Глава двенадцатая
Завтрак кончился. Судья Уоргрейв, откашлявшись, внушительно сказал своим тонким голоском:
— Я думаю, нам стоит собраться и обсудить создавшееся положение — скажем, через полчаса в гостиной.
Никто не возражал. Вера собрала тарелки.
— Я уберу со стола и помою посуду, — сказала она.
— Мы перенесем посуду в буфетную, — предложил Филипп.
— Спасибо.
Эмили Брент поднялась было со стула, охнула и снова села.
— Что с вами, мисс Брент? — спросил судья.
— Мне очень жаль, — оправдывалась Эмили Брент, — я хотела бы помочь мисс Клейторн, но никак не могу.
У меня кружится голова.
— Кружится голова? — доктор Армстронг подошел к ней. — Это вполне естественно. Запоздалая реакция на потрясение. Я, пожалуй, дам вам…
— Нет! — выпалила она. Все опешили. Доктор Армстронг густо покраснел.
На лице старой девы был написан ужас.
— Как вам будет угодно, — сухо сказал Армстронг.
— Я не хочу ничего принимать, — сказала она. — Просто посижу спокойно, и головокружение пройдет само собой.
Когда кончили убирать со стола, Блор обратился к Вере:
— Я привык заниматься хозяйственными делами, так что, если хотите, мисс Клейторн, я вам помогу.
— Спасибо, — сказала Вера.
Эмили Брент оставили в гостиной.
Какое-то время до нее доносился приглушенный гул голосов из буфетной. Головокружение постепенно проходило. Ею овладела сонливость, она чувствовала, что вот-вот заснет. У нее жужжало в ушах… а может быть, в комнате и впрямь что-то жужжит? Она подумала: «Кто это так жужжит — пчела или шмель? — И тут взгляд ее упал на пчелу, ползущую по окну. — Сегодня утром Вера Клейторн что-то говорила о пчелах.
Пчелы и мед… Она обожает мед. Взять соты, положить в марлевый мешочек. И вот уже мед капает, кап-кап-кап…
Кто это в комнате… С него капает вода… Это Беатриса Тейлор вышла из реки. Если повернуть голову, она ее увидит…
Но почему ей так трудно повернуть голову?..
А что если крикнуть?.. Но она не может крикнуть. В доме нет ни души… Она совершенно одна…» И тут она услышала шаги за спиной… приглушенные шаркающие шаги, нетвердые шаги утопленницы… Резкий запах сырости защекотал ей ноздри… А на окне все жужжала и жужжала пчела. И тут она почувствовала, как ее что-то укололо. Пчела ужалила ее в шею…
Тем временем в гостиной ждали Эмили Брент.
— Может быть, мне пойти привести ее? — предложила Вера.
— Минуточку! — остановил ее Блор.
Вера села. Все вопрошающе посмотрели на Блора.
— Послушайте, — начал он, — по-моему, пора прекратить поиски — убийца сидит сейчас в столовой! Пари держу, что во всех убийствах виновата старая дева.
— Но что ее могло на них толкнуть? — спросил Армстронг.
— Помешательство на религиозной почве. Что скажете вы, доктор?
— Возможно, вы правы. Опровергнуть вас я не могу. Но хочу напомнить, что у нас нет доказательств.
— Она очень странно вела себя, когда мы готовили завтрак, — сказала Вера. — У нее и глаза стали какие-то такие… — она передернулась.
— Это еще не доказательство, — прервал ее Ломбард — Все мы сейчас немного не в себе.
— Потом, когда нам были предъявлены обвинения, она одна отказалась дать какие-либо объяснения. Почему, спросите вы меня? Да потому, что ей нечего было объяснить.
— Ну, дело обстоит, не совсем так, — сказала Вера. — Позже она мне рассказала эту историю.
— И что она вам поведала, мисс Клейторн? — спросил судья Уоргрейв.
Вера пересказала историю Беатрисы Тейлор.
— Вполне достоверная история, — заметил судья. — У меня бы она не вызвала никаких сомнений. Скажите, пожалуйста, мисс Клейторн, мучит ли мисс Брент чувство вины, испытывает ли она раскаяние, как, на ваш взгляд?
— По-моему, нет, — сказала Вера. — Смерть девушки оставила ее безразличной.
— Ох уж мне эти праведницы! Вот у кого не сердце, а камень — это у таких вот старых дев. Объясняется все самой обыкновенной завистью, — сказал Блор.
Судья прервал его:
— Сейчас без десяти одиннадцать. Пожалуй, лучше всего будет, если мы попросим мисс Брент присоединиться к нам.
— Вы что же, так и собираетесь сидеть сложа руки? — спросил Блор.
