40
Жертвоприношение
— Он нас заметил? — напряженно спрашивает Виола.
Я навожу бинокль на лодку. Перед глазами возникает лицо Аарона, свирепое и ужасное. Я нажимаю несколько кнопок и отдаляюсь. Нет, Аарон не смотрит на нас, просто гребет, как машина, пытаясь выплыть к берегу.
Лицо у него разорвано в клочья и покрыто запекшейся кровью, в щеке дыра, на месте носа дыра, но за всем этим горит яростный взгляд, беспощадный и несокрушимый: ничто и никогда не остановит этого человека.
«Война превращает людей в чудовищ», — произносит у меня в голове голос Бена.
Как раз такое чудовище движется сейчас к нам.
— Нет, вряд ли заметил. Пока нет.
— Мы сможем от него убежать?
— У него винтовка, — говорю я, — и отсюда вся дорога до Хейвена как на ладони.
— Тогда бежим через лес!
— Между нами и дорогой он не очень-то густой. Бежать надо быстро.
— Это я могу, — говорит Виола.
Мы летим вниз по склону, скользя по мокрым листьям и траве, цепляясь за камни. Лесной покров тут совсем жидкий: мы все еще видим реку и гребущего по ней Аарона.
А значит, он увидит нас, если посмотрит в нужную сторону.
— Быстрей! — кричит Виола.
Вниз…
Вниз…
Вылетаем на дорогу…
И плюхаемся в грязь на обочине…
Когда мы вновь оказываемся на дороге, Аарона опять не видно…
Но лишь на секунду…
Потомушто вот он, вот…
Течение быстро несет его к нам…
Вниз по реке…
Мы видим его целиком…
А он смотрит на нас.
Водопад грохочет так, что в этом реве можно утонуть, но я все равно слышу его вопль.
Я бы услышал его даже с другого конца света.
— ТОДД ХЬЮИТТ!!!
Аарон тянется за винтовкой.
— Бежим!!! — кричу я.
Виола со всех ног бросается вперед, я за ней — к кромке дороги, за которой начинается зигзагообразный спуск.
Еще шагов пятнадцать, может, двадцать, и нас уже не будет видно…
Мы несемся так, словно отдыхали последние две недели…
Бум бум бум по дороге…
Я оглядываюсь назад…
Аарон пытается взять винтовку одной рукой, одновременно сохраняя равновесие в лодке…
Она скачет на порогах, мотаясь из стороны в сторону…
— Не выйдет! — кричу я Виоле. — Он не сможет и грести, и стрелять…
БАХ!!!
Впереди меня, рядом с Виолой, в воздух подпрыгивает кусочек грязи…
Я кричу, Виола тоже кричит, и мы оба невольно пригибаемся к земле…
Быстрей, быстрей…
Бум бум бум…
Беги беги беги беги беги
пыхтит мой Шум как паровоз…
Не оглядывайся.
Пять шагов…
Беги беги
…Три… БАХ!!!
И Виола падает, как подкошенная…
— НЕТ!!! — ору я.
Она переваливается через кромку дороги и кубарем летит по склону…
— НЕТ!!! — снова кричу я и прыгаю следом за ней…
Бегу, спотыкаясь на крутом склоне…
Бегу за ней…
Нет…
Только не это…
Только не теперь…
Мы ведь почти…
Пожалста нет…
Виола влетает в какие-то невысокие заросли…
И останавливается. Лежит лицом вниз.
Я подбегаю к ней, едва держась на ногах, падаю в кусты на колени, хватаю Виолу, перекатываю на спину и ищу следы крови, без конца повторяя «Нет нет нет нет…».
Я почти ослеп от гнева и отчаяния и боли, я все твержу нет нет нет…
И вдруг Виола открывает глаза…
Она открывает глаза, хватает меня за руку и говорит:
— Я жива, жива! Меня не ранило!
— Нет? — встряхивая Виолу, переспрашиваю я. — Точно?
