Книга: Боже мой, какая прелесть!
Назад: Глава 2
Дальше: Глава 4

Глава 3

 

Антон стоял в прихожей и смотрел, как я, обшаривая выдвижные ящички тумбы, разыскиваю комплект ключей проказника Андрюши. Еще вчера, уезжая к Денису, Ритуся мне сказала, что на семейном совете Андрюшу решили лишить всех ключей, дабы проказник все лето базировался исключительно на даче. И разрешила мне воспользоваться дубликатами, если приспичит сходить в магазин или еще по какой надобности.
– Я поселю тебя временно у Ритиной подруги, – вытаскивая из-под стопки варежек связку ключей с брелком-черепом, сказала мальчику. – Ее зовут Серафима. Она неделю назад сломала ногу и сейчас звереет от одиночества. Передвигается только на костылях, только по квартире и всех зовет в гости.
Предупреждать ее звонком не будем. Я сейчас телефонов, как пуганая ворона кустов, боюсь. Так что пойдем без спроса, авось не выгонит.
Антоша, ошарашенный известием о похищении Кулеминой, покладисто кивнул. Он вообще стал подозрительно молчаливым, насупленным и спрятанным внутри себя. Со мной почти не разговаривал, а лишь кивал да горестно вздыхал.
Но когда мы с ним шагали по проложенной наискось через двор дорожке к Серафиминому дому, мальчишка вдруг остановился, повесил голову и уставился на асфальт под своими ногами. Я потянула его за руку, но Антон только дернул плечом и не сдвинулся с места.
– Эй, парень, ты что? – внутренне холодея, спросила я, так как подозревала, что сейчас произойдет то, чего я так долго опасалась. Нервы маленького мальчика не выдержат, и он впадет в истерику.
И говоря по совести, этого давно можно было ожидать. Это было оправданно, мальчик и так держался слишком долго. Но как справляться с иступленными детскими слезами, я не знала. Не умела. Не имела опыта.
Нет, безусловно, я не думала, что Антоша упадет на землю и забьется в судорогах, как карапуз, которому мама в магазине отказалась купить новый паровозик. Но что делать, если у мальчишки от всех тревог сдвинется крыша, – вот хоть убейте, не могла представить!
Что делать, если маленькие люди плачут, ты один с ними рядом, но не умеешь оказывать психологическую помощь?!
Вначале я даже не хотела рассказывать Антоше о похищении Маргариты. Подозревала, что это знание окажется непосильным для детского рассудка. Но еще больше я опасалась ничего ему не рассказать вообще. Я могла отправиться выручать Маргариту, могла пропасть вместе с ней и не оставить следов.
И что бы тогда делал мальчик? Пошел бы в милицию и там твердил: две тети делись неизвестно куда? Ушли, потом одна вернулась, а позже и она пропала?
Нет, я должна была держать Антошу в курсе всех событий. У меня не было выбора. И к сожалению, не было иного наперсника, кроме маленького измученного мальчика. Каждый новый человек, ввязавшийся в эту историю, моментально становился потенциальным трупом в разной степени вероятности…
Я подошла к Антону близко-близко, села на корточки и заглянула под опущенную челку.
– Эй, ты чего? – спросила тихо. – Плакать, что ли, собрался?
Антон строптиво помотал головой и отвернулся.
– Не дрейфь, парнище! Мы прорвемся! Мы – молодцы. Не из такого выбирались.
Погладила мальчика по плечу, но он сбросил мою руку резким движением и выкрикнул:
– Это я виноват, да?! Я во всем виноват?! – В голосе, булькая, закипали слезы. – Я тебя во все это впутал, да?!
– Ты что, Антон?! – искренне возмутилась я. – Ни в чем ты не виноват! Я сама дура набитая, а ты говорил: пойдем в милицию, к лейтенанту Мухину!
– Нет! – разошелся мальчик. – Я не ребенок, я все помню! Мы не успели пойти в милицию, моей мамке позвонили! Я во всем виноват! Я звонил из твоего дома!
Я взяла Антона за запястье и сильно дернула:
– Успокойся! Все началось с того, что я наврала милиционерам! Сказала бы правду – арестовали бы Коновалова, и все!
Антоша шмыгнул носом. И я двинулась закреплять победу. Пустилась каяться и валить все на себя.
– Если бы я не захотела по-легкому деньжат срубить, все было бы иначе…
– А ты хотела? – скосив на меня глаза из-под челки, поинтересовался маленький честный человек.
– Да! Я хотела. Пока не узнала, что Коновалов убил Лизу, надеялась подзаработать.
Новая информация, новое видение ситуации дали мальчику пищу для размышления. Отвлекли от слез. Шмыгая носом, мой форвард смотрел на меня искоса и, кажется, без прежнего уважения.
Но это пустяки. Главное – он перестал обвинять во всем себя.
А я – выдержу. Я это заслужила.
Но до конца своих дней я буду помнить этот отмытый слезами до полной чистоты и прозрачности взгляд, это легкое, замешанное на презрении недоумение.
Я это заслужила.
И не буду объяснять маленькому мальчику, как тяжело живется тете, чей дядя наделал долгов и спрятался в могиле. Зачем ребенку эта изнанка? Ему своих горестей хватает…
– Ты простишь меня, Антон? Мальчик ковырнул мысом кроссовки асфальт.
– Прости. Я уже расплачиваюсь и наказана.
– А Рита? – Антоша вскинул голову.
– Рита страдает за меньшее. В фантазиях нет ни греха, ни преступления.
Мальчик снова отвернулся, посмотрел на стайку голубей, копошащихся в теплом песке возле песочницы, смутился и спросил тихо-тихо:
– А я страдаю за то, что неправду в милиции сказал? Да, Саша?
Ну вот, что называется, и поговорили. Повесили на себя каждый по собаке и встали вровень, как два взрослых человека.
Я распрямилась, приобняла товарища за плечи и повела дальше.
– Забудь, Антон. Ты с самого начала ни в чем не виноват. Ты всегда хотел только одного – сделать как лучше. И в этом нет вины. Только недостаток жизненного опыта. Но это пройдет, поверь.
Почти до самой квартиры Серафимы мы молчали. Я боялась нарушить хрупкое равновесие мальчишеских мыслей, Антон сопел совсем по-взрослому, как уставший разгружать вагоны мужичок, и горестно вздыхать перестал только в лифте.
Но у самой двери остановил меня уже на коврике и, подняв голову, спросил:
– А ты куда теперь пойдешь, Саша? В милицию?
– Возможно, и в милицию, – кивнула я. – Но сначала вернусь к Маргарите и буду ждать ее дома.
Ее могут отпустить без телефона, не уверена, что она знает наизусть сотовый номер племянника, так что, вероятнее всего, позвонит домой. Я буду ждать.
