Глава 22
Мсье Папополус завтракает
Мсье Папополус завтракал. Напротив него сидела его дочь Зия.
В дверь гостиной постучали, вошел посыльный и вручил Папополусу карточку. Тот взглянул на нее, поднял брови и передал дочери.
– Эркюль Пуаро, – промолвил антиквар, задумчиво теребя левое ухо. – Интересно…
Отец и дочь посмотрели друг на друга.
– Я видел его вчера на теннисе, – продолжал Папополус. – Мне это не слишком нравится, Зия.
– Однажды он оказал тебе большую услугу, – напомнила ему дочь.
– Это верно, – признал Папополус. – К тому же я слышал, что он удалился от дел.
Отец с дочерью беседовали на родном языке. Обернувшись к посыльному, антиквар сказал по-французски:
– Faites monter ce monsieur.
Через несколько минут щегольски одетый Эркюль Пуаро вошел в комнату, весело помахивая тростью:
– Мой дорогой мсье Папополус!
– Мой дорогой мсье Пуаро!
– И мадемуазель Зия! – Детектив отвесил ей низкий поклон.
– Простите, что мы продолжаем завтракать, – извинился антиквар, наливая себе очередную чашку кофе. – Ваш визит… хм!.. несколько ранний.
– Это весьма прискорбно, – отозвался Пуаро, – но меня вынудили обстоятельства.
– Значит, вы по делу? – осведомился грек.
– И по очень серьезному. По делу о гибели мадам Кеттеринг.
– Дайте подумать… – Папополус невинно уставился в потолок. – Это леди, которая умерла в «Голубом поезде», не так ли? Я читал об этом в газетах, но там не было и намека на преступление.
– В интересах правосудия этот факт предпочли не упоминать, – пояснил детектив.
Последовала пауза.
– Чем же я могу вам помочь, мсье Пуаро? – вежливо осведомился торговец.
– Voila, – отозвался тот. – Я как раз к этому подхожу. – И, вынув из кармана коробочку, которую показывал в Канне, открыл ее, высыпал на стол рубины, одновременно внимательно наблюдая за стариком.
Но на лице антиквара не дрогнул ни один мускул. Он принялся внимательно разглядывать драгоценности, затем вопрошающе посмотрел на детектива.
– Они великолепны, не так ли? – осведомился Пуаро.
– Превосходны, – согласился Папополус.
– Сколько, по-вашему, они стоят?
На сей раз лицо грека слегка дрогнуло.
– Вам действительно необходимо это знать, мсье Пуаро? – спросил он.
– Вы весьма проницательны, мсье Папополус. Нет, в этом нет нужды. Они ведь никак не стоят, скажем, пятьсот тысяч долларов.
Антиквар рассмеялся, и детектив присоединился к нему.
– Как образцы подделки, – сказал Папополус, передавая камни Пуаро, – они в самом деле великолепны. Не будет ли с моей стороны нескромностью спросить вас, мсье, откуда они у вас?
– От такого старого друга, как вы, у меня нет секретов, – ответил детектив. – Они находились у графа де ля Роша.
Брови антиквара красноречиво полезли вверх.
– Вот как? – пробормотал он.
Детектив наклонился к собеседнику с притворно простодушным видом.
– Я собираюсь выложить карты на стол, мсье Папополус, – сказал он. – Оригиналы этих драгоценностей были украдены у мадам Кеттеринг в «Голубом поезде». Но меня заботит не возвращение рубинов – это дело полиции. Я работаю не на полицию, а на мсье ван Олдина, и мне нужен тот, кто убил мадам Кеттеринг. Драгоценности меня интересуют лишь в той степени, в какой они могут вывести на след этого человека. Вы меня понимаете?
Последние три слова прозвучали весьма многозначительно. На лице антиквара ничего не отразилось.
– Продолжайте, – спокойно проговорил он.
– Мне кажется возможным, мсье, что драгоценности перейдут из рук в руки в Ницце, если только уже не перешли.
– Понятно, – кивнул Папополус, задумчиво потягивая кофе. Сейчас он выглядел еще более величаво и патриархально, чем обычно.
– И я подумал, – продолжал Пуаро, – какая удача, что мой старый друг мсье Папополус сейчас в Ницце! Он мне поможет.
– Чем же? – холодно поинтересовался грек.
– Я решил, что вы здесь, несомненно, по делу.
– Вовсе нет, – возразил Папополус. – Я приехал сюда по совету врача поправить здоровье. – И он глухо закашлял.