— Просто упала, — отвечает она. — Клянусь, пуля пролетела у меня прямо перед носом, и от страха я упала… Меня не ранило.
А я только дышу, тяжело-тяжело дышу…
— Слава богу! — наконец выдыхаю я. — Слава богу!
И мир начинает кружиться, а мой Шум превращается в ураган.
Виола уже встает на ноги, я за ней, и мы вместе смотрим на уходящую вниз дорогу.
Водопад ревет слева от нас, а дорога впереди начинает зигзагами спускаться к его подножию.
Она вся видна как на ладони.
Деревьев нигде нет, только низкие кусты.
— Он нас подстрелит, — говорит Виола, глядя наверх. Аарона мы не видим, но он наверняка уже подплыл к берегу и бредет в ревущей воде — а может, и по воде, я бы не удивился.
— ТОДД ХЬЮИТТ!!! — доносится его крик, едва различимый сквозь грохот воды и вместе с тем оглушительный, как целая вселенная.
— Спрятаться негде, — говорит Виола, оглядываясь по сторонам. — Только внизу.
Я тоже озираюсь. Склон слишком крутой, дорога слишком открытая, а островки между ее участками покрыты слишком низкими кустами.
Спрятаться негде.
— ТОДД ХЬЮИТТ!!!
Виола показывает пальцем куда-то наверх.
— Можем спрятаться в тех деревьях на вершине холма.
Но склон чересчур крутой, мы туда не заберемся, и я по голосу слышу, как тает ее надежда.
Снова оглядываюсь по сторонам…
И коечто замечаю.
Тонюсенькая тропинка, почти невидимая, отходит от первого изгиба дороги в сторону водопада. Через несколько метров ее уже не видно, но я мысленно продолжаю ее и упираюсь в скалу.
В скалу прямо перед водопадом.
В небольшой уступ прямо перед водопадом.
Я вылезаю из кустов и возвращаюсь на дорогу. Тропинки отсюда не видно.
И уступа тоже.
— Что там? — спрашивает Виола.
Я возвращаюсь к ней.
— Вон, гляди. — Я показываю пальцем на уступ. — Видишь?
Прищурившись, Виола смотрит в нужную сторону. Водопад отбрасывает на уступ небольшую тень.
— Отсюда его видно, — говорю я, — а с дороги нет. Мы спрячемся!
— Он тебя услышит, — возражает Виола. — И поймает нас.
— В таком грохоте, если мои мысли не будут слишком громкими, ничего он не услышит.
Она морщит лоб, еще раз смотрит на дорогу внизу и на вершину холма, откуда в любую секунду может показаться Аарон.
— Мы так близко…
Я беру ее за руку и тяну:
— Пойдем. Мы дождемся, когда он уйдет, дождемся темноты. Если повезет, он решит, что мы спрятались в тех деревьях на вершине.
— А если нет? Мы угодим в ловушку.
— Если побежим, он нас подстрелит. — Я смотрю Виоле в глаза. — Это наш шанс. У нас хотя бы будет шанс…
— Тодд…
— Пойдем, — говорю я, заглядывая как можно глубже в ее глаза, вливая в нее всю свою надежду. Не оставь меня. — Обещаю, севодня вечером мы будем в Хейвене. — Я стискиваю ее руку. Не предай меня. — Обещаю.
Она смотрит на меня, слушая мои слова и Шум, а потом отрывисто кивает, и мы бросаемся по тропинке к уступу.
— ТОДД ХЬЮИТТ!
Аарон почти у водопада…
Мы карабкаемся по крутой насыпи у самой воды…
И соскальзываем вниз…
Водопад уже прямо перед нами…
Я подбираюсь к краю и отшатываюсь, врезаясь в Виолу, потомушто земля внезапно обрывается под моими ногами…
Виола вцепляется в мою рубашку…
Вода ревет прямо перед нами, ударяясь о скалы внизу…
И уступ, который мы видели из кустов, тоже рядом…
Но до него надо допрыгнуть…
— А вот этого я не видел, — бормочу я. Виола держит меня за талию, чтобы мы не свалились в пропасть.
