17
31 мая, 06 часов 05 минут
Возвышенность Сан-Рафаэль
Штат Юта
Хэнк Канош встретил восход солнца, стоя на коленях, но это был не акт поклонения, а следствие физического истощения. Перед самым рассветом он поднялся сюда по крутой тропе от расположенных кругом хижин. Петляющая тропа вела по хитросплетению каньонов и дальше через сухую пустошь. Рядом с хозяином сидел верный Кауч, тяжело дыша с высунутым языком. Солнце только-только взошло, и воздух в горах оставался прохладным, однако дорога наверх была изнурительной, а человек и собака были уже далеко не молоды.
И все же Хэнк понимал, что не тяжесть прошедших лет давила ему на плечи, превращая подъем в испытание. Все дело было в его сердце. Даже сейчас гулкие удары в груди были наполнены чувством вины за то, что он остался в живых, не смог ничего сделать тогда, когда в нем так нуждались. Вчера, пока ему целый день приходилось спасаться бегством, было гораздо легче задвинуть горечь утраты близких друзей.
Но теперь этой поблажки больше не было.
Хэнк уставился на раскинувшуюся перед ним пересеченную местность. Однажды они с Мэгги уже побывали здесь, пришли сюда пешком почти десять лет назад, когда еще осторожно изучали свои взаимоотношения. Хэнк не забыл тот поцелуй, которым они обменялись на этом самом месте. От волос Мэгги пахло шалфеем, ее губы были солеными на вкус, но все равно сладостными.
И вот сейчас Хэнк наслаждался этим воспоминанием, стоя на коленях на каменной глыбе, опасно нависшей над глубоким ущельем, в шутку прозванным Маленьким Большим каньоном. Эта долина лежала в самом сердце возвышенности Сан-Рафаэль, массивной глыбы осадочных пород шестидесяти миль в поперечнике, выдавленной вверх тектоническими силами свыше сорока миллионов лет назад. С тех пор ветер и дождь прорезали здесь лабиринт узких ущелий с крутыми склонами, засыпанных наносами. Далеко внизу река Сан-Рафаэль продолжала дело эрозии, лениво извиваясь по долине на пути к слиянию с Колорадо.
В этой бурой каменистой местности, преимущественно пустынной, обитали дикие ослы, мустанги, а также тучные стада снежных баранов. Единственными двуногими гостями здесь были редкие пешие туристы, поскольку по немногочисленным дорогам могли проехать только полноприводные внедорожники. В прошлом практически неприступный лабиринт каньонов и ущелий служил логовом для многих преступников, в том числе для Буча Кэссиди и его банды.
И похоже, сейчас это повторялось снова.
Хэнк и остальные приехали сюда еще затемно. От шоссе Коппер-Глоуб пришлось ползти по каменистой дороге, заваленной камнями. Конечной целью пути были несколько хижин, в которых жила семья бывших коллег Хэнка, удалившихся на покой, Элвина и Айрис Хуметева. Незваные гости нагрянули как снег на голову, но Хэнк знал наперед, что супруги Хуметева не откажут никому.
Маленький поселок из пяти хижин, выстроенных из камня и глины, представлял собой наполовину общину, наполовину школу для детей индейцев хопи, которых обучали древнему укладу жизни три поколения семейства Хуметева во главе с Айрис Хуметева, великодушным диктатором.
Однако в настоящее время учеников здесь не было.
Точнее, почти не было.
— Ты можешь не прятаться, — крикнул Хэнк.
Из-за огромного валуна у него за спиной послышался недовольный вздох. Из укрытия показалась щуплая фигура Кай Куочитс. Девушка следила за Хэнком с тех самых пор, как он покинул поселок.
— Если хочешь посмотреть на восход солнца, — предложил Хэнк, — лучше поднимайся сюда.
Угрюмо понурившись, Кай взобралась на скалу. Кауч пару раз ударил хвостом о глыбу песчаника, приветствуя ее.
