12
6 сентября, 19 часов 36 минут
Пенджаб, Индия
По мере того как солнце опускалось за горизонт, Грей все больше убеждался в том, что выбор автомобиля, сделанный Розауро, был весьма мудрым. На дороге, изрытой глубокими колеями, внедорожник подбрасывало и швыряло из стороны в сторону, поэтому Грей, сидя рядом с водителем, был вынужден упираться рукой в крышу, чтобы не слететь с сиденья. Примерно час назад они миновали последний мало-мальски крупНЫй населенный пункт и теперь ехали через холмы.
Молочные фермы, поля, засеянные сахарным тростником, рощи манговых деревьев делали окружающую местность похожей на лоскутное одеяло. Мастерсон объяснил, что Пенджаб является изобильной житницей Индии, ее закромами. Здесь выращивали большую часть пшеницы, проса и риса, производимых в стране.
— И кто-то должен обрабатывать эти поля,— добавил он.
Профессор, который взял на себя роль штурмана, сидел на заднем сиденье, вместе с Элизабет и Ковальски, а Лука расположился позади всех и был занят тем, что полировал свои кинжалы.
— Здесь — налево,— скомандовал Мастерсон.
Розауро вывернула руль, джип свернул и, разбрызгивая потоки воды, выбрался из колеи, превратившейся в два полноводных ручья. В течение всего пути дождь то начинался, то заканчивался. В переводе с персидского название Пенджаб означало «пятиречье».
Грей посмотрел в темнеющее небо. Надвигалась ночь. Облака ползли низко. Наверняка до того, как стемнеет, им предстоит еще раз попасть под дождь.
— Вон там, впереди,— проговорил Мастерсон.— За следующим холмом.
«Мерседес», меся всеми четырьмя колесами грязь, стал карабкаться по крутому склону. Когда они поднялись на вершину, их взглядам открылась маленькая, похожая на чашу долина, окруженная холмами. На дне долины лежал поселок — сгрудившиеся вперемежку каменные дома и глинобитные хижины. На его границе горели два костра, вокруг которых стояли мужчины с длинными шестами в руках. По-видимому, они жгли мусор Рядом с одним костром, на склоне холма, чуть ниже того места, где находилась их машина, виднелась телега, запряженная волом и нагруженная мусором.
— Другая сторона Индии,— проговорил Мастерсон.— Более двух третей ее населения до сих пор живет в сельской местности. Но сейчас мы видим перед собой тех, кто существует на самом дне кастовой системы «Хариджаны» — так назвал их Махатма Ганди. В переводе это означает «Божьи дети», но их до сегодняшнего дня чаще называют «далиты» или «ачхуты», что можно перевести примерно как «неприкасаемые».
Грей заметил, что Лука убрал свои кинжалы и стал более внимательно прислушиваться к разговору. Неприкасаемые. У этих людей, возможно те же корни, что и у его племени.
Освещенные огнями костров, вооруженные косами и шестами, мужчины встали плотнее, подозрительно глядя на чужаков.
— Кто эти люди? — спросил Грей. Ему хотелось побольше узнать о тех, с кем предстоит иметь дело.
— Чтобы понять это, вы должны иметь хотя бы некоторое представление о существующей в Индии кастовой системе. Согласно легендам, все главные варны, социальные общности, на которые делилось население Индии, произошли из тела богоподобного существа. Брахманы, в число которых входят жрецы и учителя,— из его уст, кшатрии — администрация и военные — из его рук, вайшьи — торговцы и землевладельцы из бедер, шудры — наемные работники и слуги — из ног. Каждая варп.е имеет круг дозволенных занятий. Все это досконально расписано в Законах Ману — сборнике предписаний, определяющих поведение индийца в частной и общественной жизни, составленном две тысячи лет назад
— А эти, неприкасаемые? — спросил Грей, не сводя глаз со столпившихся невдалеке мужчин и подростков.
— Они не относятся ни к одной из четырех варн, поэтому их не считали за людей, полагали «нечистыми», общение с неприкасаемыми считалось оскверняющим для лиц, принадлежащих к более высоким кастам. На долю этих бедняг доставались только самые презренные работы. Они обрабатывали кожи, убирали нечистоты, подбирали мертвых. Им возбранялось заходить в храмы и дома «чистых», есть из одной с ними посуды. Не допускалось даже, чтобы тень неприкасаемого упала на человека более высокой касты. Если мужчина или женщина из числа неприкасаемых нарушали хотя бы одно из этих правил, их могли побить, изнасиловать и даже лишить жизни.
Элизабет подалась вперед.
— И никто не пытается положить этому конец? Мастерсон фыркнул.
— Формально индийская конституция запрещает подобную дискриминацию, но она тем не менее существует, особенно в сельских районах. К категории неприкасаемых до сих пор относятся пятнадцать процентов населения, и вырваться из-под этого проклятия нельзя. Ребенок, рожденный от ачхута, навсегда останется ачхутом. Они жертвы религиозных законов тысячелетней давности, законов, которые априори занесли их в разряд недочеловеков. Кроме того, будем честны: как я уже сказал раньше, кто-то ведь должен обрабатывать поля.
