41
1 июня, 06 часов 02 минуты
Йеллоустоунский национальный парк
«Осталось всего две минуты…»
Кай бежала вместе со всеми через просторный главный зал храма. Джордан держался рядом с ней, и это помогало девушке удерживаться на ногах. Какая-то частица ее хотела просто рухнуть на колени и прекратить сопротивление. Но Джордан то и дело оглядывался на нее, безмолвно призывая не отставать от него, — и Кай повиновалась.
К тому же ею двигала и другая побудительная сила, могучая и неумолимая.
Ашанда неслась вперед подобно боевой колеснице. Кай не сомневалась, что, если она упадет, огромная негритянка даже не замедлит свой бег и просто потащит ее за собой волоком. Впереди двое боевиков несли на руках Рафаэля, обхватившего их за плечи.
Маленькая группа добралась до выхода из храма.
Первыми бежали дядя Пейнтер и геолог, перескакивая через две ступеньки. Несмотря на скорость, они что-то оживленно обсуждали. Геолог указал на бурлящий фонтан. Дядя Пейнтер покачал головой.
Замыкал шествие Ковальски. Его крупные габариты не были предназначены для спринтерского бега. Великан шумно всасывал горячий воздух, его лицо раскраснелось и покрылось струйками пота.
— Нам не удастся подняться на поверхность, — пробормотала Кай, когда Ашанда увлекла ее вниз по ступеням.
Однако Джордан не желал предаваться отчаянию.
— Горловина тоннеля сдавлена. Если мы успеем протиснуться через самое узкое место, все будет в порядке.
Кай не могла сказать, стоит ли за этим утверждением что-либо помимо голой надежды, но она поверила в него всем сердцем. Лишь бы добраться до тоннеля.
Поставив перед собой цель, девушка почувствовала себя лучше. Она побежала быстрее.
Позади раздался крик. Ашанда резко остановилась. Кай среагировала не так быстро, и наручник, которым она была прикована к Ашанде, дернул ее за руку, сбивая с ног. Джордан также остановился и вернулся к ним.
Рафаэль и двое телохранителей, не удержавшись на ступенях, беспорядочной кучей упали вниз.
Ашанда направилась к ним. Кай не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней.
Боевики поднялись с земли. Один, хромая, сделал пару шагов, припадая на растянутый голеностоп. Второй просто оглянулся вокруг в панике и бросился к входу в тоннель.
Первый телохранитель проводил его взглядом, словно оценивая свое положение заново, и заковылял следом за своим товарищем.
— Куда вы? — окликнул их Джордан. — Помогите нам!
Дядя Пейнтер и геолог остановились. Боевики пробежали мимо них и скрылись в тоннеле.
Ковальски махнул рукой.
— Идите! Я справлюсь один!
Наклонившись, он поднял Рафаэля с земли.
Француз вскрикнул от боли. Обе его ноги торчали под неестественным углом, сломанные. Изумленный Ковальски едва не выронил его. Он никак не ожидал увидеть такие серьезные травмы после обычного падения.
Но Рафаэль ухватился за него одной рукой.
— Merci, — пробормотал он.
Его лоб был покрыт бисеринками пота. Одна рука зажимала ребра, видимо тоже сломанные. Другой рукой француз указал вперед. Он бросил виноватый взгляд на Ашанду, понимая, что та его не бросит.
— Идите, — сказал Рафаэль, обращаясь к Ковальски и Ашанде.
Все снова двинулись дальше.
Дядя Пейнтер и геолог пошли медленнее, чтобы далеко не отрываться от остальных. Группа, в которой находилась Кай, ускорила шаг, однако эта маленькая заминка, возможно, обрекла всех.
«Осталось меньше минуты!»
— Беги, не жди меня! — крикнула Джордану Кай.
— Нет, я останусь с тобой.
Девушке стало за него страшно.
— Иди, или мы все застрянем в горловине! Беги туда и вылезай наружу. Я тебя догоню, обещаю.
Джордан хотел остаться, но он увидел в глазах Кай решимость.
— Сдержи свое слово! — крикнул он, убегая вперед.
Кай оглянулась. Ковальски отставал все больше и больше, обремененный весом Рафаэля. Француз постоянно охал и вскрикивал от боли, хотя он наверняка прикусил язык, чтобы этого не делать.
Ашанда тоже это заметила.
Наконец негритянка устремилась назад, таща за собой Кай.
«Нет, только не это!»
Забрав Рафаэля у Ковальски, Ашанда тряхнула головой, без слов приказывая ему идти одному.
Великан колебался, но Кай махнула ему свободной рукой. Они продолжили путь, двигаясь быстрее. Теперь первым бежал Ковальски, но Ашанда не отставала от него, несмотря на то что несла Рафаэля.