— Здесь безопасно? — недоверчиво спросила девушка, заглядывая в пропасть под нависающей скалой.
— Этот камень пролежал здесь тысячи лет, так что еще несколько минут он уж как-нибудь продержится.
Кай подозрительно отнеслась к его оценке, но все равно шагнула вперед.
— Дядя Пейнтер со своим напарником собирают что-то вроде спутниковой тарелки, подсоединенной к компьютеру и телефону.
— Я полагал, он хочет затеряться.
В хижинах Хуметева не было ни телевизора, ни телефона. Даже сотовая связь не покрывала этот лабиринт каньонов.
Девушка пожала плечами.
— Это должно быть безопасно. Я слышала, дядя говорил что-то про криптографическую программу. Наверное, она будет выполнять шифрование.
Кивнув, Хэнк похлопал по камню.
— И ты пришла в такую даль, чтобы рассказать мне это?
Кай села на скалу, подобрав под себя ноги.
— Нет… — Последовала долгая пауза, слишком долгая для правды. — Я просто решила немного размять ноги.
Поняв, что это пустая болтовня, Хэнк догадался, чем она вызвана. Он уже заметил, что девушка сторонилась своего дяди, кружила вокруг него, словно пугливая собака, которая опасается, что ее побьют, но тем не менее все равно тянется к человеку. Однако робости в Кай не было. Она ощетинилась, готовая укусить. Несомненно, вся эта неопределенность сделала ее пребывание внизу в поселке слишком неуютным, толкнув Кай последовать за Хэнком.
Пожилой ученый повернулся к восходящему солнцу, которое уже полностью поднялось над горизонтом и зажгло огнем красно-бурые скалы внизу.
— Ты знакома с обрядом на-ин-ис?
— Что это такое?
Хэнк печально покачал головой. Ну почему самые рьяные активисты индейского движения, как правило, абсолютно не знают свое собственное историческое наследие?
— Это церемония восхода солнца, — объяснил Хэнк, указывая на пылающее зарождение нового дня. — Обряд посвящения девочек в женщины. Он состоит из четырех дней и ночей танцев и священных жертвоприношений, которые дают новым женщинам духовную и целительную силу Белой раскрашенной женщины.
Кай вопросительно подняла брови, и пожилой ученый рассказал о мифологии апачей и навахо, связанной с этой богиней, также известной как Меняющаяся женщина, названной так за способность изменять свою внешность в зависимости от времени года. Он с удовлетворением отметил, как лицо Кай постепенно из равнодушного становилось жадно заинтересованным, что говорило о ее жажде подобных знаний.
Когда Хэнк закончил свой рассказ, девушка повернулась к восходящему солнцу.
— И как, есть племена, в которых до сих пор сохраняется этот обряд?
— Есть, но совсем немного. В начале двадцатого столетия американское правительство запретило все индейские духовные обряды и ритуалы, и церемония восхода солнца также была объявлена вне закона. Со временем этот обряд забылся и только сейчас возрождается в сильно упрощенном варианте.
У Кай помрачнело лицо.
— Они так много украли у нас…
— Прошлое есть прошлое. А сейчас сохранение нашей культуры зависит от нас самих. Мы теряем лишь то, что не хотим подпитывать.
Похоже, это нисколько не смягчило настрой девушки. Ее слова были наполнены горечью:
— Что? Как это делаете вы? Вы забыли верования своих предков ради религии бледнолицых. Той самой религии, которая преследовала наш народ, призывая к кровавой бойне.
Хэнк вздохнул. Все это он уже слышал и сейчас в который уже раз постарался как мог просветить невежду.
