Кай сидела на крыльце, в тени под навесом. Она разгрызла жареный сосновый орешек, наслаждаясь его солоноватым, богатым вкусом. Айрис набрала шишек местных высокогорных сосен. Сама она все еще стояла у открытого очага, поджаривая на противне новую порцию орешков, которые затем можно будет истолочь в муку.

Айрис попробовала научить Кай, как жарить орешки, как следить за тем, чтобы они не подгорели, однако девушка поняла, что на самом деле пожилая индианка лишь хочет чем-то отвлечь ее. Кай угрюмо смотрела на тонкие столбы крутящейся пыли, гонимые ветром. Пейнтер и остальные, не теряя времени, собрались и умчались во взятом напрокат джипе, прихватив с собой даже собаку.

А вот Кай они не взяли.

Какое-то время девушке удавалось обуздывать свою ярость. Она понимала, что злиться бесполезно. Однако горечь обиды раскаленными углями по-прежнему жгла ей грудь. Она с самого начала находилась в гуще событий и заслужила увидеть своими собственными глазами, чем все это закончится. Ей постоянно твердили, что она должна отвечать за свои поступки как взрослая женщина, но обращались с нею по-прежнему как с ребенком.

Бросив в рот новый орешек, Кай вонзила в него зубы. Она уже привыкла к тому, что ее бросают одну. Так почему же сегодня все должно было произойти иначе? Почему она ждала большего от своего дяди?

Однако в глубине души Кай надеялась на другое.

— А этот человек не любит сидеть сложа руки.

Обернувшись, Кай увидела в дверях Джордана Аппавору.

Парень сменил костюм на ковбойские сапоги, выцветшую голубую футболку и черные джинсы, подпоясанные ремнем с большой серебряной пряжкой в виде головы бизона.

— Значит, Пейнтер Кроу твой дядя? — спросил он.

— Дальний родственник. — В этот момент Кай была готова полностью разорвать родственные узы с Пейнтером.

Джордан шагнул на крыльцо. В одной руке он держал ковбойскую шляпу, в другой тряс горсть дымящихся орешков, стараясь их остудить. Должно быть, он пришел сюда прямиком от Айрис. Поймав на себе взгляд Кай, парень небрежно кинул орешек в рот.

— На пайютском они называются «тоовут», — объяснил Джордан, разгрызая ядрышко. — Хочешь узнать, как они называются на языке хопи?

Кай покачала головой.

— А как насчет арапахо или навахо? — продолжал парень, широко улыбаясь. Он шагнул ближе. — Мне показалось, нашей хозяйке хочется поделиться с нами всем, что она знает о сосновых орешках. Известно ли тебе, что смола широкохвойной сосны использовалась в качестве жевательной резинки, а также что она употреблялась для лечения ран и порезов? Похоже, эта липкая штуковина выполняла здесь функции и зубной пасты, и зеленки Старого Света.

Девушка отвернулась, пряча улыбку.

— Мне нужно удрать отсюда, — заговорщическим тоном прошептал Джордан, — пока Айрис не начала учить меня ритуальному танцу дождя хопи.

— Она просто хочет сделать как лучше, — с укором промолвила Кай, помимо воли улыбаясь.

— Так чем мы сейчас займемся? — спросил Джордан, нахлобучивая шляпу на голову. — Можно прогуляться к каньону Три Пальца. А еще внуки Элвина оставили здесь свои горные велики — можно съездить к водопаду Черный Дракон.

Кай посмотрела на него, стараясь разобраться в его намерениях. Смуглое лицо Джордана, оттеняющее искрящиеся карие глаза, выглядело открытым и невинным. Однако девушке показалось, что за этим приглашением стоит нечто большее, нежели просто желание размяться и осмотреть достопримечательности. Она слишком часто ловила на себе взгляды молодого юты. Вот и сейчас она, почувствовав, как краска заливает ее щеки, шагнула к открытой двери. У нее уже был один парень, увлеченный ею, к которому и она сама была неравнодушна.

Кай представила себе Чейтона Шоу и остальных друзей из «Вахийи». Если она сейчас отправится на прогулку с Джорданом, это будет предательством по отношению к ним. Она и без того уже опозорилась перед ними. Письмо Джона Хокса, пришедшее по электронной почте, все еще жгло ей сердце. А так будет только еще хуже.

