18
Последний час
19 часов 1 минута
Джунгли Амазонии
Пока шайка Фавре устраивалась на отдых, ее предводитель поглядывал на часы. Еще час — и в долине забушует огненный шторм. Луи поднял глаза на заболоченное озеро, отливающее в свете заходящего солнца тусклым серебром.
Времени было предостаточно. Свернув вдоль берега на юг, где и лес гуще, и больше протоков, они легко затеряются в зарослях. В этом Фавре не сомневался.
Он вздохнул, и в этом вздохе облегчение мешалось с ностальгией. Дальше все пойдет по накатанному. У него всегда оставался некий осадок в душе от удачно пройденной миссии. Что-то вроде депрессии после бурной ночи с подругой. Он даже готов был отказаться от будущей безбедной жизни в Кайенне, только бы вернуть азарт этих трех дней.
— Се ля ви, — сказал он себе. — Впрочем, на мой век приключений достанет.
Небольшой переполох за спиной вынудил его оглянуться.
Он увидел, как двое мужчин опрокинули Келли навзничь. Третий с руганью катался по земле, держась за ширинку.
Луи собрался было выяснить, в чем дело, но Шрам его опередил, вздернув хнычущего часового на ноги.
— В чем дело? — потребовал Луи.
Шрам ткнул пальцем в зачинщика.
— Педро хотел залезть к девчонке под блузку, а она его лягнула.
Фавре усмехнулся, приятно удивившись. Его рука легла на рукоятку кнута у пояса.
Он направился к Келли, которая теперь сидела, поджав ноги. Один из молодчиков схватил ее за волосы, запрокинув голову и обнажив длинную шею. Келли огрызалась сквозь зубы, выслушивая гнусные намеки похитителей.
— Пусть встанет, — произнес Луи.
Наемники не рискнули ослушаться. Келли рывком поставили на ноги. Фавре снял панаму.
— Прошу извинить его за отвратительное обхождение. Больше этого не повторится, уверяю.
Подтянулись и остальные.
Келли фыркнула.
— В следующий раз точно евнухом сделаю!
— Не сомневаюсь. — Луи велел своим людям отойти в сторону. — Однако наказывать — это моя привилегия.
Он похлопал по свернутому кнуту, которым однажды уже проучил ее. Теперь настала очередь другого.
Фавре развернулся и выхватил кнут. В тишине сумерек раздался свист и хлопок.
Педро вскрикнул, хватаясь за левый глаз. Между пальцев хлынула кровь.
Луи повернулся к толпе.
— Пленников не трогать. Вам ясно?
Последовал гул раболепного согласия и многочисленные кивки, после чего кнут был водворен на место.
— Кто-нибудь, помогите ему с глазом.
Фавре оглянулся и увидел подругу, стоящую напротив Келли с поднятой рукой. Приглядевшись, он заметил, что индианка намотала на палец ее огненно-золотой локон.
«Вот оно что, — догадался Луи, — рыжие волосы. Таких в коллекции Тшуи еще не бывало...»
* * *
19 часов 5 минут
Джунгли Амазонии
Освещая фонариком путь, Нат заметил, что туннель за «дверью отпечатков» сильно походил на основной, только стены его были немного шершавыми. По мере спуска маслянистый запах сделался густым до дурноты.
Бок о бок с Дакии они провели Анну и Коуве вниз. Там туннель скоро сузился, его витки ложились все ближе и ближе, из-за чего они чуть не наступали друг другу на пятки.
— Должно быть, мы внутри главного корня, — пробормотал Нат под нос.
— И направляемся под землю, — добавил Коуве.
Нат кивнул. Еще несколько ярдов по кругу — и деревянные стены кончились, под ногами появилась скальная порода, перемежающаяся полосами чистой земли. Пол был слегка покатым — дальше туннель шел параллельно боковым корням.
Дакии вытянул руку вперед и продолжил спуск. Нат слегка оробел. Стены подземного хода поросли странным лишайником, испускавшим слабое свечение. Запах мускуса перебивал все и вся, но теперь к нему примешался аромат прелой листвы. Дакии заторопился.
Нат с Коуве переглянулись. Профессор пожал плечами. «Ну что ж, вниз так вниз».
Боковой корень, проходивший над их головой, разделился. Вместе с ним разделился и главный ход, образовав несколько дочерних. С потолка свисали занавеси корневых волосков. Они еле заметно колыхались — туда-сюда, словно от дыхания ветерка, гуляющего по туннелю. Вот только никакого ветерка не было.