— Ошибки совершаются глупцами. В ходе истории человечества религия не раз использовалась в качестве оправдания насилия, в том числе и среди наших индейских племен. Но когда речь заходит о культуре, религия лишь одна ниточка в огромном тканом ковре. Мой отец вырос в вере мормонов, как и моя мать. И это такая же часть моего наследия, как и текущая у меня в жилах индейская кровь. Одно не исключает другого. Я нахожу в Книге Мормона много такого, что вселяет в меня мир и приближает к богу — или как там еще называется то духовное и вечное, что есть во всех нас. В конечном счете моя вера даже позволяет мне по-другому взглянуть на прошлое своего народа. Вот почему я занялся изучением истории коренного населения Америки. Чтобы найти ответ на вопрос, кто мы такие.
— Что вы хотите сказать? Как религия мормонов может объяснить то, что связано с нашим народом?
Хэнк не знал, подходящее ли сейчас время объяснять ей то, что сокрыто на страницах Книги Мормона, — свидетельство о шагах Христа в Новом Свете. Вместо этого он решил развеять для Кай туман, до сих пор окружающий самую раннюю историю индейских племен.
Профессор встал.
— Иди за мной.
Прихрамывая из-за артрита, он заковылял к возвышающемуся неподалеку гребню скалы песчаника. Под нависающим выступом проходила полоса обтесанных каменных блоков, обозначающих развалины древнего индейского жилища.
Пригнувшись, Хэнк переступил порог и прошел к дальней стене.
— Есть еще много того, что мы по-прежнему не знаем о своем народе, — сказал он, оглядываясь на девушку. — Знакома ли ты с доисторическими индейскими курганами, которые тянутся по всему Среднему Западу, от Великих озер до болот Луизианы?
Кай пожала плечами.
— Возраст некоторых курганов свыше шести тысяч лет. Даже племена, жившие в тех местах, когда туда пришли европейцы, ничего не помнили о строителях этих древних курганов. Вот наше наследие. Одна большая загадка.
Профессор прошел к дальней стене, где доисторический художник алой краской изобразил на фоне желтого песчаника три высокие скелетоподобные фигуры. Он поднес руку к древнему рисунку.
— Подобные петроглифы здесь можно найти повсюду. Археологи определили, что древнейшим из них восемь тысяч лет. Но и они являются относительно молодыми по сравнению с петроглифами Косо над соляными пластами Чайна-Лейк. Возраст тех — шестнадцать тысяч лет, они были сделаны в конце последнего ледникового периода, когда по континенту еще разгуливали мастодонты, саблезубые тигры и огромные плейстоценовые бизоны.
Хэнк повернулся к девушке.
— Вот как далеко в прошлое уходит наша история, о которой практически ничего не известно. — Подождав, когда тяжесть веков ляжет на ее молодые плечи, он продолжил: — Даже численность людей, живших в Америке, сильно недооценивалась. Новейшие исследования на основе химического состава сталагмитов, а также глубины и ширины остатков древесного угля, обнаруженных на территории континента, позволяют утверждать, что численность коренного населения превышала сто миллионов человек. Это больше, чем жило во всей Европе, когда Христофор Колумб впервые ступил в Новый Свет.
В полумраке древнего жилища широко раскрытые глаза девушки ярко блеснули.
— И что же с ними сталось?
Прежде чем направиться к выходу, Хэнк обвел рукой развалины.
— После появления европейцев такие инфекционные заболевания, как оспа, распространились по континенту быстрее колонистов, выкашивая коренное население, и это создало впечатление, будто огромные пространства были заселены редко. Однако это ложь, как и многое в нашей истории.
Кай прошла следом за ним на нависающую скалу. Кауч уже был там, настороженно обнюхивая воздух. Девушка задумчиво уставилась вдаль. Небо на востоке сменило розовый цвет рассвета на утреннюю голубизну.
— Кажется, я вас поняла, — сказала Кай. — Мы не можем по-настоящему узнать самих себя до тех пор, пока не узнаем свою историю.
Профессор посмотрел на нее новыми глазами. Девушка была гораздо проницательнее, чем могло показаться со стороны. И она еще раз доказала это, обратившись к нему со словами:
— Но вы так и не объяснили, каким образом Книга Мормона позволила вам по-новому взглянуть на нашу историю.