— Я лучше останусь здесь, — заявила Кай, направляясь в хижину. — Вдруг дядя позвонит…

Эта отговорка даже ей самой показалась неуклюжей, но Джордан ничего не сказал, отчего ей стало еще труднее повернуться к нему спиной и войти внутрь. В последний момент она остановилась и оглянулась на его темный силуэт в дверном проеме. Помимо своей воли Кай не удержалась от сравнения Джордана с Чейтоном, чей бурный запал слишком часто подпитывался бурбоном, галлюциногенными грибами и травкой. Хотя она была знакома с Джорданом меньше часа, было что-то более честное и более искреннее в том, как он гордился своим происхождением, как ухаживал за своим дедушкой, как терпеливо слушал наставления Айрис.

Словно почувствовав ее внимание, Джордан начал поворачиваться к ней. Кай поспешно шагнула вперед и налетела на стол, едва не опрокинув противень с остывающими орешками. Она прошла в дальнюю комнату, жаждая уединения.

Остановившись в темноте, девушка закрыла ладонями свои пылающие щеки. «Что я делаю?»

В противоположном конце комнаты зеленым кошачьим глазом горела в темноте лампочка компьютера, находящегося в режиме ожидания. Пейнтер оставил систему спутниковой связи и один из телефонов на тот случай, если ему потребуется связаться с Кай. Девушка была благодарна ему за это.

Желая развеяться, Кай прошла к столу, села и раскрыла компьютер. Она боялась обнаружить второе послание от Джона Хокса, но ей нужно было знать наверняка. Войдя в свой почтовый ящик, Кай после бесконечно долгого ожидания убедилась, что новых сообщений нет. Она уже хотела закрыть компьютер, но тут ее взгляд упал на сохраненное письмо основателя «Вахийи». Решительно стиснув губы, Кай опять открыла его, чтобы перечитать заново, быть может, в качестве наказания или ради проверки, действительно ли все так плохо, как ей показалось в первый раз.

Перечитав письмо, Кай не почувствовала ни капли отчаяния, захлестнувшего ее в прошлый раз; вместо этого с каждой строчкой у нее в груди нарастала ярость. И без того уже разозленная тем, что Пейнтер ее бросил, девушка поняла, что Джон Хокс собирается сделать то же самое. Избавиться от нее — и никаких проблем.

«После всего того, что я сделала… после того как я так рисковала…»

Не успев опомниться, Кай нажала кнопку «Написать ответ». Она не собиралась оправдываться. Ей просто требовалось дать выход своим чувствам, сбросить тяжесть с души. Кай быстро застучала по клавиатуре, выплескивая ярость через кончики пальцев. Она написала длинное сбивчивое письмо, провозглашая свою невиновность и объясняя, как она на самом деле обеляет свое имя без какой-либо помощи со стороны «Вахийи». Последние строчки она подчеркнула. Ей сразу же стало легче. Кай выразила свое презрение тому, что в трудную минуту друзья отреклись от нее, отказались протянуть руку помощи. Она перечислила все свои заслуги перед организацией, весь свой вклад в общее дело. Также она дала знать Джону Хоксу, как много значила для нее «Вахийя», как больно ранили ее предательство и недоверие.

Когда девушка допечатывала последние слова, глаза ее были наполнены слезами, застилавшими экран. Она понимала, что слезы поднялись откуда-то из потаенных глубин, из раны, которая никогда не затянется. Ей хотелось, чтобы ее любили такой, какая она есть, со всеми ее слабостями и недостатками, а не отшвыривали в сторону, когда ее присутствие становится обременительным. Наконец она поняла о себе одну простую истину. Ей хотелось, чтобы ее любили так, как любил ее отец. Она это заслужила. Кай хотелось прокричать об этом всему миру.

Вместо этого она уставилась на экран, на свое письмо — и сделала то, что можно было считать ближайшим приближением такого заявления. Пёредвинув курсор, Кай заколебалась. Но ведь Пейнтер сказал, что выход в Интернет защищен надежным шифром.

Чего можно опасаться?

Беря свою жизнь в собственные руки, Кай решительно ткнула клавишу «Отправить».

Рафи усмехнулся, услышав, как компьютер пискнул, извещая о получении нового сообщения. Он взглянул на часы. Письмо пришло на несколько часов раньше, чем он рассчитывал. Все складывалось как нельзя лучше. Рафи встал и с удовлетворением потянулся. Он был в махровом халате и шлепанцах, его волосы все еще оставались влажными после душа.

