Вот вам и начало! Можно сказать, первый акт пятиактной трагикомедии. Главные роли уже распределены — благородный герой, красавица героиня, комические декорации и хор дев на манер античного. Все на местах, кроме злодея, который тоже непременно появится, дайте срок.

Кровь в колодце — штришок для придания особой поэтичности. Теперь у всех на уме знамения и чудеса — птицы, летящие на север, двухжелтковые яйца, странные запахи, сквозняки в неурочных местах. Мне это только на руку. Умиляет, что сам я почти ничего не делаю. Монашки пересидели в своем уединенном монастыре и заскучали. Им только палец покажи — увидят, услышат и почувствуют именно то, что мне нужно.

Сестра Антуана в последнее время стала палочкой-выручалочкой. За румяное яблоко, сладкий пирожок или просто слово доброе она потчует меня местными сплетнями и маленькими тайнами. Именно Антуана с моей подачи отловила шесть черных кошек и запустила в монастырь. Кошки устроили настоящий погром в маслодельне и насулили беду сорока двум монашкам, которые попались им по дороге. Именно Антуана отыскала уродку-картофелину в форме дьявольских рогов и подала матери Изабелле на ужин. Именно Антуана до колик напугала сестру Маргариту, посадив в мучной закром лягушек. Маленькую тайну самой Антуаны — про ее внебрачного, умершего младенцем ребенка — мне поведала сестра Клемента, которая презирает толстуху и набивается мне в фаворитки. В фаворитках у меня другая, но Клемента падка на лесть и, к чему лукавить, куда милее плоской, как доска, Альфонсины или высохшей Маргариты, которую вечно трясет и колотит.

С сестрой Анной посложнее. Очень жаль. Какое огромное подспорье безмолвная сообщница, которая, если я правильно разобрался, куда смышленее, чем кажется. И дрессировке поддается не хуже собаки или мартышки. А еще ее любит Жюльетта — это мой дополнительный козырь на случай, если дикарка взбунтуется.

Ах, Жюльетта! Крылатую мои шуточки так и не развеселили, хотя втайне она досадует на кутерьму, которую они подняли. Очень в ее духе: росла средь заклинаний да наговоров, а экзальтированной дурой не стала. Я знал, что дешевыми фокусами и химерами ее не проведешь, но сейчас в этой кутерьме есть и ее вина, значит, она меня не выдаст. Как отчаянно мне хочется раскрыть ей карты! Нет, риска и без того предостаточно. Тем паче ей свойственна глупая верность, и, выяснив мои планы, она наверняка попробует их сорвать. Нет, милая, в этой игре мне совесть не нужна.

Сегодня я ездил в Барбатре и полдня провел у гати, наблюдая за приливом. Море для меня — верный способ навести порядок в мыслях, а заодно отдохнуть от монастыря и растущей навязчивости любезных сестер. Разве можно так жить? Не люди, а куры в курятнике, друг у друга на голове! Я вот не выношу замкнутое пространство. Мне подавай воздух, небо и сразу все дороги. Еще хотелось отправить письма, желательно втайне от милой Изабеллы: дойдут за неделю, оплата по получении ответа. Течение меняется каждые одиннадцать часов — факт весьма важный, хотя мало кто из островитян его отметил, — значит, гать обнажается на неполных три часа. Я где-то читал, что приливы подчиняются Луне, а еретики шепчут, что солнце притягивает Землю. Ясное дело, в полнолуние прилив сильнее, а в новолуние куда слабее. Мальчишкой я частенько получал на орехи за интерес ко всему новому. Мой интерес называли праздным и мимолетным, наверное, для контраста с непоколебимым безразличием моих праведных наставников. Однако перекроить меня им не удалось. Пусть я строптивый упрямец, но объяснения вроде «Такова воля Божья» не устраивали меня никогда.