Дядя Пейнтер ждал их у входа в тоннель. Он покрутил рукой, призывая всех поторопиться.
— Осталось двадцать секунд!
Выжав из своих массивных ног еще капельку скорости, Ковальски добежал до тоннеля.
— Внутрь! Беги по тоннелю как можно дальше!
Дядя Пейнтер бросился к Кай и остальным. Пытаясь ускорить их бег, он схватил Рафаэля и резко развернул его, словно тряпичную куклу. Громко хрустнула сломанная кость. С уст француза сорвался сдавленный крик, но и только.
— Семь секунд!
Дядя Пейнтер толкнул Рафаэля в проход, словно выбрасывая мусор в мусоропровод. Затем он обернулся к Кай.
— Бегите! — крикнула та, гремя наручниками. — Вы перегородили дорогу! Нам придется пробираться вместе!
Пейнтер понял все и скрылся в тоннеле. Кай показалось, он даже не прикоснулся к стенам.
— Пять! — на бегу бросил он.
Внезапно Кай почувствовала, что ее подхватили за плечи, отрывая от земли. Ашанда устремилась к узкой горловине.
— Четыре!
Кай изогнулась боком, и негритянка протолкнула ее в щель. Острые камни ободрали девушке спину и щеку.
— Три!
Упав на колени, Кай вывихнула плечо.
— Две!
Ашанда втиснула свое грузное тело в щель — и остановилась. Рафаэль изумленно уставился на нее, затем до него дошла правда.
— Не надо, mon chaton noir!
Кай ничего не поняла.
— Одна!
Ашанда грустно улыбнулась. Мир у нее за спиной взорвался.
06 часов 04 минуты
Метнувшись вперед, Пейнтер прикрыл Кай своим телом. Взрыв прогремел так громко, словно наступил конец света. Ему вторила вспышка сверхновой звезды, вырвавшаяся из дальнего зала. Ослепительный свет озарил тоннель, проникая в узкие щели тончайшими лазерными лучами, очерчивающими силуэт женщины, закрывшей собой проход.
Пейнтер мысленно представил себе огромные запасы рванувшего нановещества, пробившего дыру во Вселенной и обрушившего своды тоннеля. Но затем он вспомнил первый взрыв в горах Юты: ударная волна получилась относительно слабой. Погибла только женщина-антрополог, находившаяся в непосредственной близости, и больше никого.
Настоящая опасность была в другом.
Когда отголоски взрыва затихли и ослепительный свет потускнел до прежнего полумрака, оставив лишь пылающие следы на сетчатке глаз, Пейнтер скатился с распростертой на земле Кай. Он часто заморгал, восстанавливая зрение.
Кай уселась на земле.
— Ашанда…
Застрявшая в узком проходе негритянка безвольно обмякла, но она еще дышала.
— Пожалуйста, помогите ей… — умоляющим тоном произнес Рафаэль.
Пейнтер перешагнул через Кай, которая по-прежнему оставалась прикованной к Ашанде. Внимательно следя за тем, к чему он прикасается, Пейнтер вытащил негритянку из прохода и осторожно опустил на землю. Он прислонил ее спиной к стене рядом с Рафаэлем.
Вернувшись назад, Пейнтер заглянул сквозь щель в дальний зал. Подошедший к нему Чун посветил фонариком, однако луч света не смог проникнуть в темноту. Все пространство было заполнено черным туманом: каменная пыль, дым и еще что-то такое, чего, как опасался Пейнтер, никогда не должно существовать в природе. Наногнездо. Когда пыль немного улеглась, Пейнтер разглядел в глубине более густую тень, громаду древнего замка. Однако вместо того, чтобы по мере рассеивания дыма становиться все более отчетливой, тень бледнела, растворялась словно призрачный образ.
Громкий стон снова привлек внимание Пейнтера к тому, что происходило в тоннеле.
У Ашанды задрожали веки, голова откинулась назад. Негритянка силилась прийти в себя.
— Она старалась нас защитить, — сказала Кай.
Пейнтер подозревал, что самопожертвование Ашанды предназначалось в первую очередь Рафаэлю, а не кому-то еще. Впрочем, быть может, он ошибался. Так или иначе, выиграли от этого все.
— Она действительно нас защитила, — согласился Пейнтер.
На глазах у них одежда негритянки с той стороны, которая была обращена к взрыву, начала терять окраску и распадаться на хлопья мельчайшего пепла. Черная кожа под ней покрылась белыми пятнышками, словно ее посыпали истолченным в порошок мелом, и эти пятна стали увеличиваться в размерах, расползаться, пожирая плоть.