Грей вспомнил бескрайние поля и рощи фруктовых деревьев. Мастерсон тем временем продолжал:
— Неприкасаемые представляют собой класс рабов, являющийся неотъемлемой частью этого общества. Если в городах их положение все же немного улучшилось, то в деревне все остается как раньше, поскольку там по-прежнему не хватает трудяг для тяжелой, грязной работы. Кастовая система помогает решить эту проблему. Поселки вроде этого нередко сжигали и разрушали только потому, что их жители осмеливались попросить более высокую оплату или улучшить условия труда. Отсюда их постоянная подозрительность.
Профессор кивнул на группу крестьян, встречавших их с сельскохозяйственными орудиями наперевес.
— Господи! — ахнула Элизабет.
— Господь не имеет к этому ни малейшего отношения,— с горечью отозвался Мастерсон.— В основе всего — экономика. Ваш отец,— обратился он к Элизабет,— был ярым защитником этих людей, вот почему в последнее время брахманы и мистики из числа йогов все более неохотно шли ему навстречу в плане предоставления информации.
— Из-за того, что он не брезговал общением с неприкасаемыми? — спросила женщина.
— Да, из-за этого... А еще потому, что он пытался найти среди них носителей генетических маркёров. Когда об этом стало известно, перед ним захлопнулись многие двери. Признаться, когда он исчез, я был уверен, что его убили по этой самой причине.
Грей махнул Розауро рукой, приказывая остановиться рядом с кругом света от мусорных костров.
— А что это за поселок? — осведомился он.— Это то самое место, где доктора Полка видели в последний раз?
Мастерсон кивнул.
— В последний раз Арчибальд звонил мне именно отсюда. Он пребывал в страшном возбуждении, поскольку сделал какое-то важное открытие и ему не терпелось поделиться им. Больше я не слышал его голоса. Но иногда с ним такое бывало: он мог пропасть на несколько месяцев, путешествуя из деревни в деревню. Поселки, подобные этому, даже не имеют названий, и представители высших каст не подходят к ним на пушечный выстрел. Но через некоторое время я начал опасаться худшего.
— Стоит ли нам бояться этих людей? — спросил Грей.
— Наоборот.
Мастерсон открыл дверь машины и, опираясь на трость, выбрался из нее. Грей последовал за ним, после чего из джипа вышли все остальные
— Оставайтесь возле машины,— предупредил их коммандер. Мастерсон заковылял к костру, Грей — за ним. Профессор прокричал что-то на хинди. Поскольку Грей изучал индуизм и индийскую философию, он знал несколько фраз на этом языке, но их было явно недостаточно, чтобы понять, о чем идет речь. Однако по тому, как профессор переводил взгляд с одного лица на другое, можно было заключить, что он пытался отыскать какого-то определенного человека.
Индусы продолжали стоять молчаливой стеной, ощетинившейся примитивным оружием.
Вол, запряженный в телегу, тоскливо замычал, словно давящая атмосфера подействовала и на него.
Наконец Мастерсон встал между двумя чадящими кострами. Воздух был наполнен смрадом жареной печенки и горящих автомобильных шин. Грею стоило больших усилий не закрыть ладонью нос и рот. Macтepcoн указал рукой на грузовик и продолжал говорить. Грей различил в его тираде имя Арчибальда Полка и знакомое слово «бети».
Дочь.
Все мужчины уставились на Элизабет. Вилы и косы опустились. Неприкасаемые стали шептаться, тыкая пальцами в сторону американки. Человеческая стена распалась. Два мальчика с радостными воплями бросились в глубь поселка по узкому проходу между двумя каменными домами.
Мастерсон повернулся к Грею и сообщил:
— Ачхуты здесь очень уважают Арчибальда. Я не сомневаюсь: присутствие дочери столь уважаемого человека сделает их гораздо более дружелюбными. Нам не стоит ожидать от этих людей ничего плохого.
— Кроме дизентерии,— пробурчал Ковальски, подходя к Мастерсону и Грею вместе с остальными членами их группы.
Элизабет заехала ему локтем в ребра.
Грей повел свою команду в поселок, чувствуя, что опасаться им все же есть чего, причем не только расстройства желудка.
20 часов 02 минуты
Элизабет прошла между двумя кострами. Поселок гудел, как растревоженный улей. Кто-то принялся громко колотить в самодельный барабан. Появилась женщина, лицо которой до половины было закрыто сари, и жестом пригласила их следовать за собой. Когда она повернулась, Элизабет заметила под вуалью искалеченную, покрытую рубцами кожу.
— Что случилось с этой женщиной? — спросила она, наклонившись к Мастерсону.
— Ваш отец упоминал о ней,— негромко ответил профессор, кивком указав на индианку.— Ее сына поймали, когда он удил рыбу в пруду, расположенном в поселении более высокой касты. Она отправилась туда, чтобы выручить мальчика, но тоже была схвачена. Жители поселка избили ее сына, а ей плеснули в лицо кислотой. В результате несчастная потеряла глаз и оказалась навсегда обезображена.
Элизабет похолодела.
— Какой кошмар!