– А если она не вернется?!
– Тогда пойду в милицию, – твердо выговорила я и нажала на кнопку звонка.
Примерно минуту за дверью громыхали костыли в неопытных руках, потом довольная Серафима открыла дверь и без всяких уговоров согласилась приютить Антошу.
А если потребуется, то и меня, Кулемину и двух котов в придачу.
– Хоть неделю живите! – сказала сердечно. —
Мои все в отпуска разъехались еще до того, как я с лестницы упала. Так что сижу одна, от сериалов дурею…
Еще минут десять Серафима живописала кошмары одинокого проживания временно нетрудоспособной женщины; поименно вспоминала каждую из подруг, уехавших кто на дачу, кто к морю, кто к любовнику… И уговаривала меня остаться на рюмку чая.
Я слушала и думала: и чего Кулемина на Вику обижается? Все Риткины подружки жуткие болтушки.
В 14.16 я нажала на кнопку последнего вызова. Больше часа я гипнотизировала взглядом лежащий на столе мобильник, умоляла «Рамштайн» грохнуть бас-гитарами, но так ничего и не дождалась.
Поймала на дисплее телефона смену крайних цифр – шестерка встала на место цифры пять – и нажала на вызов. Готовилась к угрозам «я сей же час иду в милицию!», но телефон лишь бестолково отсылал в пространство длинные гудки.
Три раза в течение пяти минут я повторяла вызов.
Почти плакала.
Потом взяла в руки дешевый телефон, оставленный для связи Коноваловым, и попыталась дозвониться до него.
Дважды. И с тем же результатом.
Оба телефона молчали как проклятые, со мной отказывались разговаривать.
Но – почему?! Что я сделала неправильно?!
Почему до сих пор не звонит Маргарита?
В беспокойстве, не зная, чем себя занять, я исследовала память подаренного Коноваловым телефона и обнаружила странную особенность: весь вечер субботы Анатолий Андреевич звонил мне как ненормальный – каждые полчаса. Примерно в девять вечера все звонки словно отрезало. Ни одного непринятого вызова в течение воскресенья и сегодняшнего дня.
Анатолий Андреевич махнул на меня рукой и занял наблюдательную позицию возле офиса Кравцова? Понял, что я его обманула, и предпочел действовать напролом и грубо?
Да нет! Не может быть! Хотя бы раз в сутки, для проверки, он должен был бы набирать этот номер!
Да и не могло быть соседа возле офиса… Он меня с Риткой вряд ли перепутал и не стал бы требовать то, что у него и так есть. Возле офиса одни непонятки творились… на Коновалова не похожие…
Я совершенно потеряла голову от беспокойства. Мысли путались, ни к какому решению я так и не приходила. То собиралась бежать к ближайшему отделению милиции, то звонить по телефону доверия ФСБ и вызывать оперсостав сюда, то ждать Маргариту дальше и постоянно звонить по двум телефонам сразу…
Вот так со мной всегда. В начале жизни, как примерная доченька, подчинялась родителям, воспитателю детсада и школьным учителям. Потом попала в руки опытного тренера: стой, Сашка, до конца, говорила Ирина Игоревна, и я стояла, билась. Со сломанными пальцами, разбитыми коленями. Всю жизнь я боялась не оправдать доверие и подвести людей. Если на меня ставили выполнение задачи – тут Саше равных не было…
А потом я попала в лапы умелых фотографов. «Саша, позу. Саша, взгляд, улыбку, зубы». Я улыбалась, выдавала взгляд и зубы и принимала позы…
Потом был Дима. Он мило попросил: не надо, Саша, тягать железо. Я тут же подчинилась без истерик.
Как всегда. Как во всем! Мне вечно требовался ведущий-руководитель-тренер-командир!
Не стало Димы, прилипла к брюху Рубпольского, как рыба прилипала пристает к акуле, и надеялась выплыть вслед за сильным хищником. Я чуть было не легла под первого же братка, что сосватал мне Сережа! Я не жила, я выживала!..
И только ответственность за одиннадцатилетнего мальчика позволила мне стать взрослей. Самой почувствовать себя старшей и ведущей, принимать решения за двоих и доводить их до конца.
За несколько дней Антон дал мне больше, чем весь прошлый опыт замужества, ученичества и подчиненной спортивной жизни. Я перестала бояться ответственных решений – я это уже доказала! – и из ведомой превратилась в ведущего…
За эти дни я только один раз дала сбой. Когда позволила Кулеминой втянуть себя в безумную авантюру с маскарадом и дала ей шагнуть сквозь львиные зубы…
Но это условный рефлекс прошлой жизни. Он закреплен годами: Маргарита может принимать решения и руководить, Саша вяло трепыхается и только в голове своей озвучивает доводы против…
Но так нельзя! Нет времени искать руководителя. Надо самой засучить рукава и биться за жизнь друзей.
Я взяла коноваловский телефон, забитый деньгами под завязку, сверилась с запиской Кулеминой и набрала номер офиса Кравцова. У нас был только этот номер. Ни домашнего, ни сотового телефона Дмитрия Павловича мы раздобыть не сумели. Их не было ни в одной телефонной базе.
– Добрый день, – сказала твердо, с намеком на властность и на удивление не пискляво. – Соедините меня, пожалуйста, с Дмитрием Павловичем.
– А кто говорит? – с профессионально отточенной любезностью поинтересовалась секретарша.
– Александра Пряхина. По вопросу «Фокус ЛТД».
– Одну минутку, – мяукнула трубка. – Узнаю, свободен ли Дмитрий Павлович…
Дмитрий Павлович был свободен. Маргарита записывалась к нему на прием в 14.30, а сейчас было 14.45. Я опоздала буквально на пятнадцать минут, и у меня была уважительная причина.
– Да, слушаю, – цепким деловым баритоном вырвалось из трубки.
– Здравствуйте…
– Добрый день.
– Меня зовут Александра Пряхина. И я обладаю информацией по «Фокус ЛТД». Она вас интересует?
– Интересует, – не стал притворяться, сразу ответил Кравцов, и у меня чуть не вырвалось «слава богу!».
Я попала по нужному адресу и разговаривала с человеком, кровно заинтересованным в информации с Лизиной флешки.
А ведь, по большому счету, вполне могла наткнуться на хитро навороченного, скользкого дельца с вопросами-подковырками. «Какой такой «Фокус ЛТД»? – мог бы ответить Дмитрий Павлович. – Знать ничего не знаю, оставьте меня в покое, девушка, я законопослушный гражданин и с нелепыми девицами переговоров не веду…» Кулемина не зря потопала сегодня прямо в офис, без подготовки, она опасалась именно скользких, уводящих ответов, которые легко давать по телефону.