Вскоре потолок сделался ниже, и Нат шваркнулся об него макушкой. Белесые корешки тотчас вплелись ему в волосы, цепляясь, подтаскивая к себе. Нат вырвался и с опаской направил луч фонаря кверху.
— Что случилось? — спросил Коуве.
— Корни пытались меня схватить.
Коуве поднял ладонь кверху, и тонкие нити оплели его пальцы, словно щупальца. Профессор брезгливо отдернул руку.
Нату приходилось встречать, как разные растения Амазонии реагируют на прикосновение: свертывают тронутые листья, выстреливают семенами-летучками, закрывают цветы... Однако увиденное здесь казалось непривычно зловещим.
Нат шарил фонариком по тропинке. Дакии опередил их, углубившись на несколько ярдов в проход. Ему приходилось подгонять остальных, чтобы не отставали. Поравнявшись с туземцем, Нат стал рассматривать корни, которые вдруг взялись множиться, ветвиться и переплетаться во всех направлениях. На протяжении туннелей то тут, то там начали попадаться отверстия, ведущие в крошечные камеры, где корни разрастались клубком, пронизанным нитевидными выростами-волосками. Эти каморки напомнили Нату азотсодержащие клубеньки, служащие многим растениям источником дополнительного питания.
Дакии остановился напротив одной такой ниши. Нат осветил ее фонарем. Что-то застряло там, в неряшливой клети, свитой из корней и их щупальцевидных отростков. Нат подался вперед — рассмотреть поближе. Несколько волосков тут же выгнулись ему навстречу, вертясь и ощупывая окрестности, словно тараканьи усы.
Натан отстранился. Внутри корневого кома, спеленатая, как муха в паучьем коконе, висела большая летучая мышь — крылан.
Зрелище не из приятных.
Коуве сунулся посмотреть вслед за ним и наморщил нос.
— Оно питается мышью?
— Не думаю, — произнес голос Анны из-за спины. — Пойдемте, кое-что покажу.
Они повернулись. Анна присела у другой ниши, даже больше прежней, но точно так же оплетенной корнями.
Нат заглянул туда с фонарем. Среди корней покоилась большая пегая кошка.
— Пума, — произнес Коуве над ухом.
— Смотрите, — сказала Анна.
Они уставились на зверя, не зная, чего ожидать. Вдруг пума пошевелилась — ее грудная клетка поднялась и опала на выдохе. Движение показалось Нату неестественным, скорее механическим. Анна повернулась к товарищам.
— Она живая.
— Не понимаю, — произнес Нат.
— Можно посветить?
Анна протянула руку.
Нат передал ей фонарик. Антрополог быстро проверила содержимое остальных ниш, в том числе и в соседних ответвлениях туннеля. В итоге подборка животных оказалась весьма впечатляющей: оцелот, тукан, мармозетка, тамарин, муравьед, даже несколько змей и ящериц и, как ни странно, форель. Все они, подобно пуме, дышали или подавали другие признаки жизни, включая рыбу, подрагивающую жабрами.
— Они здесь поодиночке, — заметила Анна, оглядывая лабиринт коридоров сияющими глазами. — И живые. У них что-то вроде анабиоза.
— К чему вы клоните?
Анна обернулась.
— Мы находимся в своеобразной биокладовой, библиотеке генетического кода. Мне видится, здесь Ягга и берет материал для фабрикации прионов.
Нат повернулся кругом, озираясь на извилины и перекрестки ходов. Мысль казалась настолько фантастичной, что не умещалась в голове. Дерево копило и держало здесь животных, училось на них, чтобы потом выработать соответствующий прион и контролировать вид с его помощью. Живая, дышащая лаборатория.
Коуве вцепился Нату в плечо.
— Твой отец.
Нат обернулся в недоумении.
— А при чем здесь...
И замер, как молнией пораженный. Да, его отца принесли в жертву дереву, но не зарыли в землю — осознал Нат, еле держась на ногах от потрясения. Нет, его превратили в придаток этой жуткой лаборатории!
— Светлая кожа и манеры чужестранца делали твоего отца уникальным в глазах бан-али, — вполголоса произнес Коуве. — Ни они, ни Ягга не хотели потерять его генетическое наследие.
Нат обратился к Дакии. От волнения он едва сумел выдавить пару слов.