Однако прежде чем Хэнк смог ответить, Кауч тревожно зарычал. Он по-прежнему принюхивался, задрав морду. Профессор и девушка повернулись на северо-восток, куда смотрела собака. На фоне неба, теперь уже светлого, у самого горизонта виднелось клубящееся черное пятно, похожее на сгущающиеся грозовые тучи.
— Дым, — пробормотал Хэнк.
«И много дыма».
— Лесной пожар? — спросила Кай.
— Не думаю. — Сердце профессора гулко забилось от предчувствия чего-то дурного. — Нам нужно возвращаться вниз.
06 часов 38 минут
Прово, штат Юта
Рафаэль Сен-Жермен наслаждался кофе, налитым в крошечную фарфоровую чашечку, сидя в просторной вычурной кухне особняка. Его веселил абсурдный интерьер этого помещения. То, что американцы считали признаком хорошего вкуса, казалось ему нелепым. Что такое эти дешевые современные здания, отделанные под фальшивое очарование Старого Света? Фамильный замок Сен-Жерменов под Каркассоном, возведенный в шестнадцатом столетии, был окружен могучими стенами, под которыми проходили сражения, изменившие ход западной цивилизации.
Вот признак настоящего аристократизма.
Рафи посмотрел через окно кухни на просторную лужайку, где экипаж готовил вертолет к отлету. На столе перед ним лежали страницы досье. Рафи ознакомился с ним за завтраком и не видел необходимости возвращаться к нему еще раз. Большую часть подробностей он и так знал наизусть.
На первой странице была фотография человека, который этой ночью сорвал операцию в университете. Потребовалось совсем немного времени, чтобы привязать к фотографии имя. Оказалось, что этот человек хорошо известен организации, в которую входил Рафи. Если бы снимок не был таким темным и нечетким, программа распознавания лиц не потребовалась бы.
Рафи шепотом произнес имя своего противника: «Пейнтер Кроу». Директор Сигмы. Он покачал головой, давая выход раздражению и веселью, и уставился на фотографию.
— Что заставило тебя выбраться из своей норы в Вашингтоне?
Рафи никак не ожидал, что «Сигма» настолько оперативно откликнется на события, произошедшие здесь. Но впредь он больше не будет недооценивать своего врага. Впрочем, в этом просчете была не только его вина. Потребовалось гораздо больше времени, чтобы сложить воедино элементы загадки. Как выяснилось, их мишень, проворная воровка с ловкими пальцами, была косвенно связана с директором Кроу, поскольку принадлежала к тому же самому племени. Судя по всему, она позвонила напрямую своему дальнему родственнику, чтобы заручиться его помощью.
События получили очень любопытное развитие. Всю ночь, прервавшись лишь ненадолго, чтобы немного вздремнуть, Рафи заново решал свои уравнения с учетом этой новой переменной, мысленно просчитывая различные варианты. «Как лучше всего разыграть это обстоятельство? Как превратить его в преимущество?»
И только утром решение было получено.
В коридоре раздались гулкие шаги, они свернули в гостиную и направились к кухне.
— Сэр, все готово к отлету.
— Merci, Берн.
Рафи постучал по часам «Патек Филипп». По циферблату быстро двигалась секундная стрелка, по-французски tourbillon. Это слово имело также другое значение — «смерч». Вот что требовалось сейчас.
— Мы опаздываем.
— Так точно, сэр. Но мы наверстаем время в полете.
— Отлично.
Отпив последний глоток кофе, Рафи поджал губы, недовольный вкусом. Напиток остыл, и это выявило его острую горечь. А жаль, поскольку обнаруженный на кухне пакет с кофе в зернах дорогого сорта из Панамы явился приятной неожиданностью. Значит, хозяева дома все-таки были не совсем лишены вкуса, хотя бы в части кофе.