Но Дмитрий Павлович оказался конкретным мужиком. Без выкрутасов и фанаберий.
– Мы сможем сегодня с вами встретиться? – подстраиваясь под деловой тон собеседника, спросила я.
– Можем. Где, когда?
«В офис он меня не пригласил, – обрадованно зацепилась я. – И уговаривать прийти к нему не стал. Это здорово. Место и время Дмитрий Павлович предложил выбрать мне, а это вообще отлично». Я вспомнила наше с Риткой любимое кафе неподалеку от ее дома и назвала адрес.
Там служит охранником одноклассник и даже первая любовь Кулеминой – Тимур. Парень он надежный, проверенный, в обиду ужинающих девушек не дает. Тимур давно перезнакомил нас со всем персоналом – барменами, официантами и даже поваром дядей Асланом, – могу надеяться, что ребята меня защитят и через заднюю дверь кафе выведут даже под обстрелом.
– Вы сможете подъехать через час?
Кравцов подумал несколько секунд и уверенно произнес:
– Смогу. Если не застряну в пробках.
Мы одновременно сказали друг другу «до встречи», и в том я усмотрела добрый знак. Человек, думающий в унисон, всегда вызывает симпатию заранее.
Я подошла к зеркалу, оглядела свой затрапезный наряд – весьма мятые льняные бриджи, чуть прозрачная голубая рубашка с коротким рукавом – и мысленно усмехнулась: «Нет, Саша. Сегодня одна девушка уже переодевалась перед «свиданием». Начни все заново, не повторяй чужих ошибок и не превращай ситуацию в заколдованный круг». Я стянула волосы резинкой в тугой хвост, мазнула по губам помадой и, чувствуя себя готовой к новой жизни, сбегала к компьютеру распечатать несколько листов с Лизиной флешки.
Потом закрыла квартиру на все замки и, спустившись во двор, потопала до метро к телефонам-автоматам. Без пробок от офиса Кравцова до кафе «Милый друг» езды не более получаса, а у меня еще набиралась куча разнообразных предварительно-спасительных мероприятий. И первым в списке дел стоял звонок Антону. Если, конечно, Серафима не висит на линии и не занимает ее болтовней с кем-то из подруг…
Но об этом я подумала почему-то уже позже. И едва не бросилась обратно к Симиному дому, чтобы поговорить без посредства телефонной связи.
Но повезло. Решила испробовать удачу, набрала номер и сразу услышала радостный, готовый для общения Серафимин голос:
– Слушаю!
– Симочка, это Саша, еще раз здравствуй. Не могла бы ты Антошу к трубочке позвать?
– Ой, Сашка! Привет. А мы тут картошку жарим и мультики смотрим. Антоша такой чудесный мальчик!
– Знаю, – скупо отозвалась я, не ведясь на пустопорожнюю болтовню. – Ты его пригласишь?
– Конечно, – обиделась загипсованная затворница и отдала трубку мальчику.
– Антон, – серьезно сказала я, – Маргарита еще не вернулась. Я иду на встречу с Кравцовым в кафе «Милый друг». Если до четырех часов я не позвоню тебе снова и не скажу «все нормально», иди в милицию. Дубликат флешки я оставила в почтовом ящике Кулеминой. Позвонишь своему лейтенанту Мухину, расскажешь все без фантазий и преувеличений и отдашь ему карту памяти. Понял?
– Да, – тихо ответил мальчик.
– Повтори контрольную фразу. Это важно.
– «Все нормально», – вздохнул мой форвард.
– Именно так, – одобрила я. – «Все нормально». Если фраза будет изменена или вовсе отсутствовать, сразу уходи. Понял?
– Да. – Мальчишка пожелал мне «ни пуха ни пера», я традиционно отправила его к черту и повесила трубку.
Не отходя от телефона, забила в коноваловскую трубку домашний номер Серафимы, поставила его на быстрый набор и отправилась к подземному переходу, так как кафе «Милый друг» находилось на противоположной стороне шумного проспекта, метрах в трехстах от выхода из метро.
Заходить сразу в кафе не стала. Обошла дом, где оно располагалось, и исследовала пути отхода через заднее крыльцо. Как уже говорилось, повторять прежних ошибок и безрассудно соваться в клетку с хищником я больше не собиралась. Один раз мы уже показали себя самонадеянными до глупости – и теперь расплачиваемся.
Заднюю дверь «Милого друга» не подпирали мусорные бачки. Дорогу не перегораживали непонятные заборы и прочие препятствия, я прикинула расстояние до опорного пункта милиции на той стороне проспекта – метров пятьсот, не более, – и решила, что вполне могу развить рекордную скорость на отрезке «задняя дверь – милицейская парковка» даже в нынешнем малоспортивном состоянии.
Добегу, решила я, и двинулась в обход дома к парадной двери «Милого друга». До назначенного времени еще оставалось пятнадцать минут, но поболтать с Тимуром и девочками-официантками будет нелишним. Пусть Кравцов видит – Саша здесь своя и обижать ее не стоит.
Тимур, на мое счастье, оказался сегодня на работе. Стоял возле закрытого на лето гардероба и болтал с девушкой в белом переднике.
– О, Санька, привет! – обрадовался Риткин одноклассник.
– Здравствуй, – поздоровалась я, глянула в глубь небольшого, вытянутого вдоль окон помещения кафе и сразу онемела.
В дальнем углу, за столиком на две персоны, сидел прилично одетый господин и барабанил пальцами по клавишам ноутбука.
Кравцова я узнала сразу. Час назад, ожидая возвращения Маргариты, я все же нашла в Интернете статью с фотографией Дмитрия Павловича. На ней был отображен приятный подтянутый брюнет средних лет, и ничего зовущего на подвиги я, в отличие от Кулеминой, в этой фотографии не обнаружила.
Тем более что снимок из глянцевого журнала для коммерсантов Дмитрию Павловичу слегка польстил. Никаким молодцем-симпатягой он мне не показался. Ямочка на упрямом квадратном подбородке заросла синеватой щетиной, щеки слегка ввалились, лоб разрезали глубокие вертикальные морщины, Кравцов сосредоточенно смотрел на монитор и, прямо скажу, выглядел надменным, страшно занятым сухарем с сурово подобранными бровями и губами.
Я даже слегка струхнула.
В милом, но совершенно провинциально-простецком кафе, без столично-центрального лоска, Дмитрий Павлович смотрелся инородным телом. Путешественником трансатлантического лайнера, потерпевшего поломку и застрявшего в захолустье на неопределенное время. Пассажир каюты люкс скучал в захолустье уже десять минут и ждал, когда за ним прибудет спасательный вертолет. Делец сосредоточенно барабанил по клавиатуре и был абсолютно уверен – за ним прибудут. Вертолет, лимузин и медсестра в прозрачном халате, лечить поцарапанный при аварийной высадке палец. За такими всегда прибывают и вытаскивают из любого курятника, вроде нашего любимого кафе.