– Очень жаль это слышать, – с неискренним сочувствием вздохнул детектив. – Но продолжим. Когда русский великий князь, австрийская эрцгерцогиня или итальянский принц желают избавиться от фамильных драгоценностей, к кому они обращаются? К вам, не так ли? Вы известны во всем мире осмотрительностью, с которой устраиваются подобные дела.
Грек поклонился:
– Вы мне льстите.
– Осмотрительность – великая вещь, – заметил Пуаро, вознагражденный кривой улыбкой собеседника. – Но я тоже умею быть осмотрительным и хранить молчание.
Их взгляды встретились.
– И тогда я сказал себе, – продолжал Пуаро, тщательно подбирая слова. – Если рубины перешли из рук в руки в Ницце, мсье Папополус должен был об этом слышать. Он ведь знает обо всем, что происходит в мире драгоценностей.
Антиквар молча взял с блюдца круассан.
– Как вы понимаете, – настаивал детектив, – полиция здесь ни при чем. Это личное дело.
– Конечно, ходят разные слухи, – осторожно признал Папополус.
– А именно?
– Существует какая-нибудь причина, по которой я должен сообщить их вам?
– Думаю, да, – ответил Пуаро. – Возможно, вы помните, что семнадцать лет тому назад одно очень… э-э… значительное лицо оставило вам в залог некий предмет. Этот предмет внезапно исчез, и вы оказались в весьма затруднительном положении.
Пуаро краем глаза посмотрел на девушку. Она внимательно слушала, отодвинув чашку с блюдцем, опираясь локтями на стол и подперев подбородок ладонями.
– Тогда я как раз был в Париже, – все еще глядя на Зию, продолжал детектив. – Вы обратились ко мне за помощью и сказали, что если я смогу вернуть вам этот… предмет, то заслужу вашу бесконечную признательность. Eh bien! Я вернул его вам.
Папополус тяжко вздохнул.
– Это был самый неприятный эпизод в моей карьере, – пробормотал он.
– Семнадцать лет – большой срок, – задумчиво произнес Пуаро, – но думаю, я прав, мсье, считая, что ваша нация ничего не забывает.
– Греки? – иронически усмехнулся антиквар.
– Я имел в виду не греков.
После долгой паузы старик гордо выпрямился.
– Вы правы, мсье, – спокойно сказал он. – Я еврей, и наша нация ничего не забывает.
– Значит, вы поможете мне?
– Что касается драгоценностей, мсье, тут я бессилен. – Старик, как и только что детектив, осторожно выбирал слова. – Я ничего не слышал и ничего не знаю. Но, возможно, сумею дать вам хороший совет, если вы интересуетесь скачками.
– При определенных обстоятельствах – да, – ответил Пуаро, пристально глядя на него.
– На ипподроме в Лоншане есть лошадь, которая, по-моему, достойна внимания. Конечно, я не могу ничего утверждать – такие новости поступают не из первых рук.
Антиквар умолк, не сводя глаз с Пуаро, словно старался убедиться, что последний правильно его понимает.
– Ну разумеется, – кивнул тот.
– Кличка лошади, – продолжил Папополус, откинувшись назад и соединив кончики пальцев, – Маркиз. Думаю, хотя и не уверен, что это английская лошадь. Как по-твоему, Зия?
– Пожалуй, – кивнула девушка.
Пуаро быстро поднялся:
– Благодарю вас, мсье. Великое дело – получить то, что англичане именуют «подсказкой из конюшни». Au revoir, мсье, тысяча благодарностей. – Он обернулся к девушке: – Au revoir, мадемуазель Зия. Мне кажется, будто я видел вас в Париже только вчера. Вы выглядите так, словно прошло максимум два года.
– Между шестнадцатью и тридцатью тремя годами большая разница, – печально промолвила Зия.
– Только не в вашем случае, – галантно возразил детектив. – Быть может, вы и ваш отец как-нибудь отобедаете со мной вечером?
– С большим удовольствием, – согласилась Зия.
– Тогда мы это устроим, – пообещал Пуаро. – А теперь je me sauve.
Он шагал по улице, что-то напевая себе под нос, бодро помахивая тростью и улыбаясь своим мыслям. Зайдя на почту, детектив отправил шифрованную телеграмму. Ему пришлось потратить некоторое время, чтобы вспомнить код. В телеграмме, адресованной инспектору Джеппу в Скотленд-Ярд, говорилось о пропавшей булавке для галстука, но ее расшифрованный текст выглядел следующим образом:
«Телеграфируйте мне обо всем, что вам известно о человеке по прозвищу Маркиз».