Глава 22
26 октября, 22 часа 32 минуты
по местному времени
Иерусалим, Израиль
Эрин попыталась изобразить на лице улыбку, но не смогла.
— Выходит, судьба мира зависит от нас? От Джордана? От меня?
— С чего это вы произносите мое имя с таким удивлением? — недовольно пробурчал Джордан.
Эрин пропустила мимо ушей его саркастическую реплику, к которой он и сам отнесся несерьезно. Все свои вопросы она собрала в один вопрос, выражающийся одним словом:
— Почему?
Прежде чем ответить, кардинал положил виноградину, которую катал между пальцами, на блюдо.
— Я не могу раскрыть этого вам, доктор Грейнджер, — по крайней мере сейчас, пока вы еще не сделали своего выбора. Но после этого я расскажу вам все, и вы сможете отказаться без всяких последствий для себя.
— Так, значит, это вы послали вертолет за мной в Кесарию, верно? — спросила она, припомнив и вращающиеся лопасти, и напуганного жеребца, и несчастного Хайнриха, лежащего в крови на месте раскопок.
— Да, я, — подтвердил кардинал. — Я воспользовался своими контактами с израильскими спецслужбами для того, чтобы доставить вас в Масаду на тот случай, если Евангелие окажется там.
— А почему именно меня?
Эрин намеревалась повторять этот вопрос до тех пор, пока не услышит ответ, который ей понравится.
— Я слежу за вашей работой, доктор Грейнджер. Вы скептически относитесь к религии, но проявили себя знатоком Библии. В результате этого вы обращаете внимание на то, на что нерелигиозные исследователи могут попросту не посмотреть. Также вы задаете такие вопросы, которые просто не могут быть заданы религиозными людьми. Так вот, это редко встречаемое сочетание и делает вас человеком, которому вполне по силам вернуть обратно в мир это Евангелие. И я верю в то, что продолжение уже начатого вами дела приведет к истине.
«Либо так, — скептически подумала Эрин, — либо я попросту оказалась ближайшим к вам археологом». Был конец года, и большинство специалистов уже вернулись домой к началу осеннего семестра. Но стоит ли упоминать об этом? Она решила придержать язык.
— Ну а что вы скажете обо мне? — спросил Джордан голосом, полным сарказма. — Полагаю, мне на долю случайно выпала роль «дикой» карты, поскольку ничем особенным похвастаться я не могу.
Эрин, возможно, должна была оспорить это его заявление, вспомнив о его татуировке и трехминутном пребывании мертвым.
А был ли во всем этом какой-то смысл?
Кардинал посмотрел на Джордана с ободряющей улыбкой.
— Я не знаю, почему пророчество выбрало именно вас, сын мой. Но ведь именно вы трое оказались единственными, кто выбрался живым из усыпальницы.
— И что нам предстоит делать в дальнейшем? — спросил Джордан, ерзая на стуле.
Эрин подозревала, что для Стоуна стало привычным, когда его при исполнении порученных заданий держат в неведении. Но для нее это не подходит. Она хотела полной ясности.
— Вы оба, — продолжал кардинал, — вместе с Руном должны найти и завладеть Евангелием, после чего доставить его в Ватикан. Согласно пророчеству, Книгу можно будет открыть только в Риме. — Опершись локтями о стол, он закончил: — Именно там наши ученые и раскроют ее тайны.
— И что потом? — поинтересовалась Эрин. — Вы снова намерены ее спрятать?
Если Кровавое Евангелие действительно существовало и содержало все то, о чем говорил Бернард, то самым лучшим было бы оставить ее в руках церкви.
— Слова Господа должны быть доступными каждому.
Карие глаза старого кардинала улыбались ей.
— Уж не потому ли церковь сжигала книги во времена инквизиции? Часто вместе с теми, кто их написал?
— Церковь допустила много ошибок, — признал кардинал. — Но не в нынешнее время. Заполучив Книгу, мы наделим светом, излучаемым этим Евангелием, все человечество.
Он казался вполне искренним, но Эрин тоже понимала, что к чему.
— Я посвятила всю свою жизнь поискам истины, и меня не останавливало даже то, что результаты этих поисков оказывались в противоречии с тем, чему учит Библия.
Губы кардинала слегка скривились.
— Я бы сказал, особенно если результаты этих поисков оказывались в противоречии с тем, чему учит Библия.
— Возможно, и так. — Она сделала глубокий вдох. — Но можете ли вы дать обет, что допустите к этой Книге — обеспечивая ее неприкосновенность — светских исследователей? Даже если она противоречит церковным канонам?
— Клятвенно обещаю вам это, — торжественно объявил кардинал, положив руку на крест.
Его жест удивил Эрин: это кое-что значило. Она не была уверена в том, что Бернард сдержит данное ей слово, особенно если содержание книги будет прямо противоположным учению церкви, но ведь лучшего предложения ей сделано не было. А если это Евангелие действительно существует, ей очень хотелось его найти. Такая находка хотя бы самым незначительным образом позволит оправдать понесенные потери — смерть Хайнриха там, в их лагере, и всех тех, кто погиб в Масаде.