– Пообедать зашла? – рокотал тем временем Тимур. – Молодец! У нас сегодня плов – язык проглотишь!
– У меня здесь встреча, – не глядя на приятеля, довольно пискляво, отрапортовала я.
Господин Кравцов не видел, за какого панибрата я в этом заведении. За какие-то минуты пребывания в «Милом друге» он успел создать вокруг себя свой собственный микромир и подчинить себе картинку и звук. Этот звук врубался только по прихоти хозяина кокона микромира.
Я подошла к угловому столику, села напротив бизнесмена и вынула из сумки сотовый телефон:
– Алло, Антон. Я на месте. Все нормально. От звонюсь через полчаса. Дмитрий Павлович прекратил терзать клавиатуру, едва в его коконе раздался звук отодвигаемого стула.
Он поднял брови – вертикальные складки немного расправились, оглядел меня с ног до головы и несколько удивленно оттопырил нижнюю губу. Кажется, он ожидал увидеть визави никак не длинноногую Барби с фарфоровыми глазами. И уж тем более не ожидал увидеть на Барби мятые летние бриджи и голубую рубашечку, просвечивающую все выпуклости.
«Эх, надо было надеть Риткин деловой костюм! – запоздало раскаялась я. – Всерьез не примет. Правила – по одежке встречают – еще никто не отменял…»
А впрочем, типы, подобные Кравцову, меня и в строгих пиджачных парах всерьез не рассматривали. Мой обманчиво кроткий кукольный архетип всегда заставлял господ оттопыривать нижнюю губу так, словно через пару минут они начнут сюсюкать.
И реакция Дмитрия Павловича не была для меня новостью. Я лихо отправила Антоше отчет по телефону: все нормально, я на месте. Вернула мобильник в сумочку и мрачно взглянула на Дмитрия Павловича.
Кравцов тут же втянул нижнюю губу на место и стал сосредоточен:
– Слушаю вас, Александра.
Я положила оба локтя на стол, несколько приблизилась к собеседнику и доверительно пропищала:
– Дмитрий Павлович, волею случая я стала обладательницей неких банковских документов.
Губы Дмитрия Павловича поползли вперед при звуках моего занятного мышиного писка, но он поймал движение в развитии и втянул их обратно. Речь шла о деле, а не о флирте и сюси-пуси.
– При некоторых условиях я могу их вам пере дать.
Условия я собиралась выставить предельно простые и абсолютно не шкурные: верните Кулемину и сделайте так, чтобы Антошу и его маму оставили в покое.
Но Дмитрий Павлович брезгливо сморщился:
– Что вы можете предложить?
Я достала из сумки два листа бумаги – распечатка из средней части документации – и протянула их через стол Кравцову:
– Вот, это только небольшая часть.
Бизнесмен быстро мазнул по листкам глазами, нахмурился и резко отодвинул-отшвырнул бумаги ко мне:
– Не интересует.
– Но это не все… – начала я.
– Не интересует, – отчеканил Кравцов.
– Но там же еще… в конце… все номера счетов! – ошарашенно пропищала я.
– Мне это не надо. Что вы можете предложить еще?
Сказать, что я сильно растерялась, мало. Я почувствовала себя уничтоженной, раздавленной, обманутой, простившейся с надеждой хоть когда-то увидеть Кулемину, и никак не могла поверить в происходящее. Чтоб человек, так быстро решившийся на встречу при одном упоминании «Фокус ЛТД», пренебрежительно, брезгливо отмахнулся от документов со многими нулями… Нет, невозможно! Я не верю!
Все это – «не интересует» – он мог сказать по телефону! А не тащиться по жаре в заштатное кафе.
Я опустила голову, ощущая, как погорячели веки от закипающих, безнадежно злых слез. Неужели я снова ошиблась?! Неужели Кравцов отмахнулся от двух листочков потому, что три часа назад полностью получил документы по электронной почте?..
– Что вы можете предложить еще? – с нажимом повторил делец.
Я вскинула голову и втянула слезы:
– Что вас интересует?
– Имена. Фамилии. Люди.
– Коновалов! Анатолий Андреевич! – с вновь возникшей надеждой воскликнула я, и финансист поморщился. В его спокойном болотно-деловом мире не любят лишней встряски. Эмоций, криков… Волнения срывают с болота таинственную золотую ряску, разросшуюся над коммерческой трясиной, и обнажают гнилостную сущность…
– Не интересует, – немного отстранился Дмитрий Павлович. – Кто еще?
– Ну-у-у… – Я быстро забегала глазами по потолку. – Бобер… он такой бритоголовый…
– Не интересует. – Кравцов вбивал в меня повторы, как одинаковые гвозди в гроб умирающей надежды.
– Еще Иваныч. Он щуплый такой, компьютерами занимается…
– Дальше.
Я судорожно припомнила внешность четвертого мужчины, отправившегося в субботу утром обходить мой дом.
– Да, – кивнула, припоминая, – был еще один. Такой высокий, в деловом костюме…
– Так, так, – приободрил собеседник и даже чуть-чуть придвинулся.
– Блондин, – с полной ответственностью продолжила я. – Хороший рост, хороший вес…
С каждым моим словом господин Кравцов скучнел.
– Короткая стрижка, нос слегка перебит…
– Достаточно, – прервал мои воспоминания делец и стал собирать компьютер.
– Как – достаточно?! – вскрикнула я.
– Меня не интересует ни ваша информация, ни люди. Всего хорошего, Александра, мне нечего у вас купить.
Не глядя на меня, он распахнул бумажник и принялся разыскивать в нем купюру, достойную чашечки кофе этого заведения.
– Подождите! – воскликнула я и схватила Кравцова за рукав пиджака. – Мне не нужны деньги! Мне нужно, чтобы вернули подругу! Риту!
Упоминание о бескорыстности намерений немного нарушило целостность безвоздушного кокона. Дмитрий Павлович подсунул под блюдце едва пригубленной чашечки кофе денежную бумажку, убрал портмоне в карман и взглянул на меня внимательнее и с интересом.
– Мою подругу похитили! Требовали отдать документы! Я отдала, но Рита… – я всхлипнула, – Рита так и не вернулась…
– И сегодня вы решили позвонить мне, – не спросил, а утвердил Кравцов.