— ТОДД ХЬЮИТТ!
Он уже близко, так близко…
— Сейчас или никогда, Тодд, — шепчет Виола мне на ухо.
И отпускает…
И я прыгаю…
Я в воздухе…
Край уступа прямо у меня перед глазами…
И я приземляюсь…
Оборачиваюсь…
И Виола прыгает за мной…
И я хватаю ее, и мы оба валимся на уступ…
И лежим, отдуваясь…
И прислушиваемся…
И какоето время слышим только рев воды у нас над головой…
А потом едва различимое…
— ТОДД ХЬЮИТТ!
Виола лежит на мне, я тяжело дышу ей в лицо, и она тоже тяжело дышит.
И мы смотрим друг другу в глаза.
И грохот вокруг стоит такой, что моего Шума не слышно.
В следующий миг она упирается руками в землю и встает. Оглядывается. Изумленно таращит глаза:
— Ух ты…
Я перекатываюсь на живот и тоже встаю.
Ух ты!
Уступ, на который мы перепрыгнули, не просто уступ. Он уходит за водопад — далеко за водопад. Мы стоим в начале туннеля, у которого одна стена из камня, а вторая — из чистой воды, которая падает сверху с такой скоростью, что и впрямь кажется стеной.
— Пошли, — говорю я и начинаю идти вперед по скользким, склизским камням. Мы стараемся шагать вдоль стенки и держаться подальше от ревущей воды.
Грохот стоит неимоверный. Всепоглощающий. Его как бутто можно потрогать или попробовать на вкус.
Вокруг так громко, что о Шуме и речи нет.
Громко… и тихо, как никогда.
Мы коекак шагаем дальше, подскальзываясь и спотыкаясь, обходя скалистые наросты и лужицы со склизким зеленым дном. Из камней над нашими головами свисают корни бог знает каких растений.
— По-твоему, это ступеньки?! — кричит Виола сквозь рев воды.
— ТОДД ХЬЮИТТ! — Такое чувство, что Аарон надрывается в миллионах миль от нас.
— Он нас найдет? — спрашивает Виола.
— Не знаю! — отвечаю я. — Вряд ли!
Стена у обрыва неровная, и уступ под нашими ногами все время виляет туда-сюда. Мы оба промокли насквозь и уже порядком устали хвататься за корни деревьев, чтобы не свалиться в пропасть.
А потом уступ внезапно ныряет вниз и делается широким, явно похожим на лестницу.
Кто-то здесь уже был.
Мы спускаемся дальше, вода грохочет буквально в нескольких сантиметрах от нас.
Наконец мы добираемся до конца.
— Обалдеть! — выдыхает Виола, глядя наверх (я этого не вижу, просто чувствую).
Туннель резко заканчивается, а уступ расширяется внутрь скалы, образуя водяную пещеру. Каменные стены тянутся высоко вверх, а над ними дугой пролетает вода, такшто выходит вроде живого паруса, соединяющего стенку за нашими спинами и уступ под нашими ногами.
Но это еще не «обалдеть».
— Да это же церковь! — осеняет меня.
Это церковь. Кто-то вырезал прямо в скале четыре ряда простых скамеек с проходом посередине. Все они обращены в сторону высокого камня со срезанной верхушкой — кафедры, с которой мог бы обращаться к людям проповедник, стоя на фоне сияющей белой стены из воды. Снаружи ее подсвечивает утреннее сонце, такшто она похожа на звездную простыню, отбрасывающую солнечные зайчики на все блестящие от влаги поверхности. В глубине пещеры на стене изображено кольцо, вокруг которого вращаются два кольца поменьше: Новый свет и его луны, новый дом переселенцев, обитель надежды и Божьей благодати. Планета и спутники нарисованы белой водостойкой краской и прямо светятся, ей-богу.