— Мой... мой отец. Ты знаешь, где он?
Дакии кивнул и воздел руки.
— Он служить корню.
— Да, но где именно? — Нат ткнул в первую попавшуюся нишу с висящим там черным ленивцем. — В каком месте?
Дакии наморщил лоб и завертелся на месте, пытаясь сориентироваться.
Нат затаил дыхание. Здесь должны быть сотни туннелей, тысячи ниш. В такой спешке обыскать их все не удастся. Но мог ли он уйти, зная, что отец где-то рядом?
Вдруг индеец выбрал один из туннелей и уверенно зашагал по нему, зовя за собой остальных. Те бросились следом, продвигаясь все глубже под землю, в хитросплетение галерей и ходов. Каждый вздох давался Нату все тяжелее — не от тошнотворного запаха, источаемого древом, а от гнетущей тревоги. Пускаясь в путь, он ни минуты не верил в то, что отец может быть жив. Зато теперь Нат брел, сам не свой от волнения, то загораясь надеждой, то впадая в уныние. Что-то он отыщет?
Дакии помедлил у развилки и пошел влево, но, сделав пару шагов, тряхнул головой, возвратился и выбрал другой путь — направо. Нат чувствовал, как к горлу подступает крик бессилия. Дакии вел их по новому коридору, бормоча себе под нос. Наконец он остановился у одной просторной ниши и вытянул руку.
— Отец.
Нат выхватил у Анны фонарь, упал на колени. Пытливые волоски тут же обвились вокруг его запястья, но он их как будто не замечал.
Свет фонаря выхватил из темноты чье-то тело, оплетенное коконом из корней. Нат устремил на него луч. На землистом полу, скорчившись в позе эмбриона, лежал обнаженный человек, больше похожий на призрака: бледный, длиннобородый, волосы переплелись с корнями. Нат попытался разглядеть его черты на обросшем лице. Он начинал сомневаться, что перед ним действительно тот, кого он так долго искал.
Пока Нат смотрел, человек резко, как робот, вдохнул и выдохнул, сдувая с губ корневые волоски. До сих пор жив!
Нат обернулся.
— Я должен вытащить его оттуда.
— Это ваш отец? — спросила Анна.
— Труд... трудно сказать.
Нат указал на костяной нож у Коуве за поясом. Профессор вытащил его и передал Натану.
Нат поднялся и полоснул по висячим корням.
Дакии вскрикнул и бросился наперерез, но Коуве удержал его.
— Не тронь его, Дакии.
Нат прорубался сквозь одревесневшие прутья корней, образовавшие внешний покров камеры. Ему начало казаться, будто он очищает от шелухи гигантский орех: из-под первого слоя выглянула более тонкая оплетка из мелких корней и волосков. Расчистив себе путь, Нат увидел, что корни проросли в самое тело, как в землю. Видимо, так Ягга поддерживала в донорах жизнь — питала, обеспечивала жизнедеятельность органов, выводила отходы.
Нат колебался. Что, если он навредит спящему или, того хуже, убьет его, если отсечет все вросшие корни? Если человек находится в некоем анабиозе, вмешательство может вызвать сбой в системе жизнеобеспечения.
Тряхнув головой, Нат принялся перерезать корешки. Риск того стоил, ведь оставь он человека здесь, и тот наверняка сгорит вместе с деревом.
Как только все путы были отсечены, Нат бросил нож, взял тело за руки и выволок в проход. Последние волоски-щупальца оторвались — Ягга отпустила своего пленника.
Оказавшись в туннеле, Нат бросился к лежащей на полу фигуре. Бывший узник хрипло втягивал воздух и кашлял. Большая часть корневых волосков выползла из его тела и отпала, подобно пиявкам. Из отверстий, оставленных более толстыми корнями, сочилась кровь. Внезапно человека скрутила судорога — тело выгнулось дугой, голова запрокинулась. Нат подхватил его на руки, не зная, что делать. Коуве поспешил на подмогу — удержать пострадавшего, чтобы тот не поранился еще больше. После минуты непрерывных конвульсий тело в последний раз дернулось и обмякло.
Лишь после того, как грудь пленника Ягги снова заходила вверх-вниз, Нат смог вздохнуть с облегчением. Затем человек заморгал и уставился на него. Тысячу раз Нат уже встречал этот взгляд... у своего отражения.
— Ты, Нат? — спросил человек сиплым голосом.
— Отец!
Нат припал к его груди.