Ашанда была заражена то ли наноботами, о которых говорил Чун, то ли каким-то другим разрушительным процессом. Использовав собственное тело в качестве живого щита, она перекрыла дорогу дождю смертоносных частиц.
Однако безопасно в тоннеле будет оставаться еще совсем недолго.
Узкая горловина в конце начала осыпаться. Твердый камень превращался в мельчайший песок и стекал вниз.
— Здесь все происходит значительно быстрее, чем в Юте, — пробормотал Чун. — Вполне вероятно, наногнездо таких размеров будет разрастаться по экспоненте.
Пейнтер указал в сторону выхода из тоннеля.
— Хватай Ковальски. Вы знаете, что нужно делать.
— Так точно, сэр.
Геолог тоскливо задержал взгляд на процессе, который распространялся, пожирая на своем пути всю материю. У него на лице смешались восхищение и ужас. Наконец он решительно тряхнул головой и, развернувшись, направился наверх, по пути собирая остальных и подталкивая их к выходу.
Один только Джордан отказался подчиниться. Проскользнув под рукой геолога, он вернулся назад.
— С тобой все в порядке? — спросил парень у Кай.
Та молча подняла скованную наручником руку.
Пейнтер склонился к Рафаэлю.
— Назовите код, отпирающий наручники.
Но француз не отрывал взгляда от своей негритянки. Та пришла в себя, оглушенная, ослабленная, бессильно уронив голову к стене. Она уставилась на Рафаэля. От невыносимой боли ее дыхание стало частым и неглубоким. Кровь текла из ран на зараженном боку. Там уже совсем не осталось кожи, обнажились мышцы.
— Что ты наделала, Ашанда? — пробормотал француз.
— Рафаэль, нам нужен код от наручников.
Мерзавец был глух к мольбам Пейнтера, однако Ашанда приподняла на дюйм свою здоровую руку, охваченную дрожью, и тут же уронила ее, красноречиво выражая свое последнее желание.
Пейнтер молчал, понимая, что не сможет предложить более убедительных аргументов.
Он ждал, глядя на то, как мир вокруг медленно растворяется.
06 часов 07 минут
Изувеченный, распростертый на каменном полу, Рафаэль посмотрел Ашанде в глаза. Она пожертвовала ради него всем. Всю свою жизнь он сражался, чтобы утвердить себя в глазах окружающих, в глазах своей семьи, в своих собственных глазах, — чтобы подняться над тем стыдом, в котором не было ни капли его вины. Однако для этих черных глаз в подобных стараниях не было никакой необходимости. Ашанда видела его насквозь, молчаливо наблюдала за ним, всегда рядом, неизменно сильная.
И вот сейчас Рафаэль наконец впервые по-настоящему увидел ее.
Осознание этого разбило его сильнее, чем падение с высоты.
— Что я с тобой сделал? — прошептал он по-французски, обращаясь к негритянке.
Он прикоснулся к ее щеке.
— Будьте осторожны, — предостерег Пейнтер, однако его голос прозвучал где-то вдалеке.
Но Рафаэля подобные тревоги уже не трогали. Он понимал, что получил очень серьезные травмы. Его бил озноб, он проваливался в шоковое состояние. С каждым вдохом он ощущал во рту привкус крови, вытекающей из легкого, проткнутого сломанным ребром. Обе его ноги получили множественные оскольчатые переломы, как и кости таза, по всей видимости.
Рафаэль сознавал, что все кончено, но собирался продержаться еще чуть-чуть.
Ради Ашанды.
Он провел костяшками пальцев по ее скуле, по подбородку, прикоснулся к ямке на шее.
Она закрыла глаза.
Ее губы тронула тень улыбки.
«О, любовь моя…»
Рафаэль нежно заключил ее в объятия, почувствовал у нее на спине горячую кровь, дрожь невыносимых мучений. Ашанда попыталась отстранить его от себя, по-прежнему думая в первую очередь о том, как его защитить.
«Нет, позволь мне сейчас стать более сильным… хотя бы в этот раз».
То ли услышав его мольбу, то ли просто чересчур ослабленная, Ашанда со вздохом рухнула на Рафаэля. Ее голова оказалась у него на плече, глаза уставились на него с радостью, какой он еще никогда не видел. Рафаэль мысленно проклял себя за то, что отказывал ей в таком простом счастье — и не только ей, но и себе самому.
У него над ухом прозвучал назойливый голос.
Чтобы отвязаться от него, Рафаэль назвал пять цифр — код к наручникам.
Послышался шум какой-то возни. Раздались два молодых голоса, полные надежды, радости и откровенной любви. Парень и девушка убежали прочь, захватив с собой свое ослепительное счастье.
