Книга: Амазония
Назад: 14 Поселение
Дальше: Действие пятое Корни

15
Заботы о здоровье

16 августа, 11 часов 43 минуты
Больничное крыло института «Инстар»
Лэнгли, штат Виргиния
Никогда еще Лорин так не отчаивалась. Ее внучка неподвижно лежала среди сбитых в кучу подушек и простыней — маленькая крошка в сети трубок и проводов, подключенных к аппаратам и капельницам. Даже через скафандр было слышно жужжание и попискивание приборов в длинной палате. Малышка Джесси была не одинока в своем заключении — за прошедший день сюда попало еще пятеро детей.
А скольким это предстоит?
Лорин вспомнила модель доктора Алвизио с расползающимся на всю карту страны красным пятном. Она слышала, что случаи заболевания были отмечены в Канаде и даже в Германии, у двоих детей, вернувшихся с каникул во Флориде.
Теперь-то она поняла, что мрачный прогноз эпидемиолога, возможно, был даже осторожнее, чем следовало. Только сегодняшним утром до нее дошел слух, что в Бразилии обнаружены новые случаи заболевания, причем среди здорового взрослого населения. Температура при этом, как у детей, не поднималась, но в тканях множились и прогрессировали злокачественные образования вроде тех, что были обнаружены в теле Джеральда Кларка. Лорин уже отрядила исследователей для проверки этих фактов.
Сейчас же ее заботило другое. Она присела у внучкиной постели. Джесси смотрела какую-то детскую передачу по монитору, превращенному на время в телевизор. Ни смех, ни улыбка не оживляли ее губ. Девочка глядела, но не видела. Взор ее остекленел, волосы прилипли ко лбу от пота и жара.
Лорин было почти нечем ее утешить. Прикосновение пластикового скафандра казалось чужим и холодным. Все, что ей оставалось, — это сидеть рядом с девочкой, чтобы та, видя родное лицо, не чувствовала себя одинокой.
И еще — бабушка не могла заменить мать. Стоило кому-нибудь открыть дверь, Джесси всякий раз оборачивалась. В ее глазах вспыхивала надежда и тут же гасла. То доктор, то медсестра. Мамы не было...
Лорин уже поймала себя на том, что сама стала посматривать на дверь, моля, чтобы Маршалл поскорее принес весточку от Келли и Фрэнка. Там, в Амазонии, несколько часов назад с базы Вауваи вылетел вертолет-эвакуатор. Спасатели наверняка уже нашли затерявшуюся команду, и Келли сейчас на полпути к дому.
Странно, что до сих пор от нее ничего не слышно.
Ожидание становилось невыносимым.
Джесси принялась чесать руку у пластыря, закрепляющего катетер.
— Не надо так, детка.
Лорин мягко отвела руку девочки. Джесси вздохнула, снова погружаясь в подушки.
— Где мама? — спросила она в сотый раз за день. — Я хочу к маме.
— Она скоро придет. Ведь Южная Америка далеко-далеко отсюда. Может, пока поспишь?
Джесси насупилась.
— Во рту больно.
Лорин потянулась к столику и подала внучке кружку с соломинкой — в ней был сок с болеутоляющим.
— Выпей это, и пройдет.
Губы девочки уже обметало лихорадкой, в уголках появились язвочки — один из явных признаков болезни. Теперь не приходилось сомневаться, что Джесси заразилась новой чумой.
Девочка отпила из соломинки, и ее личико скривилось.
— Странный сок. Не такой, как у мамы.
— Знаю, солнышко. Зато так тебе станет получше.
— Странный сок... — снова пролепетала Джесси, переводя взгляд на экран.
Они замолчали. Где-то среди рядов коек заплакал ребенок. Нескончаемая мелодия, под которую приплясывал мультяшный медведь, бренчала внутри скафандра назойливым фоном.
Сколько больных еще будет? Лорин терялась в догадках. Скольким суждено заболеть? Скольким суждено погибнуть?
У нее за спиной раздался звук, сопровождающий разгерметизацию входного клапана.
Обернувшись, Лорин увидела, как дверь палаты распахнулась и через порог, согнувшись, ступила мешковатая фигура в карантинном скафандре с кислородным шлангом в руках.
Пришелец повернулся, и Лорин увидела его лицо сквозь пластиковое окошко маски.
— Маршалл...
Она вскочила на ноги.
Муж усадил ее жестом, подошел к стене с кислородными кранами и подключил свой шланг к одному из них.
Потом он шагнул к внучкиной кровати.
— Деда! — вымученно улыбнулась Джесси.
Его девочка особенно любила, ведь он отчасти заменял ей отца. Ее радость воодушевила Лорин.
— Как поживает моя тыковка? — спросил Маршалл и нагнулся потрепать внучку по голове.
— Смотрю про медведя Бобо.
— Правда? Ну и как, нравится?
Джесси с готовностью закивала.
— Тогда и я посмотрю. Подвинься-ка.
Девочка радостно заерзала, освобождая деду место на краешке кровати. Он обнял ее. Джесси прижалась к нему, старательно глядя в экран.
Лорин поймала взгляд мужа.
Он слегка тряхнул головой.
Лорин нахмурилась. Что бы это значило? Решившись все разузнать, она включила микрофон в шлеме, чтобы можно было поговорить без внучки.
— Как дела у Джесси? — спросил шепотом Маршалл.
Лорин придвинулась ближе.
— Температура спала до тридцати семи, а биохимия все еще не выровнялась. Лейкоциты сокращаются, зато билирубин растет.
Маршалл мучительно зажмурился.
— Вторая стадия?
Лорин почувствовала, что голос дрогнул. Болезнь успела настолько распространиться, что ее развитие стало легко предсказать. Вторая стадия отмечалась тогда, когда легкая лихорадка сменялась анемичными состояниями, сопровождающимися кровотечением и тошнотой.
— Завтра начнется, — ответила Лорин. — Может быть, послезавтра, если повезет.
Оба знали, что будет потом. При хорошем уходе вторая стадия могла длиться от трех до четырех дней, постепенно переходя в третью — конвульсий и мозговых кровоизлияний. Четвертой стадии не было...
Лорин смотрела на девчушку, прильнувшую к дедову плечу. Меньше недели — вот сколько ей осталось.
— Что там с Келли? Ее подобрали? Она уже едет?
Ее приемник молчал. Лорин перевела взгляд на мужа.
Секунду он молча смотрел на нее, а затем проговорил:
— Их не нашли. Поисковый вертолет облетел весь район, где они, судя по переданному сигналу, должны были находиться, но впустую. Никаких следов.
У Лорин внутри все упало.
— Как же так?
— Не знаю. Вчера мы весь день пытались выйти на них через спутник — не повезло. Должно быть, им пока не удалось исправить неполадки в приборах.
— А поиски с воздуха еще ведутся?
Он тяжело покачал головой.
— Вертолету пришлось возвратиться. Горючее кончилось.
— Маршалл...
Ее голос сорвался.
Он наклонился и взял ее за руку.
— Как только их заправят, они вылетят снова, на этот раз в ночь. Попытаются выследить лагерные огни через прибор инфракрасного видения. А завтра к поискам подключат еще три вертолета, вместе с нашим «команчем». — Он сжал ее руку. — Мы их отыщем.
Лорин словно сковало. Все ее дети... все до единого...
С кровати раздался голосок Джесси. Ее ручка со свисающей трубкой капельницы тянулась к экрану.
— Какой смешной мишка!
* * *
13 часов 5 минут
Джунгли Амазонии
Нат спускался по пятидесятифутовой лестнице, ведущей из жилища в древесной кроне. Это трехъярусное строение располагалось на ветвях эйдотеи — гиганта мелового периода. Как только Келли с профессором унесли Фрэнка, появились две женщины бан-али. Они вывели группу к краю поляны, жестами объяснив, что одна из древесных построек предоставляется в их распоряжение.
Костос поначалу заартачился, пока Каррера мудро не заметила:
— Чем выше, тем легче будет обороняться. Здесь мы все равно что сидячие мишени. Если те черные кошки снова появятся...
— Ладно, ладно, — оборвал ее Костос, окончательно убежденный. — Давайте переправим припасы наверх и соорудим защитный периметр.