Судья сказал:
— Не понимаю, чего вы от нас ждете. Наши подозрения пока ничем не подкреплены. И все же я попрошу доктора Армстронга особенно внимательно следить за мисс Брент. А теперь давайте пройдем в столовую.
Эмили Брент по-прежнему сидела в кресле, спиной к ним. Правда, она не обратила внимания на их приход, но в остальном ничего подозрительного они не заметили. Лишь обойдя кресло, они увидели ее лицо — распухшее, с синими губами и выпученными глазами.
— Вот те на, да она мертва! — вырвалось у Блора.
— Еще один из нас оправдан, увы, слишком поздно, — послышался невозмутимый голос судьи Уоргрейва.
Армстронг склонился над покойной. Понюхал ее губы, покачал головой и приподнял ей веки.
— Доктор, отчего она умерла? — нетерпеливо спросил Ломбард. — Ведь когда мы уходили, ее жизни вроде бы ничего не угрожало.
Армстронг разглядывал крошечную точку на шее Эмили Брент.
— Это след от шприца, — сказал он.
Послышалось жужжание.
— Смотрите-ка, на окне пчела… да нет, это шмель! — закричала Вера. — Вспомните, что я вам говорила сегодня утром!
— Но это след не от укуса, — помрачнел Армстронг. — Мисс Брент сделали укол.
— Какой яд ей ввели? — спросил судья.
— Скорее всего цианистый калий, но это лишь догадка. Наверное, тот же яд, от которого погиб Марстон. Она, должно быть, чуть не сразу же умерла от удушья.
— А откуда взялась пчела? — возразила Вера. — Может быть, это простое совпадение?
— Вот уж нет! — Ломбард в свою очередь помрачнел. — Совпадения здесь нет! Нашему убийце подавай местный колорит. Он шутник, этот парень. Ни на шаг не отступает от своей треклятой считалки! — Обычно спокойный Ломбард чуть ли не визжал. Очевидно, даже его закаленные полной приключений и превратностей жизнью нервы начали сдавать. — Это безумие, безумие! Мы все обезумели! — вопил он.
— Я надеюсь, — спокойно сказал судья, — мы все же сумеем сохранить здравый смысл. Кто-нибудь привез с собой шприц?
Армстронг приосанился, однако голос его звучал довольно испуганно:
— Я, сэр.
Четыре пары глаз вперились в него. Глубокая, неприкрытая враждебность, читавшаяся в них, раззадорила доктора.
— Я всегда беру с собой шприц, — сказал он. — Все врачи так делают…
— Верно, — согласился судья. — А не скажете ли вы, доктор, где сейчас ваш шприц?
— Наверху, в моем чемодане.
— Вы разрешите нам в этом убедиться? — спросил судья.
Процессия во главе с судьей в полном молчании поднялась по лестнице. Содержимое чемодана Вывалили на стол. Шприца в нем не было.
— Шприц украли! — выкрикнул Армстронг.
В комнате воцарилась тишина.
Армстронг прислонился спиной к окну. И снова четыре пары глаз враждебно, подозрительно уставились на доктора. Доктор переводил глаза с Уоргрейва на Веру, беспомощно, неубедительно оправдывался:
— Клянусь вам, шприц украли!
Блор и Ломбард переглянулись. Судья взял слово.
— Здесь, в комнате, нас пять человек, — заявил судья. — Один из нас — убийца. Положение становится все более опасным. Мы должны сделать все возможное, чтобы обеспечить безопасность четырех невинных. Я прошу доктора сказать, какими лекарствами он располагает.
— Я захватил с собой походную аптечку, — ответил Армстронг. — Посмотрите сами, там только снотворные: трионал, сульфонал, бром, потом сода, аспирин, вот и все. Цианидов у меня нет.
— Я тоже привез с собой снотворное, — вставил судья. — Сульфонал, по-моему. В больших количествах он, кажется, смертелен. У вас, мистер Ломбард, насколько мне известно, есть револьвер.
— Ну и что из того? — взвился Ломбард.
— А то, что я предлагаю собрать и спрятать в надежное место аптечку доктора, мое снотворное, ваш револьвер, а также все лекарства и огнестрельное оружие, если оно у кого есть. Когда мы это сделаем, каждый из нас согласится подвергнуть обыску себя и свои вещи.
— Чтоб я отдал револьвер — да ни в жизнь! — вскипел Ломбард.
— Мистер Ломбард, — оборвал его судья, — хотя на вашей стороне преимущества молодости да и в силе вам не откажешь, отставной инспектор, пожалуй, не слабее вас.
Не берусь предсказать, кто из вас победит в рукопашной, но одно знаю твердо: доктор Армстронг, мисс Клейторн и я станем на сторону Блора и будем помогать ему, как сумеем. Так что, если вы окажете сопротивление, мы вас все равно одолеем.