Элизабет шла за женщиной, ужасаясь жестокости местных обычаев и одновременно восхищаясь волей к жизни и стойкостью этой индианки.
Женщина провела их через лабиринт узких кривых улочек, и они оказались в самом центре поселка. Здесь горел еще один костер. У деревянных столов, расставленных вокруг колодца, собрались люди, женщины сметали со столов опавшие листья и приносили блюда с едой. Повсюду бегали босоногие, полуодетые ребятишки.
Когда Элизабет проходила мимо жителей поселка, многие мужчины почтительно склоняли головы, а некоторые даже кланялись ей в пояс — по всей видимости, в знак уважения к ее отцу. А ведь она даже не знала, что он здесь был и тем более чем занимался.
Мастерсон указал тростью на местных мужчин и пояснил:
— Ваш батюшка сделал много добра жителям здешних мест. Он разоблачил и заставил распустить вооруженные группы, терроризировавшие их, даже добился повышения оплаты крестьянского труда, улучшения медицинского обеспечения и образования. Но, что еще более важно, он относился к ним с уважением.
— Я не знала всего этого,— пробормотала Элизабет.
— Арчибальд завоевал их доверие, и именно на этой местности он сосредоточил свои генетические исследования.
— Почему именно на этой? — спросил Грей, шедший по другую сторону от профессора.
— Потому что сразу же после того, как Арчибальд составил карту, которую я показывал вам, он принялся более пристально изучать район Пенджаб. Генетический след привел его к этим холмам. Но, мне кажется, тут было что-то еще.
Элизабет наморщила лоб.
— Что именно?
— Я точно не знаю. Он стал проявлять повышенный интерес к этому району около двух лет назад: прекратил бессистемные исследования на всей территории Индии и занялся только здешними местами.— Оглянувшись на Луку, профессор добавил: — И цыганами.
Элизабет стала вспоминать, что было два года назад. Она заканчивала писать кандидатскую диссертацию по философии в Джорджтауне и по чти не общалась с отцом. На это у нее не хватало ни времени, ни терпения. Их редкие разговоры по телефону были обычно короткими и напряженными. Знай Элизабет, чем занимается отец помимо своих исследований, возможно, она вела бы себя иначе.
Когда они оказались в центре поселка, жители приветствовали их улыбками и пригласили пройти к столу, уставленному едой: лепешками, тарелками с рисом, вареными овощами, маленькими сливами и крупными финиками, мисками с пахтой. Простая, но устроенная от души трапеза. Одна из женщин, опустившись на колени, помешивала чечевичную похлебку в котле, стоявшем на очаге в форме подковы. Ее дочь подбрасывала в огонь кизяк из ведра, которое держала в руке. Ковальски подошел к Элизабет.
— Да-а, это не «Бургер Кинг».
— Потому что здесь обожествляют коров.
— Я их тоже обожествляю, особенно в жареном виде и с печеной картошечкой.
Элизабет улыбнулась. И как только этому невероятному человеку каждый раз удается развеселить ее? Она вдруг осознала, что стоит чересчур близко от великана, и шагнула в сторону.
Сбоку от них один из крестьян стал перебирать струны ситара, второй аккомпанировал ему на гармонике, а третий — на барабане табла.
Из толпы вышел высокий мужчина. Тридцати с небольшим лет, с коротко обрезанными волосами и оливковой кожей, он был в традиционной дхоти — безукоризненно чистая прямоугольная полоса ткани спускалась от талии до колен. Кроме того, на нем была рубашка с длинными рукавами, а поверх нее туника. Голову прикрывала вышитая шапочка куфи. Он низко поклонился и заговорил с резким британским акцентом:
— Мое имя — Абхи Бханджи, но я почту за честь, если вы будете называть меня Эйб. У нас, индусов, есть пословица:«Ат итхи дево бхава». Это означает: гости — сродни богам. И уж тем более это касается дочери моего близкого друга, профессора Арчибальда Полка.— Он сделал приглашающий жест в сторону стола.— Присоединяйтесь к нам, прошу вас.
Гости так и сделали, но вскоре, когда мужчина узнал о судьбе, постигшей отца Элизабет, улыбка на его лице угасла, и оно превратилось в скорбную маску.
— Я не знал об этом,— тихо проговорил он.— Это ужасная, невосполнимая утрата. Примите мои соболезнования, мисс Полк.
Элизабет склонила голову в знак признательности.
— В последний раз его видели в этом поселке,— вступил в разговор Грей и, кивнув в сторону Мастерсона, добавил: — Он позвонил профессору и сообщил, что едет сюда.
Мастерсон прочистил горло и сказал:
— Мы надеялись, что вы, возможно, сумеете пролить свет на то, куда отправился Арчибальд.
— Я был уверен, что он не должен ехать один,— проговорил мужчина, горестно покачав головой,— но он не хотел ждать.
— Ехать — куда? — спросил Грей.
— Нельзя было везти его туда, чтобы он начинал свои исследования именно там. Это гиблое место.
Элизабет протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до тыль ной стороны его ладони.
— Если вы что-то знаете... Хоть что-нибудь...
Индиец с усилием сглотнул, сунул руку в карман туники и вытащи i из него маленький матерчатый мешочек, в котором что-то звякнуло.