Нат счел такую предосторожность излишней. С самого прибытия индейцы проявляли к ним лишь любопытство, глазея с опушек и через оконца, но ближе подходить остерегались. Вели они себя вполне дружелюбно. Нату долго не верилось в то, что этот тихий народец породил убийц-дикарей, которые натравили на них целый зверинец, уничтожив половину команды. Правда, многим туземным племенам была свойственна подобная двойственность в отношениях: враждебные и агрессивные внешне, они превращались в миролюбивых, открытых людей, едва признавали вас за своего.
Тем не менее многие товарищи Ната так или иначе погибли по вине этого племени. В его груди заклокотала ярость. «А как же Кларк, а может, и другие участники экспедиции, которых держали в плену все эти годы?» — спрашивал он себя. И если ему, как антропологу, еще были понятны мотивы этих странных туземцев, то сыновние чувства заставляли Натана глядеть на происходящее с бессильным гневом и негодованием.
Однако они помогли Фрэнку. Профессор Коуве вскоре вернулся с белого дерева и сообщил, что их товарищ, стараниями Келли и местного шамана, уже вне опасности. Давненько судьба не жаловала их такими хорошими новостями. Коуве не задержался — ему не терпелось снова попасть внутрь дерева. Профессор переглянулся с Патом. Несмотря на помощь, оказанную племенем, что-то явно его беспокоило. Нат попытался разузнать, что именно, но индеец, уходя, отмахнулся.
— Потом, — только и сказал он.
Дойдя до последней ступеньки зеленой лестницы, Натан спрыгнул на землю. У основания ствола поджидали двое рейнджеров и Манни. Тор-Тор стоял у ног хозяина.
Оставшиеся участники и без того поредевшей команды — Зейн, Олин и Анна — продолжали сидеть наверху, в безопасности, занятые починкой аппаратуры.
Манни махнул Нату, едва тот направился в их сторону.
— Я постерегу, — объяснял Костос Каррере, — а вы с Манни прочешите ближайшие окрестности. Попробуем выяснить диспозицию.
Каррера кивнула и направилась прочь. Манни примкнул к ней.
— Пошли, Тор-Тор.
В этот миг рейнджер заметил Ната.
— А вы что здесь делаете, Рэнд?
— Пытаюсь помочь. — Он махнул в сторону хижины, что стояла в сотне ярдов от их дерева. — Хочу покопаться в отцовском компьютере, пока солнце не село и батареи работают. Может, отыщется что-нибудь важное.
Костос покосился на утлое строение, но согласился. Было видно, как он что-то прикидывает, оценивает в уме. Сейчас любой бит данных этого компьютера способен был помочь сохранить им жизни.
— Осторожней там, — напутствовал сержант.
Нат вскинул повыше ружье.
— Обязательно.
И отправился через поляну.
Чуть поодаль, у края опушки, собралась стайка ребятишек. Кое-кто показывал на Ната пальцем, объясняясь жестами с остальными. Другая стайка семенила за Манни и Каррерой, опасливо сторонясь Тор-Тора. Любопытные, как все дети. В глубине рощи племя, забыв о робости, возвращалось к повседневным заботам. Несколько женщин отправились к ручью на поляне, у дерева — набрать воды. Обитатели крон засновали вверх-вниз по лестницам. Ближе к обеду на древесных верандах зажглись каменные печурки. У входа одной из хижин старая индианка принялась наигрывать на флейте из кости оленя. Мелодия бодрила, одновременно напоминая охотничий призыв. Поблизости пропили двое мужчин, вооруженных луками, и по-будничному поприветствовали Ната. Непринужденность в их обращении навела его на мысль, что племени, несмотря на всю свою обособленность, уже доводилось жить бок о бок с белыми людьми. Быть может, с теми, кто уцелел в предыдущей экспедиции.
Нат подошел к хижине и снова наткнулся на отцовскую трость у двери. Чем больше он разглядывал ее, тем незначительнее казался ему остальной мир с его тайнами. Лишь один вопрос продолжал бередить его душу: что на самом деле стало с отцом?
Оглянувшись напоследок на их временное древесное пристанище, Нат шмыгнул под плетеную дверь хижины. Ему в нос опять ударил затхлый запах гробницы. Компьютер по-прежнему лежал включенным, каким его и оставили. Его свет горел маяком в полутьме.
Приблизившись, Нат увидел снующие по экрану квадратики заставки-скринсэйвера. На глаза навернулись слезы. Это были фотографии его матери — еще одна тень прошлого. Он смотрел на ее улыбающееся лицо. На одном снимке она сидела на корточках рядом с индейским малышом. На другом стояла с обезьяной-капуцином на плече. На третьем обнимала белого мальчугана в костюме индейцев банива — своего сына. Нату тогда было шесть. Он улыбнулся воспоминаниям. Сердце захолонуло. И хотя отца на фотографиях не было, Нат ощущал его присутствие, словно его призрак стоял за спиной, глядя туда же, куда глядит он. На мгновение Натан ощутил такую тесную близость с родителями, какой не знал уже много лет.
Только через некоторое время он потянулся за «мышью». Заставка исчезла, сменившись однотонным экраном, на котором рядами выстроились иконки файлов и программ. Нат проглядел названия папок: «Растительная классификация», «Обычаи разных племен», «Клеточные данные»... Целое море информации. Понадобился бы не день и не два, чтобы всю ее просмотреть.
Тут ему на глаза попался один файл, обозначенный книжечкой с подписью «Журнал».
Нат щелкнул на иконке, и файл открылся.
«Амазонский журнал. Доктор Карл Рэнд».
Перед ним был дневник его отца. Нат посмотрел первую дату — 24 сентября. Тот самый день, когда экспедиция отправилась в джунгли. Пролистав дневник дальше, он увидел, что записи велись каждый день. Регулярно, хотя бы по строчке. Отец любил уделять внимание деталям. Как-то он процитировал сыну слова Сократа: «Жизнь без исследования не есть жизнь для человека».
Нат прокрутил первые записи, выискивая одну особую дату. Скоро он нашел ее — 16 декабря. День исчезновения экспедиции.
* * *
"16 декабря. Весь день бушевала гроза, не выпуская нас из лагеря. И все-таки день прошел не совсем зря. Один аравак сплавлялся вниз по реке и зашел на огонек, где рассказал пару жутких историй о неком таинственном племени.
Он называл его бан-али (в грубом переводе — «ягуары крови»). Мне доводилось слышать урывками об этом племени-призраке, однако не многие индейцы отваживались говорить о нем в открытую. Наш гость, напротив, весьма охотно отвечал на наши расспросы. Похоже, все дело было в новом мачете и связке рыболовных крючков, предложенных в качестве награды. Не сводя глаз с добра, индеец клялся, что знает, где находятся охотничьи владения бан-али.
Моим первым порывом было поднять его на смех, но я продолжал слушать. Если имелся даже малейший шанс отыскать это племя, как мы могли его упустить? Какая была бы удача для экспедиции! За рассказом индеец набросал примерную карту, судя по которой земля бан-али лежит в трех с лишним днях пути от нашего лагеря. Итак, завтра, если погода позволит, мы направимся туда и узнаем, насколько правдив был наш новый знакомый. Скорее всего, дело пустое... Хотя кто знает, что может скрываться в глубинах этого могучего леса?
В общем, день прошел презанятно".
* * *
Затаив дыхание, Нат стал читать дальше. Он сгорбился перед монитором, роняя со лба пот. Следующие несколько часов он просматривал записи — день за днем, год за годом, открывая прочие файлы, разглядывая графики и цифровые снимки. Вот так, по фрагментам, ему удалось выяснить судьбу остальных участников. У него похолодело в груди от прочитанного. Ужасы прошлого нашли продолжение в настоящем . Мало-помалу Нат осознал: для них настоящие опасности только начинались.
* * *
17 часов 55 минут
Джунгли Амазонии
— Интересно, что это он делает? — окликнул Манни Карреру.
— Где?
Манни показал на одного из мужчин бан-али. Тот расхаживал вдоль русла ручья с длинным копьем на плече. На острие было насажено несколько сырых окороков.
— Готовит обед? — пожала плечами Каррера.
— Да, но кому?
Целый день они — Манни, Каррера и ягуар — медленно обходили деревню. Тор-Тор притягивал взгляды, вместе с тем держа любопытных на расстоянии. По пути Каррера делала заметки и пыталась набросать план деревни с прилегающими землями. «Для разведки, — сообщила она Манни, — на случай, если наши знакомцы решат взяться за старое».