— Мне это снится? — прохрипел Рэнд-старший.
От потрясения Нат не мог вымолвить ни слова. Он приподнял отца — исхудавшего, весом не больше подушки и усадил на полу. Да, дерево питало его, но лишь настолько, чтобы не дать ему умереть.
Коуве нагнулся помочь.
— Как себя чувствуешь, Карл?
Отец Ната мельком взглянул на профессора переменился в лице, вспомнив товарища.
— Коуве? Боже, какими судьбами?
— Долгая песня, дружище. Сейчас нам надо вытащить тебя из этой проклятой норы.
Вместе с Натом они подхватили Карла Рэнда под руки и помогли ему подняться. От долгого заточения в подземелье он не мог передвигаться иначе, как опершись на спины друзей.
Нат не сводил с отца глаз, по его щекам текли слезы.
— Папа... — запнулся он.
— Знаю, сын, — хрипло ответил отец и закашлялся.
И хотя сейчас было не время для сантиментов, Нат не мог больше молчать. Невысказанные слова терзали его с того самого прощального вечера перед началом последней экспедиции.
— Я люблю тебя, папа.
Отцовская рука стиснула его плечо. Толика любви и привязанности, дорогой сердцу жест. Знак родства.
— Нужно забрать остальных, — произнесла Анна. — И двинемся подальше отсюда.
— Нат, может, вы останетесь здесь? — предложил Коуве. — Отдохнете, а мы заберем вас на обратном пути.
Дакии помотал головой.
— Нет. Сюда не возвращаться. — Он помахал в сторону. — Другой путь идти.
Нат нахмурился.
— Мы должны держаться все вместе.
— Я, кажется, еще стою на ногах, — хрипло вторил его отец, оглядываясь на каморку среди корней. — Наотдыхался уже.
Коуве молча кивнул.
Они начали подниматься к поверхности. Коуве вкратце обрисовал положение. Карл Рэнд слушал молча, все больше и больше повисая на спинах друзей. Не сдержался он только раз, когда Коуве дошел до Фавре и его злодеяний.
— Грязный выродок!
Нат усмехнулся, уловив в его голосе искру былого огня.
Поднявшись на поверхность, они сразу поняли, что рейнджеры даром времени не теряли.
Всех бан-али построили вместе, снабдив каждого рюкзаком, полным орехов и боеприпасов.
Нат с отцом оставались у входа, пока Коуве рассказывал о том, что они видели внизу.
— Дакии говорит, запасной выход лежит по ту сторону одного из туннелей.
— Стало быть, лучше поторопиться, — заключил Костос. — У нас не больше получаса в запасе, а убежать надо далеко, как можно дальше.
Подошла Каррера с «бейли» на плече.
— Все готово. Пара дюжин ореховых гроздей и четыре канистры сока.
— Тогда отчаливаем, — скомандовал Костос.
* * *
19 часов 32 минуты
Джунгли Амазонии
Петляя по корневым ходам, Коуве старался не отставать от Дакии, то и дело оглядываясь назад, на смешанную толпу туземцев и белых. Видя, как Костос помогает Нату с отцом, профессор пожалел, что не соорудил носилок, поскольку даже минута промедления могла стоить им жизни. Костос посчитал туннель хорошим укрытием от взрыва, особенно от огневого вихря, хотя и опасался за сохранность лабиринта.
— Здешние скалы пронизаны и раскрошены корнями. Взрыв может вызвать обвал и похоронить нас всех заживо. Лучше оказаться снаружи до того, как заряды взорвутся.
И они побежали — не столько ради себя, сколько ради всего человечества, унося в рюкзаках судьбы тысяч, если не миллионов людей — связки орехов Ягги, чье содержимое могло бы «усмирить» опасные молекулы прионов, избавив мир от новой чумы.
Они не имели права сгинуть в подземелье.
Коуве опять оглянулся на пеструю компанию. Тьма коридоров, мерцающие лишайники, жуткие камеры с законсервированными образцами... Было от чего волноваться. На такой глубине стены и потолок совершенно обросли корнями. Они петляли, срастались и разрастались, куда ни кинь взгляд. Вездесущие корневые волоски проникали в проем коридора, извиваясь и норовя оплести все, до чего смогут дотянуться. Туннель стал походить на ожившую меховую муфту, взъерошенную и неугомонную.