— Все началось, когда я показал вашему отцу вот это.— Он развязал завязки и высыпал содержимое мешочка на стол.— Мы находим их время от времени, когда обрабатываем эти поля.
Старые, потускневшие монеты, почти черные от возраста, плясали и крутились на досках стола. Одна из них подкатилась к Элизабет. Женщина остановила ее, прижав ладонью к столу, а затем взяла в руку. Она по терла ее поверхность, счистила налет ногтем и только потом поняла, что держит в руках.
На одной стороне монеты было потертое, но все еще различимое изображение женского лица со змеями вместо волос. Медуза Горгона.
— Это древнегреческая монета,— удивленно сказала она.— И вы нашли ее в вашем поле?
Эйб утвердительно кивнул.
— Удивительно! — Элизабет повернула монету к свету костра.— Греки действительно некоторое время правили Пенджабом. А кроме них персы, арабы, Великие Моголы, афганцы. Александр Македонский одержал победу в великой битве, состоявшейся в этом регионе.
Грей взял другую монету. Его лицо потемнело. Он протянул ее женщине
— Вы лучше взгляните на эту, Элизабет.
Она взяла монету и внимательно рассмотрела ее. Пальцы Элизабет задрожали. На поверхности монеты было выбито изображение греческого храма с тремя колоннами и темным входом. На фоне храма красовалась большая буква «Е».
— Это же Дельфийский храм! — выдохнула она.
— Точно такую же монету ваш отец украл из музея.
Элизабет силилась понять смысл того, что лежит за всем этим, но утратила способность думать. В ее мозгу словно произошло короткое замыкание.
Когда... вы впервые показали отцу... эти монеты? — запинаясь, спросила она.
Эйб задумчиво наморщил лоб.
Точно не помню, но, по-моему, года два назад. Он просил меня спрятать их и хранить в надежном месте. Но, поскольку его больше нет в живых, а вы — его дочь...
Элизабет едва слышала его. Два года назад. Именно тогда отец устроил ее на работу в Дельфийский музей. Элизабет чувствовала, что держит в руке монету, на которую для нее была куплена эта самая работа. Слишком занятой, отец наверняка хотел, чтобы эту загадку распутала она. Элизабет испытала прилив злости, однако, посмотрев на стоявших вокруг нее крестьян, вспомнила о том, как к ним относились соплеменники и как помогал им отец. А может, он просто не мог покинуть их?
И все же он мог хоть что-то рассказать ей, а не держать во мраке неведения!
Если только... он не пытался таким образом защитить ее.
Она тряхнула головой, в которой роились вопросы. Что же происходит? Она попыталась найти ответ на другой стороне монеты. На черной поверхности был расположен символ, который вовсе не выглядел греческим.
Эйб заметил удивленное выражение ее лица и, указав на монету, пояснил:
— Это колесо чакры, древний индуистский символ.
«Но что он делает на древнегреческой монете?» — подумала Элизабет.
— Можно, я взгляну? — спросил Лука.
Он подошел к столу и, перегнувшись через плечо Элизабет, посмотрел на монету. В тот же миг его тело напряглось, а пальцы вцепились в край стола.
— Этот символ... Он изображен на флаге рома.
— Что-о? — изумилась Элизабет.
Лука выпрямился. Он сам был удивлен не меньше.
— Этот образ был выбран потому, что в переводе с санскрита слово «чакра» означает «колесо». Говорят, что он символизирует колесо цыганской кибитки, кочевую жизнь нашего народа и его индийские корни. Однако издавна ходят слухи о том, что этот символ имеет более глубокие и древние корни, связанные с цыганскими племенами.
Пока другие спорили о том, какое все это может иметь значение, Элизабет молча рассматривала монету, чувствуя, что держит ниточку, кото рая приведет ее к правде. Видимо, заметив в ее лице что-то необычное, Грей подался вперед и спросил:
— В чем дело?
Посмотрев в его глаза цвета стали, она подняла монету и указала на изображение храма.
— После того как отец нашел это, он подергал кое за какие ниточки, чтобы устроить меня в Дельфийский музей.— Она перевернула монету и продемонстрировала символ чакры.— Одновременно с этим он принялся за изучение цыган и того, каким образом они связаны с Индией. Две стороны одной монеты, две линии одного расследования.— Элизабет по ставила монету на ребро.— Но что лежит между двумя этими сторонами? Что связывает их?
Элизабет повернулась к Абхи Бханджи. Он рассказал им не все.
— Куда отправился мой отец? — жестким тоном спросила она. Ответом ей был крик одного из жителей села. Музыка смолкла, но в воздухе продолжал слышаться звук, похожий на далекий стук барабанов, отдававшийся в грудной клетке. Грей вскочил на ноги.
Ничего не понимая, Элизабет тоже встала и посмотрела в сторону холмов, пытаясь определить направление, откуда исходил звук. Но он, казалось, шел отовсюду. Затем с неба ударил свет.
Вертолеты.
— Все — обратно, к машине! — прокричал Грей.