Сейчас они огибали белокорого гиганта сзади, где ручей терся об исполинские дуги корней. По-видимому, часть земли у дерева вымыло потоком, обнажив и без того оголенные корни. Те сплетались в настоящую гриву, то скрываясь в ручье, то уходя под землю, то виясь поверху.
Через эту-то поросль и пробирался индеец, привлекший внимание биолога. На ходу бан-али приседал, полз и протискивался между корней, явно пытаясь пробраться к определенному отрезку ручья.
— Пойдем, взглянем поближе, — сказал Манни.
Каррера сунула блокнот в карман и схватила свой плоскоствольный «бейли». Она с сомнением оглядела древесного исполина. Идея осмотра вблизи ее явно не вдохновляла. И все-таки Каррера пошла первой, прямиком к корневой поросли и бурлящей воде. Манни вскоре увидел, как индеец выбрался к огромному мерцающему омуту, окаймленному корнями с бревно и потоньше. Зеркальную гладь водоема морщил единственный слабый водоворот.
Заметив наблюдателей, индеец кивнул в знак приветствия, а затем вернулся к своему занятию. Манни и Каррера смотрели за ним с расстояния в несколько ярдов. Тор-Тор уселся рядом.
Пригнувшись, туземец вытянул руку с шестом и окунул края мясных кусков в воду.
Манни прищурился.
— Что он де...
Из воды к мясу кинулись несколько мелких существ. Они напоминали небольших серебристых угрей, рвущихся на поверхность. Создания вцеплялись крохотными челюстями в мясо и рвали его на куски.
— Пираньи-мутанты, — сказала Каррера в сторону.
Манни кивнул, заметив несомненное сходство.
— Пока еще только мальки. Задние ноги не развились, как у головастиков, — сплошь зубы и хвосты.
Индеец поднялся и стал стряхивать мясо с шеста. Каждый окровавленный шмат, падая в воду, порождал яростное бурление на поверхности пруда, из-за чего тихая гладь словно вскипала алой пеной.
Индеец еще раз оглядел своих подопечных и зашагал прямиком к потрясенной парочке белых. Поравнявшись с ними, он снова кивнул, озираясь на ягуара у ног Манни с благоговейным страхом.
— Я хочу рассмотреть их поближе, — сказал Манни.
— Вы в своем уме? — замахала на него Каррера. — Идемте отсюда.
— Нет, я хочу кое-что выяснить.
Биолог уже шел к гигантскому переплетению корней.
Каррера поворчала, но отправилась следом.
Тропинка была узкой, поэтому брели гуськом. Тор-Тор плелся последним, осторожно ступая между корнями. Кончик его хвоста нервно подергивался.
Наконец Манни добрался до опутанного корнями пруда.
— Близко не подходите, — одернула его Каррера.
— Индейца они не тронули, — возразил Манни. — Значит, и нам можно.
Однако шаги он замедлил и остановился в ярде от края, держась за рукоятку кнута. Водоем среди корней оказался кристально чистым и к тому же глубоким — не мельче десяти футов. Манни вгляделся в прозрачный как стекло омут.
Там, в толще воды, роились целые косяки тварей. Мяса не было видно, но на дне водоема белели начисто обглоданные кости.
— Садок, чтоб ему, — буркнул Манни, — нерестовый пруд.
С нависающих над прудом веток то и дело капала смола. Существа скопом устремлялись за каплями, надеясь на внеочередную кормежку. У поверхности Манни смог хорошенько их рассмотреть. Личинки попадались разных возрастов и размеров — от мелких, с рыбешку-живца, до чудищ покрупнее, с зачатками задних конечностей. Развитых ног не было ни у кого.
— Здесь только ювенильные формы, — заключил Манни. — Я не вижу ни одной взрослой вроде тех, что напали на нас.
— Наверное, мы всех прикончили, — сказала Каррера.
— Неудивительно, что не было повторного нападения. Придется им подождать, прежде чем вырастет новая армия.
— Насчет пираний — может, и так... — Каррера отступила на два ярда назад и закончила уже шепотом: — Но не всего остального.
Манни обернулся. Десантница указала на основание ствола, откуда отходили многочисленные корни. Чуть выше древесная кора пузырилась толстостенными галлами шириной в ярд. Таких галлов было несколько сотен. Сквозь отверстия в коре выползали черные насекомые. Они копошились, дрались, спаривались прямо поверх коры. Кое-кто с приглушенным жужжанием расправлял крылья.
— Саранча, — выронил Манни, тоже пятясь назад.
Насекомые, однако, не проявляли интереса к пришельцам, отдавая предпочтение собратьям. Манни перевел взгляд на воду, а затем — снова на насекомых.
— Дерево... — ахнул он.
— Что?
Манни видел, как капля смолы привлекла к поверхности стайку пираний, отливающих под водой серебром. Он покачал головой.
— Я не уверен, но кажется, будто бы дерево кормит всех этих существ.
Его мысли понеслись вскачь. Рассеянный взгляд вдруг стал смятенным: Манни удалось связать воедино кое-какие тревожные факты. Должно быть, Каррера заметила его бледность.
— Что не так?
— Боже мой... Надо убираться отсюда!
* * *
18 часов 30 минут
Джунгли Амазонии
Нат все сидел в темноте за компьютером, угрюмый и обессиленный. Он перечел огромное количество отцовских заметок, даже ссылки на другие научные файлы. То, к чему он пришел, одновременно пугало и завораживало. Прокрутив текст до последней записи, Нат прочитал окончание. «Этой ночью рискнем попробовать. И да поможет нам Бог...»
Шелест плетеной загородки за спиной возвестил о чьем-то приходе.
— Нат?
Это был профессор Коуве.
Только взглянув на часы, Натан понял, сколько времени пробыл вдали от мира, погрузившись в откровения дневника. У него во рту пересохло. Солнце за дверью клонилось к закату, день — к сумеркам.
— Как там Фрэнк? — спросил Нат, чтобы как-то отвлечься.
— Что с тобой? — спросил Коуве, заметив выражение его лица.
Нат тряхнул головой. Он был пока не готов обсуждать то, что выяснил.
— А где Келли?
— Снаружи, говорит с Костосом. Мы пришли узнать, все ли в порядке. Потом пойдем обратно, наверх. Как дела у вас?
— Индейцы держатся особняком, — произнес Нат, вставая. Он поплелся к двери, глядя на заходящее солнце. — Мы закончили обустраивать штаб на дереве. Манни и Каррера разведывают окрестности.
Коуве кивнул.
— Я только что видел, как они шли сюда. А что насчет связи со Штатами?
Нат пожал плечами.
— Олин говорит, будто вся система подпорчена. Но думает, что сможет по крайней мере восстановить отправку данных с навигационного спутника и послать правильные координаты. Возможно, уже этим вечером.
— Хорошая новость, — сухо произнес Коуве.
Нат почувствовал перемену в его тоне.
— Что не так?
Коуве нахмурился.
— Сам не знаю.
— Может, я помогу. — Нат отключил компьютер от солнечных батарей, чтобы те не разрядились за ночь, проверил аккумулятор, после чего захлопнул экран и сунул ноутбук под мышку. — Думаю, пришло время поделиться соображениями.
Коуве кивнул.
— Для того мы с Келли и спустились. У нас тоже есть кое-какие новости.
Нат опять заметил озабоченность во взгляде профессора. Рэнд встал на ноги в полной уверенности в том, что его лицо выражало не меньшую же тревогу.
— Давайте всех соберем.
Они пролезли под дверную заслонку и очутились в лучах предзакатного солнца. За стенами душноватой хижины легкий ветерок казался пронизывающе-холодным. Нат направился к Келли и сержанту Костосу, занятым беседой. Туда же подошли Манни с Каррерой. В нескольких шагах от них стоял один из туземцев. Нат не сразу узнал его, хотя это был их давешний проводник. После того как он смыл камуфляжную краску, на его бурой коже проявилась алая татуировка.
Подойдя, Нат поприветствовал Келли.
— Я слышал, Фрэнк пошел на поправку.
— Пока — да. — Ее лицо было бледным и потерянным. Она заметила у Ната под мышкой компьютер. — Удалось узнать что-нибудь об отце?
Нат вздохнул:
— Думаю, это должны слышать все.
— Пора разрабатывать план, — произнес Костос. — Ночь надвигается.
Коуве показал на трехъярусное жилище в кроне дерева над головой.
— Давайте поднимемся внутрь.