Рафи встал, чувствуя прилив великодушия.
— Ашанда по-прежнему с мальчиком? — спросил он Берна.
— Они в библиотеке.
Это вызвало улыбку. Лишенная языка Ашанда явно не читала малышу сказку.
— Как мне поступить с ребенком после вашего отлета? — Голос Берна стал жестким, вероятно в предчувствии ответа.
Рафи небрежно махнул рукой.
— Оставь его здесь. Пусть живет.
Брови Берна едва заметно взметнулись вверх. Для такого бесстрастного человека это было равносильно удивленному восклицанию.
Рафи отвернулся. Очень полезно время от времени действовать непредсказуемо, чтобы поддерживать подчиненных в постоянном напряжении. Опираясь на трость, Рафи направился в противоположный конец дома за Ашандой. Библиотека, просторное двухэтажное помещение, была заставлена шкафами с книгами в кожаных переплетах, которые, вероятно, никто никогда не читал. Они были нужны лишь для показной роскоши, как и все остальное в доме.
Ашанда сидела в кресле с высокой спинкой, обтянутом плюшем. Ребенок спал у нее на коленях, а она гладила своими длинными, невероятно сильными пальцами его светлые кудри, мурлыча какой-то невнятный напев. Рафи всегда находил спокойствие и уют в этих звуках, знакомых ему так же хорошо, как и голос матери. Он улыбнулся, на мгновение возвращаясь в детство, в теплые летние ночи, когда он спал на балконе под открытым небом, усыпанным звездами, согретый присутствием Ашанды, устроившейся рядом на подстилке на полу. Она часто напевала вот так, держа его на руках, когда он поправлялся после очередного перелома хрупких костей. Этот бальзам справлялся с любой болью, даже со страданиями ребенка.
Рафи не хотелось тревожить ее, но им нужно было торопиться.
— Ашанда, ma grande, мы должны уходить.
Ашанда склонила голову, показывая, что услышала приказание. Медленно встав, она осторожно опустила мальчика на теплую подушку, свернув его калачиком. Только тут Рафи заметил синяки на худенькой детской шее, неестественное положение головы. Значит, ребенок вовсе не спал.
Подойдя к Рафи, Ашанда предложила ему руку. Тот оперся на нее, сочувственно сжав запястье. Ашанда понимала, что нужно будет сделать, понимала, какой приказ он должен был отдать. Она поступила так ради него, а также ради ребенка, обеспечив ему быструю и безболезненную смерть. У Рафи не хватило духа сказать, что в этом не было необходимости, по крайней мере в этот раз.
Ему стало не по себе.
«Неужели я действительно настолько предсказуем?»
Надо будет следить за этим, особенно сегодня. Ему уже доложили об извержении вулкана в горах. Это известие подтвердило то, о чем давно подозревали. Отныне надо будет действовать очень быстро. Рафи взглянул на часы, отмечая движение секундной стрелки.
«Подобно смерчу», — напомнил он себе.
Нельзя терять время. Нужно вспугнуть птиц, которым вчера удалось вырваться из силков, чтобы снова напасть на их след. Рафи пришлось целую ночь ломать голову, прежде чем он нашел решение, которое в дикой природе разыгрывалось ежедневно.
Для того чтобы поймать перепуганную птаху, нужен ястреб.
07 часов 02 минуты
Возвышенность Сан-Рафаэль
— Много жертв? — спросил Пейнтер, прижимая к уху спутниковый телефон.
Он возбужденно расхаживал по главной комнате самой большой хижины. В черном от копоти очаге краснели угли, сопровождая горький запах подгоревшего кофе. Ковальски сидел на топчане из сосновых бревен, положив ноги на самодельный фанерный стол и уронив голову на грудь, смертельно усталый после долгой дороги в горах.
Голос Рональда Чуна по телефону звучал хрипло. Магнитные возмущения и вулканические выбросы мешали радиосвязи.