Эйб что-то завопил на хинди, выкрикивая короткие приказы; мужчины и женщины стали разбегаться в разные стороны. Элизабет закрутило в водовороте тел. Потеряв ориентацию, она оглядывалась по cторонам, пытаясь определить, куда побежали ее товарищи.
Словно пикирующие ястребы, три вертолета метнулись к деревне, а затем разделились и вышли на цель с трех разных сторон. Элизабет бежала, задрав голову к небу. Она споткнулась и стала падать, но в этот момент огромная рука подхватила ее и поставила на ноги.
— Осторожнее, крошка,— пробасил Ковальски и потащил ее за собой.
Он несся вперед, рассекая бушующее вокруг них человеческое безумие, подобно катящемуся с горы валуну.
Расположившись по периметру поселка, вертолеты зависли. Из дверей были выброшены веревки, и, раньше чем их концы долетели до земли, по ним заскользили черные, обвешанные оружием фигуры в шлемах.
Им ни за что не добежать до машины!
20 часов 38 минут
Припять, Украина
Николай закрыл сотовый телефон. Итак, одной проблемой меньше. Он пошел по коридору к залу приемов. Оттуда гремела музыка. Звучали фрагменты оперы русского композитора Римского-Корсакова «Снегурочка».
Он провел ладонями по бокам своего смокинга. Николай один был облачен в столь экстравагантный наряд, остальные пришли в обычных деловых костюмах. Этот кашемировый смокинг от Бриони, с шелковыми лацканами и на одной пуговице, он приобрел в Милане, а выбор его был продиктован тем, что в тридцатые и сороковые годы точно такой же носил герцог Виндзорский. Этот аристократический наряд не очень вязался с стилистикой речей Николая, но он подправил свой облик, отказавшись от галстука-бабочки, который также плохо сочетался с его коротко подстриженной бородкой, и повязал вместо него шелковый плиссированный галстук с заколкой из бриллианта в оправе русского серебра.
Сознавая, что прекрасно выглядит, Николай вошел в бальную залу.
Новые мраморные полы сияли в свете дюжины хрустальных люстр «Баккара», бесплатно предоставленных этой фирмой в связи со столь знаменательным событием. Столы расставили крутом, а пустое место внутри было предназначено для танцев. Сейчас там никого не было, но настоящие «танцы» уже начались. Толпа, подобно закипающей похлебке, клубилась медленными водоворотами, в центре каждого из которых находилась та или иная важная политическая персона. На нее были обращены взгляды окружающих, жаждущих благосклонного кивка, ожидающих подходящего момента для того, чтобы обменяться хотя бы парой слов, шепнуть что-то на ухо.
Больше всего людей собралось вокруг премьер-министра России и президента США. Каждый из них нуждался в максимальном количестве союзников в преддверии переговоров о мерах по сдерживанию нарастающей ядерной опасности. Саммит, посвященный этой проблеме, должен был пройти в Санкт-Петербурге сразу же после сегодняшнего мероприятия. Церемония установки нового саркофага в Чернобыле рассматривалась в качестве символического начала этих переговоров.
Николай смотрел на двух мировых лидеров, окруженных морем людей. Он намеревался нырнуть в эти воды и, ввиду своей популярности и авторитета в области ядерных реформ, не сомневался, что они расступятся перед ним.
Должен же он хотя бы пожать руки тем двоим, которых собирался убить!
Но прежде чем подойти к ним, он направился к Елене. Она стояла возле одного из арочных окон. Тяжелые шелковые шторы красиво обрамляли и окно, и женщину. Ее гибкая фигура была, словно нефтяной пленкой, облита тонким черным платьем. Как будто идол Голливуда вернулся к жизни. В руке у нее был тонкий и длинный бокал с шампанским, о котором она, казалось, забыла. Женщина смотрела в темноту за окном.
Николай подошел к ней.
За городскими руинами вспыхивали и гасли огни электросварки. Бригады рабочих будут трудиться всю ночь, монтируя трибуны, на которых разместятся гости, чтобы наблюдать за установкой нового саркофага. За этим событием будет следить весь мир, так что все должно пройти без сучка без задоринки.
Николай прикоснулся к ее руке. Она не вздрогнула от неожиданности, поскольку видела его отражение в окне.
Его сладостный, желанный «Распутин».
— Скоро все будет кончено,— прошептал он ей на ухо.
Как сообщили его люди, фугасы дистанционного действия уже установлены там, где планировалось. Их ничто не остановит.
20 часов 40 минут
Пенджаб, Индия
Выстрелы загремели еще до того, как Грей добежал до границы поселка. Ответом на них стали новые крики и плач. В небе воздух колотили лопастями вертолеты. Он прижался спиной к каменной стене. За огнями двух костров он видел «мерседес», стоящий на крае светлого круга.
По открытому пространству, низко пригибаясь, бежал солдат в черной форме спецназа и с автоматом на плече. Другие, должно быть, уже заняли позиции по периметру поселка, блокировав его. Затем круг вооруженных людей начнет сжиматься, неся смерть каждому, кто окажется в лабиринте кривых улочек.
Грей понимал: единственным спасением для жителей поселка мог быть побег его группы, которая отвлечет на себя охотников. Сделать это нужно до того момента, когда кольцо сомкнется. Он протянул руку назад, где стояла Розауро.