– Да, – кивнула я и опустила голову. Из глаз быстро покатились слезы, они стекали на нос и ка пали на мятые льняные бриджи. – Дмитрий Павлович, помогите вернуть Риту… Пожалуйста…
Кравцов вздохнул глубоко и шумно, помолчал немного и произнес:
– Я ничем не могу быть вам полезен, Александра. Простите.
– Ну, пожалуйста! – взмолилась я. – Ведь вы всех знаете, все можете!
– Увы, Александра, я не всемогущ.
– Но ведь я пойду в милицию! У меня нет выбора! Я возьму эти документы, – мой палец вонзился в два разбросанных листка, – и пойду в милицию!
– Идите, – беспечно отозвался бизнесмен.
– Но ведь тогда… ведь тогда все станет известно!
Дмитрий Павлович согнулся над столом и произнес с несколько скучной, но весьма убедительной выразительностью:
– Мне, Саша, нечего бояться. Я чист перед за коном и совестью.
Он с шумом отодвинул стул, собрался встать, но я, вытянув вперед обе руки, придержала его за рукав и взмолилась:
– Не уходите! Скажите хотя бы, что мне делать, как спасти Маргариту?!
Кравцов замер на мгновение в неудобной полусогнутой позе, вернулся на стул и, собрав морщины на лбу, похлопывая себя по бедру ладонью, сказал так:
– Совет я могу вам дать, Александра, только один. Но дорогой. Не ходите в милицию, девушка. Не надо.
– Почему? Меня убьют?!
Дмитрий Павлович поморщился, словно кислого отведал:
– Умейте читать между строк. В милиции вам делать нечего.
– А в ФСБ?!
Кравцов скривился еще больше:
– Не ходите никуда, Саша. Примите совет, данный от всего сердца. Собирайте вещи и уезжайте из Москвы. А лучше даже – за границу.
– А Рита?!
Дмитрий Павлович печально посмотрел на меня, и складки на его лице сложились в скорбную гримасу:
– А вашей подруге уже нельзя помочь. Увы.
– Но как же так?! Ведь прошло всего несколько часов! Неужели уже нельзя ничего сделать?!
Кравцов встал из-за стола, снял с него ноутбук, но вдруг замер. Остановился, так и не завершив движения, с наполовину поставленным на ребро компьютером, готовым лечь под мышку.
– Как вы сказали? – прищурился, глядя сверху вниз.
– Как же так. Прошло несколько часов, – собрала я фразы по степени очередности. – Неужели ничего нельзя…
– Несколько часов? – перебил, уточняя, бизнесмен.
– Да.
Дмитрий Павлович с грохотом опустил ноутбук на стол. Сел на прежнее место и оформил вопрос конкретно:
– Когда и как похитили вашу подругу?
– Сегодня утром. От вашего офиса, – немного обалдело отвечала я. – Синий микроавтобус «фольксваген». Затолкали ее прямо из переулка…
– От моего офиса? Сегодня утром? – недоверчиво переспросил Кравцов.
– Ну да.
– А вы ничего не путаете?.. – И сам себя оборвал: – Нет.
– А в чем дело-то?! – вытаращилась я, поскольку никак не ожидала удивить еще хоть чем-то этого хладнокровного лощеного дельца.
И вдруг такой поворот. Совершенно ошеломленный Дмитрий Павлович сидел напротив и разглядывал меня с искренним удивлением.
– Вы Александра. Соседка Коновалова. Да?
– Да. Я Александра, соседка Анатолия Андреевича Коновалова.
– Он требовал от вас вернуть документы и какого-то свидетеля мальчишку, – не спрашивал, а утверждал Кравцов.
– Да, да!
– И он же похитил вашу подругу. Но – сегодня.
– Да!
Лицо Дмитрия Павловича приобрело совсем уж недоверчивое выражение, я опомнилась, перестала бессмысленно дакать и внесла поправку:
– Точнее, я так думала. Что это он похитил. Но теперь сомневаюсь.
Делец прищурился, пошевелил бровями и губами и спросил со сладчайшей вкрадчивостью:
– И отчего же вы вдруг засомневались, Сашенька?
Боже. Опять начинается. Ну почему все мужики считают меня идиоткой и вечно обзывают Сашенькой?!
– Да потому, – нахохлилась я. – От меня потребовали то, что Коновалову не нужно.
– Верно, – елейно закивал Кравцов. Ну, точно – школьный учитель, вытягивающий на тройку ответ из двоечницы-блондинки!
– Что – верно? – окрысилась я.
Сидели, понимаешь ли, разговаривали нормально, и вдруг сюси-пуси, – думай, деточка, как следует, получишь вкусную конфетку.
Мне Ритку надо спасать, а не конфетку-карамельку за щеку сунуть!
Дмитрий Павлович правильно понял мой разозленный тон, кивнул, мол, пардон, внешность запутала, а она определяет отношения мужчины и женщины, и перешел на деловой тон:
– Александра, с самого начала, с первой минуты, опишите то, что произошло.
– Начинать с алиби для Коновалова?
– Пожалуй, – не слишком уверенно промямлил бизнесмен. – Но впрочем, опустите. Обрисуйте в общих чертах, если потребуется, я попрошу уточнить. Хорошо? Кофе заказать?
Мой бог, какая прелесть. Вот знать бы еще, где именно собака порылась, совсем отлично было б. Нашла бы я, нащупала точку соприкосновения интересов, юркнула в тину и заставила вытащить и себя и Ритку из трясины за уши.
Но как ее определить? Точку эту, соприкосновенную…
Пока официантка приносила кофе, я вкратце описала события прошлой недели. Дмитрий Павлович слушал внимательно и перебил лишь однажды, довольно странным вопросом:
– Александра, вспомните, пожалуйста, когда Коновалов пришел к вам в дом, местоимение «мы» он употреблял, имея в виду людей, пришедших вместе с ним? Или он говорил так, имея в виду равного себе партнера? Напарника…
Изъяснялся Дмитрий Павлович витиевато, но доступно. Я показательно задумалась… над совершенно другим вопросом. На заданный вопрос я могла бы ответить сразу – Коновалов самодовольный тип, считает себя вселенским начальником, любит пыжиться, и «мы» он говорил, только начиная пугать. Дескать, руки и ноги не я тебе ломать буду, Александра, а очень даже наоборот – Бобер с Иванычем.
Я боялась утратить заинтересованность Кравцова и судорожно нащупывала точку приложения взаимовыгодных усилий. Если прохлопаю момент, отдам все, что знаю, в случайной фразе, мой бизнесмен-спаситель уйдет. Отговорится «спасибо, Сашенька, валите за границу, я в вашем обществе больше не нуждаюсь…», и был таков.