— Погибли пять солдат Национальной гвардии. Но и эта цифра невелика лишь благодаря тому, что майор Райан успел передать сигнал тревоги и приказ срочно уходить. По-прежнему нельзя сказать, были ли в тех местах туристы. К моменту извержения весь район уже был оцеплен, так что, будем надеяться, тут все в порядке.
Пейнтер поднял взгляд на бревенчатую крышу. Хижина была возведена в традиционном стиле, из обтесанных бревен, проконопаченных мхом, а в качестве штукатурки использовались мелкие камешки, скрепленные глиной. Пейнтер нашел что-то странное в том, что ему приходится обсуждать рождение нового вулкана в такой обыденной обстановке.
— Хорошая новость заключается в том, что извержение, судя по всему, затихает, — продолжал Чун. — Перед самым рассветом я облетел вокруг на вертолете. Потоки лавы остановились. Пока что они остаются в пределах стен кратера и уже начинают затвердевать. В настоящий момент наибольшую опасность, пожалуй, представляют лесные пожары. Отряды пожарных в спешном порядке устраивают заслоны на пути вероятного распространения огня, вертолеты сбрасывают воду. Можно сказать, к этому времени проблема решена на пятьдесят процентов.
— Если только не произойдет новое извержение, — заметил Пейнтер.
Чун уже высказал свое предположение о причинах извержения. На его взгляд, какой-то процесс, порожденный взрывом, расщепил материю на атомном уровне и проделал отверстие до расположенной на небольшой глубине полости с магмой, которая согревала подземный геотермальный источник, что и привело к новому взрыву.
— Возможно, это даже к лучшему, — сказал Чун.
— То есть?
— Я наблюдал за потоками лавы в зоне взрыва. Они становятся все более плотными. И я не вижу никаких признаков возобновления процесса атомизации. Полагаю, огромная температура взрыва спалила то, что вызывало расщепление материи. Уничтожила раз и навсегда.
Уничтожила?
Пейнтеру показалось, у Чуна есть кое-какие мысли относительно того, что это могло быть.
— Если я прав, — продолжал геолог, — нам чертовски повезло, что произошло это извержение.
Пейнтер не считал, что гибель пятерых солдат Национальной гвардии можно считать везением. Но он понимал, почему геолог чувствует облегчение. Если бы таинственный процесс продолжался беспрепятственно, он распространился бы на все Скалистые горы, пожирая все на своем пути и оставляя за собой одну лишь расщепленную на атомы пыль.
Так что, возможно, геолог был прав и им действительно повезло, — но Пейнтер терпеть не мог полагаться на везение и стечение обстоятельств.
Он подумал о мумифицированных останках в пещере, которые были погребены вместе с таким разрушительным грузом.
— Может быть, поэтому мертвые индейцы или кто там еще выбрали для хранения своего горючего вещества геотермальную долину. Вероятно, они посчитали, что там оно будет в безопасности. В случае взрыва начавшийся процесс пробурит отверстие до подземной полости, заполненной сверхраскаленной магмой, и огромная температура убьет заразу прежде, чем она успеет распространиться на весь земной шар.
— Совершенно верно, — задумчиво подтвердил геолог. — Если вы правы, возможно, это вещество необходимо постоянно содержать в тепле, чтобы оно не взорвалось. Возможно, именно поэтому череп взорвался, когда его вынесли из теплой пещеры на холодный воздух.
Это было очень интересное предположение.
Чун продолжал развивать свою мысль:
— И это дополнительно подкрепляет одну версию, которая уже давно крутится у меня в голове.
— Какую?
— Вы говорили, что кинжал из пещеры сделан из дамасской стали, прочность и гибкость которой определяется манипуляциями с материей на наноуровне.
— Это успел сообщить мне перед своей гибелью доктор Дентон, ученый-физик. Он сказал, что дамасская сталь — один из примеров древних форм нанотехнологий.