Возражать никто не стал. Один за другим участники хватались за длинную лестницу и карабкались вверх. Тор-Тор оставался внизу, сторожить. Нат, забираясь, посмотрел вниз. Ягуару нашлась компания: у подножия лестницы стоял индеец-бан-али, по-видимому выделенный для присмотра за их группой. С последней ступеньки Нат перебрался на расположенный выше настил. Все уже собрались там, в общей гостиной. Два верхних уровня дробились на множество индивидуальных комнаток-ячеек с крошечной площадкой или верандой при каждой.
Дом, который им выделили, несомненно, принадлежал одной из семей. Свидетельств было хоть отбавляй: керамика и деревянная утварь, декор из цветов и перьев, пустые гамаки, фигурки животных из дерева. Даже в запахе, в сравнении с пыльной затхлостью хижины, чувствовалось незримое присутствие жизни. Пахло старыми пряностями, маслами с легкой примесью телесных оттенков.
К нему подошла Анна Фонг с блюдом нарезанных фиг.
— Одна индианка оставила кое-что из припасов. Фрукты, вареный ямс, кусочки вяленого мяса...
Нат вспомнил о жажде и взял сочный ломтик. Вгрызаясь в него, он чувствовал, как сок капает с подбородка. Затем, вытерев губы, спросил:
— Как у Олина дела с настройкой сигнала?
— Он все еще работает над этим, — сказала она боязливо, вполголоса. — Судя по ругани, выходит неважно.
Костос прогремел с порога:
— Всем собраться внутри!
Отодвинувшись, он впустил компанию в нижнюю гостиную. Там Нат заметил еще несколько блюд с угощением, даже пару бадей темной жидкости с запахом браги.
Профессор Коуве попробовал содержимое и в изумлении повернулся к Натану.
— Кассири!
— Что? — спросил из дверей Костос, опуская висячую дверцу.
— Маниоковое пиво, — пояснил Нат. — Этот алкогольный напиток в ходу у многих племен.
— Пиво? — оживился сержант. — Вы это серьезно?
Коуве зачерпнул темно-янтарной влаги и налил в кружку. Нат заметил в чане кусочки скользких корней маниоки. Профессор протянул кружку сержанту. Тот понюхал, скривился от отвращения, но все же глотнул.
— Брр!
Его передернуло.
— Такой вкус появляется не сразу, — сказал Нат, нацедив себе кружку и прикладываясь к ней. Манни последовал его примеру. — Женщины разжевывают корень маниоки и сплевывают в бадью. Их слюнные ферменты способствуют брожению.
Костос подошел к чану и слил содержимое кружки обратно.
— Перебьюсь до «Будвайзера».
Нат пожал плечами.
Остальные поначалу толклись у тарелок, пробуя еду, потом начали рассаживаться по плетеным коврикам на полу. У всех был измотанный вид. Необходимо было поскорее выспаться.
Нат пристроил компьютер на перевернутой каменной чаше.
Когда он открыл и запустил его, Олин хищно воззрился на монитор покрасневшими глазами.
— А не выдрать ли мне пару схем для связной матрицы?
Он придвинулся ближе.
Нат его разочаровал.
— Этому компьютеру уже пять лет, так что пользы от него, скорее всего, будет немного. Зато данные могут оказаться ценней наших жизней.
После таких слов Нат мгновенно оказался в центре внимания. Он заглянул каждому в глаза.
— Я знаю, что произошло с предыдущей командой. И если мы не хотим кончить тем же, то должны принять к сведению их ошибки и промахи.
— Так что случилось? — проронил Коуве.
Нат поглубже вздохнул и начал рассказывать, кивая в сторону монитора с открытым дневником.
— Вся история здесь. Команда моего отца прослышала о бан-али, а потом встретила индейца, который вызвался проводить экспедицию на их земли. Отца соблазнила возможность открыть новое племя, и он, разумеется, повел всех туда. В течение двух дней их атаковали знакомые нам твари-химеры.
Среди слушателей пробежал шепот. Манни поднял руку, как на уроке.
— Я выяснил, где они разводят своих выродков. По крайней мере, жуков и пираний. — И он описал их с Каррерой открытие. — И насчет хищников у меня есть свои соображения...
Коуве оборвал его.
— Прежде чем переходить к соображениям, надо выслушать то, что уже известно. — Профессор кивнул Нату. — Давай дальше. Что было после нападения?
Нат снова набрал в грудь воздуха. Рассказ был не из тех, каким хочется поделиться.
— Из участников экспедиции уцелели лишь Кларк, мой отец и еще двое ученых. Разведчики бан-али взяли их в плен. Отец сумел объясниться и убедил пощадить их. Если верить записям, язык бан-али достаточно близок к языку яномамо.
— Сходство есть, — подтвердил Коуве. — А поскольку племя жило в изоляции, то встреча с белым человеком, владеющим их языком, не могла не вызвать замешательства. Неудивительно, что они оставили твоего отца в живых.
«Толку-то», — угрюмо заметил Нат про себя, вслух же продолжил:
— Все члены команды были тяжело ранены, но, попав сюда, чудесным образом исцелились. Раны заживали без рубцов, сломанные кости срастались меньше чем за неделю; прошли даже хронические недомогания вроде шумов в сердце у одного из ученых. Но самое поразительное произошло с Джеральдом Кларком.
— Рука, — догадалась Келли.
— Именно. Спустя несколько недель его культя начала трескаться, кровоточить, и в конце концов сформировался опухолеобразный нарост. Среди уцелевших ученых был один врач. Он и мой отец вели наблюдение за процессом. Нарост представлял собой массу недифференцированных стволовых клеток. Все были уверены, что это какое-то злокачественное образование. Подумывали даже о том, чтобы удалить его хирургически, но не смогли из-за отсутствия инструментов. Только по прошествии недель стали заметны постепенные изменения. Опухоль начала удлиняться и обрастать кожей.
Келли округлила глаза.
— Рука регенерировала?!
Нат кивнул, а потом пролистал дневник до записи почти трехлетней давности. Он зачитал вслух отцовские слова:
— "Сегодня нам с доктором Чандлером стало понятно, что изводившая Кларка опухоль есть не что иное, как результат регенерации, доселе неизвестной науке. Разговоры о побеге решили прекратить до тех пор, пока мы не дождемся развязки. Такое чудо оправдывает риск. Бан-али по-прежнему держат нас в плену, позволяя разгуливать по долине, но не выпуская. В любом случае, побег сейчас практически невозможен из-за гигантских кошек в нижнем ущелье".
Нат поднялся и открыл другой файл. На экране возникли грубые зарисовки руки с верхней частью торса.
— Мой отец начал регистрировать изменения: как недифференцированная масса стволовых клеток формировала кости, мышцы, нервы, сосуды, кожу и волосы. Понадобилось восемь месяцев, чтобы рука отросла полностью.
— Но что же явилось причиной? — спросила Келли.
— Если верить записям — сок дерева Ягги.
— Та самая Ягга...
Коуве глядел потрясенно.
— Неудивительно, что бан-али его боготворят.
— Что такое «ягга»? — спросил из угла Зейн, впервые проявляя интерес к беседе.
Коуве вкратце рассказал об увиденном в лечебнице на вершине доисторического гиганта.
— Раны Фрэнка закрылись почти моментально.
— Это еще не все, — добавила Келли. Она придвинулась ближе, чтобы получше рассмотреть набросок на экране. — Все послеобеденные часы я измеряла уровень эритроцитов в его крови с помощью гематокритной трубки. Они множатся с потрясающей скоростью. Такое впечатление, будто что-то заставляет его костный мозг вырабатывать новые красные клетки взамен утраченных. Никогда не встречала подобной реакции.
Нат щелчком открыл другой файл:
— Все дело в компонентах сока. Отец с товарищами сумели перегнать его и пропустить через бумажный хроматограф. Оказалось, сок Ягги настолько же богат белками, насколько копаловая смола — углеводородами.
— Белками?
Келли воззрилась на экран с данными.
Манни подскочил к ней и заглянул через плечо.
— Тот переносчик болезни, кажется, тоже был белком?
— Прионом, — уточнила Келли. — Причем с сильной мутагенной активностью.
Она обернулась к Манни.
— Вы начали говорить о пираньях и саранче. У вас еще были соображения.
Манни кивнул.
— Они тоже связаны с деревом. Саранча живет в наростах коры вроде галлов орехотворок. А пираньи — их нерестовый пруд устроен между корней. Вдобавок туда капает сок. Думаю, именно он вызывает у них мутации на ранних стадиях развития.