Она подтвердила свое решение согласным кивком.
— Тогда я…
— Постойте, — резко прервал ее Рун. — Прежде чем связывать себя обещанием, вы должны понять, что эти поиски могут стоить вам жизни. — Он положил руку на свой нагрудный крест. — Или чего-то еще более ценного.
Эрин вспомнила их прежние разговоры о душах стригоев или об отсутствии у них таковых. Сейчас речь шла не только об их жизнях — Руна, Джордана и ее собственной; падре имел в виду риск, связанный с их предстоящим путешествием.
Его глаза представляли собой два бездонных колодца печали, связанной с его прошлым. Страдал ли Рун по своей душе или по душе кого-то другого?
Эрин молча перебирала в уме логически обоснованные причины, по которым ей не следует соглашаться с полученным предложением, почему ей следует вернуться назад в Кесарию, встретиться с родителями Хайнриха и продолжить свои раскопки. Но для принятия решения ей требовалось нечто большее, чем логика.
— Доктор Грейнджер, — обратился к ней кардинал. — Ну, что вы решили?
Она внимательно смотрела на стол, стоящий на этом месте не меньше тысячи лет, и на Руна, само существование которого являлось живым подтверждением возможности замещения одной живой субстанции другой. Если Рун реально существует, возможно, так же реально существует и Евангелие Христа.
— Эрин? — подал голос Джордан.
Она глубоко вдохнула.
— Неужели я могу упустить такую возможность?
Склонив голову набок, Джордан посмотрел на нее.
— Вы действительно думаете, что садитесь в свои сани?
Если это были не ее сани, тогда чьи же? Перед глазами Эрин возник скелет младенца, откопанный на месте раскопок, заботливо запеленатый кем-то из родителей. Она представила себе убийцу, бросившего этого младенца в такую преждевременную для него могилу. Если есть хоть какая-то доля правды в рассказах, которые Эрин слышала сегодня ночью, она не может допустить, чтобы этой Книгой завладел Велиал, а подобные зверства стали бы повсеместными.
Она встретилась взглядом с Джорданом, в его голубых глазах застыл вопрос.
Рун сидел опустив голову и, кажется, молился про себя.
Эрин кивнула, окончательно подтвердив свое твердое решение.
— Я должна это сделать.
Взгляд Джордана еще на мгновение задержался на ней.
— Если она в деле, то и я тоже.
Кардинал склонил голову в знак благодарности. Но дело еще не было закончено.
— Есть еще одно условие.
— А разве когда-нибудь бывает иначе? — пробурчал Джордан.
— Если вы вступаете в Орден сангвинистов, вы должны знать, что вас объявят мертвыми, а для этого включат в список погибших на вершине Масады. Ваши семьи будут вас оплакивать.
— Одну минуту, — прервал его Джордан.
Эрин сразу все поняла. Семья Джордана будет тосковать по нему, будет страдать из-за принятого им решения. Он не должен участвовать в этом. Эрин испытывала к нему чувство, близкое к зависти. У нее были друзья, в том числе и близкие, были коллеги, но среди них не было никого, кто будет искренне убиваться, узнав, что она не вернулась из Израиля. А вот семьи у нее не было.
— Другого способа нет, — кардинал развел в стороны руки, подняв кверху ладони в перчатках. — Если велиалы прознают, что вы живы и ищете Евангелие, они начнут пытаться повлиять на вас через ваши семьи… думаю, вы знаете, что это может означать для ваших семей?
Эрин согласно кивнула. Она своими глазами видела, какие зверства творили велиалы в усыпальнице в Масаде.
— Чтобы защитить себя, защитить тех, кто вас любит, мы должны обеспечить вам прикрытие, сделав вас сангвинистами. Вы должны исчезнуть из большого мира.
Джордан задумчиво потирал свой безымянный палец со следом от обручального кольца.
— Вы не должны участвовать в этом, Джордан. Вам предстоит потерять очень многое.
Кардинал заговорил по-отечески теплым голосом:
— Это ведь только ради их безопасности, сын мой. Как только угроза исчезнет, вы сразу сможете вернуться к своей прежней жизни, а ваши друзья и члены вашей семьи поймут, что вы пошли на этот шаг из любви к ним.
— А это под силу только нам и никто больше не в силах сделать это? — Глаза Джордана неотрывно смотрели на его пальцы.
— Я уверен, что только вы трое можете вместе выполнить эту задачу.
Джордан пристально посмотрел на Руна — тот отвел свои черные глаза в сторону, — затем на Эрин. В конце концов он встал и подошел к краю расположенной на крыше площадки, плечи его распрямились. Эрин знала, насколько трудно ему принять решение. Ведь он, в отличие от нее, не был осиротевшим археологом. В Айове его ждала большая семья, жена и, возможно, дети.
А у нее не было никого.
Она привыкла к одиночеству.
Так почему же она неотрывно смотрела в спину Джордана, с волнением ожидая его ответа?