— Ключи!
Ключи упали ему в ладонь. Однако у Розауро была для него еще одна плохая новость:
— Ковальски и Элизабет... Их нет.
Грей оглянулся. В безумной гонке по узким переулкам он не заметил, что двое из них отсутствуют.
— Найди их! — приказал он Розауро.— Сейчас же! Женщина кивнула и метнулась вбок.
Грей перевел взгляд на Луку.
— Охраняй профессора. И держись незаметно. Цыган кивнул. В его руках блеснули кинжалы. Грей больше не мог ждать.
Низко пригнувшись, он выбежал на открытое пространство.
Элизабет бежала следом за Ковальски по кривой улице. По одной ее стороне тянулась зловонная сточная канава.
— Бежим вдоль нее,— сказала Элизабет.— Она выведет нас из поселка.
Ковальски кивнул на бегу и свернул, следуя изгибам улицы. В его мясистой лапе был зажат пистолет.
— У вас есть еще один пистолет?
— А ты умеешь стрелять?
— Стреляла по тарелочкам. В колледже.
— Это примерно то же самое. Только мишени — больше.
Ковальски сунул руку под пиджак, достал небольшую «беретту» с синеватым отливом и не глядя сунул ее Элизабет. Та крепко вцепилась в рукоятку, словно надеясь почерпнуть в оружии силы.
Низко над их головами пролетел один из вертолетов. Поток воздуха от его винтов взметнул с земли опавшие листья и мелкий мусор. Чтобы не быть замеченными, они юркнули в оказавшуюся рядом глинобитную хижину. Элизабет увидела испуганные глаза нескольких ребятишек, прятавшихся за низкой лежанкой.
После того как вертолет улетел, Ковальски потащил ее к выходу, но внезапно толкнул обратно. Мимо дверного проема по улице прошел солдат в черном. Военные, видимо, двигались в глубь деревни. Ковальски осторожно выглянул наружу и махнул ей рукой.
— Двинем к холмам.
Сделав еще два поворота, они оказались на прямом отрезке дороги, который выходил к холмам за пределами поселка. Впереди лежали мертвые тела, кровь из них стекала в придорожную канаву. Один из убитых был в черной форме и шлеме. Ковальски остановился возле него, наклонился и взялся за шлем солдата.
«Хочет замаскироваться,— подумала Элизабет.— Вот это правильно!»
Однако, когда великан потянул за шлем, вместе с ним от мертвеца от делилась вся голова, оказавшись в руках американца. Ковальски отшвырнул ее в сторону, в ужасе отшатнулся назад и наткнулся на Элизабет. Они вместе упали на землю.
Позади них возникла черная тень.
Еще один солдат.
Она подняла пистолет и стала беспорядочно стрелять. Не попадая и цель, пули крошили камень и рикошетили от стены, но этого оказалось достаточно, чтобы солдат шарахнулся назад и вновь скрылся за углом За спиной Элизабет громоподобно, словно пушка, заговорил пистолет Ковальски. Она со страхом оглянулась и увидела в противоположном конце улицы еще двоих солдат.
Их взяли в клещи.
Грей выскочил из улицы на открытое пространство и нырнул под груженную мусором телегу, которая все еще стояла у одного из костров. Пол укрытием телеги он подполз к костру. Если выстрелы и грохот вертолетных двигателей не спугнули вола, это сделает он, Грей, подпалив скотине задницу.
В буквальном смысле.
Вытащив из костра горящий кусок автомобильной покрышки, Грей кинул его в кучу мусора, наваленного на телегу. Затем, зажав в руке горящую ветку, забрался под телегу и ткнул ею вола в прямо в филейную часть, после чего бросил ветку и ухватился обеими руками за ось телеги. Животное, взревев от боли, лягнуло телегу задними ногами и рванулось вперед. Оно неслось по направлению к холмам, таща за собой телегу, с которой сыпались куски горящей ветоши и прочей дряни.
Грея мотало в разные стороны, и он крепко держался за ось телеги, стараясь не попасть под огромные деревянные колеса. Наконец вол с телегой достигли холмов и на полной скорости форсировали сточную канаву.
В тот же миг Грей отпустил ось телеги и плюхнулся в канаву, наполненную дождевой водой и нечистотами. Телега продолжала нестись вперед, напоминая горящий метеор, летящий в неведомую даль. Грей надеялся, что это зрелище отвлечет от него внимание возможных наблюдателей.
В темноте он пополз по зловонной канаве, опоясывавшей поселок, по направлению к «мерседесу». Дождавшись того момента, когда ближайший к нему вертолет ушел в сторону, он выбрался из зловонной канавы и, пригибаясь, побежал к джипу.
В машину нужно будет забраться очень быстро, поскольку, когда он откроет дверь, в салоне загорится лампочка и его могут обнаружить.
Ждать больше было нельзя.
Оказавшись в западне между двух огней, Элизабет стала искать выход и нашла его — открытое окно, всего в нескольких шагах от них. Толкнув Ковальски, она указала на него.
— Вперед! — прорычал тот.