— Отец рассудил примерно так же, судя по записям, — тихо проговорил Нат. На самом деле этой теме было посвящено такое обилие материала, что Натан просто не успел весь его прочитать.
— А что насчет ягуаров с кайманами? — спросила Анна.
— Похоже, они мутировали значительно раньше. Хищников-переростков из них сделали много поколений назад. Судя по всему, ягуары получили способность производить генетически стабильное потомство, поэтому больше не нуждаются в соке.
— Почему же они не расселились дальше? — поинтересовалась Анна.
— Видимо, инстинкты или генетическая память удерживает их именно здесь.
— Выходит, по-вашему, дерево создавало этих тварей целенаправленно и сознательно? — хмыкнул Зейн.
Манни пожал плечами.
— Кто его знает? Может, вся сознательность и целенаправленность сводится к обычному давлению отбора.
Зейн покачал головой.
— Не может быть.
— Почему же? Нам и раньше встречались подобные феномены. — Манни повернулся к Нату. — Вроде муравьиного дерева.
Натан нахмурился, вспомнив сержанта Костоса, сражающегося с муравьями. Вспомнил он и о полостях в стволе и ветвях дерева, дающих колонии приют и питающих ее сахаристыми выделениями, и о муравьях, которые яростно защищали свой дом от посягательств растений и животных. Он начал понимать, к чему клонит Манни. Сходство было разительным.
Манни тем временем продолжал:
— Итак, мы имеем дело с симбиозом растения и животного, оба из которых эволюционировали по пути сложных взаимоотношений друг с другом, служа друг другу.
Тут заговорила Каррера, стоявшая на посту у окна. За ее спиной неспешно садилось солнце.
— Какое нам дело до того, откуда взялись эти твари? Спросите лучше, как от них отделаться, если придется прорываться отсюда!
Нат ответил:
— Тварями можно управлять.
— Как?
Он махнул на ноутбук.
— У отца ушли целые годы на то, чтобы выведать тайны бан-али. Видимо, они разработали составы, с помощью которых могут и приманивать, и отгонять своих выкормышей. Мы видели, как они влияют на саранчу; то же самое возможно с пираньями. Добавляя вещество в воду, бан-али пробуждают спящую агрессию и подгоняют пираний к конкретному месту. По предположению отца, вещество это содержит гормон, обостряющий у пираний территориальное чувство, из-за чего те слепо атакуют все подряд.
Манни кивнул.
— Значит, нам повезло, раз мы успели так быстро нейтрализовать почти все взрослое поголовье. Представляю, сколько приходится ждать, прежде чем выведутся новые монстры. Вот он — первейший недостаток системы биологической защиты.
— Видимо, затем они и держат других хищников, — проницательно заметила Каррера. — Как запасные войска.
Манни помрачнел.
— Точно. Как я сам не додумался?
Каррера повернулась к Нату.
— Осталось разобраться с кошками и крокодилами.
Нат кивнул.
— Эти привратники, как мы и думали, были посланы охранять подступы к территории. Они стерегут все возможные входы в долину. Однако даже ягуара можно усмирить, натеревшись черным порошком, что позволяет бан-али безбоязненно проходить мимо. Думаю, этот состав может действовать по принципу помета каймана, запах которого отпугивает крупных кошек.
Манни присвистнул.
— Стало быть, раскраска нашего проводника была не столько для глаз, сколько для носа?
— Где бы нам раздобыть этого зелья? — спросил Костос. — Откуда оно берется?
Ответил Коуве.
— Из дерева Ягги.
Он все больше нервничал по ходу рассказа.
Нат удивился его находчивости.
— Да, их получают из коры и масел листа Ягги. Но как вы узнали?
— Здесь все завязано на этом допотопном дереве. Думаю, Манни был прав насчет того, что вид ведет себя подобно муравьиному дереву. Он ошибся в другом — кого считать муравьями.
— Что значит — «кого»?
— Все эти химеры нужны дереву лишь в качестве подспорья своим настоящим сожителям. — Коуве огляделся. — Бан-али.
Все ошарашенно смолкли.
Профессор же продолжал:
— В этом симбиозе туземцы замещают муравьев-солдат. Бан-али зовут свое дерево Яггой, что значит «мать». Та, что дает жизнь, оберегает. Когда-то, в необозримом прошлом, может, еще во времена первобытных переселенцев в Южную Америку, это племя обнаружило дерево с выдающимися целебными свойствами и было покорено им, превратилось в бан-йи, рабов. Так они и служат друг другу — по методу кнута и пряника.
Нату сделалось тошно от такого сравнения. Человек в роли муравья...
Роща эта доисторическая, — подытожил профессор. — Должно быть, ее происхождение восходит к эпохе Пангеи, когда Южная Америка и Африка были одним целым. Такие леса могли окружать первых людей, едва освоивших прямохождение. Во все времена существовали сотни легенд и мифов о подобных деревьях с разных уголков мира. Легенд о матери-хранительнице. Возможно, случай с бан-али был далеко не первым.
Рассказ Коуве всех поразил. В душе Нат признал, что даже его отец не смог бы так далеко проследить историю Ягги, и чувствовал себя уязвленным.
Сержант Костос вскинул винтовку на плечо.
— Хватит с нас лекций. Я-то думал, мы собирались разрабатывать план. Как нам сбежать, если удастся вызвать кого-нибудь по радио?
— Сержант прав, — согласился профессор. — Ты так и не рассказал, Нат, что случилось с твоим отцом и прочими? Как удалось сбежать Кларку?
Нат тяжело вздохнул и вернулся к компьютеру. Он пролистал дневник до последней записи и зачитал ее вслух.
— "Восемнадцатое апреля. Мы собрали достаточно порошка, так что этой ночью попробуем вырваться. После всего увиденного мы просто обязаны как-то добраться до цивилизации. Откладывать некуда. Мы вымажемся дочерна и сбежим при заходящей луне. Илия знает тропы, которые смогут быстро провести нас мимо разведчиков и за пределы их земель, однако остальная часть пути обещает быть нелегкой и небезопасной. Впрочем, выбора нет... особенно теперь. Сегодня ночью рискнем попробовать. И да поможет нам Бог..."
Нат встал и обернулся к остальным.
— Они все попытались сбежать, не один Джеральд Кларк.
Лица товарищей выражали одну мысль. Только Джеральду Кларку удалось выбраться к цивилизации.
— Значит, ушли все, — пробормотала Келли.
Нат кивнул.
— Включая одну индианку — опытную разведчицу, которую звали Илия. Она полюбила Джеральда Кларка и стала его женой. Они бежали вместе.
— И что же случилось?
Нат покачал головой.
— Эта запись была последней. Здесь дневник обрывается.
Келли погрустнела.
— Выходит, бежать им не удалось... Ушел только Джеральд Кларк.
— Я мог бы порасспросить Дакии, — сказал Коуве.
— Дакии?
Профессор указал вниз.
— Индейца, который привел нас сюда. С моими познаниями в языке бан-али и с его крохами английского, может, я и смогу выяснить, что произошло с остальными, как они умерли.
Нат согласился, хотя вовсе не был уверен в том, что хочет подробностей.
Тут Манни спросил:
— Почему им понадобилось бежать именно той ночью? Что срочного имел в виду твой отец?
Нат набрал воздуха в грудь.
— То, ради чего я попросил вас собраться. У моего отца возникли некоторые мрачные догадки насчет бан-али. О них он и собирался оповестить внешний мир.
— Какие же? — спросил Коуве.
Нат даже не знал, с чего начать.
— Отец не сразу начал сопоставлять факты — на это понадобились годы жизни среди бан-али. В частности, он заметил, что это обособленное племя обнаружило признаки значительного культурного сдвига по сравнению с племенами-соседями в низовьях Амазонии. Бан-али додумались до подъемного блока и колеса. Некоторые из жилищ даже оснащены примитивными лифтами, использующими булыжник как противовес. Остальные изобретения тоже кажутся странными с учетом изолированного характера племени. Отец потратил много времени на то, чтобы разобраться в том, как они думали, как учили своих детей. Это очень увлекло его.
— Тогда что же случилось? — удивилась Келли.
— Джеральд Кларк полюбил Илию. На втором году заточения здесь они поженились. На третьем — зачали ребенка. На четвертом году Илия родила, — Нат сурово оглядел собравшихся, — но ребенок появился на свет мертвым, с многочисленными отклонениями. Генетический монстр, так написал отец.