— Вот я и подумал… Когда я наблюдал за процессом денатурации, проходившим в кратере, мне пришло в голову, что это не столько химическая реакция, сколько какая-то активная атака на материю, приводящая к ее расщеплению.
— К чему ты клонишь?
— Одной из конечных целей современных нанотехнологий является производство наноботов, механизмов размером с молекулу, способных манипулировать с материей на атомном уровне. А что, если эти таинственные древние люди преуспели не только в нанотехнологиях, но и в наноробототехнике? Что, если взрыв пробудил многие триллионы дремавших наноботов, разворошив «наногнездо», которое начало распространяться вокруг, пожирая все на своем пути?
Это предложение показалось Пейнтеру слишком натянутым. Он представил себе микроскопических роботов, разбирающих молекулы на составные части, атом за атомом.
— Господин директор, понимаю, это похоже на безумие, однако в лабораториях по всему миру уже совершаются прорывы в деле производства и сборки наномашин. Некоторые ученые даже сообщили о создании самовоспроизводящихся частиц на основе кремния — «нанитов», способных воспроизводить свои копии из поглощенного сырья.
Пейнтер снова мысленно представил процесс денатурации материи, происходивший в долине.
— Чун, это слишком смелая гипотеза.
— А я и не спорю. Однако бесчисленное количество наноботов уже обнаружено в живой природе. Ферменты в клетках ведут себя как крошечные рабочие лошадки. Некоторые мельчайшие самовоспроизводящиеся вирусы действуют на наноуровне. Так что не исключено, что в далеком прошлом кто-то случайно состряпал похожий нанобот, быть может в качестве побочного продукта производства дамасской стали, что скажете? Не знаю. Но у меня не выходит из головы вопрос о тепле, который мы уже обсуждали.
— Что ты хочешь сказать?
— Одна из проблем нанотехнологий, особенно в отношении работы наноботов, заключается в отводе тепла. Для того чтобы нанобот работал, он должен уметь рассеивать тепло, выделяемое при собственной работе, что на наноуровне является очень сложным процессом.
Пейнтер сложил в уме все составляющие.
— То есть простейший способ держать наноботы в спячке — это поместить их в какое-нибудь теплое место. Например, в пещеру, согреваемую геотермальными водами, где температура будет оставаться примерно одной и той же на протяжении веков, если не тысячелетий.
— А если беда все же случится, — подхватил Чун, — это гнездо наноботов, расползающихся во все стороны, достаточно быстро прогрызет дыру до слоя магмы и тем самым уничтожит себя.
На первой взгляд эта гипотеза казалась совершенно нереальной, но в действительности она была пугающе осуществимой. В чем и заключалась главная опасность. Такой продукт можно использовать в качестве готового оружия, однако главной наградой будут технологии, стоящие за его производством. Если удастся раскрыть их, это будет бесценно.
Нанотехнологии уже сделали серьезную заявку стать основной сферой производства нового тысячелетия, обладающей огромным потенциалом во всех областях науки, медицины, электроники… Перечень был бесконечным. Тот, кто крепко возьмет в свои руки эти вожжи, сможет повелевать всем миром, начиная с атомного уровня и выше.
Но из всего этого напрашивался один важный вопрос.
— Если мы правы в своих рассуждениях, кто были те люди, чьи мумифицированные останки найдены в пещере? — спросил Чун.
Пейнтер взглянул на часы. Единственный человек, способный дать ответ на этот вопрос, должен оказаться здесь через час. Обсудив с геологом еще кое-какие детали, Пейнтер велел ему оставаться на месте и продолжать наблюдения за долиной.
Когда он дал отбой, с топчана послышался голос Ковальски. Великан даже не потрудился поднять голову.
— Вызывать извержения вулканов…
Пейнтер посмотрел на него.
— Если эта штука действительно способна на такое… — один глаз Ковальски открылся и уставился на начальника, — наверное, вам надо было посоветовать Грею захватить с собой в Исландию асбестовые подштанники.