Те, кто шел следом за Коуве, казались не спокойнее его самого, включая индейцев. Скоро вереница мужчин и женщин скрылась за поворотом подземного хода. Каррера шла последней. На ходу она то и дело оборачивалась, приглядывая за Тор-Тором и самкой гигантского ягуара. Нату пришлось повозиться, прежде чем он сумел заманить огромных кошек под землю.
— Я его здесь не брошу, — решительно заявил Нат. — Манни взял с меня слово.
Едва Тор-Тор оказался в туннеле, как черная самка протиснулась вслед за ним. Каррера держала оружие наготове. Кто знает, вдруг эта бестия вздумает перекусить?
Дакии останавливался на каждом перекрестке. И хотя Костос ворчал на него, двигаться быстрее было бы опасно, ведь ничего не стоило заблудиться в таком лабиринте. Оставалось надеяться, что индейца не подведет память.
Наконец Дакии выбрал дорогу и повел остальных. Туннель продолжал углубляться. Коуве глянул на потолок, пытаясь определить уклон туннеля. Должно быть, сотню ярдов вглубь они уже прошагали и подбирались к следующей... Как ни странно, воздух не стал более затхлым, а наоборот, посвежел.
Через несколько минут туннель выровнялся и, сделав резкий поворот, открылся в необъятную пещеру. Отверстие туннеля приходилось посередине между полом и сводом пещеры. От него по уступу на ближайшей стене тянулась узкая тропка, на которую и ступил Дакии. Коуве двинулся следом, дивясь представшей взору картине. Пещера была поистине огромной, не меньше полумили в диаметре. Посередине ее пронизывал исполинский, толщиной с гигантскую секвойю, корень — словно колонна, подпиравшая свод и вросшая подножием в землю.
— Опять главный корень Ягги, — проронил Нат, подходя с остальными. — Похоже, мы шли по спирали.
От центрального корня брали начало тысячи более тонких артерий-корней, каждая из которых тянулась к своему коридору.
— Тут, должно быть, их многие мили, — сказал Коуве. Он осмотрел главный корень. Казалось, гигант в белой коре наверху казался карликом по сравнению с собственной подземной частью. — Только представьте себе число видов, заточенных где-то здесь, застывших вне времени!
— Наверное, Ягга веками собирала свои образцы, — пробормотал старший Рэнд над ухом у сына.
— А то и дольше, — вставил Коуве. — Может статься, еще с той поры, когда появились эти горы.
— Значит, в палеозое, — пробормотал Нат. — Только представьте, кого молено встретить в наглей биологической кладовой!
— То есть кто там живет до сих пор, — прибавила Анна.
Коуве передернуло от такой заманчивой и в то же время жуткой мысли. Он махнул Дакии, веля продолжать путь. Смотреть на доисторический корень становилось все невыносимей, да и времени не оставалось. Мир не мог ждать.
Вслед за Дакии они потянулись по каменному желобу, который опоясывал пещеру по горизонтали. Проводник подвел их к другому отверстию — одному из бесчисленных входов в лабиринт галерей и ходов. И хотя пещера осталась позади, в мыслях Коуве был еще там, пытаясь постичь ее тайну. Он немного отстал и скоро оказался рядом с Натом и Карлом, которого с другой стороны поддерживал рейнджер.
— Помнится, в годы занятия антропологией, — начал Коуве, — я часто встречал мифы, связанные с деревьями. О матери-защитнице, хранительнице мира и кладезе мудрости. Вот я и спросил сам себя: мог ли человек столкнуться с ней еще раньше?
— Что вы хотите сказать?
— Это дерево наверняка не единственное в своем роде. В прошлом, вероятно, существовали другие такие же. Может быть, в мифах первые люди попытались донести до нас опыт взаимодействия с этим видом. — Профессор заметил сомнение в глазах Ната и поспешил продолжить: — Взять для примера Древо познания добра и зла из Эдемского сада. Его плоды содержали в себе все познания о мире, но вкусившего их ожидало проклятие. Параллели можете провести сами. А когда я увидел Карла среди корней, это напомнило мне другой библейский сюжет. В тринадцатом веке некоему монаху-постнику было видение о том, как один из Адамовых сыновей, Сиф, смог вернуться в Эдем. Там юноша видел Древо познания — белое дерево, сжимавшее в корнях, как в когтях, тело Каина. Кое-где корни даже впились в его плоть.
Нат нахмурился.
— Как видите, аналогия практически полная, — заключил Коуве.
