятаться там, внутри?

У кромки рощи кобыла занервничала и отступила назад. Что-то среди деревьев ее напугало. Левой ногой я сильнее сжала ее бок и подалась назад, чтобы удержать животное на месте.

Неожиданно я осознала, что совершенно одна нахожусь на огромном, бескрайнем пространстве, и по спине побежали мурашки. В любой момент на волю мог вырваться какой-нибудь из моих внутренних призраков: Тень, Чистокровный из видений или даже Элихио.

Но вдруг я поняла, что настало время Этана.

У нас с ним еще остались дела. Нам нужно было побеседовать наедине – он ведь тоже этого ждал. Он мог дать ответы на мои вопросы, но мог и потребовать взамен мою жизнь.

– Этан… – шепотом позвала я. Ветер унес мои слова в рощу.

Тишина. Кобыла забеспокоилась. Я хотела направить ее между деревьями, как вдруг ветви их закачались и потянулись к проходу.

Гоня прочь страх, я не двигалась с места. Деревья стихли. Из мрачного укрытия сверкнула пара бледно-красных глаз.

– Нам нужно поговорить, – дрожащим голосом произнесла я.

Моя смелость испарялась на лету, хотя я и не думала, что Этан убьет меня. Ведь когда-то мы были близки, и он не хотел отнимать у меня жизнь. С другой стороны, две сотни лет назад он был человеком, а теперь душа его погрязла во мраке, а глаза горели углями. Что с ним случилось и как?

Кобыла тревожно попятилась. Я похлопала ее по холке, чтобы успокоить: по шее животного тек пот. Лошадь, наверное, чуяла присутствие в роще некоей силы и понимала, что сила эта приближается, чувствовала, что игра в прятки закончена, еще толком не начавшись.

Громко треснула ветка. Этого оказалось достаточно. Кобыла в ужасе дернулась, сбросив меня. Я приготовилась упасть, но сильные руки подхватили меня у самой земли. Лошадь сорвалась с места и исчезла так стремительно, что я даже не заметила, в каком направлении она ускакала.

– Ты не была скаутом? «Будь готов!» – вот их девиз.

Голос Джоны разбил странную тишину, оживляя замершую природу, и я почувствовала огромное облегчение, поняв, что это он.

Сидя у него на коленях, я всматривалась в рощу. Этан ушел, но я знала, что обязательно разыщу его снова или – более вероятно – он найдет меня.

Я откинула голову, чтобы видеть Джону.

– Откуда ты взялся?

– Следовал за тобой. Уж не думаешь ли ты, что после вчерашнего я позволю тебе бродить одной посреди ночи?

– Ты, по-моему, все время за мной следишь. Независимо от времени суток. Забыл, что я сказала? Найди себе другое занятие.

– Тогда слезай с моих с колен, – с притворной обидой потребовал он.

– Пожалуйста!

Я вскочила и отряхнулась.

– С чего тебя понесло бродить в темноте, воровать лошадей и мчаться, не разбирая дороги?

Он поднялся с травы так изящно, как мне и не снилось.

– Просто так, – соврала я.

– Прошу!

Джона предложил запрыгнуть ему на закорки, но я яростно замотала головой.

– Нет-нет! Я лучше пройдусь. Ты веди, а я за тобой.

– И упустить возможность расспросить тебя? Ну уж нет! Мы пойдем рядом, и ты объяснишь, что с тобой случилось вчера, а заодно расскажешь мне все самое интересное за двести лет.

Вопросительно изогнув брови, Джона расчесывал пальцами мои спутанные волосы. Он намеренно открывал то место на затылке, по которому пришелся удар, – теперь там осталась только шишка.

Понурившись, я шагнула к нему. Какие у меня варианты? Я хотела сперва поговорить с Гэбриелом, но теперь было уже все равно. От одной только мысли о том, что он там с Анорой, меня мутило.

– Можно? – спросил Джона, кивая на лопатку: до сих пор мне удавалось скрывать от него место ранения и наложенный Гэбриелом шов.

Но был ли теперь смысл прятаться? Я сняла свитер и оттянула ворот футболки.

Джона осторожно убрал у меня с шеи волосы и провел тыльной стороной ладони по холодной коже.

– Сколько времени потребовалось на заживление?

– Немного. Видишь, в этот раз следа почти не осталось.