Келли поежилась.
Нат показал на экран.
— Здесь, в файлах, много подробностей на эту тему. Мой отец с экспедиционным медиком мало-помалу пришли к пугающему заключению. Дерево подвергло мутации не только низшие виды. Точно так же оно веками изменяло самих бан-али, незаметно улучшая их умственные способности, рефлексы, даже остроту зрения. Отец заподозрил, что бан-али в генетическом плане ушли далеко от обычных людей. Одним из критериев, по которым проводят разделение различных биологических видов, является неспособность давать полноценное потомство при скрещивании.
— Мертворожденный ребенок... — обомлел Манни.
Нат кивнул.
— Так отец пришел к убеждению, что бан-али близки к тому, чтобы отмежеваться от Homo sapiens и образовать свой собственный вид.
— Боже правый! — ахнула Келли.
— Вот почему им нужно было бежать как можно раньше. Вырождение человека в этой долине нужно было прекратить.
Целую минуту никто не проронил ни слова.
Затем Анна проговорила севшим от ужаса голосом:
— Что же нам делать?
— Налаживать чертову навигацию, — бросил Костос. — А потом убираться отсюда.
— Апока, — вставила Каррера, — нужно собрать как можно больше этого средства от кошек. Так, на всякий случай.
Келли прокашлялась и встала.
— Мы забываем об одном жизненно важном деле. Обе Америки охвачены новой чумой. Чем мы будем лечить ее? Что Джеральд Кларк вынес с собой из долины? — Она повернулась к Нату. — В заметках вашего отца упомянута какая-нибудь заразная болезнь?
— Нет, здесь все остаются поразительно здоровыми благодаря целительным свойствам Ягги. Единственное подозрение вызывает табу, запрещающее избранным, то есть бан-али, покидать племя. Проклятие призраков падет на беглеца и всех, кого он повстречает. Отец считал его мифом для запугивания отступников и потому не принимал в расчет.
Манни забормотал:
— Проклятие падет на беглеца и всех, кого он повстречает... По-моему, похоже на наш случай.
Келли опять обратилась к Нату:
— Если так, то откуда взялась эта болезнь? Отчего тело Кларка так скоро оказалось нашпиговано опухолями? Что сделало его заразным?
— Сдается мне, тут снова не обошлось без лечебного сока, — произнес Зейн. — Может, он сдерживает наступление болезни? Когда будем уходить, надо сделать приличный запасец. Вопрос жизни — что верно, то верно.
Келли пропустила его слова мимо ушей, задумчиво глядя в пространство.
— Мы чего-то не замечаем... чего-то важного, — проговорила она вполголоса.
Нат засомневался, чтобы кто-то еще ее слышал.
— Попробую убедить Дакии — вдруг он сможет помочь, — сказал Коуве. — Вдруг он что-нибудь знает о судьбе наших предшественников и об этой загадочной болезни.
— Отлично. Тогда вот вам рабочий план на сегодня, — возгласил Костос, стоя у двери.
Он начал указывать на всех по очереди, распределяя задания:
— Олин работает с навигацией. Когда рассветет, Коуве и Анна, наши индиановеды, действуют как сборщики информации. Разведайте обо всем и как можно больше. Мы с Манни и Каррерой поищем, где хранят запас черного порошка. Зейн, Рэнд и Келли будут приглядывать за Фрэнком, чтобы он был готов, случись нам срочно эвакуироваться. Раз вы трое будете на дереве, то вам и поручается взять пробу сока.
Все были согласны. По крайней мере, теперь у них будет над чем поразмыслить, кроме биологических ужасов древнего урочища.
Коуве вскочил на ноги.
— Я мог бы начать прямо сейчас. Пойду переговорю с Дакии, пока он один — там, внизу.
— Я с вами, — вызвался Нат.
Келли встала рядом с ними.
— А я еще раз проведаю Фрэнка, прежде чем совсем стемнеет.
Они втроем вышли из гостиной и прошли по лестничной веранде. От солнца остался лишь тонкий сверкающий серп в западной стороне. Сумерки затянули поляну, словно гигантская черная туча.
Трое путешественников молча спустились во мрак. Каждый спрятался в кокон собственных мыслей и молчал. Нат первым ступил на землю и помог слезть Келли и Коуве.
Откуда-то вынырнул Тор-Тор и потерся об Натову ногу, добиваясь внимания. Нат рассеянно почесал ягуара за ухом.
В нескольких ярдах от них стоял индеец по имени Дакии, и Коуве направился к нему.
Келли, прищурившись, смотрела на Яггу, чьи верхние ветви все еще нежились в последних лучах солнца. Нат заметил, как глаза ее тревожно сверкнули.
— Если подождете секунду, я вас провожу, — сказал он. Келли тряхнула головой.
— За меня не волнуйтесь. Я взяла рейнджерскую рацию, а вот вам лучше передохнуть.
— Но...
Она оглядела его, уставшая и печальная.
— Я ненадолго. Хочу побыть пару минут с братом, только и всего.
Нат кивнул. Он не сомневался в том, что бан-али не причинят Келли вреда, просто не мог видеть ее в таком горе. Сначала дочь, теперь еще брат... В ее лице, в каждой черточке было столько муки...
Она взяла его за руку, крепко сжала ее.
— Все равно спасибо за заботу, — прошептала Келли и направилась через поляну.
За спиной Ната профессор уже вовсю попыхивал трубкой и разговаривал с Дакии. Натан похлопал Тор-Тора по боку и решил присоединиться к беседе.
Коуве обернулся.
— У тебя есть фотография отца?
— Да, в бумажнике.
— Можешь показать ее Дакии? После четырех лет, проведенных с твоим отцом, они должны быть знакомы с фиксированными изображениями.
Нат пожал плечами и вытащил из бумажника фото отца, стоящего посреди деревни яномамо в окружении местной детворы.
Коуве показал снимок Дакии.
Индеец приблизил его к глазам и отвел обратно с оторопевшим видом.
— Керл, — произнес он, тыча в фотографию пальцем.
— Карл, это верно, — сказал Коуве. — Что с ним случилось?
Профессор повторил вопрос на языке яномамо.
Видимо, Дакии не понял. Для разъяснений понадобилось обменяться еще несколькими репликами. Наконец индеец с энтузиазмом затряс головой, и путаные переговоры продолжились. Коуве и Дакии так быстро перебрасывались объяснениями на смеси диалектов, что Нат не успевал следить за разговором.
Во время короткой паузы Коуве повернулся к Нату.
— Остальные убиты. Джеральду удалось ускользнуть от погони. Должно быть, пригодился опыт спецназовца.
— А отец?
Дакии, видимо, понял вопрос. Он снова наклонился к фотографии, потом поднял глаза на Ната.
— Сын? — спросил он. — Твоя он сын?
Нат кивнул.
Дакии похлопал его по руке, широко улыбаясь.
— Хорошо. Сын вишва.
Нат перевел хмурый взгляд на Коуве.
— Вишва на их языке означает «шаман». Кажется, твоего отца с его чудесами современности здесь приняли за шамана.
— Что с ним случилось?
Коуве снова затараторил на смеси английского с языком яномамо. Нат даже начал потихоньку расплетать этот лингвистический узел.
— Керл? — Дакии закивал, гордо ухмыляясь. — Моя брат тешари-рин водить Керл назад в тень Ягги. Так хорошо.
— Водить назад? — переспросил Нат.
Коуве слово за слово вытягивал из туземца историю случившегося. Дакии торопливо бормотал, но Нат не понимал ни слова из сказанного. Наконец Коуве опять обернулся к Нату. Лицо профессора было мрачным.
— Что он сказал?
— Из того, что я разобрал, твоего отца в самом деле вернули в деревню. Живым или мертвым — я так и не понял. Однако, учитывая его преступление и высокий статус шамана, ему была воздана редкая в понятии племени почесть.
— Какая?
— Его отнесли к Ягге, чтобы питать ее корни.
— Питать корни?!
— Думаю, он имел в виду, в качестве удобрения...
Нат отшатнулся. Он не тешил себя надеждой на то, что отецвыжил, и все-таки жуткая правда не укладывалась у него в голове. Его отец, который, рискуя жизнью, попытался остановить мутагенное воздействие допотопного дерева на бан-али, за это был брошен гигантскому растительному монстру вместо навоза.