Несколько ярдов Нат молча мерил шагами коридор, явно переваривая услышанное. Потом наконец произнес:
— Может, так оно и было. Туннель в стволе Ягги — нерукотворный, естественный ход. Ходы эти возникали по мере роста дерева. Получается, предки дерева многократно сталкивались с людьми и эволюционно выработали такую структуру для нужд своих обитателей?
— Да, как муравьиное дерево приспособилось к сосуществованию с муравьями, — поддакнул Коуве.
Тут отец Ната тоже подал голос.
— А как же эволюция бан-али, их генетическое усовершенствование? — сипло осведомился он. — Случалось ли подобное прежде? Могло ли древо сыграть решающую роль в становлении человека? Не потому ли мы помним о нем только из мифов?
Коуве наморщил лоб. Так глубоко он пока не копал. Профессор оглянулся поверх голов на гигантского ягуара, крадущегося позади. Если Ягга сумела повысить интеллект зверя, не могла ли она давным-давно сделать то же с людьми? Возможно ли, чтобы предок такого вот дерева даровал человечеству разум? Брр... Профессор содрогнулся.
Все надолго замолкли.
По пути Коуве мысленно восстанавливал историю долины. Дерево Ягга росло здесь, веками накапливая образцы в своих корневых полостях — заманивало мускусным ароматом, предлагало убежище, а потом ловило и размещало в отдельных нишах-ячейках. И вот в долину пришел человек... Случайно забредшая сюда община яномамо обнаружила чудесное дерево с полым стволом и целительным соком. Попавшие в плен яномамо так же верно, как прочие виды, превратились в прислужников Ягги, позже названных бан-али. С тех пор люди, скорее всего, сами отводили животных к корням для обновления ее генетической базы данных.
Не найди экспедиция эту долину — что ждало бы мир? Новый вид человека, чего опасался Карл после рождения ребенка Джеральда Кларка, или нечто похуже — химеры вроде саранчи и пираний?
Коуве покосился на извивы коридора за спиной и даже обрадовался, когда вспомнил, что всему этому суждено сгореть в пламени.
Дакии что-то крикнул издалека, указывая на боковой коридор. Оттуда исходило слабое свечение. До путников долетел глухой рев.
— Мы у выхода, — проговорил Коуве.
* * *
19 часов 49 минут
Джунгли Амазонии
Нат спешил, как только мог, с ослабевшим отцом на плече.
Сержант Костос с другого бока беспрестанно бубнил про себя, отсчитывая секунды до взрыва.
Только бы не задело.
Беглецы устремились к сияющей впереди полосе света. Очень скоро рев перерос в оглушительный грохот. За поворотом замаячил выход из туннеля, и они наконец смогли разглядеть источник шума.
Путь наружу преграждал ниспадающий водный поток. Его струи серебрились под яркими звездами и луной.
— Похоже, туннель пробивает скалу посередине, между верхним и нижним плато, — догадался Коуве.
Ведомые Дакии, они подошли к отсыревшему устью туннеля. Вода с грохотом обрушивалась вниз, мимо каменного уступа. Туземец указал куда-то вниз и вбок. Ступеньки! На узком пятачке между водопадом и стеной обнаружилась мокрая, высеченная в камне лестница. Ее крутые пролеты зигзагом сбегали в долину.
— Всем пригнуться! — завопил Костос. — Сейчас быстро вниз, но по моему крику лечь и держаться за все, что попадется под руку.
Дакии остался с сержантом, чтобы вести свой народ самому.
Коуве решил помочь Нату вести отца. Они осторожно, насколько позволял темп, спускались по ступенькам. Остальные ждали своей очереди на уступе, поэтому надо было спешить.
Нат увидел, как Костос отправил Карреру за ними, и тоже начал спускаться. Наконец из отверстия в скале показались две кошки. Ягуары вырвались на уступ, радуясь избавлению от гнетущей затхлости подземелья. Нат тут же позавидовал их цепким когтям.
— Осталась минута, — проронил Коуве, прихрамывая под тяжестью друга.
Они припустили быстрее. От дна ущелья их пока отделяло добрых четыре этажа — высоко падать.
Затем сквозь рев падающей воды пробился резкий окрик:
— Ложись! Сейчас жахнет!
Нат помог спуститься отцу, затем сам бросился навзничь. На миг подняв голову, он увидел, как все, кто с ним был, распластались на голых камнях. Затем Натан упал вниз лицом и стал нашептывать молитву.