Оставшись один, Рафаэль склонился и нежно поцеловал Ашанду в губы. Он почувствовал, как они слабо задрожали от прикосновения. Казалось, целую вечность он прижимал эту женщину к груди, чувствуя щекой каждое ее дыхание… которое все замедлялось, замедлялось… и оборвалось.
Рафаэль ощутил, как начало разлагаться его собственное тело. Зараза пришла через руку, обнимавшую Ашанду, через плечо, поддерживавшее ее, даже через губы, поцеловавшие ее. Но это была сладостная боль. Она пришла от Ашанды, и ничего иного ему не было нужно.
Поэтому он еще крепче прижал ее к себе.
Чей-то голос вторгся в его разум. Обернувшись, Рафаэль увидел, что Пейнтер по-прежнему стоит рядом с ним. Ему почудилось, что тот ушел вместе с остальными. То, что казалось вечностью, на самом деле продолжалось всего несколько минут.
— Что вам нужно, мсье Кроу? — хрипло прошептал Рафаэль, чувствуя, как отмирают части его тела.
— Кто вы такой? — спросил Пейнтер, присевший на корточки в нескольких шагах от него, подобно стервятнику.
Откинув голову назад, Рафаэль закрыл глаза. Он понял, что на самом деле хотел знать его враг. Хотя тело его умирало, ум оставался острым.
— Я знаю, кто вам нужен, но это не я. И никто из членов моего семейства. — Открыв глаза, Рафаэль посмотрел Пейнтеру в лицо. Говорить было трудно, но он понимал, что должен высказаться. — То, что вы ищете, не имеет названия. По крайней мере, формального.
— Что вам известно об этих людях?
— Я знаю, что ваши старейшие американские семьи ведут свою родословную от «Мейфлауэра». Но это ничто, жалкая икота на долгом марше истории. В Европе есть семьи, которые могут проследить свои корни вдвое, втрое, вчетверо дальше. Но даже среди них есть горсть избранных, чье наследие уходит значительно глубже в прошлое. Кое-кто утверждает, что прослеживает свою родословную ко временам еще до рождения Христа, но кто может сказать, правда ли это? Однако я могу со всей определенностью утверждать, что эти семейства накапливали в своих руках богатство, власть, знания, распоряжаясь историей и при этом постоянно скрываясь за подставными лицами, непрерывно меняющимися. Эти люди — тайна в сердце всех тайных сообществ.
Из груди Рафаэля вырвался хриплый смешок, причинивший ему огромную боль.
— Эти древние рода были прозваны les families de l’etoile, «звездными семействами». Я слышал, что раньше их было несколько, но теперь остался только один «истинный род». Чтобы оставаться жизнеспособным, этот род старается почерпнуть силы у более молодых семейств, таких как мое, входящих в верхний слой эшелона.
— Эшелона?
— Это иерархическая система молодых семейств, которые стремятся примкнуть к «истинному роду». Первая ступень обозначается одним символом, звездой и полумесяцем древнейшей тайны. Во второй добавляются угольник и циркуль. Еще один enigmatique орден, вы не находите? А за наши заслуги перед Америкой семейство Сен-Жермен получило доступ на третий уровень. Нас… меня избрали за мои знания в области нанотехнологий. Это великая честь. — Снова закашлявшись, Рафаэль ощутил во рту привкус крови. — Взгляните вот сюда.
Склонив голову набок, он с трудом поднял руку и приподнял прядь волос, скрывавшую знак. Третий символ был добавлен всего несколько дней назад, нанесенный алой краской вокруг двух предыдущих как символ перехода на новую ступень.
Услышав, как ахнул Пейнтер, Рафаэль понял, что тот увидел. Посредине татуировки полумесяц и звезда… ее окружают угольник и циркуль… а вокруг…
— Щит рыцарей-тамплиеров, — прошептал Пейнтер. — Еще один тайный орден.
— И это еще не все, насколько я слышал. — Рафаэль тяжело уронил руку. — Как я сказал, мы тайна в сердце всех тайных сообществ. Этот третий символ поднял мое семейство еще на одну ступень к тому, чтобы присоединиться к «истинному роду» на вершине пьедестала. По крайней мере, так должно было быть. — И снова удушающий хриплый кашель. — Поражение наказывается жестоко.
Пейнтер долго молчал.
— Но ради чего? — наконец спросил он. — Какова цель всего этого?
— Ха, даже я не знаю всего. Кое-что вам придется раскрывать самому. Я вам больше ничего не скажу, потому что больше ничего не знаю.
Рафаэль закрыл глаза и отвернулся.
Подождав немного, Пейнтер встал и направился к выходу из тоннеля.
Оставшись один, Рафаэль Сен-Жермен склонился к своей возлюбленной и еще раз поцеловал ее. Он прижимался к ее губам до тех пор, пока они не начали растворяться, увлекая его за собой.