Он отпустил мои волосы, но, прежде чем я надела свитер, спросил:

– В этот раз? И много у тебя шрамов?

Вампир тщательно подбирал слова, чтобы не обидеть меня.

– Несколько. Самый жуткий – на спине. Но я хотя бы знаю, как его получила.

Не дожидаясь разрешения, он провел рукой по моему позвоночнику. Я вздрогнула.

– Останься Фредерик жив, я бы сам его прикончил. Медленно… – Джона говорил так зловеще, что я ни на мгновение не усомнилась в его словах.

Надев свитер, я направилась к дому.

– Ты расскажешь, что произошло на рынке?

Он задал первый серьезный и важный вопрос, и я решила открыться. Теперь мне не было дела до мнения Гэбриела, так же, как и ему было не до меня. Но об Этане я рассказывать не собиралась. Если бы Джона узнал, что рядом отирается вампир, он настоял бы на переезде, а мне нужно было переговорить с Этаном. У нас было общее прошлое. От него я могла узнать правду, а может быть, и выяснить, как обрела бессмертие.

– У меня случаются видения из прошлого. Они похожи на окна в прошлые жизни, которые я не помню.

– Ты сказала, что снова не умрешь от раны, полученной двести лет назад.

– Иногда во время видений я не просто наблюдаю за прошлым: уж не знаю как, но я попадаю в свое тело тех времен и живу в нем по-настоящему. Сегодня днем я видела свою первую жизнь, в которой была смертной, и заново пережила момент своего убийства. Каким-то образом последствия физических травм проникают в мое нынешнее воплощение, но быстро исчезают. Да, я чувствую их, но они не причиняют мне большого вреда. Вот почему я сказала, что не умру снова, – шептала я, сама не понимая почему, ведь мы были только вдвоем.

– Тебе уже двести лет? – невозмутимо поинтересовался Джона.

– Что-то вроде того, если верить Гэбриелу. Меня убили, а я очнулась вновь, но стала другой. Обрела бессмертие. И, пока ты не спросил, как это вышло, отвечу сразу: не знаю.

Небо светлело, приближался рассвет. Я озябла, и Джона накинул мне на плечи свою куртку, защищая от холода.

– Спасибо.

– Вы с Гэбриелом были знакомы уже тогда?

– Да. Я умерла, и он исчез. Он думал, что я смертная и что это конец. Мы впервые встретились снова в ту ночь, когда я нашла тебя.

Плотнее завернувшись в куртку, я продолжила:

– После смерти я всегда пробуждаюсь. У меня остаются лишь обрывки воспоминаний о том, кто я и кем была… Благодаря видениям я понемногу узнаю правду. Но в один прекрасный момент эта способность из благословения превращается в проклятие.

Как раз это и случилось сегодня.

– Ты не знаешь, кто ты?

На глазах выступили слезы – то ли из-за вопроса, то ли из-за того, что образ Гэбриела преследовал меня против моей воли. Никогда, ни при каких обстоятельствах, он не покидал мои мысли.

– Не расстраивайся, – сказал Джона, взяв меня за руку. Я улыбнулась.

– Не говори никому. Гэбриел знает. Он уехал, чтобы найти недостающие фрагменты мозаики. А остальным… остальным знать не нужно.

– Это наша тайна, договорились, – тут же пообещал он.

Некоторое время мы шли молча, и каждый думал о своем. Я заговорила первой:

– Руадан и Гэбриел советовали мне держаться подальше от тебя.

– Знаю… – ответил Джона.

Казалось, ему хотелось мне что-то рассказать.

– Что такое?

– Ничего, я подожду. Времени у нас достаточно. И у тебя, и у меня.

– Позволь не согласиться. На моих часиках стрелки вот-вот остановятся.

– Ты зря считаешь, что, раз тебя ищут, ты достигла конца пути. Открою секрет: ты только в его начале… – Джона знал, о чем говорит. Странно, но от его уверенности мне стало еще больше не по себе.

Чтобы разрядить обстановку, он широко улыбнулся, бесцеремонно подхватил меня и забросил себе на спину. Я крепко обвила руками его шею, и мы понеслись по полям.

Забыв обо всех проблемах, я отдалась пьянящему возбуждению. Джона домчал меня до дома быстрее молнии.