Но что я знаю, понять невозможно. Я могу о чем-то догадываться, строить версии и предположения. Но, судя по вопросу о партнере Коновалова, некоторые из моих догадок были недалеки от истины: от офиса Кравцова Ритусю похитили не люди моего соседа. Ему документы без надобности. И не подчиненные Кравцова выскочили из синего «фольксвагена»…
Дмитрий Павлович, точно так же, как и я, пытается выяснить: что за третья сила вмешалась в спор за многие миллионы? Он сам блуждает в потемках и вслепую нашаривает истину. Но о существовании третьей силы Дмитрий Павлович знает. Не точно, безадресно, но – знает. И потому он так настойчиво требует от меня имен и фамилий…
Я подчеркнуто прилежно нахмурила гладкий лобик и высказалась так:
– Перед своими шестерками Коновалов выглядел как босс. Решение отпустить меня на поиски мальчика он принял единолично. Ни с кем не совещался по телефону и советов не спрашивал.
Грамотно оформленный ответ произвел благоприятное впечатление. Дмитрий Павлович кивнул благосклонно и попросил продолжить рассказ. Но было заметно, что он разочарован.
В дальнейшем повествовании я так же придерживалась только фактов. Небылиц не измышляла и постепенно добралась до того, как Маргарита бегала по друзьям и соседям с двумя распечатанными листками, – в этом узком месте Дмитрий Павлович даже бровью не дернул, как будто ему было все равно, и я сделала зарубочку в памяти – документы Кравцова действительно не интересуют. Рассказала, как и почему мы решились отправиться к нему в офис и чем все это закончилось.
Признаки волнения мой слушатель начал проявлять, едва я подобралась непосредственно к моменту похищения Кулеминой. Он стал задавать уточняющие вопросы о конкретном времени происшествия, о номере и модели «фольксвагена», о том, не видела ли я людей из этой машины и каким тоном вел со мной переговоры главарь похитителей.
– Как вы думаете, Саша, – разглядывая меня с полнейшим доверием, интересовался мнением блондинки славный миллионер, – по телефону с вами разговаривал человек отдающий приказы или исполнитель?
Я собрала букетик из морщин над переносицей, прониклась серьезностью момента и ответила четко:
– Главарь.
– Почему вы так решили? – воодушевился Дмитрий Павлович.
– Давая мне обещание отпустить Риту, он слишком напирал на свою значимость. Конкретно он сказал так: «Вы, Александра, мне не нужны». Он говорил от своего имени, как человек, принимающий решения. И от своего лица советовал не обращаться в милицию…
– Значит, это он, – пробормотал Кравцов в задумчивости.
– Кто – он?! – вцепилась я. – Вы знаете, кто похитил Риту?!
– Нет, – поморщился бизнесмен, не одобрявший в собеседнике излишнюю эмоциональность. – Просто вы существенно сузили выбор. Всего до трех… или четырех человек… И это уже неплохо. Уже результат. – Кравцов как будто ушел в себя и разговаривал скорее не со мной, а сам с собой. На миг мне показалось, что он вообще забыл о моем существовании.
«Неужели получил все, что ему нужно?! – перепугалась я. – Неужели сейчас встанет, уйдет и оставит меня наедине со всеми бедами?!»
Я молитвенно сложила руки на груди и проскулила:
– Дмитрий Павлович, голубчик, помогите мне, пожалуйста, найти Риту!
– Помогу, – решительно и внезапно, словно и не пребывал только что в пугающей отстраненности, кивнул Кравцов. – Но и вы должны мне помочь.
– Как?!
– Вы сможете узнать голос человека, разговаривающего сегодня с вами по телефону, Александра?
– Да! – с готовностью воскликнула я.
– Хорошо, – пробормотал визави, достал из кармана мобильник и, набрав номер, сказал в трубку: – Сережа, назначь на 18.30 совещание. Присутствуешь ты, Андрей, Валентин Сергеевич и… попроси Анфису тоже задержаться. У меня будет для нее поручение. – Потом набрал другой номер и произнес уже совсем другим, не начальственным тоном: – Алексей Наумович? Это Кравцов. Я прошу отсрочки. Да… На сутки… Нет, я успею… Ну, если не успею, тогда и поговорим! Все, отбой.
Дмитрий Павлович положил трубку на стол, подергал себя за мочку уха и проговорил, разглядывая меня с некоторым сомнением:
– Александра, сегодня в половине седьмого вы придете в мой офис. Помимо меня и секретарши Анфисы в кабинете будут еще три человека. Вы должны прослушать их голоса и узнать мужчину, ставившего условия от лица похитителей.
– А если его там не будет? – испугавшись возложенной ответственности, спросила я. Ошибусь, ткну пальцем в невинного человека и погублю уже не только Кулемину, но и еще кого-то. Кравцов, судя по всему, шутить не любит.
– Он будет там, – с нажимом произнес бизнесмен. – Должен быть.
– Почему?!
– А потому, что Коновалов не мог провернуть эту аферу без поддержки из моего офиса. А о сути проводимых мероприятий знали только эти трое и я. Ну, еще, конечно, Анфиса могла что-то пронюхать. Она у нас девушка шустрая, – пробормотал задумчиво. – Но это – так, для подстраховки… Вы все поняли?
– Да, – кивнула я и спохватилась: – А что я там говорить-то буду?!
– Ах да, – опомнился в свою очередь Кравцов. – Вы придете и расскажете свою историю с похищением. Я заставлю всех высказать свое мнение, вы послушаете голоса и определите человека.
«Как у него все просто! Пришла, сказала, послушала!»
– А этот человек очень бестолковый? – с привередливым прищуром поинтересовалась я. Идти болтать в какой-то офис, где, возможно, сидит человек, ответственный за похищение Ритусика, – верх безрассудства! По телефону мне четко сказа ли – не суйся к Кравцову, если хочешь увидеть свою подругу живой. И вдруг – здрасте. В кравцовском кабинете нарисовалась Саша. Да Ритку грохнут через пять минут после моего ухода со сцены! Вдруг я голос бандитского босса не узнаю!
– С какой стати у меня работает бестолковый человек? – вроде бы обиделся за подчиненных Дмитрий Павлович.
– Да потому, что только последняя бестолочь будет сидеть на работе до половины седьмого, когда он уже получил все номера счетов и не отпустил Кулемину! Я же четко сказала: не отпустите Маргариту – я иду в милицию. А это значит – к вам в офис вот-вот с обыском нагрянут. Ведь, простите, моя подруга пропала после визита туда…
– Ну, во-первых, никто к нам не нагрянет, – вновь поморщившись от звуков моего возмущенного пищания, сказал Кравцов, – руки коротки. И тот, кто разговаривал сегодня с вами по телефону, об этом знает. А во-вторых, Саша, никаких денег он не получил. – И, сделав паузу, многозначительно добавил: – На тех счетах их давно уже нет.