Рафи обвел взглядом президентский номер-люкс, расположенный на последнем этаже гостиницы «Гранд-Америка» в самом центре Солт-Лейк-Сити. Впервые после прибытия в Штаты он ощущал себя почти как дома, окруженный настоящей европейской обстановкой: мебель эпохи Ришелье ручной работы из вишневого дерева, каррарский мрамор в ванной комнате, фламандские гобелены семнадцатого века. С самого верха гостиницы через высокие, от пола до потолка, окна открывался захватывающий вид на горы и ухоженные цветники далеко внизу.

Из приятных размышлений Рафи вывел всхлипывающий стон.

Обернувшись, он недовольно посмотрел на тощего парня, полностью обнаженного, прикрученного изолентой к резному стулу Ришелье. Рот парня был залеплен скотчем. Из носа стекали две струйки слизи. Парень судорожно пытался глотнуть воздух, его широко раскрытые глаза остекленели, словно у раненой лисицы.

Однако это была не лисица.

Это был ястреб… ястреб, которого отправил на охоту Рафи.

Из биографических данных Кай Куочитс Рафи узнал о ее симпатиях, в частности, о ее связи с «Вахийей», радикальной группировкой молодых волков, выступающих за права индейцев. Потребовалось меньше часа, чтобы установить, куда забился предводитель этой организации. Как выяснилось, он прибыл в Солт-Лейк-Сити, чтобы находиться рядом с местом действия в горах, готовый оказаться в центре внимания, порожденного такой трагедией. Но, судя по всему, у Джона Хокса были и другие потребности. Берн нашел его в стриптиз-клубе рядом с аэропортом. Как оказалось, борец за права индейцев предпочитал белых блондинок с огромным фальшивым бюстом.

Со стула донеслось новое всхлипывание.

Рафи укоризненно погрозил пальцем.

— Терпение, мистер Хокс. Мы к вам вернемся в самое ближайшее время. Вы продемонстрировали похвальную готовность помочь. Но сначала давайте убедимся, что ваша охота оказалась удачной.

Потребовалось совсем немного усилий, чтобы обратить Джона Хокса в свою веру. Два его пальца по-прежнему торчали в потолок. Ашанда сломала их легко, словно сухие ветки. Рафи с его хрупкими костями была хорошо знакома эта утонченная боль. За свою жизнь он ломал все до одного пальцы на руках и ногах.

И не всегда случайно.

Заручившись сотрудничеством мистера Хокса, Рафи получил все необходимые личные данные относительно Кай, что позволило ему состряпать письмо, призванное выманить из укрытия маленькую птичку, которой в прошлый раз удалось вырваться из силков. И, судя по всему, его замысел увенчался успехом.

«Гораздо быстрее, чем я предполагал…»

В своем письме, отправленном по электронной почте, Рафи установил конечный срок для ответа. Однако Кай не стала терять время напрасно. И он тоже не собирался ждать.

— Сэр, нам удалось дешифровать текст письма, — доложил специалист по компьютерам.

Рафи повернулся к нему. Технарь был известен лишь как Ти-Джей, и у Рафи никогда не возникало любопытства спросить, что скрывается за этими инициалами. Это был американец, изнуренный работой, ему нередко приходилось накачиваться стимулирующими препаратами, чтобы сутками напролет копаться в компьютерных кодах. Ти-Джей стоял перед стеллажом компьютеров и серверов, соединенных толстыми кабелями и подключенных к широкополосному каналу Ти-2.

Рафи не понимал и десятой части технических терминов. Его интересовали лишь результаты.

— Текст сейчас появится на экране вашего персонального компьютера, сэр. Мы отслеживаем интернет-адрес, определяем координаты спутников, проходим через коммутаторы серверов и запускаем алгоритм, устанавливающий путь прохождения пакета.

— Вы только установите, откуда это было отправлено.

— Мы работаем над этим, сэр.

Рафи закатил глаза, услышав обобщение «мы». В действительности Ти-Джей был не более чем одаренным помощником. Настоящий чародей потоков цифровой информации сидел в окружении комплекса сложной аппаратуры, опутанного проводами. Длинные пальцы Ашанды плясали разом на трех клавиатурах, быстро и изящно, словно пальцы пианиста-виртуоза по клавишам рояля. Ее взгляд вместо листов с нотами следил за бегущими по экрану колонками цифр. На другом экране шлюзы и протоколы серверов сплелись в запутанную сеть, охватившую оцифрованную карту земного шара. Ничто не могло устоять перед чернокожей великаншей. Защитные коды рушились перед ней, словно костяшки домино.

