Каноник Пеннифезер вошел в вестибюль отеля. Он слегка нахмурился, стараясь сообразить, что изменилось в «Бертраме» сегодня. Может быть, его заново покрасили или отремонтировали? Он покачал головой. Нет, не то, но что-то все-таки изменилось. Ему не пришло в голову, что дело в разнице между голубоглазым и темноволосым швейцаром шести футов росту и коротышкой с покатыми плечами, веснушками и шапкой волос соломенного цвета, выбивающихся из-под форменной фуражки. Каноник просто ощутил перемену. В своей привычной рассеянной манере он направился к стойке. Мисс Горриндж была на месте и приветствовала его:

– Каноник Пеннифезер, как приятно видеть вас! Вы за вещами? Все для вас готово. Если бы вы дали нам знать, мы бы переслали их по любому адресу.

– Спасибо, – поблагодарил каноник Пеннифезер, – большое спасибо. Вы всегда так добры, мисс Горриндж. Но так как мне все равно нужно было в Лондон сегодня, я подумал, что можно зайти и за вещами.

– Мы так за вас тревожились, – сказала мисс Горриндж. – Когда вы исчезли, я имею в виду. Вас не могли найти. С вами, как я слышала, произошел несчастный случай?

– Да, – покачал головой каноник Пеннифезер. – Да. Люди теперь так быстро ездят. Очень опасно. Не то чтобы я хорошо все это помнил. Сотрясение, как уверяет врач, подействовало мне на голову. Ну, знаете, моложе ведь не становишься, и память… А вы как поживаете, мисс Горриндж?

– О, у меня все в порядке, – ответила мисс Горриндж.

В этот момент канонику Пеннифезеру вдруг показалось, что и мисс Горриндж изменилась. Он пристальнее вгляделся в нее, стараясь уловить перемену. Прическа? Такая же, как всегда. Может быть, немного кудрявее. Черное платье, большой кулон, брошь с камеей. Все как обычно. Может, она немного похудела? Или… да, конечно, она выглядит встревоженной. Не часто каноник Пеннифезер замечал, что люди нервничают, не в его натуре было замечать чужие эмоции, но сегодня его это поразило, потому что мисс Горриндж неизменно представала перед гостями с одним и тем же выражением лица.

– Вы не болели, надеюсь? – спросил он участливо. – Мне кажется, вы похудели.

– Да-а, у нас тут было много причин для беспокойства, каноник Пеннифезер.

– Да что вы говорите? Жаль это слышать. Надеюсь, это никак не связано с моим исчезновением?

– О нет, – успокоила его мисс Горриндж. – Мы, разумеется, тревожились, но как только услышали, что все в порядке… – Она запнулась, потом продолжала: – Вы, возможно, читали в газетах. Гормана, нашего швейцара, убили.

– Ах да, – спохватился каноник Пеннифезер. – Я вспомнил. Я действительно читал об этом в газете. У вас здесь произошло убийство.

Мисс Горриндж передернуло от слова «убийство». Дрожь пробежала по всему ее черному платью.

– Ужасно, – сказала она. – Такого в «Бертраме» никогда не случалось. Я имею в виду, что у нас не такой отель, где происходят убийства.

– Разумеется, нет, – поспешил согласиться каноник Пеннифезер. – Уверен, что нет. Мне и в голову не могло бы прийти, что такое может случиться здесь.

– Собственно говоря, это произошло не в стенах отеля, – пояснила мисс Горриндж, немного приободрившись, когда ей пришло в голову это счастливое обстоятельство. – Швейцара убили на улице.

– Значит, это вообще никак с вами не связано, – сказал каноник Пеннифезер, увы, совершенно некстати.

– Это имело отношение к «Бертраму». И нам пришлось предоставить полиции возможность допрашивать наших постояльцев, так как убитый был нашим служащим.

– Верно, верно, вот почему у вас в дверях другой человек. То-то мне сразу бросилось в глаза, что у вас какие-то перемены.

– Да, я не уверена, что он нас вполне устраивает. Стиль не совсем тот, к которому мы здесь привыкли. Но, конечно, пришлось подыскивать хоть кого-то в спешке.

– Теперь я все вспомнил, – сказал каноник Пеннифезер, собрав в памяти смутные обрывки того, что прочитал в газете. – Но у меня сложилось впечатление, что стреляли в какую-то девушку.

– Вы имеете в виду дочь леди Седжвик? Вы наверняка ее помните. Она была здесь со своим опекуном, полковником Ласкомбом. Очевидно, на нее напали в тумане. Думаю, хотели вырвать сумочку. Во всяком случае, выстрелили в нее, а тут, Горман, участник войны, который был человеком решительным, бросился туда, загородил ее собой и сам погиб, бедняга.

– Как это печально, как печально! – воскликнул каноник, горестно качая головой.

– Да, это создало нам массу трудностей, – признала мисс Горриндж. – Полиция все время крутится здесь. Наверное, этого и следовало ожидать, но нам это неприятно, хотя старший инспектор Дэви и сержант Уоделл выглядят вполне благопристойно. Они в штатском, причем костюмы хорошего покроя, не то что в фильмах показывают: грубые башмаки и макинтоши. Нет, они совсем как мы.

Вместо ответа каноник Пеннифезер отделался невразумительным междометием.

– Вам пришлось лежать в больнице? – поинтересовалась мисс Горриндж.

– Нет, – оживился каноник, – какие-то необычайно милые люди; поистине добрые самаритяне, позаботились обо мне. Огородник, который торгует овощами, подобрал меня, а его жена выходила. Я так им признателен, так признателен… Как хорошо, что есть еще в мире доброта! Вы согласны?

Мисс Горриндж согласилась, что это очень славно.

– Особенно теперь, когда все время читаешь о росте преступности, – добавила она. – Вся эта жуткая молодежь, которая нападает на банки, грабит поезда и набрасывается на людей… – Тут она подняла голову и сказала: – Вон спускается старший инспектор Дэви. Мне кажется, он хочет с вами поговорить.

– Не знаю, о чем ему со мной говорить, – пожал плечами озадаченный каноник Пеннифезер. – Он ведь уже был у меня в Чадминстере. Но я его разочаровал, потому что ничего полезного не смог ему сообщить.

– Не смогли?

Каноник грустно покачал головой:

– Не смог вспомнить. Меня сбили где-то около Бедхемптона, и я совершенно не представляю, как я мог там оказаться и что там делал. Старший инспектор все спрашивал меня, почему я туда попал, а я понятия не имею. Очень странно, правда? Он, кажется, считал, что я должен был ехать на машине от вокзала к дому священника.

– Это звучит убедительно, – сказала мисс Горриндж.

– Ничего в этом нет убедительного, – возразил каноник Пеннифезер. – С чего бы это мне ехать в те места, о которых я совсем ничего не знаю?

Старший инспектор Дэви подошел к ним.

– Вот и вы, каноник Пеннифезер, – сказал он. – К вам вернулось прежнее здоровье?

– О да, я чувствую себя отлично, – ответил каноник, – но пока еще меня одолевают головные боли. И мне не велено напрягаться. Но я все равно не помню того, что должен бы помнить, и доктор говорит, что так может тянуться долго.

– Ну что ж, – отозвался старший инспектор Дэви, – мы не должны терять надежды.

Он увел каноника от стойки.

– Мне хочется провести один эксперимент, – сообщил он. – Вы не возражаете против того, чтобы помочь мне?