– Коновалов увел?! – на выдохе прошептала я.
– Господи, – вздохнул Дмитрий Павлович, – и почему только я с вами разговариваю?
Вопрос был риторическим, но я посчитала нужным на него ответить:
– Да потому, что, пока вы не убедите меня в необходимости и безопасности появления в вашем офисе, я и шагу не сделаю. У меня подруга в каком то каземате с мешком на голове сидит, а вы предлагаете мне рисковать ее жизнью и являться куда-то с разборками? Я блефовала. Знала, что пойду в любом случае – кажется, единственный человек, способный выручить Кулемину, сидит сейчас передо мной, – но набивала цену. Убедительно заставляла этого лощеного дельца прочувствовать мою необходимость и собиралась выбить из него обещание: «Я буду помогать вам, Александра, в поисках подруги, даже в случае неудачи. Даже если вы не сможете опознать по голосу главаря похитителей».
А память на голоса у меня, по правде говоря, всегда была отвратительной. Я вечно путаю подруг по телефону и об этой особенности знаю. Я могу ошибиться.
– И почему все вы дружно – вы, Коновалов, главарь – убеждаете меня в том, что идти в милицию бесполезно?! А? – Склонившись над столом, я перешла на звенящий шепот: – А может быть, все как раз наоборот? Вы все боитесь, что я именно так и сделаю? Пойду в милицию или в ФСБ… Может быть, как раз, так и надо поступить, а?
Удивительное дело, но Дмитрий Павлович поверил в этот блеф. Я красноречиво описала ему альтернативу – как каждому законопослушному гражданину, мне есть куда стопы направить, – и он проникся.
А ведь я еще ни словом о Рубпольском не обмолвилась!
Но это был козырной туз в рукаве.
Десять минут назад Дмитрий Павлович нарисовал в воображении картину: Саша приходит в офис и разрешает все проблемы. Уже отзвонился некоему Алексею Наумовичу с обещанием уладить все вопросы и просьбой об отсрочке. Он не хотел меня терять – ох, как я вдруг сделалась важна для Дмитрия Павловича! – и перевел разговор в русло полнейшей доверительности:
– Вам никуда не надо обращаться, Александра.
Есть тайны, которые убивают. Поверьте.
Ага, опять собрался отправить меня за границу, бросив Ритку на произвол судьбы?!
Ну уж нет. Не дождетесь. Погибать – так вместе. Это я Кулемину во все втянула, мне и расхлебывать. (Антоша и его мама Дмитрия Павловича, кажется, совсем не интересуют.)
– Да что вы все заладили: не надо да не надо… – По мере того как я произносила эту фразу, возмущенно-праведный пыл все угасал, угасал… Почти до шепота. Лицо Дмитрия Павловича, абсолютно искренне печальное, вдруг подарило мне догадку: – Дмитрий Павлович, вы тоже боитесь?!
– Не за себя, Саша, – грустно и тихо признался Кравцов. – За своих друзей. Среди троих, в ком вам нужно опознать похитителя, мерзавец только один. Но все трое – мои друзья. Я не могу отдать всех троих. Помогите.
– А… кому отдать? – сглотнув тягучую слюну, я с трудом выдавила звук.
– Тем, чьи деньги мы переводили.
– Так… это не ваши деньги?
– Частично.
– И-и-и, – с усилием карабкаясь по вертикали правды, цеплялась я, – эти люди так опасны, что никакая милиция не поможет?
– Практически они больше чем милиция, – серьезно произнес Кравцов, а я присвистнула.
Ну вот, кажется, действительно ты, Саша, влипла. А уж Кулемина влипла, мрачнее некуда. Судя по намеку Кравцова, деньги через его фирму и далее через Коновалова переправляли серьезные дяди… Такие серьезные, что ни одна милиция меня не убережет…
– Вы были только передаточной инстанцией для неких, мгм, так скажем… больших чиновников, – глядя в стол, пробормотала я, и Дмитрий Павлович не стал ни меня поправлять, ни отрицать догадку. Я вскинула глаза на него и спросила: – А Коновалов об этом знал? Знал – на чьи деньги он замахнулся?
– Вряд ли. Иначе не решился бы. Он загодя отправил жену за границу, убрал бухгалтера и решил, что сможет отвертеться. Убедить меня, что не причастен к пропаже денег.
«Конечно. Дмитрий Павлович бизнесмен в белых перчатках, если судить по Интернету. Такой ломать кости должников в подвале собственного офиса не станет. Попробует решить вопрос цивилизованными методами…
И все, возможно, так и было бы – выкрутился гад! – не возникни на его пути Лиза с доказательствами махинаций…
Теперь многое становится понятным. Анатолию Андреевичу было жизненно важно не оставить даже намека на свою причастность к краже. Все искали пропавшего с миллионами бухгалтера Вадика, но случись только Елизавете намекнуть – Вадим предчувствовал, что его готовят на убой, – все подозрения тут же сконцентрировались бы на одном человеке – на Анатолии Андреевиче Коновалове. Он и Антона-то разыскивал только потому, что мальчик видел, как обеспокоенный Вадик приходил к тете, уверял, что подслушал их разговор…»
– Дмитрий Павлович, а когда вы узнали о гибели Елизаветы Авросиной?
– В пятницу утром.
– Значит, все это время Анатолию Андреевичу удавалось вас обманывать?
– По большому счету – да. Он хорошо подготовился. Если бы он не влип в эту историю с убийством Авросиной… – Дмитрий Павлович красноречиво развел руками.
– Но с пятницы вы знаете все?
– Почти, – уклончиво ответил Кравцов.
– До нашей встречи вы знали о моем существовании, об Антоне, о Лизе… Не понимаю. Почему вы не спросили Коновалова о главном – о «пятой колонне» в своем офисе?!
– Я не успел, Александра. Точнее… другие люди не успели. У Анатолия Андреевича оказалось слабое сердце.
– Ой! – Я отшатнулась. – Вы его пытали?!
Бизнесмен в белых перчатках только фыркнул.
– Не считайте меня монстром, Саша. Я к Анатолию Андреевичу пальцем не прикоснулся. Он украл не мои деньги.
Понятно. Мой вороватый сосед попал в лапы серьезных господ, которые сами себе милиция. Тех больше интересовали сами деньги, чем стукачок в кравцовском офисе. Они выбили главное, но, увы, перестарались… На нынешний момент Анатолий Андреевич беседует в аду с чертями…
– Теперь вы понимаете, Александра, всю серьезность положения? Я не могу отдать в те же руки троих своих друзей…
Н-да, положение действительно похуже губернаторского. Дмитрий Павлович не зря сменил суховато-деловой тон на доверительно-правдивый. Серьезным компаньонам по барабану, чьи они друзья, дяди вполне могут отдать приказ запытать всю троицу, а потом похоронить в братской могиле под елкой в темном лесу.