Церковь за водопадом.
— Какая красивая… — говорит Виола.
— И заброшенная, — добавляю я. Когда первое удивление проходит, я замечаю, что некоторые скамейки разбиты, а стены чем-то исписаны. Некоторые надписи вырезаны в скале, другие сделаны той же водостойкой краской. По большей части это всякая непонятная чушь: «П.М. + М.А.», «Уиллз + Чиллз — любовь», «Оставь надежду всяк…» и т. д. и т. п.
— Подростки, — говорит Виола. — У них тут тайник.
— Что, у детей так принято?
— На корабле у нас тоже было что-то вроде тайника. В заброшенной вентиляционной шахте, — поясняет Виола, оглядываясь по сторонам. — Только разукрасили ее похлеще.
Мы бродим по церкви с разинутыми ртами и смотрим. Водопад образует крышу в добрых десяти метрах над нами, а уступ шириной все пять.
— Наверное, пещера была тут с самого начала, — говорю я. — Люди ее нашли и решили, что это чудо.
Виола поеживается и обхватывает себя руками:
— Ну да, а потом быстро поняли, что для церкви это чудо не годится.
— Слишком мокро, — киваю я. — И холодно.
— Готова поспорить, ее обнаружили и преобразили в первый же год, — говорит Виола, разглядывая изображение Нового света. — Сразу после прилета. Все были полны надежд и радовались чудесам нового мира. — Она опять смотрит по сторонам. — Увы, идиллия быстро рухнула, вмешалась реальность…
Я тоже медленно кручусь на месте и прямо слышу мысли тех первых переселенцев. Яркие солнечные пятна на стенах, грохот и тишина одновременно… Да тут и кафедра со скамейками не нужны: все равно кажется, что вошел в церковь. Что это место священно само по себе, без людей.
Тут я понимаю, что за кафедрой ничего нет, дальше начинается пропасть.
Так вот где нам придется ждать.
Вот где мы должны обрести надежду.
В подводной церкви.
— Тодд Хьюитт… — летит по туннелю едва слышный зов.
Виола содрогается:
— Что нам теперь делать?
— Ждать наступления темноты, — говорю я. — Ночью вылезем отсюда и пойдем в город. Будем надеяться, Аарон нас не заметит.
Я сажусь на каменную скамью. Виола опускается рядом, снимает с плеча сумку и кладет на пол:
— А если он найдет тропинку?
— Надеюсь, не найдет.
— И все-таки?
Я вытаскиваю из-за спины нож.
Нож.
Мы оба смотрим, как белая вода отражается в стальном клинке, а капельки влаги уже собираются на лезвии, и оно горит, как факел.
Нож.
Мы молча смотрим, как он сверкает посреди церкви.
— Тодд Хьюитт!
Виола поднимает взгляд и закрывает лицо ладонями, но мне все равно видно, что она стиснула зубы.
— Да что ему надо?! — вдруг взрывается она. — Если армия гонится за тобой, зачем Аарону я? Почему он стрелял в меня? Не понимаю…
— Сумасшедшим не нужны объяснения.
Но мой Шум помнит, как Аарон пытался принести Виолу в жертву.
Знамение — так он ее называл.
Божий дар.
Не знаю, услышала Виола мои мысли или сама все вспомнила, но она говорит:
— Вряд ли я жертва.
— Чего?
Она поворачивается ко мне. Лицо у нее озадаченное.
— Жертва не я. Большую часть времени он накачивал меня снотворным, но когда я просыпалась, то видела в его Шуме ужасно странные вещи.
— Он безумец, — напоминаю я Виоле. — Безумней всех остальных.
Больше она ничего не говорит, только смотрит на грохочущую воду.
И берет меня за руку:
— ТОДД ХЬЮИТТ!
Ее рука дергается, и сердце чуть не выскакивает у меня из груди.