И грянул взрыв. Собственно, звук оказался не громче салютного залпа, зато остальные эффекты более чем впечатляли. Казалось, разверзлись врата преисподней, и в долине воцарился ад.
Стена пламени вырвалась на полмили за край их ущелья, а раскаленный газовый купол поднялся в небо на все полторы. Там порыв ветра растрепал его и начал сгонять с высоты. Под кромкой ущелья возник огненный вихрь, и, если бы не туман водопада, беглецы сварились бы заживо. Впрочем, и водопад оказался ненадежным защитником. Взрывная волна качнула его поток и обрушила тонны воды на ступени. Люди еле удержались.
Вскоре вниз с водой посыпались горящие обломки. К счастью, самые крупные куски проносило мимо уступа, где приютились беглецы, хотя один вид деревьев, объятых пламенем и с треском срывающихся в ущелье, наводил панику.
Едва жар вокруг развеялся, Костос прокричал вниз:
— Идем дальше. Берегитесь падающих обломков!
Нат подобрал под себя ноги и встал. Один за другим поднимались и остальные, ошарашенно озираясь.
Прорвались!
Глядя, как все заспешили по лестнице, Нат присел рядом с отцом.
— Пойдем, папа. Здесь нельзя оставаться.
Уже взяв отца за руку, он почувствовал, как земля загудела, затряслась мелкой дрожью.
Нат почуял нутром: надвигалось что-то недоброе. Что за...
— Ложись! Всем срочно пригнуться! — заорал он, закрывая собой отца.
Второй взрыв оглушил их. Нат взвыл от боли. Рвануло так, что, казалось, скала вот-вот обрушится и раздавит их своим весом. Из устья туннеля над головой вырвался огненный столб, пробив полосу водопада. Беглецов обдало раскаленным паром.
Нат вытянул шею. Из туннеля полыхнуло еще раз, а потом и еще. На потрескавшейся скале то там, то сям возникали язычки пламени — все, как один, жутковато-голубого цвета.
Земля не переставала содрогаться. Нат заслонил отца, навалившись на него сверху.
Сверху посыпался град из камней и осколков. Деревья с корнями взмывали подобно ракетам, чтобы с грохотом обрушиться на нижнее плато.
И снова все стихло.
Во время камнепада никто не смел шевельнуться. Водный поток защитил их опять, отражая обломки или снижая скорость падения, так что те, кого иначе поджидала неминуемая смерть, отделались легкими ссадинами.
Спустя пару минут Нат поднял голову — оценить размер бедствия — и заметил Коуве, стоящего позади отца. Профессор был бледен и выглядел подавленным. Он повернулся лицом к Нату и заговорил, с трудом подбирая слова:
— Анна... когда ты крикнул... я не успел... не сумел подхватить ее вовремя. — Он невольно заглянул за край пропасти. — Она сорвалась.
Нат закрыл глаза.
— Боже правый.
Вокруг раздавались плач и рыдания — не одну только Анну сбросило взрывом с уступа. Нат упал на колени. Его отец, бледный как мел, закашлял и перекатился на бок. В крови и ушибах, путники побрели вниз по выщербленным ступеням.
Еще немного — и они стояли у подножия водопада, обдаваемого холодными брызгами. Как выяснилось, трое из бан-али встретили смерть на каменных плитах под лестницей.
— Откуда же взялся второй взрыв? — удивлялся Костос.
Нат вспомнил зловещее синее пламя. Чтобы проверить догадку, он попросил одну из канистр с соком Ягги и, выдавив крупную каплю, поднес к ней зажигалку Карреры. Капля немедленно вспыхнула тем же синим огнем.
— Горючее, — пояснил Нат. — Вроде копала. Все дерево занялось, как римская свеча. От верхушки до самых корней, судя по землетрясению.
Поредевший отряд погрузился в скорбное безмолвие.
Каррера первой нарушила тишину.
— Что будем делать?
Нат ответил ей:
— Первым делом рассчитаемся с мерзавцами. За Манни, за Олина, Анну и всех бан-али.
— Но у них ружья, — возразил Костос, — а у нас один только «бейли». К тому же их чуть ли не втрое больше.
— Плевать. — Голос Ната был хладнокровен, как никогда. — Главное, преимущество теперь на нашей стороне.
— Это еще почему? — полюбопытствовал Костос.
— Они думают, что мы взорвались.