А Дмитрий Павлович, что понятно, очень не хочет отдавать на растерзание своих приятелей. И потому старается быть нежным с Сашей.
– Дмитрий Павлович, а у шестерок Коновалова вы не спрашивали, с кем из вашего офиса он поддерживал связь?
– Их спросили. Но они ничего не знают.
– А они… эти… Бобер, Иваныч… живы?
Кравцов смутился:
– Я не вникаю в такие нюансы, Саша. Сам не вникаю и вам не советую. Иногда лучше не вмешиваться…
Но я уже вмешалась. Не поверила Дмитрию Павловичу, что существуют тайны, способные убить, влезла с расспросами. Умность проявила…
Теперь жалею.
Какое все же странно схожее свойство есть у кошек и женщин. Трусим отчаянно, пугливы и осторожны, но тем не менее лезем в угол, проверять, что там шуршит. А когда застреваем в этом углу, начинаем задаваться вопросом: а чего, собственно, полезли? За хвост ведь в темный угол никто не тянул!
И ехать в офис Кравцова мне не хотелось все больше и больше. Нет, безусловно, я поеду! Поторгуюсь еще немного, выбью нужное мне обещание и поеду геройствовать: спасать не только Ритку, но и еще двух неизвестных мужиков…
Печально посмотрев на Дмитрия Павловича, я задала давно вертевшийся на языке вопрос:
– А как вы сами в это влипли? Неужели добро вольно?
Мой собеседник подергал себя за мочку уха, наклонил голову и произнес:
– Я задолжал услугу влиятельному человеку.
– А зачем вам понадобился Коновалов?
Дмитрий Павлович замялся на секунду, но ответил все так же откровенно:
– Я не занимаюсь отмывкой денег, Александра. А у Анатолия Андреевича это был отлаженный бизнес. За достойный процент он переводил деньги в офшоры.
Понятно. Ответ исчерпывающий. Печатные издания не всегда обманчиво льстивы – Дмитрий Павлович, как и я, пожалуй, жертва обстоятельств.
А это роднило.
Я поставила локти на стол и сказала так:
– Дмитрий Павлович, если уж я поеду с вами в офис, то не могли бы вы мне ответить на пару предварительных вопросов?
Кравцов пожал плечами, и я продолжила:
– У кого из ваших друзей есть подвязки в криминальном мире? Похитить человека днем, в самом центре Москвы, непросто. Тут опыт и наглость надобны…
Дмитрий Павлович, видимо, согласился с обоснованностью моего вопроса и кивнул:
– У всех троих. В девяностые мы все занимались бизнесом, имели криминальные крыши, крыши эти и ныне здравствуют. К сожалению, из всех нас только я один крепко встал на ноги, ребята прогорели – либо полностью, либо частично – и сейчас работают в холдинге. Я друзьям полностью доверяю. То есть доверял.
Хорошим мужиком оказался Дмитрий Павлович. Не бросил товарищей, не испортили его деньги.
И нашелся же в этой троице мерзавец, предавший доверие! Ударил в спину человека, протянувшего руку в трудное время!
Не иначе зависть заела. Начинали вместе, а разбогател один…
– И кстати, Саша, самое главное. В офисе никто не знает, что Коновалов отдал деньги и скончался. Мои, хм… – Дмитрий Павлович замялся, подбирая слово, – скажем так, компаньоны ищут предателя и, так сказать… оставили в мышеловке кусочек сыра.
– Немного денег на счетах?
– Нет, деньги сняты полностью. Ловят на интерес. Кто продолжит его проявлять, тот и вор.
– Хотят использовать вашу фирму и в будущем?
– Надеюсь, нет, – нахмурился Кравцов. – Я свои обязательства выполнил, разговор шел о разовой услуге, но…
– Боитесь, что если так настойчиво ловят крысу в вашем офисе, то могут использовать вас еще раз?
– Надеюсь, этого не случится. Но стоит мне только проявить слабость – разрешить вмешательство во внутренние дела компании… Нет, Саша, я все должен выяснить сам, без постороннего вмешательства. Вы понимаете?
Конечно понимаю. Поставили условие – отдай вора. Не найдешь – будем искать сами. Такого шороха наведем – впредь никому повадно не будет…
Мир бизнеса жесток, слюнтяям и сантиментам здесь не место. (Мой Дима потому и прогорел, не получалось у него людей за горло держать…)
И Дмитрий Павлович, похоже, отлично это понимает. Проявит слабину, позволит распоряжаться в своем офисе, через полгода «компаньоны» пришлют на освободившиеся места заместителей своих людей. Глазом моргнуть не успеешь – подомнут под себя все предприятие.
– Дмитрий Павлович, а вы не могли бы выяснить, кто сегодня утром отсутствовал в офисе или… занимался не только производственными делами?
– Понедельник, Саша, у нас особый день. Директорам позволено приходить позже. Все летом живут на дачах…
– У всех ваших друзей – семьи? – тихо спросила я.
– У всех, – мрачно выговорил Кравцов, и я подумала, что, может быть, волнуется он все же не за будущее компании, а конкретно за своих друзей. У которых есть семьи.
– Дмитрий Павлович, а вот объясните мне, пожалуйста, еще один момент. Никак не могу понять, если Коновалов действовал заодно с кем-то из ваших приятелей, то почему этот сообщник разыскивает сейчас копии документов?! Они же у него должны быть!
Кравцов устало потер щеку, задумался.
– Не знаю, – покачал головой. – Но могу пред положить, что Анатолий Андреевич собрался кинуть и своего подельника. Или придерживал информацию, сам опасаясь обмана…
Дмитрий Павлович вынул из нагрудного кармана пиджака портмоне, добавил под свою забытую чашечку кофе еще одну купюру и сказал:
– Ну что, поехали, Александра?
Несмотря на возникающую к Кравцову симпатию, я осталась сидеть на месте.
– Вы поможете мне найти Риту? – спросила, глядя в упор в серые печальные глаза.
– Помогу, – не уклонился Кравцов. – Я обещаю вам, Александра, сделать все возможное, как бы ни закончился наш поход.
– Честно-честно?
– Да. Я своих людей на переправе не бросаю.
А я, как стало ясно, вошла в его дивизию и встала рядом. Еще недавно измученный собственными проблемами бизнесмен отказал мне в помощи. Своих хлопот хватало, три друга под топором гуляют, но мне удалось добиться практически невозможного – получить обещание человека, чьему слову можно верить.
Интересно, он женат?..
Кольца на безымянном пальце я что-то не заметила…
Назад: Глава 2
Дальше: Глава 4