Она нырнула в окно и, крепко сжимая пистолет, неловко упала на грязный пол. Комната была совершенно пустой. Едва Элизабет успела откатиться в сторону, как на то место, где она только что находилась, с грохотом брякнулась туша Ковальски. В пол у ее ног ударили пули. Послышался топот ботинок.
— Дверь! — крикнула она.
В стене напротив окна располагался низкий дверной проем, выходящий на другую улицу. Она и Ковальски одновременно выскочили наружу...
...И столкнулись лицом к лицу с еще четырьмя солдатами.
Окруженные со всех сторон, Элизабет и Ковальски приготовились принять бой, но не успели они сделать и выстрела, как на их противников обрушился стальной шквал. Они инстинктивно подались назад. Один из солдат направил пистолет на атакующих, но в тот же миг стальной клинок обрушился на его запястье и отсек кисть руки с такой легкостью, как будто она была из пластилина. Другой упал на колени, схватившись обеими руками за горло, из которого фонтаном хлестала кровь. Через несколько секунд все четверо, иссеченные клинками, лежали на земле.
Спасителями оказались трое мужчин — Эйб и двое жителей поселка.
В руках у них было уникальное оружие, встретить которое можно только в Индии. Уруми, знаменитый индийский меч-плеть. Обоюдоострое лезвие шириной около дюйма и длиной в полтора метра было столь гибким, что его можно было свернуть, как пружину. Легкое движение запястьем, и лезвие распрямлялось. Воиныносили такие мечи свитыми вокруг пояса. Отец как-то показывал Элизабет технику владения этим оружием, являющуюся составной частью боевого искусства каларипайятту.
— Идемте,— сказал Эйб.— Ваши друзья — там.
Он повел их обратно в поселок. Они шли причудливым путем, то об ходя дома и хижины, то проходя сквозь них. Иногда, доходя до конца очередной постройки, Эйб хлестал мечом, чтобы либо ослепить, либо искалечить противника, прятавшегося за углом. Затем он и его соплеменники выпрыгивали, чтобы довершить дело.
Ковальски наблюдал за этой бойгей горящими глазами.
— Если они обладают таким оружтем, неудивительно, что их называют неприкасаемыми,— заметил он.— Попробуй прикоснись к такому! Надо и мне обзавестись такой же штукой.
После того как Эйб в очередной раз наугад хлестнул своим мечом за угол, оттуда послышался удивленный женский вскрик.
— Ой, прошу прощения! — проговорил индус.
Из-за утла, прижав ладонь к щеке, появилась Розауро. Из-под ее пальцев текла кровь. Увидев Элизабет и Ковальски, она округлила глаза от удивления.
— Слава богу, я вас нашла! — воскликнула она.— Поспешим! Вся группа двинулась следом за ней.
После нескольких минут блужданий по закоулкам деревни в конце очередной улицы их взорам предстали два знакомых костра и Лука, помахавший им рукой. Элизабет увидела и профессора, прятавшегося в густой тени позади цыгана.
Но где же Грей?
Ответом ей было низкое рычание автомобильного двигателя, заработавшего на окраине поселка.
— Приготовьтесь! — велела Розауро, по лицу которой текла кровь. «Приготовиться к чему?» — мелькнуло в мозгу Элизабет.
Грей включил первую передачу и вдавил в пол педаль газа. Полноприводный автомобиль рванулся вперед и пушечным ядром пронесся между двумя кострами.
Впереди появился вертолет. Грей сразу сообразил, что он не имеет бортовых пулеметов, но в «вертушке» наверняка был кто-то с автоматом в руках. Он резко нажал на тормоз и тут же убедился в своей правоте: автоматная очередь взбила грязь прямо перед передним бампером машины.
Он включил заднюю передачу, снова надавил на газ, и «пятьсот лошадей» потащили машину в противоположном направлении. Затем Грей, не снижая скорости, резко крутанул руль, и машина, накренившись и встав на два левых колеса, развернулась на сто восемьдесят градусов. После того как джип обрел равновесие, Грей снова погнал машину задним ходом и дернул рукоятку, открывающую дверь багажного отделения. На панели приборов вспыхнула красная сигнальная лампочка, и гидравлический механизм распахнул дверь. «Мерседес» вновь проскочил между кострами, расшвыряв в стороны горящий мусор.
Резко затормозив, Грей едва не сбил Розауро, которая кинулась к машине вместе со своими спутниками. Один за другим они стали запрыгивать в багажное отделение. Первые тут же переваливались через заднее сиденье, пробираясь вперед, чтобы освободить место оставшимся. Грей увидел бритую бульдожью голову. Они нашли Ковальски. И Элизабет — тоже.
В данный момент она лежала на заднем сиденье, придавленная гигантом.
— Поехали! — крикнула сзади Розауро.
Грей надавил на газ и, дернув рычаг, закрыл заднюю дверь.
Впереди возникли два вертолета и устремились к машине с разных строн. Две линии трассирующих пуль располосовали густую грязь.
«Мерседес» зигзагами несся вперед. Вертолеты неотступно следовали за ним.