Дакии за спиной у Коуве все тряс головой, идиотски ухмыляясь.
— Хорошо. Керл рядом с Ягга. Наси нар!
Нат из-за оцепенения не смог спросить, что означали последние слова, но Коуве сам перевел их:
— "Наси нар" значит «навечно».
* * *
20 часов 8 минут
Джунгли Амазонии
Фавре лежал в засаде посреди темного леса, с инфракрасными линзами на голове. Солнце только что село, и долину быстро поглощала ночь. Фавре и его люди провели уже много часов в ожидании. Осталось недолго.
И все же ему следует быть терпеливее. Тише едешь — дальше будешь, как Луи когда-то учили. Прежде чем кинуться в атаку, ему был нужен последний сигнал. Вот он и отлеживал бока, укрытый папоротниковыми листьями с лицом в черных полосах маскировки.
День прошел в суете и трудах. Утром, через час после рассвета, «крот» все-таки вышел на связь. Какая удача — его шпион выжил! «Крот» сообщил, что деревня бан-али в самом деле находилась в замкнутой долине, попасть в которую можно было лишь через расщелину в скальном массиве напротив. Ну не чудо ли? Вся добыча сама забралась в мешок. Единственным, что мешало пойти и взять ее, была чертова стая ягуаров.
Но его несравненная Тшуи ухитрилась справиться и с этой проблемой. Скрытая предрассветной дымкой, она отобрала кучку наемников, включая немца Брайля, отправилась с ними в саму долину и разложила там куски свежайшего мяса, еще сочащегося кровью. Каждый кусок она начинила страшнейшим из ядов, не имеющим вкуса и запаха, убивающим с одной только пробы. Ягуары, чья жажда крови усугубилась погоней за рейнджерами, не смогли устоять перед приманкой.
Гигантские твари одна за другой забывались блаженным сном, от которого нет пробуждения. Некоторые, впрочем, заподозрили неладное и оставили мясо нетронутым. Этих упрямцев прикончили Тшуи и остальные с помощью духовых ружей, заряженных отравленными дротиками.
Охота прошла почти беззвучно. Расчистив себе путь, Луи вывел людей на позицию возле устья боковой расселины.
Теперь ему требовалась всего одна вещь, ради которой приходилось собраться и переждать.
Тише едешь — дальше будешь.
Наконец в расселине наметилось какое-то движение. В свете инфракрасных очков яркими факелами возникли две фигуры. Они крались вниз по вырубленным в камне ступеням. Утром Луи расставил у входа в расселину часовых, готовясь затыкать рты всем индейцам, которые сюда сунутся. Но ни один из бан-али пока не появился. По-видимому, племя было либо озабочено присутствием в деревне чужаков, либо слишком полагалось на ягуаров, думая, что те защитят их или предупредят о новом вторжении.
Только не сегодня, друзья мои. В гости к вам пришло кое-что пострашнее вашей маленькой своры. Силуэты все еще мелькали в ущелье. Луи на мгновение опустил «ночной бинокль». Даже зная, где находились фигуры, он не смог различить их невооруженным глазом, так совершенен был черный камуфляж. Он укрепил прибор на глазах и усмехнулся — впереди вновь замаячила пара незнакомцев.
Ох уж эти чудеса техники...
За считанные секунды силуэты достигли дна ущелья. Там они отчего-то замешкались. Может, почуяли неладное? Может, тревожатся из-за ягуаров? Луи затаил дыхание. Затем часовые-индейцы постепенно устроились под насыпью, готовые к ночному дежурству.
Наконец-то.
На краю леса возникла третья светящаяся фигура и направилась к караульным. Еще один факел, только тоньше и ярче других. Фавре опустил «бинокль». Это была Тшуи, совершенно нагая. Черные как смоль шелковистые волосы ниспадали на ее упругие ягодицы. Она выросла перед часовыми, словно лесная богиня, очнувшаяся ото сна.
От неожиданности парочка раскрашенных застыла на месте. Из ближайших кустов раздалось покашливание. Один из индейцев шлепнул себя по щеке и осел на землю. В каждом дротике было достаточно яда, чтобы свалить ягуара весом в полтонны. Следопыт умер еще до того, как его голова стукнулась о каменистую землю.
Его напарник секунду таращил глаза, а потом вдруг змеей припустил к расселине. Только женщина оказалась быстрее. Биостимуляторы распаляли ее, обостряли рефлексы.
Она мигом впорхнула на тропу перед ним, преграждая путь к отступлению. Индеец открыл рот для крика, но Тшуи и тут его опередила, швырнув пригоршню порошка прямо ему в лицо — в разинутый рот, глаза, ноздри.
Вопль тревоги из-за рефлекторного кашля вышел глухим, больше походящим на сип. Индеец упал как подкошенный — наркотик проник в его тело.
Тшуи оставалась бесстрастной. Она скорчилась рядом с поверженным пленником и тут же посмотрела поверх его тела туда, где скрывался Луи. На ее губах играла призрачная усмешка. Фавре поднялся. Теперь у них появился последний кусок головоломки — «язык», который мог дать информацию насчет обороны деревни. К завтрашней атаке все было готово.
* * *
21 час 23 минуты
Джунгли Амазонии
Келли, скрестив ноги, сидела у низкого гамака брата. Фрэнк, завернутый в толстое одеяло, слабо посасывал что-то через соломинку из пустотелого ореха размером с дыню. Келли узнала в нем один из плодов, что свешивались гроздьями с ветвей Ягги. Содержимое ореха напоминало кокосовое молоко. Ей удалось попробовать, когда один из помощников лекаря поднес орех Фрэнку. Жидкость была приторно-сливочной, богатой углеводами и жирами — именно тем, что сейчас требовалось брату.
Келли подождала, пока Фрэнк не прикончил свой «энергетический коктейль» и не передал скорлупу ей. Его руки слегка дрожали, а глаза были все еще затуманены наркотической поволокой.
— Как ты? — спросила она.
— Лучше некуда, — хрипло отозвался брат.
Его взгляд метнулся к обрубкам ног, укрытых одеялом.
— Сильно болит?
Фрэнк наморщил бровь.
— Не болит вообще, — объявил он с напускной веселостью. — Хотя готов поклясться, что пальцы чешутся.
— Фантомные ощущения, — подтвердила Келли. — Придется терпеть их еще многие месяцы.
— И при этом ни разу не почесаться... Просто здорово.
Келли улыбнулась ему. На лице брата отражалась та же смесь облегчения, усталости и тревоги, что точила и ее сердце. Зато теперь, по крайней мере, он выглядел не таким бледным. Каким бы страшным ни было их положение, Келли не могла не возблагодарить судьбу за целебный сок Ягги, благодаря которому выжил ее брат. Его выздоровление потрясало.
Фрэнк вдруг зевнул, да так, что едва не вывихнул челюсть.
— Тебе надо поспать. — Келли поднялась на ноги. — Чудо чудом, но организм требует перезарядки.
Она огляделась и поправила блузку.
Во всем сводчатом зале осталось всего двое туземцев. Один из них, верховный шаман, выжидающе поглядывал на Келли. Она хотела провести у постели брата всю ночь, но шаман отказал. Он и его помощники, как индеец объяснил на ломаном английском, приглядят за своим свежеиспеченным братом.
— Ягга защитит его, — заметил шаман тоном, не терпящим возражений.
Келли вздохнула.
— Придется идти, пока не выгнали.
Фрэнк еще раз зевнул и нехотя согласился. Сестра уже успела посвятить его в планы на завтра и сказала, что придет к нему, как только рассветет. Он приподнялся и сжал ее руку.
— Сестренка, я тебя люблю.
Келли нагнулась и поцеловала его в щеку.
— И я тебя, Фрэнк.
— Со мной все будет хорошо. И с Джесси тоже.
Отвернувшись, она прикусила губу, чтобы не расплакаться. Не время было поддаваться эмоциям. По крайней мере, не при Фрэнке. Дай она волю слезам, их будет не остановить. Весь прожитый день Келли изо всех сил подавляла в себе смертную тоску. Таким уж было кредо О'Брайенов — ирландская стойкость в тяжелую минуту. В эту минуту ей не до страданий.
Келли занялась проверкой внутривенного катетера с установленной гепариновой пробкой. Хотя Фрэнк уже не нуждался в восполнении жидкости, Келли не стала удалять катетер на случай непредвиденной ситуации. Стоявший напротив шаман угрюмо уставился на нее.