Рафи удовлетворенно вернулся к своему компьютеру и прочитал появившееся на экране письмо Кай Куочитс. Просматривая поток подростковой злости и обиженных чувств, он постукивал пальцем по нижней губе. В глубине души у него шевельнулось сочувствие, порожденное страстными, пылкими словами девушки, выплеснувшей свою душу. Рафи оглянулся на Джона Хокса, внезапно ощутив непреодолимое желание сломать ему третий палец. Определенно, предводитель «Вахийи» беззастенчиво эксплуатировал членов своей организации, пользуясь их молодостью и неопытностью. По большому счету он оставлял другим разбираться с последствиями, присваивая себе всю славу.

Вопиющий пример отвратительной системы управления.

Ти-Джей восхищенно присвистнул, привлекая внимание Рафи. Щуплый технарь склонился над плечом Ашанды.

— Кажется, у нее получилось! — возбужденно воскликнул он. — Она взламывает последнюю дверь!

Шагнув ближе, Рафи бесцеремонно отстранил Ти-Джея. Если они одержали победу, он хотел разделить это мгновение с Ашандой.

Встав у нее за спиной, Рафи склонился к ее уху.

— Покажи мне, на что ты способна…

Та никак не отреагировала на его слова, полностью погруженная в свой собственный мир, словно истинный художник в пылу вдохновения. Это была ее стихия. Говорят, когда человек лишается одного чувства, остальные у него обостряются. Но у Ашанды развилось новое чувство, цифровое продолжение ее самой.

Рафи провел рукой по ее плечу, ощущая под кожей узелки давнишних шрамов. Ритуал истязания плоти до сих пор практиковался в африканском племени, из которого происходила Ашанда. Когда маленькой девочкой ее привезли в замок во Францию, шрамы были более заметны. Сейчас же их можно было только нащупать пальцами, словно знаки письма Брайля.

— Она уже почти у цели! — задыхаясь, воскликнул Ти-Джей.

Ашанда чуть подалась к щеке Рафи. Тот даже на расстоянии ощутил тепло ее кожи. На самом деле никто не понимал их отношений. Рафи и сам не мог выразить их словами, и уж определенно этого не могла сделать Ашанда. Они были неразлучны с самого детства. Ашанда была для него няней, сиделкой, сестрой, закадычным другом. На протяжении всей его жизни она оставалась безмолвным колодцем, которому Рафи мог доверять свои надежды, страхи, самые сокровенные желания. Взамен он предлагал ей стабильность, обеспеченную жизнь, а еще любовь, иногда и физическую, хотя такое случалось крайне редко. Рафи был импотент — побочное следствие заболевания костей. Похоже, даже самая интимная «кость» была у него повреждена.

Рафи следил за пальцами Ашанды, летающими по клавиатурам, и вспоминал, как в моменты близости она изредка выгибала ему палец, терзая его мучительными наслаждениями, пока палец не ломался. И это был не мазохизм, а, скорее, своеобразное очищение болью. Ашанда учила его не бояться изъянов своего тела, а принимать их, познавая чувства, доступные ему одному.

Наконец огромная негритянка едва слышно вздохнула.

— У нее получилось! — торжествующе воскликнул Ти-Джей и вскинул руки вверх, словно болельщик после забитого гола.

Склонившись к Ашанде, Рафи прикоснулся щекой к ее щеке.

— Отлично сработано, — прошептал он ей на ухо.

Не распрямляясь, он уставился на экран. Масштабы цифровой карты увеличивались, светящиеся зеленые линии сходились к одной точке, расположенной в Юте. Прочитав название, Рафи улыбнулся счастливому знамению. На экране было написано его собственное имя.

— Сан-Рафаэль, — вслух произнес он, чувствуя прилив сил. — О, лучшего и быть не может.

Рафи обернулся к Джону Хоксу.

Тот не отрывал от него своих широко раскрытых глаз.

— Похоже, ястреб-охотник нам больше не нужен, — пробормотал Рафи.

Он быстро подошел к обнаженному парню, и тот испустил громкий стон, проникнутый паникой. Рафи считал, что он должен вознаградить Джона Хокса за его услуги, а именно преподать ему урок в искусстве управления, с чем у главы «Вахийи» явно были проблемы.

Приблизившись к Хоксу сзади, Рафи обвил рукой его тонкое горло. Сломать человеку шею непросто — ничего похожего на то, что показывают в кино. Рафи пришлось сделать три попытки. Но это станет хорошим уроком. Иногда даже вождю нужно испачкать руки в крови. Это помогает поддерживать моральный дух.

Отступив от стула, Рафи вытер со лба заслуженные бисеринки пота.

— Это препятствие устранено. — Он предложил Ашанде руку. — Не пора ли нам двинуться дальше, mon chaton noir?