— Он приближается! — вскрикивает Виола.
— Он нас не найдет.
— Найдет!
— Тогда мы с ним разделаемся.
Оба смотрим на нож.
— ТОДД ХЬЮИТТ!!!
— Он нашел туннель, — выдавливает Виола, хватая и стискивая мою руку.
— Пока нет.
— А ведь мы почти добрались… — Ее голос начинает немножко дрожать. — Почти добрались!
— Еще доберемся, вот увидишь.
— ТОДД ХЬЮИТТ! — Зов точно стал громче.
Аарон нашел туннель.
Я стискиваю рукоять ножа и смотрю на Виолу. Ее взгляд уперся в туннель, и в нем столько страха, что мне больно смотреть.
Стискиваю нож еще крепче.
Если он хоть пальцем ее тронет…
Тут мой Шум возвращается к началу наших странствий. Я вспоминаю, как Виола упорно молчала, а потом всетаки назвала свое имя, как она разговаривала с Хильди и Тэмом, как изображала акцент Уилфа, как ее похитил Аарон, как я проснулся в доме доктора Сноу и увидел ее рядом, как она пообещала Бену помогать мне, как говорила голосом моей мамы и ненадолго изменила для меня весь мир.
Вопщем, я вспоминаю все, что мы пережили.
Как она кричала, когда мы бросили Манчи.
И твердила, что, кроме меня, у нее никого больше нет.
И как я понял, что могу читать ее мысли.
И как испугался, что Аарон ее подстрелил.
Как я чуть не умер от боли и страха.
Как это ужасно — потерять ее.
Боль, обида, ярость…
Гнев.
И как я жалел, что пуля досталась не мне.
Смотрю на нож.
И понимаю: Виола права.
Безумие, безумие… Как я раньше не догадался?
Виола не жертва.
Нет.
Если падет один, падут все.
— Я знаю, что ему нужно, — говорю я, вставая.
— Что?
— ТОДД ХЬЮИТТ!
Вот теперь крик точно доносится из туннеля.
Бежать некуда.
Он идет.
Виола тоже поднимается, а я встаю между ней и туннелем.
— Спрячься за скамьей, — говорю я.
— Тодд…
Я отхожу, до последнего не отпуская ее руку.
— Куда ты?! — чуть не кричит она.
Я смотрю в водяной туннель, откуда мы пришли.
Аарон пожалует с минуты на минуту.
— ТОДД ХЬЮИТТ!
— Он же тебя увидит! — кричит Виола.
Я выставляю нож перед собой.
Нож, который причинил мне столько горя.
Нож, в котором столько силы.
— Тодд! — окликает Виола. — Что ты задумал?
Я оборачиваюсь к ней:
— Он тебя не тронет. Если узнает, что я все понял, он тебя не тронет.
— И что же ты понял?
Я вглядываюсь в Виолу, стоящую между скамьями в свете белой планеты, лун и зыбкого сияния водопада, я вглядываюсь в ее лицо, позу, глаза и понимаю, что по-прежнему знаю эту девочку, что она все еще Виола Ид, а тишина вовсе не означает пустоту. Никогда не означала.
Я смотрю ей прямо в глаза:
— Я встречу его, как мужчина мужчину.
И хотя вокруг стоит ужасный грохот и Виола точно не слышит моих мыслей, она отвечает мне таким же решительным взглядом.
Она тоже все поняла.
Виола расправляет плечи и становится чуточку выше.
— Я не стану прятаться. Раз ты не прячешься, я тоже не хочу.
И больше мне ничего не нужно знать.
Я киваю:
— Готова?
Она поднимает взгляд.
И коротко, решительно кивает.
Я снова поворачиваюсь к туннелю.
Закрываю глаза.
Делаю глубокий вдох.
И весь воздух, какой есть в моих легких, все мысли и чувства вкладываю в единственный крик…
— ААРОН!!!!!!
А потом открываю глаза и жду.