«Отвали! — ругнулась она про себя. — Когда соберусь, тогда и уйду». Келли приподняла одеяло над культями Фрэнка и в последний раз осмотрела раны. Загустевший сок пристал к ним накрепко. Более того, через полупрозрачную пленку проглядывало грануляционное ложе, сформировавшееся на раневой поверхности, словно рубцовая ткань под покрывающим ее струпом. Грануляция протекала невероятными темпами.
Подтыкая одеяло обратно, Келли увидела, что Фрэнк уже спит, слегка похрапывая. Она тихонько наклонилась и поцеловала его в другую щеку. Попыталась удержать слезы, но уже безуспешно. Поднявшись, она промокнула глаза и огляделась еще раз, напоследок.
Шаман, видимо, заметил мокрый глянец на ее щеках. Его суровость тотчас уступила состраданию. Индеец закивал, словно заверяя ее в том, что все будет в порядке.
Келли ничего не оставалось, кроме как тяжело вздохнуть и направиться к выходу.
Спуск к основанию дерева показался ей нескончаемым. В темноте туннеля она осталась наедине с мыслями. Тревоги росли и множились, мысли метались между братом, дочерью и всем остальным миром. Наконец она выбралась через арку в стволе и очутилась на открытой поляне. Повеял ночной ветерок, на удивление теплый. Над головой сияла луна, но звездные россыпи уже затянула облачная дымка. Где-то вдалеке громыхало, обещая предрассветный ливень.
Овеваемая свежим бризом, Келли спешила по широкой поляне в сторону своего дерева. У ствола она увидела кого-то из караульных с фонарем — Карреру. Рейнджер осветила ее лучом и тут же отвела его в сторону. У ее ног прикорнул Тор-Тор. При звуке шагов ягуар поднял голову, принюхался и опять свернулся клубком.
— Как Фрэнк? — спросила Каррера.
Хоть Келли была не в настроении разговаривать, отмахнуться от вопроса она не могла.
— Похоже, неплохо. Даже очень.
— Отлично. — Каррера ткнула в лестницу пальцем. — Вам надо выспаться настолько, насколько удастся. У нас впереди длинный день.
Келли кивнула, в душе сомневаясь, что сможет уснуть, и стала взбираться по лестнице.
— На третьем уровне вам оставили отдельную комнату. Справа от входа.
Келли едва расслышала ее голос.
— Спокойной ночи, — пробормотала она и поползла выше, погруженная в собственные тревоги.
Площадка над лестницей уже опустела, как и общая гостиная. Все, по-видимому, разошлись по гамакам, измученные долгими ночами без сна. Запрокинув голову, Келли взглянула на темнеющие над ней верхние ярусы и подошла к большей из двух лестниц, ведущих туда.
«Третий уровень, как сказала Каррера. Отлично... Буду знать, как опаздывать на дележ комнат».
Третий ярус оказался намного выше двух предыдущих. Выстроенный на отдельной группе ветвей, он представлял собой обособленное помещение — гостевой домик на двоих. С болью в ногах Келли забралась на лестницу подлиннее.
Пока она поднималась, разыгрался ветер. Он шелестел в ветвях и легонько раскачивал лестничные плети. В его дуновении уже чувствовался дождь. Луна скрылась под натиском туч. Надо было спешить: на деревню надвигалась гроза.
Со своей точки Келли увидела, как ночное небо ярким всполохом рассекла молния. Гром бухнул и прокатился по ущелью, точно удар барабана-бочки. Идея ночевки на дереве вдруг перестала казаться такой уж разумной. Особенно в хижине на верхушке.
Келли карабкалась во всю прыть, а первые капли тем временем уже падали с листьев. Подтянувшись до крошечной площадки, она перекатилась на нее. Ветер и дождь свирепели с каждой секундой. Амазонские грозы обычно недолги, но стремительны и беспощадны. Эта не была исключением. Сидя на корточках, Келли смотрела на две двери комнат третьего уровня.
Так где, сказала Каррера, ее дверь?
Наверху бесновались молнии, посверкивая копьями разрядов, громыхал гром. Внезапно полило как из ведра, а дыхание ветра превратилось в шквальные порывы. Площадка заходила ходуном, точно корабельная палуба.
Больше не заботясь о том, как бы кого не разбудить, Келли нырнула в ближайший проем, точнее, ввалилась сквозь плетеную дверь, отчаянно ища укрытия.
Внутри было темно. В сверкании молнии, проникающем сквозь заднюю дверцу комнатки, Келли увидела одинокий гамак — пустой, что отрадно. Благословляя случай, она поплелась к гамаку, как вдруг на полпути споткнулась обо что-то в темноте. Чертыхаясь, она рухнула на колени. Выставив руку назад, Келли нащупала на полу чей-то рюкзак.
— Кто здесь? — спросил кто-то со стороны запасной дверцы.
В проеме входа вырос темный силуэт.
Келли, стоящая на коленях, не на шутку перепугалась.
Прогремел гром, и новая вспышка молнии озарила лицо подошедшего.
— Нат? — робко спросила незваная гостья. — Это я, Келли.
Он поспешил к ней и помог подняться.
— Что вы здесь делаете?
Она смахнула с лица пряди мокрых волос. Ее щеки пылали. «Вот идиотка! Что он теперь подумает?»
— Я тут... Дверью ошиблась. Простите.
— Как вы?
Нат все еще держал ее за руки. Сквозь мокрые рукава проникало тепло его ладоней.
— Ничего, просто чувствую себя круглой дурой.
— Не говорите так. В такой темноте всякий заблудится.
Полыхнула молния, и их взгляды встретились. Ни слова не говоря, они смотрели друг на друга.
Наконец Нат проронил:
— Как Фрэнк?
— Хорошо, — ответила Келли вполголоса.
Вдали гулко рокотал гром, то и дело долетая до них, отчего мир казался гигантским, а сами они — лилипутами. Ее голос упал до шепота.
— Я давно хотела сказать... Мне жаль, что с вашим отцом так получилось.
— Спасибо.
Одно слово, но сколько выстраданного в нем было!
Келли подошла на шаг, не в силах противиться порыву, словно мотылек, летящий в гибельное пламя. Его печаль глубоко тронула ее сердце. Стена отчуждения, которую она так старательно возводила, начала рушиться. На глаза навернулись слезы, плечи стали подрагивать.
— Тсс, — сказал Нат, хотя она и молчала.
Он привлек ее к себе, обнял за плечи.
Всхлипы перешли в рыдания. Горе и страх, которые Келли держала в себе, хлынули наружу бурным потоком. Ноги ее подкосились, но Нат не ослабил объятий и опустился вместе с ней на пол, сердцем к сердцу.
Так они и сидели посреди темной комнаты. За стенами бушевала гроза, качая деревья с грохотом, достойным битвы титанов.
Наконец Келли отважилась поднять глаза. Затем она привстала и притянула губы Ната к своим. Они были солоны от слез — его и ее собственных. Поначалу она искала утешения от навалившихся горестей, но, едва их губы разомкнулись, возникло новое чувство.
На мгновение он отстранился, тяжело дыша. Его глаза лучились, сияя во мраке.
— Келли...
— Тсс, — повторила за ним Келли и снова прижала к себе.
В объятиях друг друга они опустились на пол. Ладони скользили, пальцы расстегивали, стаскивали мокрую одежду, тела сплетались...
В самый разгар бури их страсть раскалилась добела. Горе отступило, затерялось среди боли и наслаждения, древних ритмов и почти безмолвных стонов.
Комната вдруг стала тесной, и они вывалились на помост. Тучи поминутно озарялись молниями, рокотал гром. Ливень захлестывал под навес и струился по их голой коже.
Грудь, плечи, шея Келли горели от поцелуев. Она выгнулась навстречу Нату, закрыв глаза. Сквозь веки красной искрой вспыхивала молния. Губы Ната приникли к ее губам, их дыхание смешалось. Сквозь бурю, сквозь его объятия Келли чувствовала растущее исподволь напряжение — все больше и больше, пока оно не овладело ею без остатка. Келли вскрикнула посреди поцелуя, услышав крик Ната, в тот же миг вырвавшийся из его груди, громкий и неистовый, подобно громовому раскату.
Казалось, время замерло, пока они лежали там, слившись воедино, — отринутые миром и грозой, но нашедшие друг друга.
Назад: 14 Поселение
Дальше: Действие пятое Корни