Позади них, в поселке, послышалась новая волна выстрелов. Стреляли по вертолетам. Должно быть, кто-то из индусов забрал у убитых оружие и теперь прикрывал их отход. Один из снайперов, сидевших в вертолете, вывалился из люка и грохнулся на землю. Вдребезги разлетелся прожектор вертолета. Вторая «птичка» сделала вираж и ушла в сторону.
«Мерседес» наконец добрался до холма. Грей, не включая фар, продолжал вдавливать педаль газа в пол. Он пытался ехать тем же путем, которым промчался вол с горящей телегой, надеясь на то, что полноприводный джип не завязнет на грязном склоне.
Грей гнал внедорожник подальше от света костров, в накатывающуюся темноту ночи. Вверху все так же деловито лопотали винты двух вертолетов. Установленные на них прожекторы шарили по земле лучами ослепительного света, пытаясь нащупать машину беглецов. Третий завис над окраиной поселка и, снова сбросив тросы лебедок, поднимал на борт уцелевших бойцов.
— Это русские,— сообщила Розауро, подавшись вперед.
— Русские?
— Мне так показалось. Эти солдаты были вооружены автоматами АН девяносто четвертыми.
Оружие элитных подразделений российского спецназа.
В зеркале заднего вида Грей заметил встревоженное выражение, появившееся на лице Мастерсона. Сначала — команда американских наемников, теперь — русский спецназ... сколько же людей желают отправить этого «ботаника» на тот свет? Впрочем, с ответом на этот вопрос пока можно было подождать.
Вертолеты продолжали сокращать дистанцию. Первая часть плана вывезти группу из поселка и отозваться от вражеских спецназовцев успешно выполнена, но что теперь?
— У подножия следующего холма поверните направо,— послышался сзади голос, говоривший с сильным британским акцентом.
Грей посмотрел в зеркало и увидел, что у них пополнение. Абхи Бханджи.
— Он знает, куда нужно ехать, чтобы избавиться от хвоста,— пояснила Розауро.
Выбив колесами воду из огромной лужи у подножия нового холма, Грей резко свернул направо и погнал джип по мокрой долине.
— Теперь налево и вдоль забора! — крикнул Эйб. Какого еще забора?
Езда в сумерках и с выключенными фарами давала мало возможностей что-либо рассмотреть. Если бы было светлее...
Над ними пролетел вертолет, ощупывая землю лучом прожектора. Это было совсем не то, чего хотелось бы Грею, однако прожектор «вертушки» в данном случае оказался полезен, поскольку осветил тянувшуюся впереди ограду из дикого камня. К сожалению, он осветил и их машину.
Загремели автоматы. Пули ударили в воду и в багажник машины.
Не тормозя, Грей достиг ограды и резко свернул налево. Даже несмотря на четыре ведущих колеса, зад внедорожника занесло на скользком покрытии из грязи и воды. Однако протекторы тут же снова вцепились в землю, и они, выбравшись из воды, понеслись вверх по склону нового холма.
Вертолет сделал широкий разворот, однако луч прожектора не выпускал «мерседес» из пятна яркого света, следя за всеми его перемещениями. Оказавшись на вершине холма, автомобиль на несколько секунд взлетел в воздух, а потом приземлился с такой силой, что у Грея щелкнули зубы.
У подножия холма раскинулось темное море, разделившее серый ландшафт. Но это была не вода, а масса деревьев.
— Манговая роща,— сообщил Эйб.— Очень старая ферма. Очень старые деревья. Ее возделывали многие поколения моей семьи.
Грей направил внедорожник в сторону темной рощи.
Луч света последовал за ним. Автоматный огонь возобновился, но Грей вел машину зигзагами, делая прицельную стрельбу невозможной. В них больше не попало ни одной пули.
И вот, взревев напоследок мотором, их машина влетела в манговую рощу. Деревья здесь росли идеально ровными рядами, их ветви образовывали непроницаемый свод. Они стали невидимы для убийц из вертолета. Поняв это, те выключили прожектор, и воцарилась кромешная темнота. Грей сбросил скорость, но не остановил машину, сделав еще несколько поворотов и проехав некоторое расстояние перпендикулярно их прежнему курсу. Стук вертолетных лопастей затих, но Грей продолжал ехать, как беглый преступник, мчащийся в глубь кукурузного поля.
— Насколько велика эта роща? — спросил он, пытаясь рассчитать, как долго им удастся прятаться здесь.
— Более десяти тысяч акров.
Да, это «кукурузное поле» было очень большим. Теперь, когда опасность миновала, все перевели дух и стали устраиваться на сиденьях поудобнее. Розауро наклонилась вперед.
— Есть еще одна причина, по которой Эйб настоял на том, чтобы поехать с нами.
— Какая же?
Она подняла руку с монетой, зажатой между большим и указательным пальцами. Это была греческая монета с символом чакры на обратной стороне. Розауро указала на изображение храма.
— Он знает, где находится это место.
Грей посмотрел в зеркало. Абхи Бханджи сидел рядом с Лукой, и даже в темноте было видно выражение страха на его лице. Грей вспомнил, что ответил индус на вопрос о том, куда отправился отец Элизабет, покинув поселок.
В гиблое место.