Ломбард откинул назад голову. Хищно оскалил зубы.
— Ну что ж, раз вы все заодно, будь по-вашему.
Судья Уоргрейв кивнул.
— Вам, молодой человек, не откажешь в здравом смысле. Где вы храните револьвер?
— В ящике столика у моей кровати.
— Понятно.
— Я схожу за ним.
— Пожалуй, лучше будет, если мы составим вам компанию.
Губы Ломбарда снова раздвинула хищная улыбка.
— Кого-кого, а вас не проведешь.
Они прошли в спальню Ломбарда. Ломбард направился прямо к ночному столику, выдвинул ящик. И с проклятьем отпрянул — ящик был пуст.
— Теперь вы довольны? — Ломбард, в чем мать родила, помогал мужчинам обыскивать комнату.
Вера ждала в коридоре. Обыск продолжался. Одного за другим обыскали доктора Армстронга, судью и Блора.
Выйдя из комнаты Блора, мужчины направились к Вере.
— Мисс Клейторн, — обратился к ней судья. — Я надеюсь, вы понимаете, что никакие исключения недопустимы. Нам необходимо во что бы то ни стало найти револьвер. У вас, наверное, есть с собой купальный костюм?
Вера кивнула.
— В таком случае прошу вас пройти в спальню, надеть купальник и вернуться сюда.
Вера затворила за собой дверь. Через несколько минут она появилась в плотно облегавшем фигуру купальнике жатого шелка.
— Благодарю вас, мисс Клейторн, — сказал судья. — Извольте подождать здесь, пока мы обыщем вашу комнату.
Вера сидела в коридоре, терпеливо ожидая возвращения мужчин. Затем переоделась и присоединилась к ним.
— Теперь мы уверены в одном, — сказал судья. — Ни у кого из нас нет ни оружия, ни ядов. Лекарства мы сейчас сложим в надежное место. В кладовой, видимо, есть сейф для столового серебра.
— Все это очень хорошо, — прервал его Блор. — Но у кого будет храниться ключ? У вас, конечно?
Судья не удостоил его ответом. Он направился в кладовую, остальные шли за ним по пятам. Там и впрямь обнаружился ящик, где хранили столовое серебро. По указанию судьи все лекарства сложили в ящик, а ящик закрыли на ключ. Затем судья распорядился поставить ящик в буфет, а тот, в свою очередь, запереть на ключ.
Ключ от ящика судья отдал Филиппу Ломбарду, а от буфета — Блору.
— Вы самые сильные среди нас, — сказал он. — Так что вам будет нелегко отнять ключ друг у друга, и никто из нас не сможет отнять ключ у любого из вас. А взламывать и буфет и ящик и затруднительно, и бессмысленно, потому что взломщик поднимет на ноги весь дом.
И помолчав, продолжал:
— Теперь нам предстоит решить весьма важный вопрос. Куда девался револьвер мистера Ломбарда?
— По моему мнению, — вставил Блор, — проще всего ответить на этот вопрос хозяину оружия.
У Филиппа Ломбарда побелели ноздри.
— Вы болван, Блор. Сколько раз вам повторять, что револьвер у меня украли!
— Когда вы видели револьвер в последний раз? — спросил судья.
— Вчера вечером, ложась спать, я на всякий случай сунул его в ящик ночного столика.
Судья кивнул головой.
— Значит, сказал он, — его украли утром, воспользовавшись суматохой: то ли когда мы носились в поисках Роджерса, то ли когда нашли его труп…
— Револьвер спрятан в доме, — сказала Вера. — Надо искать его.
Судья Уоргрейв привычным жестом погладил подбородок.
— Не думаю, чтобы поиски к чему-нибудь привели, — сказал он. — Преступник вполне мог успеть припрятать револьвер в надежное место. Я, признаться, отчаялся его найти.
— Я, конечно, не знаю, где револьвер, зато я знаю, где шприц, — уверенно заявил Блор. — Следуйте за мной.
Он открыл парадную дверь и повел их вокруг дома. Под окном столовой они нашли шприц. Рядом валялась разбитая фарфоровая статуэтка-пятый негритенок.
— Больше ему негде быть, — торжествуя объяснял Блор. — Убив мисс Брент, преступник открыл окно, выкинул шприц, а вслед за ним отправил и негритенка.
На шприце не удалось обнаружить отпечатков пальцев. Очевидно, его тщательно вытерли.
Вера решительно объявила:
— Теперь надо заняться револьвером.
— Ладно, — сказал судья. — Но одно условие — держаться вместе. Помните, тот, кто ходит в одиночку, играет на руку маньяку.
Они снова обыскали весь дом, пядь за пядью, от подвала до чердака, и ничего не нашли. Револьвер исчез!
